– Винс, что-то давно Цесарии не видно, – сказал Кирилл, пока они сидели в «Сумеречной Звезде». – Это не связано с тем, что ты сейчас за Прокурором приглядываешь? – лукаво заданный вопрос.

– Эм, нет, с чего ты взял? – наблюдатель искренне удивился. – Я должен помогать ей, вообще-то мы друзья, а раз недавно такое произошло, то...

– Недавно?! Пхах, вообще-то это было практически полтора месяца назад! – гоготнул Антон.

– Время быстро летит... – пробубнил Кавински.

– А ты, я смотрю, любишь с девушками дружбу водить, – хитро произнёс Джеффри, после чего парни рассмеялись. – Ты же отвозил Прокурора домой тогда, верно? Ну, колись, и какой у неё пентхаус? – градус интереса поднялся.

– Обычный коттедж, но не огромный. Чисто везде. Немного пусто. – Сухое описание развеяло интерес. – Ничего необычного... Меня больше вся эта нервотрёпка задолбала – что ни человек какой, то беда на голову у неё, постоянные стычки с кем-то. Вы как к этому относитесь, интересуетесь? – Винс очень внимательно проследил за реакцией.

– Да, собственно, пока она выполняет свой алгоритм, причём качественно, в отличие от некоторых, на неё пофигу.... Ну, точнее, нормальная она, мало таких в органах, – просто описал Антон, помешивая лёд в стакане, посматривая в сторону танцпола.

– А ничего, что она дочь Инспектора и девушка вообще? – уточнение.

– Не-а, вообще по барабану, – этот ответ был вполне себе удовлетворительным.

– Нет, из-за этого её как раз и нужно уважать больше, чем других, – встрял Кирилл. – Очень мало у нас женщин в политике, тем более хороших.

– Ну, знаешь, быть дочкой Инспектора Войда тоже, наверное, не сладко, – смутился Джеффри. «Ты даже не представляешь, насколько», – иронизировал Винс.

– Да в принципе Генеральным Прокурором быть пиздец сложно, – устало произнёс Кавински, – ты всё должен контролировать, весь государственный аппарат на твоих плечах лежит, чцть что – всю вину на тебя скидывают, а ещё же и за алгоритмом и состоянием остальных следить нужно. Я не знаю, как она всё успевает, да ещё и что-то крое этого делает, недавно начала играть на скрипке, просто от скуки, представляете? Если бы мне хотелось отдохнуть, я бы просто лёг и не вставал желательно двенадцать часов, поспал, поел, книжку почитал, а на скрипке же нифига не просто играть, но она взялась.

– Пусть играет, нам-то какое дело? – усмехнулся Антон. – Ей нравится, это главное.

– А Цесария-то чем занимается в свободное время, например? – вопрос от Джеффри.

– Так это, танцуем мы, книги читаем, потом обсуждаем, а больше времени отдыхать не находится, хотя ещё она любит просто гулять или на мотоцикле ездить.

– У неё есть мотоцикл?.. – в голову Бобби не совсем укладывался образ госпожи наблюдателя на мотоцикле. – Это то же самое, что сказать: «Императрица катается на роликах по утрам», – замечание Кавински не понравилось, тот сразу нахмурился, сказав:

– На чём нравится, на том и ездит.

– А гуляет она где? Не видел её спокойно расхаживающей на улицах Альт-Сити, – посмеялся Кирилл.

– Да ты кроме своей лаборатории и своей девушки ничего и не видишь! – Джеффри толкнул приятеля в плечо.

– Иди нафиг, я чё сделаю, если она просит смартфон этот новый, а я обещал подарить… Часы на алгоритме дополнительные брать приходится.

– Не осуждаю, кстати!..

– Винс, да ты сам такой же, молчи в тряпочку!

– Джеффри, не наша проблема в том, что мы хотим своим дорогим людям угодить, так что сам умолкни, – всё было в шуточной форме.

– Ой, какие мы важные! Да Цесария получает больше, чем ты, нафига ей твои подарки?

– В смысле «нафига»? Я хочу приятно сделать, в чём проблема?

– Потому что нравишься ты ей не за подарки, а за другие вещи, – с Кавински продолжал дискуссию только Джеффри, остальные ушли на танцы.

– А какая разница? Я не стал уделять ей меньше времени или меньше разговаривать, мне просто приятно что-то дарить ей.

– Ну, тогда делай как знаешь, я уж не буду лезть.

– Да ладно, проехали. Я-то знаю, что я делаю и зачем я это делаю.

«Для того. чтобы она чувствовала, что рядом есть мужчина, который может дать ей всё. Что нужно».

Утром Вероника получила поздравление от всей своей семьи, от своей наставницы, но никак не ожидала чего-то вечером от ещё кое-кого.

