С момента отчисления из Хогвартса прошло два с половиной года. Из обещаний Дамблдора сбылось немногое: не все учителя горели желанием учить Крис, лишь профессора травологии, астрономии и древних рун нашли время для столь сомнительного занятия. Иногда сквозь тонкие стены небольшого дома Люпин слышал всхлипы девушки. Он понимал, что она хотела быть такой же, как и все подростки: веселиться на переменах, прятаться от профессоров во время прогулов, изучать тайны школы вместе с друзьями, но не мог ей это предоставить. Никакого зелья или лекарства, смягчающего действие проклятия, не было.

До сдачи СОВ им пришлось переехать. Арендовывать дом, в котором они жили, стало непосильно. Весной Римус и Крис очутились в заброшенном доме в Йоркшире. По старому полу бывшего особняка каждую ночь гулял сквозняк, и теплые одеяла никак не спасали. Магия, хоть и действовала, но не могла залатать то, что было сломано уже очень давно. Люпин старался тратить оставшиеся деньги только на Крис. Он предоставлял ей новые учебники по необходимым дисциплинам, покупал одежду, чтобы она не ходила в обносках, и не показывал, как ему самому тяжело. Римус делал все, чтобы она улыбалась, даже если было слишком скверно на душе и снаружи дома.

Крис, как только они поселились в этом неуютном доме, с утра до ночи проводила время за учебниками. Она хоть и любила Римуса, но не могла заставить себя поговорить с ним и обсудить какие-либо другие варианты жилья. Да и выбирать было бы не из чего. Она однажды предложила убить парочку маглов, чтобы поселиться где-нибудь в престижном районе, но Люпин напрочь отверг эту идею. С того дня Крис не контактировала с ним. Все их проблемы можно было бы решить магией, но Римус отказывался. Ведь добыть лекарство, способное сохранять его разум во время полнолуния, в этой дыре казалось невозможным, а рисковать Крис он не собирался.

Кристианна, закрывшись в полупустой комнате, сидела в углу с учебником. Магией ей можно будет пользоваться только в следующем году, поэтому сейчас она сидела с фонариком и читала учебник по истории магии. Было ли ей интересно? Нет. Она изучила его от и до еще полгода назад, но сейчас это скучное занятие было единственным развлечением в подобном месте. Крис перестала залипать на страницы, когда на ее макушку упало несколько капель воды. Она подняла голову. Стены сотряслись от грома. Крис злостно откинула от себя ненавистный учебник и отсела от протекающего угла. Она сжала зубы и недовольно побила ногой стоящее у противоположного угла кресло. Оно бесило Крис. На деле, видимо, голубое, а сейчас противно-серое. Грязное. Мерзкое.

В дверь постучались. Римус. Крис знала, что он придет сразу, как услышит глухой стук о стену, но она не хотела видеть его сейчас. Она шумно выдохнула и, натянув улыбку, подошла к двери, повернула замок и резко отворила дверь. Перед ней со слабой улыбкой стоял Римус. Глаза куда более уставшие, чем днями ранее, одежда — еще грязнее. Крис долго смотрела ему в глаза и недовольно цокнула.

— Что?

— Ты что-то уронила. Пришел проверить.

— Ничего. Хватит приходить, как только слышишь грохот. Я не ребенок.

Римус поджал губы. Ему было неприятно слышать такое от человека, которого он хотел поддержать.

— Ужин готов.

— Я не буду есть. Оставь меня в покое, — Крис хотела закрыть дверь, но Люпин поставил ладонь. — Отпусти.

— Что с тобой? — спросил он тихо, словно боялся спугнуть кролика в лесу. — Почему ты так отдалилась?

Крис не ответила и снова предприняла попытку закрыть дверь, но Римус вместо ладони поставил ногу. Сдавшись, Крис закатила глаза и отошла от двери. Она подняла учебник с пола, забралась с ногами на кресло и открыла первую попавшуюся страницу.

— Акцио, — шепот смешался с раскатом грома, и громоздкая книга выплыла из рук Крис. — А теперь поговори со мной, а не закрывайся тем, что ты уже сто раз прочитала. Уверен, ты знаешь все, что написано на каждой странице. Что случилось?

