– Я понял, почему она захотела стать наблюдателем, – Винс пришёл с алгоритма позже, чем обычно.

– Почему же? – девушка стояла подле чайника, который вот-вот должен был закипеть. Они ужинали.

– Потому что у неё есть чувство справедливости, которое я видел только у тебя, – оторвавшись от экрана телефона, юноша столкнулся с взглядом, который ждал продолжения. – Это, м-м, знаешь, с чем связано?.. Я не знаю, как это описать, но давай начнём с того, что она смогла убить свою мать. Это я к чему? Ты говорила, что ликвидируешь своего отца, если он посмеет что-то противозаконное сделать... Не то чтобы она была в этом плане сильнее тебя, нет, ей ещё далеко до всего, что пережила ты, но у неё есть потенциал. Продолжим тем, что она сделала осознанный выбор, хотя никто её не поддерживал. Ну и Киара сама по себе достаточно уверенная, ей это от матери перешло, которая растила её как сильную девочку, мне вот так кажется. Тебя отец растил более жёсткими способами, именно поэтому ты... Жёстче, – другого слова в моменте он не подобрал, пришлось использовать тавтология. – И тебе изначально легче, ну, сейчас, уже после всех процессов воспитания, в самом процессе херово всем. Психика по-другому работает, – она села напротив, придвинув ему кружку.

– Не знала, что ты думаешь об этом, – её любопытные глаза смотрели прямо в душу. Отпив, продолжил:

– Я думал об этом с самого начала, как мы стали хорошо общаться. – «Удивительно, что он думал об этом. Разве это важно и интересно для него?..». – Даже у меня нет такой мотивации, какая у тебя. Я не могу просто терпеть людей, которые совершают вещи, из-за которых другие должны страдать.

– Ты бы пошёл наблюдателем, если бы тебя никто не заставлял? Я думаю, нет, – девушка сама всё сказала. – Куда бы ты пошёл, что бы делал? – догадки были, но было и желание убедиться. Её ладони легли под подбородок.

– Ну, я иногда помогаю Бобби с машинами возиться, это интересно на самом деле. Может, механиком бы пошёл.

– Если тебе не хочется больше быть наблюдателем, только скажи, я думаю, Хейго… – её беспокойные голос юноша поспешил прервать.

– Меня всё устраивает. Типа, это иногда скучно, да, – парень завёл руку за шею, – но!.. У меня есть законные основания для ликвидации и стирания некоторых личностей, которые мне совсем не нравятся. Да и, хах, если я уйду, кто ж будет тебе самые идеальные отчёты приносить? Кто будет тебя отвлекать на пять минут от монотонки? – улыбка на его лице была тёплой. Прокурор усмехнулась. – А ещё под твоим начальством я больше чувствую себя в безопасности, чем под кем-либо ещё. – «Говорить о том, что меня больше волнует твоя безопасность, я, конечно же, не буду. Если я рядом, я спокоен», – умолчал Винс.

– Но я не твоя начальница, это мой отец, – ещё одна усмешка.

– Да ну его!.. Тоже мне, начальник!.. Я не сомневаюсь в его профессиональных навыках как полицейского, но он как личность просто кусок дерьма, – переход на сухой тон.

– В этом ты прав, – Валери устало выдохнула, опустив взгляд, её рука, державшая ручку кружки, напряглась. – Он начал странно к тебе относиться.

– В плане? – отпив, уточнил Кавински.

– После Нового Года. Вы же явно говорили о чём-то? Но ты мне не рассказал, я помню. Что он тебе говорил? – спросила она подняв на него серьёзный взгляд.

– Ну да, мы говорили. В принципе, суть всех его слов свелась к одному – я должен обеспечивать твою безопасность, – не напрягаясь, ответил Кавински. На самом деле, бесполезно было перед Валери делать вид, будто он врал, да и она понимала, о чём молодой человек мог не рассказать, но решила, что обсудит это с отцом.

– Другого я от него не ожидала, – помятая улыбка. – Если ты переживаешь за законные основания, то я спешу тебя обрадовать, из-за специфики алгоритмом наблюдателя они у тебя останутся, даже если ты фактически будешь заниматься чем-то другим.

– Почему ты так переживаешь об этом? – он поднял бровь.

– Тебе разве не напомнить, что, пока ты государственный служащий, твоё благополучие – моя приоритетная задача? Если человек не хочет выполнять тот алгоритм, который ему принудительно или нет дан несколько лет назад, почему бы не дать шанс изменить его?

– А в Империи разве так работает?

– Будет работать, – хитрая улыбка на её лице дала ему понять.

– Ты опять готовишь поправки? – лукавое уточнение.

– Они уже готовы, осталось только получить подпись Архонтов,

«Разрешение свыше, которое даёт неизвестно кто», – в предвкушении подумала Прокурор. Она делала ставку на то, что эти поправки не одобрят, потому что они противоречат одному важному, главному принципу Империи, – Выполняй алгоритм на благо Империи», который ставил нужды государства выше всего остального в жизни человека. Интересы личности – лишь номинальный критерий определения функции, которую должен выполнять гражданин», – но все эти мысли она оставляла за кадром, чтобы никаких подозрений в отношении Кавински не легло, и потому что понимала их опасность, предполагая наличие неизвестного нечто, которое контролировало государство.