Как только она вышла с занятий, к ней подошёл доставщик цветов. Студентка от неожиданности застыла, смотря на протягивающего ей букет молодого человека, которого она не знала. Он сказал ей, не привлекая внимания – Валери попросила быть тихим:

– Вероника, Вам попросили передать в честь Дня Рождения, – та взяла в руки букет сирени и небольшой белый подарочный пакет.

– Спасибо, а кто попросил?.. – она надеялась услышать имя.

– Отправитель пожелал остаться анонимным, но, вероятно, этот человек очень ценит Вас. Всего доброго! – юноша ушёл, сел в машину и продолжил выполнять свой алгоритм.

Пару секунд она смотрела на цветы, аромат от которых был едва слышен. Девушка дотронулась до них слегка мокрым и холодным от упавших на него снежинок кончиком носа, крепко сжав букет начинающими холодеть от мороза руками. Первый снег. Который всё равно со скоростью таял, добавлял чувства холода телу, но душе – тепла. Подобно Валери, Ника любила снег, потому не только переданные вещи послужили подарком в этот день.

Хейго сидел в машине, издалека наблюдая за произошедшим, отведя несколько пар у первого курса, не успев пересечься с девушкой, чтобы поздравить лично, а сделать он это очень хотел – хотя бы обмолвиться парой слов. «Она же точно будет мёрзнуть. Если пойдёт пешком до общежития, ладони застынуть, ещё заболеет зря. Нет… Нужно подвезти». Аккуратно. Как и в первый раз, мужчина остановил машину рядом с в темпе идущей, опустив окно:

– Вероника, присаживайтесь, – добро сказал, как и в первый раз предлагая подвезти. Благодарно улыбаясь, девушка согласилась, без слов открыв дверь, отряхнув ноги, как и в первый раз, пристегнувшись и положив букет с портфелем, в который был убран пакет с подарком, на колени.

– Здравствуйте, господин Главный Секретарь.

– Здравствуйте-здравствуйте, госпожа Вероника, – бодро, но без токстичности. – Вижу, сегодня Вы уже задарены подарками?

– Да, но я сомневаюсь в личности того, кто мог это сделать.

– Ну, наверное, это не столь важно?

– Нет, как раз-таки важно, я немногим говорила о том, что у меня День Рождения, даже мои однокурсники не знают.

– Разве Вам не нравится?..

– Нравится, конечно, это так необычно, да и цветов мне никто, кроме папы, не дарил, а что в пакете я даже не смотрела, думаю, дома посмотрю.

– Вы стали жить в квартире?

– Да, у бабушки погибли родственники, имеющие состояние, мы продали их участок, а на часть часов сняли квартиру, – она назвала адрес, – это немного дальше, чем общежитие, но я просто не рассчитывала, что буду с цветами, жаль было бы их заморозить.

– Понятно. Одна живёте?

– Да, это не так уж и сложно, как оказалось.

– Не одиноко?

– Совсем нет. Да и я привыкла быть одна, это не так плохо, как все говорят.

– Даже не рассматриваете возможность того, что можете быть с кем-то?

– Нет. Это невозможно, – лёгкий ответ, сказанный безобидно, но ударивший по самому его сердцу. Смотря прямо на дорогу, Секретарь не заметил печали в её взгляде, совмещённой с робостью. – Не считаю себя человеком, с которым можно быть в отношениях, я же никогда и никому не нравилась, а это какой-никакой показатель.

– Не расстраивайтесь, может, Вы поймёте, что это не так, – глухие слова сорвались с его губ, а руки крепче сжались на руле.

– А мне не грустно, я так смогу больше времени уделить алгоритму.

Хейго лишь усмехнулся. Он стал чувствовать то невыносимой дар, то озноб, осознав, что не поздравил её при встрече, а сейчас это было бы делать неловко, но оставался шанс сделать то в момент, когда они расстанутся, вот только быстро сделать этого не получилось.

– Вы не хотите зайти на чай? У меня есть и к нему. Если торопитесь, то ничего, у Вас же алгоритм. – Светлый её взгляд вновь рассеял тоску.

– Вы… Вы не смутитесь моему присутствию? Я же взрослый мужчина, это может вызвать у Вас проблемы, – беспокойно спросил.

– Для меня это не имеет значения, мы с Вами хорошо общаемся. Проблемы могут быть у Вас, так как есть статус.

– Я... Я бы пришёл. Вечером. После алгоритма. – Отрывистые слова, из-за которых жар охватил всё тело с новой силой.

– Хорошо. Ко скольким Вы подъедете?

– Думаю, к половине восьмого, – как бы он не хотел сорваться сейчас, это стоило бы ему всего.– Думаю, к половине восьмого.

