Маттиола или Вечерняя фиалка расцветает к вечеру и имеет нежный, слегка сладковатый аромат, напоминающий мед, который усиливается в вечернее и ночное время. Цветы маттиолы съедобны и их можно использовать для приготовления масел, заправок, соусов или десертов. Высушенные цветы также служат основой для различных травяных чаев или настоев, которые полны питательных веществ и антиоксидантов. Маттиола так же известна своими успокаивающими свойствами, которые помогают уменьшить стресс и улучшить сон. 

Не смотря на прекраснейший подарок судьбы – рождение на забытой Богинями и, по слухам, выжженой многолетней войной двух древних рас земле. – Марк любил Ливраль. Возможно, эта любовь была не совсем здоровой, и вообще стоило бежать в мир без магии при первой же возможности, но он так не мог.

Еще впервые оказавшись за пределами барьера, подросток без памяти влюбился в то, каким был его дом по другую сторону клетки. Он все еще был опасным, но так же и живым. В нем все так же встречались самые разные существа, но они не враждовали. Они могли недолюбливать друг друга, презирать и считать недальновидными, но никогда не желали войны и междоусобиц, наоборот регулярно собираясь для укрепления и продления мирных лет.

Конечно, в какой-то мере маг приукрашал это место в своих мыслях, но парень понимал и это. А как его не приукрашать, когда можно идти по вечно зеленому лесу, что дышал жизнью буквально каждым листком и позволял всем, кто находился в нем вдыхать полной грудью этот свежий воздух, отдающий специфическим запахом влажной от вечерней росы травой, пышущими жизнью цветами и чем-то озоновым, оставляющим металлический привкус на кончике языка, словно родниковая вода? Марк не мог не полюбить это место, не мог не мечтать хотя бы в тайне, в самом потаенном уголке своего сердца, однажды стать его полноправной частью, а не идти мимоходом, временами прячась от других ливрийцев и направляясь к запретному барьеру.

Но Марк был не просто подростком, и потому знал, сколь ничтожны его шансы на подобное. Даже если теперь у него появилась слабая, такая ненадежная, но такая желанная отдушина в виде человека, которому он мог бы об этом рассказать, пусть не всегда прямо, но все же, он понимал – в первую очередь он делает это для всех дагни. И если ему потребуется пожертвовать своими робкими бутонами мечты ради того, чтобы такая же мечта сбылась для них, он это сделает. Он был готов подставить себя под удар ради их безопасности. Он уже не раз делал так в Деревне, это не будет отличаться ничем, кроме того, что этот едва зародившийся и хрупкий бутон будет окончательно и безжалостно уничтожен.

Он неоднократно вставал на пути пьяных и обозленных на собственную судьбу погарельцев. Но еще никогда прежде он и не думал, что ему придется пойти против королевы. Королевы, что дала ему убежище, некое подобие семьи и позволила этому бутону вообще зародиться в сердце полном огня и пепла. Королевы, которая знала его тайну и могла легко уничтожить, стоило ей всего лишь того пожелать. Королевы, которая добровольно пошла на изгнание по своим собственным причинам. Она говорила, что ее цель – помощь дагни, но маг уже не был уверен в этом. Это было наивным и невинным желанием, больше похожим на детское. Оно совершенно не увязывалось с той жесткостью, стойкостью и практичностью, которую королеве было необходимо иметь, чтобы править такими отбросами и тварями, как погарельцы. И она владела этими качествами в более чем достаточной мере. Марк всего несколько раз видел, как она применяла свою магию, и не хотел бы попасть под удар. А теперь он являлся предателем, и это было лишь вопросом времени, когда Ее Величество об этом узнает.

Марк не знал, правильным ли было решение рассказать обо всем Мариэлле. Вероятно, должно пройти много времени, прежде чем плоды его решения созреют, и будет видно каковы они. Все прошло не так, как он предполагал, особенно в плане ее реакции. Марк думал об этом решении достаточно времени и заранее продумал несколько вариантов, как можно было заставить одноклассницу молчать. Но почему-то он даже не предполагал, что девушка отреагирует настолько спокойно. Для ливрийки, узнавшей, что за ней все это время шпионил погарелец, она действительно отреагировала слишком тихо и спокойно. Не было криков или попыток устроить скандал. Она не побежала сдавать его в Поселение нимфей, хотя, как оказалось, такая возможность у нее была.