Поэтому поправки отклонили.

Вновь проходившая, уже летняя, практика, стала первым важным событием для первого курса юристов. По учреждениям их распределяла Валери, учитывая желание. Конкретно к ней попала одна девушка, достаточно тихая, но с хорошей успеваемостью. Вероника. Девушка отличалась от своих однокурсников, как минимум она всегда была одна, чем-то напоминая Валери себя. Потенциал. В ней был, Прокурор его видела, поэтому была довольна тем, что помимо курсовой работы студентка решила и практику проходить в Прокуратуре, что было очевидно, так как Вероника стремилась стать прокурором, в далёком будущем – Генеральным.

Валери не отправила её к своим подчинённым, нет, ей хотелось лично показать все нюансы своей должности. Требовалось проверять достаточно много документов, делала это Ника медленно, но, как сказала Валери, всё придёт с опытом. Помимо основных дел, чаще всего в перерывы, они обсуждали по инициативе Прокурора содержание нормативных актов, какие-то взгляды на теорию права. Разница между ними была небольшая, всего три года, поэтому понимание друг друга было намного легче, чем если бы Валери было, допустим, больше тридцати пяти лет. Обе они, нашедшие друг в друге хороших собеседников, были рады.

Во время одного обеденного перерыва в кабинет зашли Кавински с Киарой, вот только в комнате никого не было. Только наблюдатель знал, что есть ещё один закуточек Прокуратуры, где девушку можно было найти. Всё просто – потайная комната сбоку, потому он сразу же повёл Киару туда. И не ошибся. На столе была разогретая еда, чай и что-то к нему.

Кудрявая голова Кавински сначала влезла в дверной проём, затем он вошёл полностью, за ним, тихо, Киара, закрывая дверь.

– Зашкерились тут, девочки? – студентки знали, что Прокурор и наблюдатель имеют хорошие. Дружеские отношения, поэтому Винс мог так говорить.

– От таких, как ты, едва ли удастся спрятаться, – смеясь, ответила Валери, поправляя объёмную белую рубашку-накидку на себе.

– Конечно. Я же лучший наблюдатель во всей Империи! – молодой человек плюхнулся в кресло, с улыбкой посмотрев на трёх представительниц женского пола, лишь одна из которых не посмотрела на него со снисхождением. Прокурор заваривала себе морс – пить в такую жару чай или любой другой горячий напиток было бы крайне плохим решением.

– Лучший наблюдатель в Империи, ты будешь что-то пить? – обратилась она, пробуждая в девочках лёгкий смех.

– А что там у тебя осталось? – встав и дойдя до неё, из-за плеча выбирая себе вкус морса, парень вспомнил, что они не одни. вольничать нельзя, потому чуть отошёл. – Этот давай, – он знал, что вся еда взята из дома.

– Госпожа Прокурор, мы сходим до столовой, – сказала Киара, проходя вслед за Вероникой, открывшей двери.

– Конечно. Не забудьте закрыть дверь изнутри кабинета, когда вернётесь, – та проводила их взглядом.

Это казалось таким забавно-бытовым. Но все государственные служащие – люди, и даже вот такие моменты, когда они могли просто ненадолго скрыться от алгоритма, отдохнуть, поговорить в личной обстановке – в этом, по мнению всех присутствующих в маленькой комнатке, была романтика. Кавински смог немного расслабиться – в течение минут десяти ему не нужно было так сильно ограничивать себя в поведении, как требовалось в присутствии других людей. Он тотчас сел на небольшой диванчик, за которым сидела Валери, наклонив голову на её плечо.

– Я устал, – выдохнул юноша. Прокурор рукой обняла его за плечо, затем начав немного массировать голову – Кавински это нравилось.

– Потерпи немного, завтра Суббота, выспись, дома посиди, отвлекись. – Второй рукой она держала кружку с морсом. В микроволновой печи грелись порции на них двоих. Момент, когда они сидели вместе, вот так и совершенно спокойно, он, кажется, длился больше, чем минута. И хотелось бы, чтобы так и было.

– Ты сама пойдёшь на алгоритм завтра?

– Да, но только до обеда, потом я свободна. Тоже хочу дома посидеть, кое-что почитать.

– Ты про свои юридические книжки? – Он с не охотой отпустил девушку от себя, принявшуюся за накрытие стола.

– Да. Мне интересно сравнить написанное с Империей.

– Не, я точно завтра не буду так много думать, – выпрямившись, развернулись к столу, наблюдатель принялся есть.

– Да я и не заставляю, ты всё равно больше по художественной литературе – она усмехнулась, присевши напротив.

– Угу… Блин, может завтра испечь что-нибудь?.. – он задумался. Мысли не могли собраться в кучу вечно мешались, метаясь от одной темы к другой. Даже взгляд его был мутным.

– С тобой всё в порядке? – уточнила девушка, оставив еду, внимательно рассматривая лицо наблюдателя.

– Ну, я, как сказал, просто устал, а так больше ничего, – опомнившись об ограниченности перерыва, Винс продолжил есть.

– Ты нормально спал сегодня? Вроде бы я слышала, что ты ходил на кухню.