– Тогда до вечера, господин Главный Секретарь.

– Позвоните мне, – сказала та напоследок. – До вечера.

– До вечера, Вероника.

У Хейго тряслись руки, когда тот допечатывал последние документы, по три раза дёрганым взглядом проверяя, на тот ли адрес электронной почты отправлено письмо, но всё было верно. Он всегда ответственно относился к алгоритму, хотя иногда и накрывало, но за всё время никто, включая самую придирчивую в этом отношении Валери, не замечал за ним оплошностей.

Будучи уже у её дома, мужчина растирал похолодевшие ладони друг от друга, оглядывался по сторонам – он не хотел, чтобы кто-то заметил его, поэтому сменил одежду алгоритма на обычную, сразу же заплатив штраф за правонарушение. Онемевшими пальцами достал телефон, уже собираясь звонить, но вовремя увидел сообщение на выделенной линии, где было сообщение с указанием номера квартиры. Квартира была на втором этаже, и почему-то на первом не было администратора: «Почему это его нет во время алгоритма на месте, это небезопасно». Он ещё не знал, что всё дело было в том, что того просто отозвали помочь с одной вещью, но всё-таки и плюс был – самого Секретаря никто бы не увидел. Поднявшись, найдя взглядом нужную квартиру, на звонок около которой нажал, сразу же введённый за руку в квартиру беспокойной Никой, мгновенно закрывшей дверь.

– Надеюсь, Вас никто не видел, – она стояла близко, – если захотите открыть дверь, то просто поверните против часовой четыре раза, – и она тут же отошла, открывая дверцу высокого купе, в который хотела повесить чёрное пальто.

– Нет, никто, – он присел на пуф, снимая сапоги и ставя их на подставку, под которой специально был постелен коврик, я рядом стояли тапочки, они были мужские, достаточно большие: «Зачем они ей дома? Водит ещё кого-то?..».

– Это гостевые, их обычно папа надевает, когда приезжает, я не знаю, подойдут ли они Вам, если нет, то включу отопление, – она убрала руки за спину.

– А Вы не включаете его совсем?

– Включаю, если мёрзну, но это бывает редко.

– Не морозьте уж себя, – он прошёл за ней, указавшей на уборную, где можно было помыть руки. Было чисто – на это мужчина сразу обратил внимание, достаточно аскетично, в ванной кроме полотенца и мыла для рук ничего не было: «Тут даже душа нет. Наверное, это потому, что есть вторая ванная. Интересно, если учитывать, что квартира кажется небольшой». После он прошёл в кухню-гостиную, не особо большую, сел там за стол, где уже было накрыто первое блюдо, а в центре стоял небольшой торт. Рядом стояла прозрачная цилиндрическая ваза, в которой умещалс пышный букет сирени.

– Я знаю, что Вы не едите обычно на работе, а до сладкого всё равно нужно что-то поесть. Это съедобно, честно. Это съедобно, честно, – она усмехнулась, поставив чайник кипятиться.

– Не думаю, что Вы так плохо готовите, не волнуйтесь, – в предвкушение Секретарь сел на мягкий стул. Девушка тоже села, напротив, подложив под подбородок ладони, сказав:

– По крайней мере, я старалась, – в качестве утешения для самой себя.

– Это самое главное, да и на вкус хорошо, мне кажется вкусным, – мягко улыбнувшись, он не поднимал взгляда улыбающихся глаз. – Вы так и не смогли найти в своей группе друзей или приятелей?

– Нет. Я не имею ничего против, они хорошо общаются между собой, я просто не вписываюсь. Интереснее со взрослыми, они знают больше, а мне даже не с кем обсудить какие-то юридические темы, как с госпожой Валери или с Вами, – Хейго наконец взглянул на её лицо, ухмыльнувшись:

– Вы стали называть её по имени?

– Да, когда мы одни, то я могу себе позволить, да и госпожа Валери разрешила.

– Но ко мне Вы всё равно обращаетесь по должности.

– Я… Не знаю, не могу пока свыкнуться с мыслью о том, что Вас можно называть по имени, хотя мы уже столько общаемся. Вы же тоже обращаетесь ко мне на «Вы», так что мы квиты.

– Если бы я мог, я бы давно перешёл на «ты», но не могу, – он осознал, что сказал лишнего, побыстрее продолжив есть.

– Можете на «ты», если нас никто не видит, – та встала за вспикепвшим чайником. – Могу заварить чёрный чай, зелёный с мохито, цикорий, – она потянулась, чтобы открыть верхний ящик, полка которого была практически пуста.

– Цикорий, – сглотнув, ответил, отнеся пустую тарелку с прибором к раковине, чуть ли не принявшись мыть.