Мариэлла предложила сотрудничество и абсолютно добровольно пообещала сохранить его тайну, что еще надолго вывело мага из равновесия. Помощь от нимфы, вхожей во дворец, имеющей какую-никакую возможность связаться с королевой Поселения и зачем-то столь необходимую его королеве, была тем подарком судьбы, от которого он не смел отказаться. Пусть и не перестал присматриваться к ней. Уже больше для собственного понимания, что могло двигать этой девушкой, помимо очевидного желания разобраться в происходящем болоте вокруг нее.

Марку, вероятно, тоже было бы крайне некомфортно в ее положении. Но у Марка было свое крайне неудобное положение.

Сумерки опустились на Ливраль, заставляя воздух холодеть, а некоторые растения плакать. Одни цветы засыпали, а другие наоборот только просыпались. Это напоминало жизнь в их убежищах. Пока часть дагни спала, другие бодрствовали: готовили еду, выходили на вылазки за припасами или информацией, искали других дагни, защищали остальных.

Марк с самого начала, даже до того как его нашла Ее Величество, являлся шпионом. Тогда он добывал информацию об относительно безопасных местах, где можно затаиться, отдохнуть и заживить свои раны, возможно даже недолго хранить немного украденной еды. Потом она нашла его, застала использующего магию, спасающего свою никчемную жизнь самым рискованным и самым крайним способом. Она спасла его до того, как собственная магия навредила бы ему. Снова. Или пока его силы не иссякли. Она убила мужчину, который собирался отрубить ему руку за украденный кусок хлеба из обойной муки, воды и пыли, при этом она узнала о его магии. Марк не сразу ее вспомнил – их первая встреча была слишком давно, а он сам был напуган на столько, что жалел, что тени, призванные его магией не взбунтовались против него и не выпустили ему все кишки. Несчастный кусок того не стоил, но он не ел уже на протяжении шести дней…

Марк тогда попытался направить остатки магии на незнакомку, но та легко отбила его жалкую атаку, наложила чары безмолвия, осмотрелась по сторонам, а после укутала частично под свой черный плащ и повела с собой. Сопротивляться не было сил. Марк бы пошел в тот момент, даже если бы его вели казнить.

Вероятно, где-то по пути он упал в обморок от голода, потому что пришел в себя в незнакомом, но явно хорошо защищенном месте – сбежать в таком состоянии бы не получилось, но он все равно попытался. А потом в комнатушку вошла она. С большим красивым подносом, полном еды и кубком воды. То, как это все красиво выглядело, он понял не сразу – живот скрутило в болезненном позыве от запаха еды. Ее Величество оставила поднос на середине, а после отошла. Вжавшийся в угол среди обломков старых коробок, на которые он хотел встать и хотя бы выглянуть в узенькое окошко, что было скорее у потолка, нежели у пола, голодный до смерти, он не смел приближаться к еде, пока королева не подала голос.

– Ешь. Оно не отравлено, – и немного подумав, она добавила с мягкой улыбкой. – Если бы я хотела тебя убить, то не стала бы спасать.

Тогда оголодавшему и обессиленному мальчишке, выжившему лишь на дождевой воде из луж и собственной магии, что отказывалась позволять ему умереть, казалось, что на подносе было еды на несколько дней, возможно, получилось бы распределить на неделю. Но его оголодавший организм и мозг, понимающий, что вряд ли ему позволят вынести хоть крошку, заставили съесть все.

Его магия словно слегка поумерила свои собственные аппетиты, что казалось невозможным. Магия сжирала колоссально много энергии, для того, чтобы поддерживать хорошую регенерацию тела и быть способной проявляться через преобразование искр. Это был всем известный обмен, позволяющий жить. Именно поэтому многие магические существа и, в первую очередь те, кто могли преобразовывать свои искры в магию, часто страдали от анорексии – магия сжирала все до последней капли и требовала еще.