– Не, я просыпался, голова болела, я раза три просыпался, ходил, воздухом дышал, потом не вы терпел – таблетку выпил.

– Не терпи, если болит, сразу лучше.

– Да я понял уже. Домой приеду, спать лягу.

– Бедолага ты мой… – причитала девушка.

Девочки шли по коридору, первый раз чувствуя себя крайне важно, Вероника уже была одета в форму алгоритма, а Киара, наоборот, была вольна в этом плане. Они мало общались в Академии, но сейчас разговорились.

– Ну и как тебе у госпожи Прокурора? – спросила Киара, взглянув на девушку в очках.

– Я довольна. Мне в целом всё нравится, сложно и интересно. Не пожалела, что пошла на юридический, а не на просто направление для госслужащих.

– Ага, я тоже наслышана.

– Хорошо, что наш академический руководитель Прокурор, а не Судья Сландер, – от одного упоминания имени старика обе скривились, но лица пришлось держать, так как перед ними встал Хейго. – Здравствуйте, господин Главный Секретарь, – быстро сориентировалась Вероника. Он был знаком со всеми студентами юридического, потому что тоже вёл у них занятия.

– Здравствуйте, господин Главный Секретарь, – Киара опешила.

– Здравствуйте-здравствуйте, девушки, – первым делом он посмотрел на Веронику, задержав на ней взгляд, чего та в ответ не сделала, выглядев довольно холодно со стороны. – Практику проходите? – любезно уточнил.

– Да, я в Корпусе Наблюдателей, а Ника в Прокуратуре, – ответила Киара.

– Эх, а я же звал вас в Секретариат, госпожа Вероника, – Киара удивилась, когда мужчина так назвал её однокурсницу, которая держалась достаточно уверенно.

– Мне не по душе работать в исполнительных органах власти, – отвечала девушка ему всё равно с лёгкостью, словно ей было столько же лет и должность та имела аналогичную. И она была горда своим выбором.

– Ну вы дайте знак, если надумаете всё же посетить наше прекрасное учреждение, – он вёл себя сдержанно, убрав руки за спину, но был любезен.

– Конечно, – она сама держала руки за спиной.

Попрощавшись с Главным Секретарём, девушки продолжили идти. Спускающаяся по лестнице Киара, смотревшая в другую сторону, а не под ноги. Чуть не упала, но однокурсница вовремя подхватила её.

– У тебя вроде зрение лучше, чем у меня, а ты оступаешься чаще, чем я, – усмехнулась девушка.

– Секретарь от тебя тоже глаз не отводит, - на эти слова Вероника нахмурилась, ей этот подтекст совсем не нравился. – У вас же нет никаких межличностных отношений?

– Фу, нет. Он же старый, – проворчала Ника, по её реакции стало ясно, что она, в отличие от Хейго, равнодушна. – Ну, не старый, но в два раза старше меня, – взяв Киару под руку, она повела её меж людьми. «Зачем это он на меня смотрит? Странно и не совсем приятно», – стало тревожно.

Девочки не рассказали об этом взрослым, просто опустив ситуацию. В конце концов, они считали, что могли просто не так понять, а безосновательное обвинение Главного Секретаря в проявлении повышенного интереса им карьеры во власти не сделало бы.

Ника ещё несколько раз сталкивалась с Хейго – на пути в Полицию, он просто шёл рядом, словно и не обращая внимания на неё, но… «Почему Главный Секретарь ходит пешком? Разве он не должен ездить на машине? Не верится мне, что он на общественном транспорте свои часы экономит». – задумывалась девушка, по привычке идя быстрым шагом. Потом несколько раз в той же Полиции мужчина помогал ей пройти, так как перед фигурой Главного Секретаря все расступались. Несколько раз Прокурор отправляла её в Секретариат – документы нужно было донести лично, а Нике было по пути домой, так что она соглашалась, не переживая ни за что. Неловко заходя в кабинет Главного Секретаря, студентка просиживала там по полчаса, потому что Хейго интересовался тем, как проходит практика, чему тоже находилось объяснение – он был её преподавателем. Он не задерживал её, не приставал к ней, не прикасался. Он просто наблюдал за ней, но не специально, а лишь тогда, когда по случайности видел рядом.

В конце Июня она вновь пришла в его кабинет, нужно было отдать документы под подпись. Постучавшись и услышав чёткое: «Входите», девушка приоткрыла дверь, зашла, сразу оглянувшись – Хейго стоял около зеркала, поправляя волосы, точно приводя себя в порядок. В кабинете пахло мужским одеколоном, племянник Инспектора не отличался оригинальностью – запах ядрёной мяты витал в воздухе.

– Здравствуйте, господин Главный Секретарь, – тихо поздоровалась, держа в руках папку с документами.

– Здравствуй, Вероника. Я же говорил – ты можешь называть мен по имени, когда мы одни, – он наконец повернулся к ней лицом, сложив руки на уровне живота. приветливо улыбаясь.

– Не могу, Вы намного старше, это некрасиво, – отчаянно вздохнув, передавая прямо в руки то, что должна была передать. Взяв, нечаянно задев её пальцы, мужчина покрылся мурашками. Сразу же отложив на свой стол, о борт которого опёрся. Он точно хотел о чем-то поговорить.