– Оставьте, я потом помою!.. – удивившись, сказала. – Вы же в гостях.

– По привычке, кхм, – неловко он вернулся на место, не отводя взгляда от неё, которая в считанные секунды разобралась с грязной посудой.

– Вы разве живёте один?

– Да, один.

– А я думала, что у вас есть жена.

– Нет, нет, жены нет… Я один.

– Тогда переживать насчёт одиночества нужно не мне. Или Вы боитесь, что я повторю Вашу судьбу? – его молчание – от незнания, что ответить, – заставило её осознать всю грубость и недопустимость своих слов. Она не была ему подругой. Как она могла такое сказать такое Главному Секретарю Империи?.. – Извините, я не должна была это говорить.

– Да всё в порядке, мы же стали почти друзьями, – весело произнёс, встречая открытым и добрым лицом, как только та поставила перед ним кружку с цикорием.

– Не-е-ет, я всё ещё студентка, так нельзя.

– Я больше не буду вести дисциплин по Вашей специальности, особенно если Вы выбрали специализацию «Прокурорская деятельность».

– Жаль, с Вами были интересные семинары, – Ника принялась разрезать, на глаз сделав это удивительно ровно. Удивительным было и то, что она в целом была без очков, хотя обычно их носила.

– Вы так и не сказали мне, понравилось ли Вам в Секретариате. – подметил мужчин.

– Да, это было занимательно, Вы давали мне задачи, аналог которых есть в Прокуратуре. Надеетесь, что я всё же перейду?

– Честно?

– А как иначе?

– Да. Надеюсь, – усмешка, во время которой он отпил из кружки. – Так я смогу защитить Вас, нежели Вы будете в другом органе.

– От кого? Неужели думаете, что Судьи за мои взгляды решат привлечь меня к ответственности?

– Всё возможно.

– Но для моей защиты есть госпожа Валери. Вам просто удобно иметь такую сотрудницу, как я, – Вероника говорила, ни на что не намекая. – Потому что никто больше не может удовлетворить требования.

– Вы правы. Я, как любой руководитель, заинтересован в том, чтобы иметь наиболее эффективных подчинённых.

– Я знаю, что в Секретариате дефицит кадров, но останусь на своём, – она в очередной раз отказывала ему. У мужчины создалось ощущение, что его сторонятся, точно боятся быть с ним: «Но тогда бы она не стала звать меня к себе, если бы не хотела. Это было бы совсем не нужно, а она не из тех, кто побоялся быть невежливой. Девочка, что же у тебя в голове?..». Только сейчас позволив себе удержать на ней взгляд.

– Новый кулон?..

– Вы нарочно переводите тему, господин Главный Секретарь? – это было произнесено холодно, что осадило мужчину. Её пальцы, сложенные домиком, томный взгляд рассредоточенных глаз и в целом достаточно уверенная позиция чертовски нравились Хейго. Он уже не чувствовал себя таким взрослым, каким был. – Я не иду в Секретариат не потому, что там Вы, а потому что я не хочу. Поймите это, я не стану изменять своему решению.

– А я думал, что как раз из-за меня, что Вам некомфортно со мной, – он постарался показать свою расслабленность.

– Почему? – она нахмурилась и улыбнулась, в очередной раз будто озарив солнечными лучами. – Мы с Вами хорошо общаемся, а прямо сейчас Вы сидите на моей кухне и пьёте цикорий, потому что я Вас сама пригласила. В чём Вы сомневаетесь? – она задала крайне провокационный вопрос.

– В том, что Вы не испугаетесь меня, – его тон стал чётким. Хейго смотрел в чёрные глаза, не сомневаясь в своих чувствах к девушке напротив, в момент перестав стесняться.

– Нет, это совершенно пустяк. Я не чувствую от Вас опасности в мою сторону, – это было своеобразным комплиментом. – Я уважаю Вас не потому что Вы мужчина или потому что старше меня, а потому что Вы выглядите так и ведёте себя так, как подобает человеку, имеющему власть, это же мне и нравится. Вас не интересует то, что моих сверстников – алкоголь, никотин, одни лишь свидания и желание побыстрее лечь в кровать. С Вами как раз можно поговорить, и это меня совершенно не пугает. – А он сидел напротив и улыбался, искренне радовался, не боясь показаться дурачком или просто несерьёзным.

– Спасибо. Это действительно много для меня значит, особенно из Ваших уст…

Хейго вернулся домой счастливым. Они просто говорили всё время, как друзья, которым лишь спустя долгое время удалось встретиться. Да, он не решился тогда сказать ей о том, что давно влюблён, но понял, что ему нужно делать для того, чтобы Вероника увидела в нём больше, чем просто собеседника.