Сперва королева окликнула его, заставляя резко остановиться, ожидая наказания, но та лишь ласково попросила не торопиться, пообещав, что ничего не отберет. Там и отбирать было не то чтобы много, на самом деле, но еда всегда была страшным дефицитом. Тогда те пара кусочков хлеба, что-то похожее на легкий суп из мира людей и вода казались самым настоящим пиршеством.

Ласка и дружелюбие в Деревне были редкостью, за крупицы которой приходилось платить в десятикратном размере. За подобное Марк ожидал, что с него как минимум сдерут кожу.

В целом, ему действительно предложили рисковать своей шкурой, став шпионом. Но потом его познакомили с совсем небольшой горсткой дагни – всего существ двенадцать. И только тогда, узнав среди них тех двоих, пусть и немного подросших детей, Марк впервые взглянул на Ее Величество иначе. Только тогда он узнал в ней некогда светловолосую нимфу, просящую его спрятаться вместе с другими детьми, пока не будет немного безопасней. Марк уже тогда знал, что на выжженной кровью и ненавистью земле под куполом, защищающим весь остальной мир от них, безопасности не существовало. Но послушно позволил укрыться вместе с ним другим детям и отважно успокаивал их, даже если этой отваги в нем совершенно не было. Он был уверен, что так их и найдут, под безутешный плачь или безудержный смех младенца на его руках, а после всех вместе убьют. Повезет, если быстро и безболезненно.

Теперь он был одним из ответственных за дагни. Ему было необходимо не только сделать домашние задания в школу, но и проверить запасы, составить зашифрованный отчет, проверить тех, кого могли убить, убедиться в том, что их тайники надежно защищены. Поиграть с детьми, которые почему-то его обожали. Часто магу казалось, что он, столь рано повзрослевший и скрывающий в своем сердце столь опасную магию, просто не может иметь ничего общего с детьми, которым всеми силами взрослые дагни пытались подарить крупицы детства, отвоевывая потом и кровью каждый их беззаботный, насколько это можно было вообще считать беззаботным, день жизни. Но маленькие Лева, Эрис и Инга всегда доказывали обратное, вися на нем как маленькие бельчата.

Иногда к ним присоединялась Офелия, особенно когда показательно обижалась на Амира и Алана. Мальчишки говорили, что они братья, но если это и было правдой, то у них была совсем небольшая разница в возрасте. Их троих подобрали всех вместе. Они уже тогда сдружились на улице, сбились в небольшую стайку и выживали. Сперва они были похожи на диких волчат, но постепенно поняли, что им не навредят и обжились, оставаясь по-прежнему неразлучными.

Инга была не то родной, не то названной сестрой Демьяна, мага огня, взявшего часть обязанностей Марка в конце этого лета. Сама Инга была нимфой воды. Они буквально дополняли друг друга – спокойный, рассудительный Демьян неплохо справлялся с ролью старшего брата непоседливой и активной Инги.

Демьян попал к дагни, когда Инге было три года, а ему почти двадцать четыре. Марк знал, что чтобы забрать девочку в относительную безопасность, магу пришлось сжечь дом с трупом чужого ребенка, подстроив ее смерть. По стечению обстоятельств, после выяснилось, что в кладовой валялись в беспамятности его тетя с отцом, и те сгорели заживо. Демьян не хотел их убивать, его грызла совесть, но это не было невосполнимой потерей – вся их семья была зависима от алкоголя и галлюциногенных растений, а так же не скупилась на эмоциональное и физическое насилие. Еще Марк узнал, что его другая, двоюродная, сестра покончила жизнь самоубийством, в чем он тоже винил себя за то, что не уберег.

Малютке Эрис повезло больше всех – у нее была любящая и заботливая мама и такой же отчим, которого она с младенчества считала отцом. У Льва, когда Марк нашел его, даже ее было имени. Отец называл его не иначе как «Отродье», «Паршивец» или «Туниядец», что ребенок и считал за собственные имена. Первое имя ему дал Марк, а второе Лева выбрал себе сам – захотел такое же второе имя как у Марка, – Жан.