Девушка долго молчала, хмуро смотря перед собой. Она хотела высказать все: как ее бесит этот дом, как ей хочется общаться с ребятами ее возраста, как хочется бегать под дождем и просто жить, как все остальные волшебники.

— Я не могу так, — Крис подняла взгляд на Римуса. — Я не могу! Я чувствую себя принцессой, которую заперли на чердаке и сказали «сиди, тебе нельзя выходить». Я понимаю, мы, по твоим словам, не можем жить где-то еще, но… Ведь есть много вариантов, нет? Наверняка есть много заброшенных домов, которые находятся в лучшем состоянии, чем этот, — она вытерла подступившие слезы и смахнула дождевую воду со лба. — Я хочу быть как все. И жить тоже как все.

— Ты и так как все, Крис, — Люпин медленно подходил к ней. — Просто так произошло. Да, ты совершила то, что совершила. За каждым поступком следуют последствия. Возможно, ты была еще маленькая, чтобы это осознавать, но сейчас ты сдашь СОВ и, может, мне удастся договориться с Дамблдором, чтобы ты поступила на шестой и седьмой курсы и сдала ЖАБА. Шансы маленькие, но они есть. Зря ты так быстро отчаялась.

— Называй это своими словами. Я убила их. Кто я после этого? Не лучше Пожирателей смерти, — Крис сглотнула ком слез. — Ты говоришь, что я зря отчаялась, хотя ты не понимаешь, что я чувствую. Я знаю, как умрешь ты, Римус, как умрут другие люди. Ты не представляешь, сколько раз я прокручивала твою смерть в голове. Знаешь, как долго я думала о том, как это изменить? Не знаешь.

— Ты не изменишь то, что предначертано, Крис… Я понимаю, тебе трудно жить с этим, но…

— Не понимаешь! — хрипло крикнула она. — Не понимаешь… — повторила Крис уже тише. — А если я полюблю кого-нибудь? И буду видеть, что он умрет молодым? Я не смогу жить с этим. Я устала…

Люпину не пришлось долго думать, чтобы сложить пазл в голове: это был явный намек к его смерти. Он подошел к ней и вытянул руки.

— Объятья — лучшее лекарство. Не вешай нос, Крис. Когда я оставлял тебя одну в трудных ситуациях?

Крис встала с кресла и медленно обняла Римуса, прошептав куда-то в его грудь «никогда». Римус медленно провел рукой по ее волосам и вздохнул, немного отпрянув.

— Я понимаю, тебе не нравится жить в этом… свинарнике, и так же, как и ты, я желаю очутиться в уютной квартирке, но мы не можем. Не сейчас, — он обхватил ее плечи и слабо сжал их. — Я желаю тебе только лучшего и верю, что ты это получишь, но пока надо пережить эти трудности. Я и сам не рад, что мы здесь находимся. Но Дамблдор…

— Вот о нем я слышать точно не хочу, — Крис нахмурилась и покачала головой, вытирая мокрые щеки. — Все, что Дамблдор делает, идет вразрез тому, кто согласился на его помощь.

— Зря ты так думаешь. Он хороший волшебник.

— Хороший волшебник, — подчеркнула она. — Но не человек.

Римус, хоть и являлся ярым защитником Дамблдора, проявляя так свою благодарность, встревать не стал. Она подросток и еще многого не понимает, а начинать спор, который может перерасти в ссору, ему не хотелось. Люпин вздохнул и молча отошел от Крис. После любых слов о Дамблдоре ее настроение заметно портилось.

Люпин хотел спросить что-то еще, но направился к двери. Он остановился и, поджав губы, повернул в сторону Крис голову.

— Я сегодня уйду. Зелье не нашел, поэтому пару ночей будешь одна, — и окончательно вышел, закрывая за собой дверь.

Крис, сжав руки в кулаки, уселась на кресло: уже было плевать, пыльное оно или нет. Она не могла понять, что за резкие порывы гнева испытывает по отношению к тому, кто не сделал ей ничего плохого. То ли это «гормоны», как писалось в одной из книг про периоды взросления и здоровье волшебников и маглов, то ли ее выводило из себя нынешнее место проживания. Одно другому, в принципе, не мешало.