– Ну, когда-нибудь мы станем коллегами в полную силу, и тогда можно будет забыть о некоторых формальностях.

– Не уверена, что мы с Вами станем коллегами, я всё же не буду выполнять алгоритм в Секретариате, – она лишь усмехнулась.

– Вы окончательно решили отказаться от алгоритма под моим начальством? – он был немного расстроен. Ей нужно было ответить тактично.

– Меня не столь волнует, кто стоит во главе, мне более интересна сама деятельность. И, как я уже сказала, из меня плохой исполнитель, в частности, из-за этого и из-за плохого здоровья я не пошла в Корпус Наблюдателей. – Это было правдой, физическая подготовка Ники была из вон рук плоха, инвалидность из-за зрения вносила свою лепту в общее состояние.

– Вам просто нужно мобилизоваться в среде, затем станет легче.

– Вы заманиваете меня в Секретариат? – нахмурившись, девушка усмехнулась, скрестив на груди руки.

– Конечно! Я же заинтересован в том, чтобы такая способная студентка выполняла алгоритм, который раскроет её потенциал, – он был спокоен, не так ярко, как мог, выражая свои эмоции и чувства, с чем явно были проблемы…

– Ничего не могу Вам обещать, – Ника продолжала стоять.

– Время покажет. Не хотите ли присесть, чай, кофе?.. – вопрос был задан не совсем к месту. Хейго, взволновавшись, точно пошёл к чайнику в своём кабинете, но ответ его остановил:

– Нет, мне пора домой. До свидания, господин Главный Секретарь, – она тактично отказала, спокойно, посчитав, что не стоит тратить своё время таким образом.

– Ладно. Но навещайте меня иногда, Вероника. До следующего свидания… – мечтательно произнеся, проводил взглядом.

Секретарь не знал, что с ним происходило всё это время. Он сел в своё кресло, ладонями крепко сжав колени, напрягся всем телом. «Почему?.. Почему я думаю о ней? Почему, блять?.. Она студентка, ей всего семнадцать, я в два раза старше, чем она. Это позор. Это слишком. Это недопустимо. Это ненормально… – разум в нём боролся с чувствами, которые с головой захватывали его и все его мысли, когда он видел эту девушку. Она не была красавицей – точно не для всех, но он видел в аккуратных чертах лица, маленьких, что-то забавное, привлекательное. Да и фигура была без пышных форм – была миниатюрный, но даже говорить, что она некрасивая было бы неверно. Чем-то она была похожа на ту, которая имела Валери, разве что грудь была намного меньше по объёму. Волосы у ней были необычные – русые, на свету отливающие золотом, будто мелированные. Она практически не красилась, даже ногти были без покрытия. Редко носила украшения, только два кольца – чёрное и белое – на среднем пальце правой руки. Она была действительно особенной – отстранённой от всех, не самой смелой, чаще молчащей, но Хейго, как и Валери, знал, что в этих мелочах её образа, которые не давали ей быть похожей на остальных, скрывались демоны, если и не сам Дьявол. Мужчине нравилась эта загадочность. Он не воспринимал её как ребёнка, то было бы совсем худо и пришлось сразу же наложить на себя руки. Нет. Он как раз видел в ней взрослость, противность юношескому веселью, И ему это нравилось… Точнее, нет, ему это как раз очень сильно не нравилось, потому что даже подобных мыслей хватило бы на состав ликвидации. Он сдерживал себя, не позволял лишний раз подойти и просто поздороваться. Признаться, было и ещё кое-что странное – Хейго представлял между ними роман, не пошлый, нет, наоборот, похожий на первую влюблённость, какой у него до этих самых пор не было. Он хотел просто говорить с ней, слышать её смех, укрывать её от толпы, чтобы она держалась под его руку. Ему хотелось помочь ей в карьере, хотелось видеть её, увлечённую алгоритмом, занимающуюся любимым делом. Он хотел, чтобы девушка приходила к нему от усталости, падала в руки, спокойно засыпая в них. Ника стала его идеалом, но не тем, которым мужчина был бы одержим, а просто тем, за которым он наблюдал издалека. «Нет, я не мог позволить своей любви к ней, я не животное. – Он готов был практически ли не плакать. – Я, блять, не могу… Почему я не моложе на лет десять?! Почему мне не нравился никто раньше так, как она?! Меня даже не отправить в лечебницу, я просто больной на голову ублюдок, которому понравилась слишком молодая для его возраста девушка, которая из вежливости может тактично отказать, но… Вскоре она начнёт бояться меня. Я это знаю. Я это чувствую, потому что я чудовище…» – он всхлипнул, не зная даже, что ему делать, потому что это продолжалось слишком долго. Поначалу думая, что всё пройдёт само собой, он специально смотрел на других женщин, пытался в них видеть черты, которые в теории могли бы привлечь, но… Нет. Образ Вероники по всем параметрам и критериям обходил остальные. И от этого становилось страшно.