Мальчик он был всегда умный, находчивый, но страшно пугливый и очень ранимый. Он часто ходил хвостиком за другими и хотел помогать. Иногда взрослые не знали как от него отвязаться, чтобы при этом он не спрятался неизвестно где на следующую неделю или и вовсе не сбежал. Марк и другие даже пытались обучить его читать и писать, но у них ничего не вышло. Возможно, им не хватило опыта в обучении, но вероятно сказывались их очень ограниченные возможности.

В небе уже стали виднеться звезды. Еще немного и земля начнет создавать шары энергии, отправляясь на покой, который Марку еще не скоро светил. Это было всегда завораживающее зрелище – синие, голубые, реже фиолетовые, желтые, зеленые и розовые, они парили над землей и кустарниками, освещая дорогу лучше любого фонаря и согревая не только путников, но и растения, вероятно, так же наполняя их и магической энергией. Жаль, Марк не мог задержаться, чтобы полюбоваться этой красотой. Может быть, однажды, но точно не сейчас. У него было много неотложных важных дел. Его ждали дагни, дети и гора бумаг.

Даже если бы дело было не в обязанностях, Марку все равно следовало бы поторопиться. Не хватало еще попасться кому-нибудь на глаза. Не останавливаясь, Марк призвал тени, сложив пальцы домиком перед грудью. Он не всегда видел их очертания, но всегда хорошо чувствовал. Отказывающиеся уходить на перерождение, у каждой души была своя история и причина для этого. Чем дольше душа отказывалась, тем холоднее становилась, и было больше шансов стать различного рода мелкой нечистью. Но они считали, что риск того стоил.

Самыми сильными, что не было удивительным, обычно были женские тени. Иногда к Марку приходила душа одной сильной ведьмы. Она выручала его пару раз, но больше предпочитала существовать недалеко от своей семьи и пока еще живого мужа. Или души трех дриад, которые ждали еще одну свою сестру. Они редко появлялись отдельно друг от друга и порой сильно выручали его, пока парень был на вылазке в ливрийских лесах.

Раньше часто мелькала душа молоденькой девушки – самого простого человека, но когда-то очень давно, много поколений назад в ее семье была ливрийка или ливриец. Эта душа всегда страдала и порой больше мешала, чем помогала. Марк надеялся, что она ушла на перерождение, потому что иначе она могла стать даже не мавкой, а кикиморой или кем еще хуже.

С душами детей было сложнее всего. С ними было тяжело договариться, они почти всегда плакали и просились к родителям. Даже если те сами их и убили. Морально это было невыносимо, но в паре случаев у Марка не было выбора. После первого, Марк согласился, чтобы Демьян научил его сражаться на ножах, и подарил ему один кинжал, а Тимир и Ермил научили драться врукопашную. Они оба были травниками, но, как известно, выжить в Деревне невозможно, если не можешь защититься, а травники даже не могли в полной мере использовать свои способности. Поэтому научились драться.

Обычно дагни редко становились одиночки. Когда ты не один – проще оставаться человечным и не уподобиться тварям вокруг. Марк считал это еще одним подарком своей щедрой на них судьбы – он выжил, оставаясь один так долго, нашел дагни и цель в жизни получше, чем просто постараться не сдохнуть как можно дольше. Он мог регулярно покидать пределы Деревни и даже теоретически обосноваться в мире людей.

Марк сжал небольшой деревянный амулет с древними ливрийскими письменами, смешанным в прекрасные узоры. Этот амулет – ключ, открывающий брешь в барьере ровно на столько, чтобы безопасно перейти на другую сторону. Королева первое время давала его и сразу после его возвращения забирала назад. Потом она стала доверять ему настолько, чтобы позволить оставить его у себя. Наверное, помимо ее умения держаться и неоспоримых знаний о том, как устроена политика и обязанности королевы, это было единственным напоминанием и доказательством, что изначально Ее Величество была принцессой Поселения нимфей и готовилась стать королевой по другую сторону барьера, пока что-то не изменило ее планы.