Когда Римус ушел, в доме стало слишком тихо. Не слышался кашель из соседней комнаты, не было шелеста страниц, шагов и тихого мычания какой-то песни по радио. Все затихло. Словно умерло. Крис, перейдя в комнату, где всегда спал Римус, забралась на диван и, укутавшись в плед с головой, обняла ноги. Ей показалось, что где-то вдалеке она услышала вой. Ветер тем временем начал подниматься. Зима уже давно покинула эти края, но, кажется, середина апреля для холода — ничто. Крис поежилась. В этом доме она еще не оставалась одна, поэтому каждый скрип веток на улице заставлял ее вздрагивать.

Когда ветер усилился, а на втором этаже, на который вела сломанная лестница, выбило окно, Крис посильнее зарылась в плед и медленно опустила голову на тонкую подушку. Сквозняк дул из всех щелей. С каждой минутой становилась страшнее: а если кто-то придет или стены дома вовсе улетят? Когда половица на втором этаже скрипнула, Крис задрожала и зажмурилась. Ее палочка далеко, да и защитные заклинания она на практике еще не применяла. Будет смешно, если пришел кто-то опасный, а она сможет произнести только «Вингардиум Левиоса».

Крис не знала, когда она уснула, но проснулась от солнца, слепящего глаза. Судя по тишине, Римус еще не вернулся. Она медленно поднялась с дивана, впервые заметила проросшие плесенью углы в этой комнате и, поежившись, поспешила выйти в коридор, в котором за ночь из-за сильного дождя и гнилой крыши образовались лужи. Поморщившись от духоты и очередного прилива отвращения Крис вышла из дома и вдохнула запах утра. Рассвет. Только лишь. Она огляделась и, немного отойдя от развалюхи, посмотрела в окна второго этажа. Точнее — в оконные рамы. Когда что-то или кто-то промелькнул в одном из проходов, ноги нервно подкосились.

Сначала любопытство и мнимая отвага брали вверх, но затем страх, растекавшийся по всему телу с каждым пугающим звуком, окончательно завладел разумом. Теперь возвращаться в потенциально небезопасный дом без подмоги Крис не точно не хотелось, поэтому девушка села недалеко от дома на еще не высохшую траву и, не двигаясь с места, до вечера ждала Римуса. После полнолуния он обычно приходил примерно в это время, но сегодня его не было. Крис, отбросив все негативные мысли, прождала до ночи. Она уснула прямо на траве и проснулась, когда начался дождь. Было холодно, зябко, а на душе — противно и мерзко. Крис думала, что она обидела Люпина своими словами, и он не придет в ближайшие дни, чтобы проучить ее. Затем в ее мыслях затаился страх, что с ним что-то произошло. А если он уснул в лесу, и его загрызли звери, когда он обратился в человека?

Римуса не было неделю. За это время ни шагов, ни скрипов со второго этажа слышно не было, и Крис решила, что это все-таки был какой-то зверек. Жить одной в шестнадцать, да еще и в таком доме — ужасное развлечение. А жить в полном неведении, где же сейчас находится ее отец, хоть и приемный, — еще хуже. Крис никогда не называла Римуса папой, но сейчас она очень хотела обнять его и назвать его этим заветным словом. Хоть Люпин и говорил, что он еще слишком молод для того, чтобы его величали отцом, ей сейчас было все равно на это. Но и в эту ночь, когда тоска не просто поселилась в груди, а комом слез стояла в горле, он не появился.

Когда входная дверь через еще одну неделю скрипнула, Крис вскочила с дивана и взяла нож, который носила с собой на случай, если зайдет непрошенный гость. Она медленно вышла из комнаты и облегченно выдохнула, застав в дверях Римуса. Нож выпал из рук, и Крис, сама не ожидая такого порыва, бросилась к нему и крепко обняла.

— Ты где был, Римус?! — воскликнула она, так и не решившись сказать «папа». — Я тут готова была на стены лезть!

— Кое-что искал, — Люпин слабо улыбнулся. Он не мог рассказать Крис всю историю, куда он пропал, иначе она начнет волноваться. Поэтому решил перейти сразу к делу. — Собирай свои вещи, мы сейчас трансгрессируем к моему отцу. Ты будешь жить с ним до сдачи СОВ и после.

— А ты? — Крис стерла накатившие на глаза слезы и посмотрела на Римуса. Он совершенно не изменился. Только синяки под глазами стали ярче, а мешки — глубже.