В последние дни Ноября, после того как произошла ещё не одна пара встреч между ними, Секретарь убедился не только в своей влюблённости, но и в любви. Ему нравилось, когда она немного суетилась, встречая его. Ему нравилось, как она выглядела – не накрашенная, в чёрных палаццо и топе на запах с короткими рукавами, босиком расхаживая по квартире. Ему нравилось слушать её, слышать её, быть с ней и быть тем, кто был с ней. Все его мечты точно превратились в реальность. Приходит к ней означало приходить домой – только там, на маленькой кухне, где всегда было так уютно и тепло, он мог быть спокоен. Никто не догадался, что только-только ставшая совершеннолетней девочка общалась с Главным Секретарём Империи. Она начала смеяться с ним, и тогда на душе становилось легче после целого дня, проведённого на алгоритме.

Вот, она вновь смеялась, провожая его к двери поздним вечером, прикрывая ладонью нижнюю часть лица. Хейго сначала надел ботинки, зная, что ему наверняка подадут пальто, аккуратно стряхнув с него оставшийся мокрый снег. Вероника встала у стены, упираясь в неё лопатками, скрестив руки на груди, ожидая, пока с трудом отпущенный гость застегнёт одежду и затянет пояс на талии, поправит шарф на шее – раньше этого он никогда не уходил. Она глубоко вздохнула, набирая полные лёгкие запаха мяты от дорогого парфюма, который ещё пару часов выветривался бы из её квартиры после ухода его обладателя. Но ей нравился этот запах, однако ладе он мог привести к проблемам, стать уликой, поэтому приходилось прощаться с ним.

– Когда Вы зайдёте в следующий раз?

– Наверное, только в следующем месяце, – разочарованно ответил.

– Декабрь через два дня, в этом нет ничего страшного, – не растерялась та.

– Нет, Вероника, Вы даже не представляете, как иногда бывает сложно не встречаться с Вами целых два дня, – не задумавшись, произнёс. Она не поняла, шуткой ли это было или?.. – Если бы я мог, то вообще не уезжал, – а вот конец уже этой фразы прозвучал глухо, на осознании смысла произнесённых слов. Девушка смотрела на него молча, поначалу просто пару раз хлопнув глазами. А у него внутри был пожар – хотелось напоследок дать что-то большее, чем просто обещание встречи и приятное послевкусие от прошедшей. Облизнув губы, решившись, он спешно произнёс, – Извините. – В мгновение склонившись к ней, маленькой, накрыв собой, одной рукой преградив путь в квартиру, не намеренно зажав оставив девушку межу дверью на выход из квартиры по одну сторону и собой с другой стороны, робко касаясь губами её левой щеки, показавшейся ему ледяной. Вероника покрылась мурашками, пальцами, от которых отошла кровь, она взялась за его левое плечо, держа крепко, вторую руку прижима к своей груди. Он не думал о том, чтобы целовать её в губы, это было бы слишком губительно, опрометчиво, явно против её воли. Хейго не мог отойти несколько секунд, слыша звон в ушах, который, как назло, шёл в диссонанс с сердечным ритмом. Они стояли в её маленькой и узкой прихожей, освещённые только слабым светом лампы со стороны спины мужчины. Время замерло, и только шум дождя за окном нарушал тишину. Ника не знала, что ей делать, она так крепко от неожиданности взяла его плечо, что сейчас находилась в замешательстве меж двумя вариантами: отпустить его и поцеловать самой или оставаться неподвижной, пока Хейго не осмелится к дальнейшему. Решила первое, хоть и стесняясь, но получилось крайне неуверенно, она отодвинула его от себя, чтобы взять лицо в ладони, но он не так понял, сразу отошёл назад, оставив её стоять в оцепенении с застывшими в воздухе руками. Хейго даже не посмотрел на неё, спешно открыв дверь и покинув квартиру, всё отдаляясь и отдаляясь – его шаги Ника не слышала.

Не чувствуя своих пальцев, она закрыла дверь, а затем скатилась по стене, левой рукой едва касаясь поцелованного места. «Почему он ушёл так быстро? Почему ничего не сказал? Мне нельзя выходить из кварт-тиры, нельзя бежать за ним-м, но… Я должна хотя бы написать ему, этому должно быть объяснение. – Она понеслась к телефону, который был на кухонном столе. Ника трясущимися руками со всем уважением печатала, просто просила вернуться или назначить следующую встречу. С волнением в груди отправила, смотря в экран и ожидая ответа, которого не было вот уже пять минут, потом десять – начала переживать, потом вернулась в прихожую – у неё была надежда, что мужчина вернётся. Тогда она и заметила, что Секретарь оставил у неё свой телефон. – Вот проклятье…». Ринувшись в свою комнату, одевшись, она решила позвонить Валери, рассчитывая на моментальный ответ. Всё на выделенную линию. Она постаралась сделать голос спокойным.

