В этот раз уснуть было сложнее, чем прошлой ночью. Вчера Луна так много плакала и так перенервничала, что отрубилась, стоило голове прильнуть к подушке. А сегодня в голове сумасшедшим вихрем носились обрывки разных волнений: Пласид, креолы, Вудуисты, бабушка Донна, Ви, который ни разу не позвонил, этот их заказ, Арасака, необходимость искать новое жилье, картинка, как она собирает вещи у Ви в квартире, возможный в связи с этим новый скандал… Хотелось открыть окно и проветрить помещение, но голову не проветришь. В какой-то момент Луне все-таки удалось забыться поверхностным беспокойным сном, но его, как пластырь, сорвало уведомление о входящем вызове. От увиденного абонента у Луны мороз прошел по коже, и она резко села в кровати.

— Мама Уэллс?

Три часа ночи, звонок в такое время не мог сулить ничего хорошего, и голос Луны уже дрожал, когда она отвечала. На том конце сначала была тишина, а потом глубокий вдох, как будто она вынырнула из глубины.

— Луна, mi niña… — Мама Уэллс снова всхлипнула, и Луну всю затрясло.

— Что случилось, Мама Уэллс? — хотелось сбросить этот звонок, как гадкое насекомое, и забыть, сделать вид, что его не было.

— Джакито, mi amado es el único niño… Луна, его нет.

Луна спустила ноги на холодный пол, пока Мама Уэллс собиралась с силами, чтобы произнести это. Чтобы не взвыть, девушка сложилась пополам, сдавив руками свой живот, и задержала дыхание.

— Приезжай в «Койот», Луна… Пожалуйста, приезжай.

Луна была на месте через минут семь или десять. Бар был пуст, хотя обычно в это время он гудел и был полон народа. Пепе сидел за баром, но со стороны клиентов, курил сигарету, подперев свинцовую голову рукой и мокрыми глазами глядя в сторону бильярдного стола. Джеки лежал на столе, а в изголовье сидела Мама Уэллс и шептала молитвы, сложив руки и закрыв глаза. Луна смогла сделать лишь пару шагов в сторону стола, после чего у нее подкосились ноги, и пришлось осесть на пол. Пытаясь не разрыдаться в голос, она начала задыхаться слезами и не смогла подняться. Пепе бросил окурок на пол, раздавил каблуком ботинка, подхватил девушку под руки и поднял, а потом коротко обнял и помог дойти до бильярдного стола.

Мама Уэллс уже не плакала, откуда-то достала свой стальной внутренний стержень и бережно приняла руки Луны в свои, чтобы продолжить молитву, демонстрируя невероятную выдержку, хотя ее лицо и было изборождено мокрыми дорожками.

Джеки был в каком-то чужом костюме, каких в его гардеробе не водилось, от чего Морено передернуло. Его словно уже нарядили для похорон. Из уголков рта и из носа вились темные уже высохшие дорожки крови. Но причину смерти сложно было не определить — этот его неуместный корпоратский костюм на левом боку был пропитан кровью, как и левый рукав, а сама рука была испачкана — ею он зажимал рану, пока еще были на это силы. Закончив молитву, Мама Уэллс отпустила руки Луны и поцеловала сына в последний раз, а затем встала со своего места и, пожав плечо девушки, дала ей время попрощаться. Когда позади начался негромкий разговор между Пепе и хозяйкой бара, Луна позволила себе дать волю эмоциям. Она припала лбом к плечу Джеки и глухо захныкала, сжимая его холодную безвольную руку, не отвечающую взаимностью. Так хотелось услышать его смех и «Эй, chica, ну чего ты?». Невозможно было поверить, что это в самом деле он, и это в самом деле произошло. Луна не могла остановиться и плакала, пока Пепе не принес ей стопку текилы, почти отодрав ее силой от бильярдного стола и заставив выпить. Это как-то сразу привело Морено в себя, а голова начала работать.

— Как он оказался здесь? — спросила она, вставая.

— На Деламейне, — хрипло ответила Мама Уэллс из-за бара, поджигая сигарету.

Вид у нее вдруг стал ожесточенный, и в эту секунду Луна вспомнила каждый случай, когда мать предостерегала Джеки. Особенно тот раз, после которого Джеки ушел из Валентино. Это было одиннадцать лет назад, ему тогда было уже девятнадцать, а Луна уже работала в «Койоте» барменом. Его серьезно ранили в одной из разборок с Мальстремом, после чего он загремел в больничку и буквально еле выкарабкался с того света. Мама Уэллс была готова разорвать всех: Мальстремовцев, Валентино, их священника-фиксера Себастьяна «Падре» Ибарру и, разумеется, самого Джеки. Последний выслушал не одну ее пламенную испанскую тираду с виновато опущенной головой. Посуда летела на пол, в стены и в Джеки тоже. Особенно громко она чихвостила его, если это случалось на кухне бара — бросала в него сковородками и кастрюлями, создавая такой шум, что виноватыми и отруганными себя чувствовали потом все посетители бара. Об этом эпизоде Джеки всегда вспоминал с лихорадочным блеском в глазах. По его словам, страшнее всего было не оказаться при смерти, а выжить и получить от матери.