— Мне придется остаться тут. Я все еще опасен, а на новое зелье денег нет. Не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал, поэтому будет лучше, если ты со мной жить не будешь.

— Но… Ты ведь следишь за полнолунием, всегда уходишь, когда оно начинается, — Крис отошла к стене и оперлась на нее. После стольких недель одиночества сказанное Римусом надо было переварить.

— Я не могу так рисковать близкими мне людьми, — он отрицательно покачал головой. — Пока не уверен, но, думаю, мы сможем встретиться, когда я снова начну принимать противоядие.

— Значит, бросаешь. Называй вещи своими словами, сам же учил меня, — Крис покивала и поджала губы, чувствуя неприятный укол в области сердца. — Спасибо, что хотя бы в шестнадцать это сделал, а не сразу, — она развернулась и прошла в комнату, которую могла только сквозь зубы называть своей. Крис открыла чемодан, скинула туда все книжки, которые она расставила на покосившейся полке, достала вещи из тумбочки, из которой тщательно прогоняла всех пауков, и, упаковав все, скрипнула молнией.

Крис вышла в коридор и посмотрела на Римуса, так и не сдвинувшегося с места. Он долго смотрел на нее, словно пытаясь подобрать слова, но, так и не связав нужные, открыл дверь. Люпин потянулся к чемодану, но Крис, вытащив из него ручку, с гордо поднятой головой вышла из дома. Она ждала его столько времени, чтобы услышать, что он списывает ее своему отцу? Крис сжала зубы. Трус.

— Слушай, а чего ты раньше не додумался отдать меня ему? Так было бы лучше! — она прикусила щеку, сдерживая накативший ком. — Да, мне не все места нравились, где мы жили, но я была просто счастлива, что нахожусь с человеком, который был рядом и воспитывал меня! — Крис сглотнула. — Никакое противоядие ты принимать не начнешь, я тебя знаю. Давай, Римус, трансгрессируй к своему отцу и забудь. Я уж думала называть тебя папой, подумала, давно пора, ведь ты столько сделал для меня, но сейчас я просто видеть тебя не хочу! — последние слова она выкрикнула, обернувшись.

Люпин молча слушал ее, теребя край своей потрепанной кофты на размер больше. Сейчас он казался беззащитным подростком, которого отчитывали за позднее возвращение домой. Эти слова доставляли Римусу лишь боль, хотя он верил в то, что потом она поймет его поступок. Люпин делал это только для безопасности Крис. Он хотел обезопасить ее от своей волчьей особенности, хотел, чтобы ее не продувало на сквозняках в этом затхлом доме. Он мог бы отправить ее к своему отцу раньше, но с каждым днем эта разлука казалось невыносимой. Римус привязался к ней, как к настоящей дочери.

Люпин медленно подошел к Крис и взял ее за локоть. Они до этого трансгрессировали вместе, но он все равно он тихо прошептал «расслабься» и, закрыв глаза, представил гостиную в родительском доме. Шагнув в никуда, они пропали. Крис, как только перед глазами промелькнула тьма, а дышать стало нечем, зажмурилась. Внезапно вместо травы под ногами очутилось что-то твердое. Она открыла глаза и поняла, что стоит на светло-коричневом паркете довольно уютного дома. Крис повернула голову, где пару мгновений назад стоял Римус, но, не обнаружив его, стала искать хозяина дома.

— О, не думал, что вы так скоро! — воскликнул кто-то сзади, судя по мужскому голосу, отец Римуса. — Ты, я полагаю, Кристианна? Римус рассказал о тебе. Садись, не стесняйся, чай скоро будет готов.

Крис слабо улыбнулась в знак приветствия, и, когда он скрылся за поворотом, медленно огляделась. На камине — фотографии Римуса с родителями, с его, как она поняла, школьными друзьями и его одного. На светлом диване напротив были аккуратно уложены подушки. Казалось, что тут редко кто бывал. Или вообще не бывал. Она сжала ручку чемодана и снова посмотрела на фотографию молодого Римуса. Знал ли он, что все так повернется? Наверное, нет.

— Я совсем забыл представиться, — мужчина снова зашел в комнату. — Лайелл, — он, словно давно знал Крис, протянул ей руку.

— Можете звать меня Крис, — она сжала его шероховатую ладонь и, поставив чемодан у стены, направилась за Лайеллем на кухню.