– Госпожа Валери, здравствуйте, извините, что так поздно, но обстоятельства такие. Вы можете сейчас узнать, где Главный Секретарь, это важно.

– Здравствуй. Одну минуту. – Валери до необычного долго сидела в Прокуратуре, поэтому работающий ноутбук был под рукой. Пока печатала, она задала вопрос. – Важность обусловлена личным характером дела? – тактично.

– Да, – облизнув от волнения губы, ответила Ника.

– Он уехал в Секретариат, по крайней мере, по импланту н там.

– Понятно, спасибо большое, до свидания.

Ника как можно быстрее оделась и вызвала такси.

Он не чувствовал своего тела, ног – когда уходил от неё навсегда, рук – когда вёл машину, головы – она стала ватой. «Это было ошибкой, мне нельзя было её любить. Нельзя было её целовать. Я испугал её. – Он вспомнил ладонь девушки, которая с силой прилегала к его груди во время поцелуя. – Она маленькая, она не смогла бы оттолкнуть меня… Я не оставил ей выбора, отвратительно… Я отвратителен. – Он давился от слёз, которые были из-за ненависти к самому себе, застаиваясь в горле, на котором точно колючей проволокой появилось удушающее кольцо. Он знал, что должен был сделать в случае, если она испугается и не примет его. Эмоций в нём было куда больше, чем в тех же Валери или Войде, поэтому не всегда Главный Секретарь мог действовать рационально…

Он призраком вошёл в здание Секретариата, поднялся на седьмой этаж, где и был его кабинет. Не с первого раза он смог открыть дверь в него. Тёмные пол и стены, тёмная мебель – в этой тьме он практически ничего и не видел. Не включая света, мужчина пошёл к двери, ведущей в потайную комнату, открыл её, тихо прикрыв. Свет из высокого окна падал на пол, истерзанный тенями занавесок, стульев и прочей мебели, которая стояла в этой маленькой комнатушке, воздух в которой был спёртый. Помещение напоминало старую лабораторию, вот только не пахло ни спиртом, ни кровью, ни больничной чистотой наоборот – запах был пустым. Хейго посмотрел на потолок, где и висела единственная вспомнившаяся ему люстра. Холодными руками он достал из шкафа верёвку, ранее знавший, как завязывать петлю. Наматывая и закручивая, чуть ли не дышал: «Я не хотел, Вероника… Простите меня, ради Света. Моя вина, что я не смог по-другому. Я Вас обидел. Я не буду портить Вам жизнь своим присутствием – знаю, Вам было бы сложно даже остаться в Альт-Сити, я не хочу Вам мешать… Жаль, что я пришёл в этот мир так рано, не стоило. Надеюсь, меня простят мои родители, да и… Валери тоже. Ей же придётся искать нового Главного Секретаря. – Он меланхолично посмотрел на окно, за которым ливень хлестал по внешней стороне стекла, словно стрелы целясь прямо в него. Хейго не было страшно. нет, хотя тело и подводило – у него скрутило живот, а ещё начало казаться, что кто-то вспорол холодным тесаком грудную клетку, которая тряслась от холода. Перебирая руки, мужчина снял с себя пальто, аккуратно положив его на кресло. Взяв в руки табурет, он поставил его под висельницей, которая даже не колыхалась, нет, её тень чётко ложилась на пол. Всё же он расплакался, смахнув одну горячую слезу, уже скатившуюся на переносицу. Он поднялся на табурет, встав ровно посредине, пальцами ещё огибая толстую верёвку – если на ней останется много отпечатков его пальцев, никого не будут в этом винить. Вдох-выдох. Тремор рук, дёргано опустившихся по бокам тела. – Я любил Вас, простите мне это». Вздохнув последний раз, он влез головой в петлю, подошвой оттолкнувшись от табуретки, ощутив разрывающую изнутри груди пустоту. Звук падения которой приглушённым эхом отдался в ушах. Ладони его могли бы больше никогда не согреться…

Девушка бежала со всех ног сначала от дверей такси, которое еле-еле успела оплатить. Она взбежала по лестницам к входным дверям, распахнув их с силой, показав на входе свой пропуск засыпающему охраннику. В лифте она думала только о том, как бы побыстрее добраться до нужного этажа. Как только двери открылись достаточно широко для того, чтобы она смогла протиснуться, она это сделала, вписываясь в повороты извилистых коридоров, наизусть помня дорогу до нужного. Она подумала, что ей повезло, осознав, что Секретарь забыл закрыть кабинет. Ворвалась в него, где не было света, тревога обрушилась на неё с головой, а особенно тогда, когда поняла, что где-то поблизости будто упала книга. Оглянувшись по сторонам и не найдя мужчину взглядом, даже включив свет, не нашла ответа на свой вопрос. «Поему его нет в кабинете, хотя он открыт?».