Он не нашёл никого кроме, к кому мог бы обратиться за советом, кроме как к Валери, основание было не только в родстве – всё же Секретарь был государственным служащим. Давно его так не трясло, от конечностей отошла кровь – Хейго понимал, что его осудят и осадят. Шаги в кабинет сестры давались тяжело, ноги не сгибались, но держать это в себе, скрывая ото всех, он не мог. Как назло, в кабинете ко времени его прихода была Ника, она слегка тихо рассмеялась, разговаривая о чём-то с Прокурором, да и та была в довольно хорошем расположении духа. Увидев в дверях застывшего мужчину, Валери становила свой взгляд на Нике, сказав:

– На сегодня всё, завтра можешь не приходить, а если появится работа, я отправлю тебе по почте.

– Хорошо. До свидания, госпожа Прокурор, – она развернулась, не понимая ещё, что пришёл Хейго, точно деревянный солдатик отошедши в сторону, пропуская. – Здравствуйте и до свидания, господин Главный Секретарь, – она была на удивление приветлива, промелькнув перед ним, лишь на момент задержав взгляд. Хейго очнулся от анабиоза, лишь взглянув в её тёмно-серые, точно два графита, глаза. Медленно закрыв дверь. Не показывая лица, он сел на кресло перед Валери.

– Здравствуй, Хейго, – хозяйка кабинета посмотрела прямо на побледневшее лицо человека, к которому обращалась. «Что с тобой? Выглядишь белее снега», – даже она напряглась.

– Здравствуй, Валери. – еле как он произнёс это. Он наклонился корпусом вперёд, поставив локти на свои бёдра, расставленные несколько широко, сцепил пальцы в замок, смотря в сторону, не в силах смотреть ей в глаза. Страх перед осуждением госпожи Прокурора был велик, настолько, что заставлял кровь в жилах стыть. – Я не знаю, что мне с собой делать, – он выпустил изо рта горячее дыхание. – У меня, видимо, с головой проблема, потому что я, очевидно, начал чувствовать неправильные чувства, – Валери продолжала сидеть, как и прежде, подложив пальцы под подбородок.

– К чему или к кому? – единственный уточняющий.

– К девушке. И проблема в том, что… Она слишком молода.

– Насколько? – слегка резко и сдержанно.

– Настолько, что её не окончила Академию, – глаза уставились в пол. Собеседница немного тихо вздохнула.

– Мне не стоит тебе говорить, чем это чревато, ты в курсе, но, думаю. если бы всё было просто, моего совета бы тебе не понадобилось. На сколько конкретно она тебя младше, будем отталкиваться от этого.

– На шестнадцать лет, ей семнадцать.

– Сколько это продолжается?

– Практически с начала учебного года.

В этот момент девушка задумалась. Вот чего, а этого она не ожидала в своей жизни: «Ему никто и никогда не нравился, что и говорить… В тридцать три года он не женат, не имеет детей, девственник, никогда в отношениях не был. Просто так засматриваться на кого-то он бы не стал, это точно, значит, что-то в этой девушке есть. Это наверняка кто-то с моего курса. Я не удивлюсь, если это Вероника, слишком очевидно для меня».

– Ей будет восемнадцать только осенью. – Не спрашивала, уточняла.

– Да. – Убито кивнул.

– Жди. – Хейго в удивлении поднял свои уставшие глаза на совершенно спокойную сестру. – До её совершеннолетия даже не смей что-либо делать. Во-первых, ты её испугаешь. Во-вторых, ваша разница слишком большая, я бы ещё подумала, если бы тебе было двадцать пять, но не так. И при её отказе ты должен будешь забыть об этом, иначе я сделаю это ы принудительном порядке, – это было очевидно и абсолютно логично. – Она тебе нравится, ты в неё влюблён или любишь? Что ты вообще о ней знаешь? Почему ты решил, что?.. – она намеренно не договорила.

– Это вышло совершенно случайно, – от безысходности усмехнулся, понимая, как эти слова отвратительно звучали.

Библиотека. Он зашёл в неё после занятий, чтобы взять печатный вариант одной книги, так как одна студентка указала ему на то, что в ней было написано иначе, чем Хейго им рассказал, приводя случай из практики. В пыльных, тёмных и длинных рядах стеллажей он чуть ли не запутался, но по буквенным указателям вышел туда, куда было нужно, вот только. кажется, нужную книгу уже кто-то забрал. Вероника стояла на маленькой табуретке. которая и помогла ей дотянуться до нужной литературы. Наклонялась к страницам она низко. чтобы прочитать текст, поэтому не сразу заметила, что рядом встал Главный Секретарь. Которому в отличие от неё. Не требовалось вспомогательных средств для достижения цели. Только сейчас они сравнялись в росте.

– Вас так заинтересовало замечание, сделанное мне Вашей однокурсницей? – спросил тот.

Подняв нос от страниц, девушка повернула голову на него, отвечая:

– Мне просто стало интересно, действительно ли мы идём против теории. Написанной ещё двести лет назад. – Здороваться не было нужды, они уже виделись сегодня. – Если Вы говорите правду, то книги нам врут.

– Знали бы Вы, как часто и сколько источников информации нам врут каждый день, – с насмешкой произнёс мужчина.

– Это нормально. В том плане, что люди очень часто врут, а «Интернет» и книги, созданные ими, тем более, – грустная усмешка. Вероника протянула ему книгу с открытыми страницами, на которые он, вероятно, хотел бы посмотреть. чтобы уточнить, но Хейго лишь поставил ту в пустое отверстие меж двух других. – Вы не будете проверять?