Каждый раз, подходя к энергетическому полю, Марку хотелось развернуться и сбежать. Но он никогда этого не делал и не собирался. Купол был полупрозрачным и отдавал разными цветами – он состоял из магии всех правителей Ливраля и подпитывался их магией. Эти цвета и были той магией, просто концентрированной на столько, что становилась осязаемой.

Марк привычным жестом достал амулет и быстрым отточенным движением приложил его к барьеру – иначе его ждали ожоги и болезненные удары магии. Брешь открывалась не мгновенно, нужно было время. Это был весьма аккуратный и деликатный процесс. В противном случае последствия были бы катастрофичными, причем абсолютно для всех.

В пределах барьера приходилось быть еще осторожнее, аккуратнее и внимательнее. Случайные встречные в основной части Ливраля были достаточно редкими и чаще всего не обращали на парня совершенно никакого внимания. В Деревне каждый выживал как мог, поэтому грабежи и убийства были привычным делом. А что им сделают? Накажут? Так, они и так отбросы общества, запертые в самой отвратительной клетке. Убьют? Так даже лучше – мало у кого хватает сил покончить с жизнью самостоятельно, а тут такой подарок!

Но Марк боялся не этого. Он боялся, что своей неосторожностью приведет кого-нибудь в убежище. И хорошо, если этот кто-то сам просто залезет к ним – его просто убьют на месте. Не все, но некоторые, взять хотя бы Демьяна, Тимира, Ермила и самого Марка, в зависимости от того, кто будет находиться там в тот момент – они всегда старались, чтобы хотя бы один из тех, кто способен защищаться не только магией, которая здесь была не стабильна и могла подвести. Гораздо хуже будет, если этот кто-то расскажет другим. А в Деревне и так было крайне сложно найти действительно хорошее убежище, так еще и постоянное.

Парень сразу спрятал сумку с школьными принадлежностями в тайнике – он вернется за ними позже, когда будет безопаснее и больше возможности петлять от возможной увязавшейся пьянчуги. Вот уж правильно говорят, нет никого целеустремленнее человека с зависимостью, которая его убивает – кто хотел, тот всегда находил, что можно выкурить или из чего сделать хоть что-то похожее на алкоголь. А те, у кого это получалось хоть сколько-нибудь хорошо, продавал это другим зависимым – за вещи, за детей, за услуги, за крышу.

Марк незаметно осмотрелся, оперев руку о грязную стену, осторожно выпустил притаившуюся в рукаве тень. А после застыл, почувствовав запах гари. Пожары были не редким явлением в этих проклятых землях, но был риск, что это был один новенький дагни с явной пироманией. Он уже дважды так чуть их не спалил. Марк не был уверен, что даже если это был и он, то Демьян был в курсе. Поэтому магу пришлось пойти и проверить, тем более, что, судя по дыму, костер был не слабым. А еще не на таком уж и большом расстоянии от их спрятанных припасов еды, если Марк верно рассчитал расстояние. Черный дым поднимался вверх к самому куполу, но нельзя было сказать, сколько ему не хватало расстояния до него. Марк надеялся, что Ее Величество уже в курсе и при необходимости разберется с защитой.

Если купол будет уничтожен – это проблемы с остальными ливрийцами, это раздолье для огромного количества действительно опасных тварей, это крест на большинстве дагни, если только хотя бы часть из них не рискнет сбежать в мир людей, но и так шансов выжить у них было не много. Если купол будет неисправен или сломан – это уже другие проблемы, гораздо более непредсказуемые, а от того сложнее и опаснее.

К тому же, Марк слышал о нескольких недавних пожарах в основной части острова – в любом из этих исходов никто не помешает всем решить, словно это было дело рук погарельцев. Большинство погарельцев действительно были теми еще тварями, но Марк сильно сомневался, что хоть одна из этой падали могла пробраться за пределы барьера и учинить такое. Если только это не было в настоящих планах королевы или сделано по ее приказу.