– Господин Главный Секретарь?.. – в пустоту. Она быстро обошла весь кабинет вдоль и поперёк, проверила даже под столом и в шкафу, неловко заглядывая в них. «Возможно, в этом кабинете тоже есть потайная комната, как у госпожи Валери, мне стоит её найти…». Вероника в считанные секунды включила свет, понимая. Что если он и вышел из кабинета, то вряд ли вернётся в него, если узнает, что в комнате кто-то уже есть. – Хейго. – Сначала решила встать посредине кабинета, дав понять, что ему не нужно бояться. Она произнесла его имя в первый раз. Произнесла, не услышав ничего в ответ. – Хейго, выйди ко мне, – Ещё одна попытка. Голова была взвинчена, а мысли в ней путались, клубком катаясь от одного момента воспоминаний к другому. Руки её беспокойно пошли по стенам, хватаясь за участки на них как на единственную надежду этого мира. Она нашла ручку, с силой открыв её.

Перед глазами смиренно висело тело, шея была преломлена, побелевшие пальцы спокойно застыли в воздухе. Она смотрела на него, а к глазам подступали слёзы. Тень тоже падала на пол. Горячие нижние веки не давали шанса оценить обстановку должным образом, губы в ужасе задрожали, ладони потянулись наверх – но она поняла, что не достанет, а опрокинутая на пол табуретка донесла ещё одну мысль – она не успела всего на несколько секунд. «Нет. Нет. Всё не закончится так. Нет. Табуретка упала две минуты назад, я ещё могу…». Пальцами, по которым резко разошлась кровь, она поставила табурет на рядом. Пытаясь ухватиться за верёвку, боясь касаться кожи, сквозь пелену смотря на закрытые веки его лица, зажимая губы до боли, она боялась, что издаст хотя бы один звук в этой тишине, которая пугала. Ей всё же пришлось взять его тело, но попытаться не упасть самой. Уложив его на пол, пытаясь усмирить свою панику, она приложила к его пульсу на руке пальцы, но не разобрала, есть ли тот, а вот на сонной – очень слабо и до невозможности редко что-то ещё билось. Ника запрокинула ноги мужчины наверх, она начала делать массаж от центра к периферии. Затем растёрла уши до красноты. Ника, растерявшись, только сейчас припала ухом к груди, но сердца там не услышала – ещё раз по её щекам полились слёзы, голова от напряжения начала пульсировать и болеть. Дверь была открыта – в стенах отбивались шаги, которые Ника не слышала, тихо-тихо, пытаясь беззвучно, всхлипывая, делая первые пять нажимов на грудную клетку, потом и искусственное дыхание, зажимая ему нос. Кроме оглушающего шума в ушах у неё ничего не было.

Она даже не поняла сначала, что в комнату зашла Валери, сразу же кинувшись на пол, упав на колени.

Прокурор молча смотрела на девочку, которой пришлось увидеть смерть так рано и застать её так близко. Сама она поняла, что Хейго покончил с собой тогда, когда не смогла отслеживать ни его пульс, ни сердцебиение, сорвавшись с алгоритма. «Об этом мы с ним ещё поговорим. Идиот, сразу же кинулся убивать себя, а ей сейчас только хуже». Валери без слов положила свои ладони ему на грудь, надавливая, пока Ника, хоть и испытывая дикий стыд, продолжала. Одной рукой Прокурор достала из своего кармашка нашатырь, всучив в руки Вероники, которая дрожащими руками открыла флакон, поднеся его к носу, тотчас поморщившемуся. Ника облегчённо выдохнула, в особенности в тот момент, когда Хейго открыл глаза и резко вдохнул. Тогда выдохнула и Прокурор, убрав свои ладони с мужской груди: «Ему повезло, что не сломался позвоночник, иначе было бы не спасти».

Крупные девичьи слёзы скатывались по щекам, Ника гладила чёрные волосы, перебирая их, холодные, не успевшие высохнуть от опавших на те снежинок. Пока Хейго приходил в себя, его сестра решила ретироваться, сказав для Ники:

– Найди в аптечке корвалол, дай ему одну таблетку. Я буду ждать Вас в машине, в таком состоянии он всё равно не сможет сесть за руль. Не торопитесь. – Вероника смотрела на неё, провожая взглядом.