– Зачем? Вы же только что подтвердили мою правоту, посмотрев источник, о вранье которого мы рассуждали. А врать мне было бы странно.

Тогда они просто попрощались с друг другом на выходе из Академии, ничего не произошло.

– Вероника, не хотите ответить на вопрос? – спросил он как-то во время одного из занятий, когда разрешил высказаться о том, насколько ли эффективно работают исполнительные органы власти. Большинство из ребят либо тактично подмечали минусы, либо ничего плохого не говорили. Девушка, всё это время хмурившаяся – по лицу её всегда хорошо было видно эмоции – явно имела отличную точку зрения:

– Про достоинства уже рассказали, с большинством из них я согласна, но в маленьких населённых пунктах советы практически ничего не делают, я знаю это на личном примере. Десять лет нет дороги, на другой улице и все двадцать. Таже практически не рассматривают обращения, которые пишут граждане. Выборы в Советы чаще всего проходят на коррупционной основе или не дают как такового выбора совсем, потому что все кандидаты предлагают одно и то же, что никак не улучшает жить поселения. Маленькие населённые пункты остаются без внимания, потому и имеют проблемы такие же, какие есть в Альт-Сити и Омен-Сити, но ещё и свои. В них негде развиваться – нет ни рабочих мест, ни возможности получить хорошее основное образование. Единственное, в чём они лучше, чем города, так это в качестве природных ресурсов. Местное управление не может, не хочет или не умеет выполнять свои функции, – всё время она держала на груди скрещенные руки. Стеснения относительно своей позиции она не испытывала, наоборот, Секретарю даже показалось, что она была горда тем, что сказала то, о чём многие из страха молчали. – Я не отрицаю, что так не во всех поселениях, но в большинстве, именно поэтому мы не можем назвать систему исполнительной власти эффективной.

Хейго прослушал внимательно, в завершение утвердительно кивнув.

– Согласен. Как бы мы пока не стремились к тому, чтобы достичь идеальной работы механизма под названием власть, погрешности могут быть, и мы не должны забывать о них или бояться говорить, потому что, не узнав ошибку, её не исправишь, – в электронной форме мужчина поставил оценку за её ответ.

Став чаще спрашивать Нику – а она всегда говорила только тогда, когда её спрашивали, он понял, что даже тип мышления, он отличал её от однокурсников. Достаточно резкий, радикальный, не чёрно-белый – хотя с двумя первыми пунктами это могло вступать в противоречие, но резкость и радикальность появлялась в другом. Она могла точно сказать что-то плохое и что-то хорошее, заметить то, что не было заметно другим. При этом она не была гением или заучкой – у неё были ошибки в тестах, в правовых задачах, она совсем не отвечала на статичные вопросы, то есть те, на которые ответ мог быть просто написан в учебниках.

Несколько раз она подходила к Секретарю, чтобы уточнить вопросы, в которых сомневалась, это было быстро и мимолётно. И отчего-то Хейго было лестно её внимание, он чувствовал свои авторитет и знание, которым мог поделиться.

Ника была истинным олицетворение слова «одиночка». Она всегда была нечётной, а при деление на группы всё равно предпочитал работать одна, хотя возможность присоединиться к командам у ней была. Всё свои работы делала одна, защищала, причём достаточно достойно.

Первые полгода мужчина просто наблюдал, смеясь и улыбаясь иногда с неё, а потом ловил себя на мысли: «Что я делаю? Свет, и с чего это мне так забавно на душе», – а потом отпускал эти мысли до нового прихода. Он засиял особенно в тот момент, когда проверял её экзамен, сданный на достойные восемьдесят пять процентов, это был один из самых лучших результатов в группе, и он точно знал, что именно эта оценка подтверждала её знания.

Во втором полугодии она немного изменилась, стала печальнее, что – опять же, по непонятной ему причине – расстраивало. В какой-то момент, пока никого не было в кабинете, а они сидели наедине, Секретарь и вовсе захотел спросить, как у неё дела и как она себя чувствует, но… Волнение, возникшей в груди, остановило его от такого опрометчивого проступка. «Почему?! Почему внутри меня такое волнение? Почему именно в её сторону, когда я элементарно вижу её, я так себя чувствую?». Нет, он не смел, он мог ещё перестроить свои мысли на алгоритм забывая о том, что мешало ему выполнять его.

А в Феврале, точно ранняя весна, она расцвела. Она стала не так закрыто одеваться, как раньше, обязательно во что-то многослойное, и хорошо стало видно элегантность и хрупкость фигуры – а самой весной… Но об этом немного позже. Не сам внешний вид, но её поведение. Став чуть улыбчивее, но в контраст более замкнутой, Вероника перестала казаться ему подростком. Даже её походка стала увереннее.

В Марте он и вовсе увлекался иногда тем, что смотрел на неё, идущую в распахнутом чёрном пальто, гордо смотря вперёд, крепко держа в руке ручку делового портфеля.

С Апреля, когда погода стала теплее, Ника стала ходить в кофта на запах, в шортах, даже на каблуках – правда, на них ещё неумело, но стараясь, и это выглядело так забавно. Хейго просто считал это красивым. А ещё ему нравилось то, что она подстриглась – достаточно коротко, тогда пушистые волосы проявились ещё и кудрявыми.