Марк пытался выяснить, были ли у Ее Величества еще такие же посыльные шпионы, помимо него, но при всех его усилиях, этого оказалось недостаточно. Королева об этом не узнала, что было уже хорошо. Или знала, но скрыла это подобно тому, как скрыла от остальных его настоящую магию. И кикимора его дернула раскрыть это еще и Мариэлле. Да, он понимал, что это необходимая мера, но ненавидел это всей душой. В прочем, это было не первое и, вероятно, не последнее решение, которое ему было необходимо принять вне зависимости от собственных желаний.

Резко завернув за очередной поворот, маг осекся и отступил, едва не упав. Пожар был просто огромным. Дышать было невозможно. Гарь заполняла легкие, заставляя громко откашливать эту дрянь. Глаза начинали безостановочно жечь, слезиться. Пепел взлетал кусками и отлетал. Подходить ближе, чтобы разглядеть источник было равносильно самоубийству – Марку не нужно было даже владеть огненной магией и жить бок о бок с магом огня, чтобы это понять. Жар был настолько сильным, что даже без попадания пламени на кожу было невозможно не расплавиться.

У Марка, вероятно, случилось помутнение, раз ему показалось, что там стояла человекоподобная фигура.

Марк попытался использовать магию, чтобы хоть немного утихомирить пламя. У него было явно не много шансов, по сравнению с Демьяном, но Демьяна здесь не было. Инга могла бы потушить все водой, но хорошо, что ее здесь не было. Она не любила упражняться в магии, а потому подняла бы клубы пара, которые сварили бы заживо всех вокруг. Марк натянул горло голубой кофты на нос.

Магия не поддавалась. Огонь был явно не самым обычным, но даже так это было странно. Марк попробовал еще раз. Желтые искры начали жечься под венами и в капиллярах, словно маленькие искры костра. Жжение увеличивалось, но пожар не уменьшался совершенно.

Марк едва уклонился от чего-то горящего, выкинутого огнем. А потом волосы на затылке зашевелились от осознания, что огонь стал передвигаться в сторону домов. Загорится один – сгорят все. Хорошего дождя, как назло, не было уже неделю, а вся сырость быстро высыхала под воздействием такой высокой температуры.

Пожары были не редким явлением в Жженой деревне, но никогда в своей жизни Марк не видел таких.

Стоило крикнуть, чтобы все убирались прочь, но те, кто хотел жить давно удрали как можно дальше отсюда. Марк стал втягивать пламя в себя. Это было опасно, в случае магического огня, но либо так, либо они все сгорят заживо. Оно втекало в вены, обжигало, словно раскаленная магма. Искры магии бушевали и взрывались под напором. Костер перестал двигаться, но едва ли уменьшился. Марк был магом пепла, не огня. Казалось, он сжигал себя заживо и добровольно. Только даже это не помогало.

Вместе с кашлем пошла кровь.

В глазах резко темнело.

Дышать было невозможно.

По вискам били кувалдами, не меньше.

В голове вновь всплыли слухи о пожарах в самом Ливрале. Если они были такими же серьезными… им несдобровать. Он не знал, что кто-то в принципе способен создать подобное, если только не с намерением уничтожить все вокруг. Не думал, что такое случится и здесь, хотя должен был догадаться – на проклятой земле, устланной пеплом возможно все.

С огнем что-то происходило. Оно гасло. Его тушили. Марк впервые видел, чтобы стихия словно имела свой собственный разум, но та сопротивлялась и пыталась разгореться еще сильнее. Напасть на тех, кто посягнул на нее. В том числе и на Марка.

Он даже не попытался сбежать – жар был повсюду, а он сам был слишком дезориентирован вспышками тьмы в глазах, чтобы случайно не побежать прямо в эпицентр. Кровь в венах бурлила неконтролируемой лавой. Он даже не мог встать ровно, его шатало из стороны в сторону. Туда-сюда на заплетающихся ногах.

Черный дым окутывал все сильнее, лишая зрения и кислорода.

Дышать. Главное дышать.

Встать ровно.

Вдох. Шаг. Выдох. Попытка не упасть.

Вдох. Шаг. Кашель. Кровь.

Вдох и кашель, как реакция на попытку не задохнуться.

Его схватили за руку, резко дернув от пламени. А после звон. И темнота.