— Луна, он был один в машине, — недобро покачала головой Мама Уэллс.

Луну от ее слов как током шибануло. Где тогда Ви? Она стала испуганно озираться перед собой, словно где-то здесь был скрыт ответ на этот вопрос. Мама Уэллс подошла к ней и протянула свою недокуренную сигарету, а, пока Луна затягивалась, взяла в руки ее лицо и сказала, стараясь поймать ее бегающий взгляд:

— Поезжай домой, детка. Жди его там. Он обязательно вернется, слышишь меня?

Морено закивала, а из глаз снова градом посыпались слезы. Мама Уэллс вытерла их и обняла Луну за плечи, направляя к выходу из бара. На улице было свежо после вечернего ливня, и это вместе со стопкой текилы и сигаретой немного привело Луну в чувства. Они остановились у Тайпа, и Мама Уэллс посмотрела на девушку испытующе.

— Вести сможешь?

— Да, — кивнула Луна и запнулась. — Мама Уэллс, вы уверены, что мне стоит уехать?

— Здесь уже нечем помогать, милая, — она поджала губы и опустила глаза. — Я просто не хотела переживать это без родного человека рядом, — Морено понимающе кивнула. Мама Уэллс указала на машину. — Поезжай. Не волнуйся, Пепе побудет со мной. Позвони, когда Ви вернется.

— Да, конечно, — открыв дверь машины, согласилась Луна и вернулась на тротуар, чтобы попрощаться.

— Береги себя, детка, — обнимая ее, прошептала Мама Уэллс, и ее голос снова дрогнул. Луна крепче обняла ее в ответ.

Дорога до мегабашни выдалась не менее беспокойная, чем путь в бар. Луна несколько раз позвонила Ви, но трубку он не взял. Барабаня по рулю на каждом светофоре, она представляла, что может ожидать ее дома. Он там? Ранен или мертв? Может, нужно разбудить Виктора и ехать в мегабашню вместе, на всякий случай? Но, если он серьезно ранен, он и сам наверняка поехал бы сразу в клинику, а не домой… Значит, все не так уж плохо? Тогда почему он не берет трубку? Мисти… Нужно сказать ей о Джеки. Мама Уэллс не позвонит ей, не посчитает нужным. Боже, бедная Мисти…

Лифт карабкался на нужный этаж мучительно долго. Когда он, наконец, приехал, Морено бегом пересекла разделяющее ее и входную дверь расстояние. Но в квартире было пусто. Закрыв дверь и прижавшись к ней спиной, Луна судорожно осматривала в предутреннем полумраке знакомый интерьер. Он просто разбросал свои вещи по полу, не убрал коробки от лапши со стола и не заправил постель. В остальном все было чертовски обычно и совершенно ни о чем не сообщало, не давало малейшей подсказки. Морено вошла в ванную и, не найдя ничего необычного там, бросилась в хранилище, где у Ви лежало оружие и всякая его наемническая лабуда — щепки с данными, трофеи, патроны… Все выглядело совершенно обычно. Луна еще раз набрала Ви, но снова слушала гудки, которые только взращивали ее тревогу. Сигарет не было под рукой — она выкурила все, пока размышляла о словах Пласида в мастерской, наивно полагая в тот момент, что эта тема для размышлений того стоила.

Сев на кровать, Луна с какой-то болезненной тоской притронулась к подушке с оставшейся от головы Ви вмятиной. Все, что сутки назад казалось ей фатальным, стало вдруг такой незначительной мелочью. Вчера она думала, что у нее есть выбор не оставаться в сложных отношениях, а сегодня она поняла, что выбора может не быть. Что, даже если она бы хотела что-то исправить, возможности могло не остаться. От этой мысли в груди все сдавило, девушка сложилась пополам, прижимаясь грудью к коленям и обнимая себя за плечи. Так она просидела, пока в глазах не начало темнеть от недостатка воздуха, потом завалилась на бок и прижалась к подушке, которая пахла лосьоном Ви после бритья. Стараясь не разгонять истерику, чтобы быть в себе, если вдруг Ви ответит, и ему понадобится помощь, Морено тихонько хныкала, лежа в кровати, пока не задремала.