А как-то раз в мае эта девушка шла в таком образе под самым дождём, равнодушно слушая музыку, не обращая ни малейшего внимания на ливший с неба дождь – видимо, она забыла зонт. Вода под её ногами вовсе не разбрызгивалась в стороны от ритмичных шагов – нужно было уметь так ходить. Хейго тогда ехал в автомобиле, и, заметив её, остановился, тотчас опустив окно и просигналив, чтобы та поняла и остановилась.

– Вероника, что же Вы? Промокнете и заболеете, присаживайтесь, я отвезу, куда скажете.

– Тут совсем недалеко, полчаса идти… – начала в неловкость отмахиваться та.

– Вероника, присаживайтесь, я не кусаюсь и, честное слово, отвезу, куда попросите, – он снисходительно улыбнулся наблюдая за тем, как она присаживалась в его авто.

– Не смотрела прогноз погоды, вот и забыла, что нужно надеть дождевик, – она отряхнула туфли от воды, аккуратно присев, положив сумочку на колени, сразу же пристегнулась. – Очевидно, это было ошибкой…

– Верно. Так куда едем?

– Я живу в общежитии Академии.

– Наверняка удобнее было бы снять или купить квартиру?

– Покупать квартиру в Альт-Сити особенно в центре, студенты себе не могут. Нет, конечно, мой папа смог бы, но я не хочу.

– Почему же?

– Я хочу сама заработать на квартиру. А снимать её невыгодно.

– Целеустремлённо, – мужчина ценил это. – А какие ещё у вас есть цели на жизнь?

– Я хочу стать сильным юристом, работать на государственной службе – сначала в Прокуратуре, потом в Секретариате, возможно.

– Хорошо, что есть личный интерес. А он тоже чем-то обоснован?

– Я не вижу себя никем, кроме юриста, – лёгкая усмешка, – Мне это нравится. – Довольный, мужчина кивнул.

– Если понадобится помощь. Вероника, всегда обращайтесь, инициативных студентов терять Академии не престало.

– Конечно. Спасибо за предложение, господин Главный Секретарь.

– Пока не за что. – Правительственный автомобиль остановился у здания, где в основном были студены, прохожие даже немного удивились, благо, их было совсем немного. Только теперь мужчина понял. что поставил девушку в неловкое положение своим поступком, немного подмяв под себя губы. Конечно, хотелось ещё столько у неё спросить. Но это было бы слишком.

– Спасибо Вам ещё раз, господин Главный Секретарь, – отстегнув ремень, Ника собралась выходить.

– Вы можете обращаться ко мне по имени, – выпалил тогда Хейго, крепче сжав пальцы на руле.

– Нет, пока я не могу себе этого позволить, – грустная усмешка, а у него – грустный и разочарованный вздох. – До свидания, господин Главный Секретарь, – улыбнувшись на прощание, Вероника ещё не знала, что сделала день Хейго лучшим за несколько последних месяцев. Его лицо тогда было робким, чуть ли не юношеским, оно точно посветлело, стало моложе.

– До свидания, Вероника, – еле как он смог тогда выдать из себя эту пару слов.

Девушка уходила под дождём, с волос и одежды её стекала вода, а Секретарь продолжал смотреть ей вслед, с придыханием робея.

Даже сейчас он сидел перед ней, смущённый, с красным румянцем на щеках, сдерживая свою улыбку. Валери даже не знала, как ей правильно на это отреагировать: «Даже принять общение Лины и Кавински, кажется, было легче, – откинувшись на спинку стула, скрестив на груди руки и с задумчивой ухмылкой смотря на него. Она понимала, какие чувства испытывал её двоюродный брат, в конце концов, Валери была с ними знакома.

– Признаться, я даже грешил, когда на несколько секунд слушал аромат её духов. Он стал для меня тем, что олицетворяло её, потому что это одни и те же духи, никакими другими она не пользуется, – за весь свой рассказ он точно стал уставшим, стали видны лёгкие синяки под глазами, но выглядел всё равно счастливым.

– Ты уверен, что она тебе нравится? Если ты сделаешь первый шаг навстречу, сделать обратно это будет крайне сложно. Ты прекрасно осознаёшь риски?

– Конечно. Я знаю и понимаю. Это моя репутация. Мой авторитет, моя ответственность. Она может испугаться меня, тогда я должен оставить её в покое. Она может начать сторониться меня, тогда я должен минимизировать все наши контакты. Она может просто отвергнуть меня, тогда я должен забыть о ней и о своих чувствах… Ты можешь мне пообещать кое-что? – серьёзно сказал, наконец подняв свои глаза. Ожидая, Прокурор удерживала на нём взгляд. – Если я сделаю что-то непозволительное, ты дашь приказ о стирании или ликвидации, а то, что я сделаю, ты должна скрыть это, чтобы у неё не было проблем. Что угодно делай, можешь моё имя опозорить, но не её.

– Само собой, – она понимающе кивнула, а потом хитро улыбнулась. – Ты такой смешной, когда влюблённый. – Мужчина в смущении закрыл нижнюю часть лица ладонью, смотря в сторону. Цокнув языком, Хейго решил в отместку тоже сказать несколько провокационное:

– А ты сама как?

– В каком смысле? – лица девушка не потеряла, даже ничуть не волновалась.

– Я наверняка лезу не в своё дело, но ты же тоже не можешь быть ко всем равнодушна? Помню, к тебе достаточно долго ходил кто-то, но не вспомню, как звали.

– Шон? Его ликвидировали в Феврале за домогательство к малолетним, – с отвращением сказала.

– Значит мимо, – с досадой произнёс.

– А тебе так не терпится выдать меня замуж? – она усмехнулась, подложив руки под подбородок.

– Нет, не совсем, просто нужно было парировать твои попытки вогнать меня в краску.

– Если тебе так интересно, то я могу сказать, что отчасти понимаю тебя, но до такой степени – нет, никогда.

– Отец до сих пор запрещает тебе общаться с любым представителем мужского пола?

– Он не запрещал никогда. Да, его это волнует, но он не может контролировать меня, особенно учитывая то, что я живу с молодым человеком.

– Ты что? – этот хитрый лис услышал то, что хотел. – Неужели сердце нашей госпожи Прокурора занято?

– Занято, старый прохвост, – они смотрели на друг друга с добрым ехидством, как две змеи.

– Попали мы с тобой… – сложив пальцы домиком, всё время перебирая их и заламывая. – Я буду контролировать это, чтобы не было проблем.

– Надеюсь, это правда. В любом случае я буду защищать эту девочку. Но я надеюсь, что это мне не потребуется делать, так как ты тридцатитрёхлетний осознанный человек, у которого есть голова на плечах. У тебя ограничений ещё больше, чем у меня, и ты должен понимать, что с этими неудобствами придётся жить и ей. Ты хоть раз видел меня с кем-то?

– Нет… – и ему стало понятно. – По крайней мере именно в романтическом плане – никогда, только с подчинёнными.

– Он не мой подчинённый, а отца.

– Неудивительно. Я почему-то даже не сомневался в том, что это будет государственный служащий. Имена, как понимаю, мы будем скрывать?

– Я прекрасно поняла, о какой девушке ты мне говоришь, именно поэтому я буду продолжать держать её рядом с собой, отдам её за тебя замуж после.

– Ты даже шутишь об этом? Я почему-то думал, что ты меня на эшафот поведёшь.

– Единственное, что меня напрягает – ваша разница в возрасте, а по личностным качествам вы вполне подходите друг другу. Тебе придётся ждать достаточно долго, кто знает, может, это пройдёт, а может и нет.

– Может, ты даже расскажешь мне что-то про неё? – Секретарь увлечённо подложил ладонь под щёку.

– Ты знал, что она рисует и пишет книги? А ещё у неё лучше отношения с отцом, хотя он по типажу напоминает моего. Она единственный и любимый ребёнок в семье, а ещё она плохо, со своих слов, готовит, – Валери добро усмехнулась, наблюдая за тем, как широко улыбается мужчина.

– А у тебя есть её фотографии или?..

– Нет, она их не делает. – «Надеюсь, он не начнёт за ней следить ради того, чтобы лишний раз посмотреть на неё», – стало на некоторый промежуток не по себе.

– Ну, ладно. Пусть. Это не так важно. Встретимся с ней осенью.

– Ты готов так долго ждать?

– Конечно. Мимолётные встречи во время практики на то и мимолётные, но даже они, признаюсь, радуют. Давай, я пойду, спасибо за то, что поговорила со мной, – с искренней благодарностью он взглянул на девушку, всё же тяжело встав с кресла, ледяными ладонями оперевшись на его ручки, обходя её стол, обнимая. Валери сделала это в ответ, похлопав по спине, сказав:

– Не за что. Звони-пиши, если что-то понадобится, мы же не чужие люди.

В этот же момент в кабинет постучались, Валери сразу же сказала, зная, кто пришел:

– Входите.

Красноглазый наблюдатель ещё застал то, что Валери выходила из объятий двоюродного брата, не совсем поняв. с чего к нему такая нежность, испытав секундуную зависть, но взглянув в глаза, понял, что выглядел Хейго помято, наверняка приходя просто выговориться. Молодые люди обменялись коротким приветствием-прощанием, Винс закрыл за ним дверь на ключ, подходя к оставшейся стоять Валери, обнимая её, от усталости буквально упавшую в его руки. Поглаживая её по спине, немного укачивая, спросил:

– Зачем Хейго приходил? – без негатива, просто с интересом.

– У него роблемы личного характера, влюбился первый раз, – ответ вызвал у него усмешку.

– Так разве это проблема?

– Проблема в том, что ей семнадцать, – Валери забрала сумку с ноутбуком, собираясь уходить.

– Ой. – Кавински сразу скривился, напрягшись. – Так он не глупый, знает, что это, ну, не шутки. Я бы не решился вот так, – он сразу прикинул, что делал бы, если бы Валери была намного младше: «Мне было бы ещё тяжелее, если б у нас такая разница была. Какое счастье, что всего полтора года…». – Будем надеяться, что всё будет хорошо. А теперь, пойдём домой, я такое мясо вкусное сделал.

– О, как хорошо, я как раз хотела.

– Я знаю, поэтому и сделал.

– Тогда чего мы стоим? Поехали скорее…