Этот сон был, как провал в памяти, который внезапно прервался, когда ей снова позвонили. Уже была половина шестого утра, звонила Мисти, и Луне снова поплохело от самого вида вызывающего абонента.

— Мисти? — простонала она, отвечая на звонок.

— Луна, приезжай к Вику, здесь Ви. Нужна твоя помощь, — дрожащим, но собранным голосом проговорила девушка. Боже, она точно еще не знает про Джеки…

— Мисти, — Морено не удержалась и всхлипнула.

— Ты что-то знаешь? Про Джеки? — она догадалась быстро. Эзотерика эта ее или что, но Мисти быстро сложила реакцию Луны и недостающие пазлы в мрачную картину. — Луна, отвечай!

— Джеки больше нет. Ночью его тело привезли в «Койот».

Последовала пауза, в которую на фоне Луна услышала голос Виктора, отдающий приказы кому-то. Затем Мисти всхлипнула и прошептала «Приезжай», после чего отключилась.

Луна вбежала в клинику и от открывшейся картины замерла. Лужи крови на полу, два кресла для пациентов и оба заняты — на одном лежал Ви, второе занимал незнакомый Луне мужчина, в котором она сразу узнала корпората. Мисти сидела на ступеньках у входа в клинику и раскачивалась, обняв колени. Она кусала губы, ее щеки были в потекшей туши, но она по крайней мере не билась в истерике. Девушки обнялись на секунду, и потом Луна шагнула в круг света от ламп, где Вик в одиночку пытался спасти две жизни.

— Что с ним? — спросила она, глядя на Ви, который был без сознания и бился в конвульсиях.

— Луна, у него пуля в башке, я не знаю, смогу ли…

Девушка отшатнулась, теряя самообладание, но Вик, не глядя на нее, рявкнул:

— Луна, не сейчас! Осмотри его, — рипер мотнул головой в сторону второго кресла с незнакомцем. — Если есть кровотечения, останови. Не стой! Я не справлюсь один.

Эта ответственность, опрокинутая на нее ушатом ледяной воды, заставила Луну соображать. Она не была рипером, но периодически практиковалась у Вика в установке новых имплантов — один установила Ви, еще один Джеки… Так что он успел научить ее мелочам, вроде запайки кровоточащих отверстий или облегчения судорог в мышцах. Знаний явно было недостаточно для спасения жизни, но сейчас от нее требовалось только не дать этому человеку истечь кровью на столе. В отличие от Ви он был в сознании, стонал, морщился и метался от боли по креслу. Когда Луна подошла и взялась обрабатывать его рану, он схватил ее за кисть, больно сдавил и пронзил таким озлобленным, диким взглядом, словно внутри него было сейчас животное, совершенно не осознающее природу своей боли. Импланты у этого человека были арасаковские, и в каком-то смысле это явно сейчас спасало ему жизнь.

Следующие полчаса прошли в чисто механическом исполнении указаний Виктора. У корпората было прострелено плечо, он истекал кровью и из-за этого постепенно терял силы и норовил отключиться.

— Не дай ему уснуть! — скомандовал Вектор.

— Эй-эй! — в свою очередь воскликнула Луна, слегка хлопая корпората по щекам, когда он стал закатывать глаза.

— Я… Должен отдохнуть, — сообщил он, как в бреду.

— Нет! Не спать… Как вас зовут?

— Горо… Горо Такэмура, — простонал мужчина и поморщился, снова хватая ее за запястье, как будто это поможет ему выбраться из бездны, в которую он проваливался.

— Горо, я Луна. Посмотрите на меня, — она встряхнула его голову.

— Луна, — повторил он, размыкая веки.

— Используй инжектор, это поможет ему оставаться в сознании. В это время останови кровь и закрой рану, — продиктовал Вик.

Луна последовала указаниям рипера и впрыснула Горо дозу, приведшую его в сознание — пришлось даже уложить его локтем обратно в кресло, так как он попытался сесть. Поймав его взгляд, Луна кивнула, и корпорат кивнул ей в ответ, соглашаясь подчиниться процессу.

Когда Виктор закончил с Ви и пришел осмотреть второго пациента, в его лице Луна не нашла облегчения. Она обернулась и шагнула к креслу Ви. Его голова была обмотана бинтами, но он едва заметно шевелил глазами под закрытыми веками, словно ему снился кошмар.

— Ви… — шепотом позвала девушка, садясь на стульчик рядом с креслом и бережно беря его за руку. Теплая, не как у Джеки в их последнюю встречу. Она наклонилась и прижалась к его руке губами, а потом лбом, чтобы скрыть слезы от остальных. — Пожалуйста, не умирай. Только не умирай, — бормотала она, как мантру, снова и снова.