Как только они остались наедине, девушка включила небольшую лампу в комнате, нашла аптечку, в ней таблетки, дрожащими руками сама налила холодной воды, подав мужчине, которого пришлось приподнять за спину. Он опирался ладонями о пол, на него и смотря своим мутным взглядом. Девушка, сидя на своих коленях, поднесла к его губам стакан, придерживая – но вряд ли от её ладони было много пользы, учитывая, что Секретарь был чуть ли не в два раза больше, чем она сама. Убрав стакан, она просто села рядом, не смея касаться и даже говорить. Минуты три было тихо – только шумное дыхание, ещё прерывистое, успокаивающееся, звучало в стенах.

– Вам действительно не нужно было уезжать. – Наконец произнесла девочка, смотря на ставшее лицо.

– Вы приехали за мной?..

– Я бы побежала за Вами, если бы это было разрешено в нашей ситуации, Вы ушли так быстро, я не успела сказать ни слова. – А ведь речь шла о событиях, произошедших всего полчаса назад. – Я не знаю, почему Вы ушли в тот момент, потому что всё было в порядке.

– Как Вы можете говорить, что всё в порядке? Я же испугал Вас, я сделал это против Вашей воли. Я старше Вас, а это многое значит.

– Вы меня ничуть не испугали, разве что совсем немного, так как это было внезапно, но не настолько, чтобы самому этого бояться. А в остальном я не была против, мне… Вы мне нравитесь. Не только как человек, но как мужчина. – Даже в лёгком свете был виден выступивший на поверхность её ещё мокрых щёк румянец. – Я бы даже могла сказать, что мне плевать на осуждение, потому что это личная жизнь каждого. – Хейго не мог поверить своим ушам, услышанное им было безумно, но так желанно. Оторвав взгляд от тени петли на полу, он посмотрел на девушку.

– Вы спасли меня даже от смерти, – улыбка выдалась печальной, но всё же искренней. Секретарь, шатаясь, встал на ноги, направившись в сторону петли, которую одной рукой стянул, развязав и спрятав в кармане проданного ему пальто. Ника всё время стояла рядом, понимая, что ему наверняка нужна была поддержка. Выключив свет. Она повернулась наконец к нему, смотрящему прямо на неё. Девушка положила руки на живот, подняв взгляд. – Я должен быть благодарен Вам. За всё. – Отрывисто. – Я думал, что Вам будет легче, если Ваша проблема исчезнет.

– Даже если исчезнете Вы, мои чувства останутся, так что… В этом не было бы смысла.

– А в нас есть смысл?.. Вы понимаете, на что идёте?

– Я не делаю того, чего не понимаю, Вы это могли понять ещё из того, как я решаю некоторые задачки, – она усмехнулась.

– Хах, верно. – Он ступил на шаг ближе, что сделала и Вероника, виском повернувшись к его груди, в которой в этот раз стучало сердце. Помедлив, Секретарь обнял девушку, опустившую руки, но не позволявшую себе навалиться. – Вы хотите быть со мной?

– Вы хотите быть со мной некоторое время или навсегда? – у неё горели уши.

– Навсегда, и даже после смерти, так как я всё равно любил бы Вас. Я готов буду стать Вашим мужем, если Вы того захотите, а чтобы у Вас не было проблем со столкновением интересов в алгоритме, я буду кем-нибудь другим, а не Главным Секретарём. Я не буду касаться Вас, если Вы того не захотите. Я оставлю Вас, если Вы попросите.

– В этот раз Вы меня оставили. И что из этого вышло?.. Нет, я хочу навсегда, я другого не найду, да и не хочу. – Он крепко держал девичьи плечи, сильными руками едва поглаживая их. – Я многого о Вас не знаю, и Вы тоже обо мне не так уж много, так что стоит сначала сделать это, прежде чем приступать к юридическому оформлению нашего состояния.

– Вы говорите уже как юрист с опытом… – добрая усмешка.

– Издержки будущего алгоритма. На самом деле я сейчас расплачусь, – голос её действительно дрогнул, на что Хейго мягко погладил её по голове, сильнее прижав к себе, но оттого оступаясь и чуть не падая назад – Ника того испугалась и тут же вцепилась в его спину руками, удерживая на ногах.

– Вот видите, как мы хорошо ладим, – чуть испуганно произнёс – сердце пропустило удар на моменте падения.

– Не пугайте меня так больше, – взявшись под его руку, Ника повела мужчину прочь.

– Никогда, обещаю Вам.

Валери первым делом отвезла домой Нику, которая передала-таки Хейго его в спешке и волнении оставленный телефон. Всю дорогу, которую они ехали, держались за руки, молчали. Валери, знающая ситуацию с обеих сторон, не спрашивала ничего – это было их личное дело, пока не принесло бы вреда. Нике ей было нечего говорить – девушка была умной и по глупости никогда не поступала, а вот двоюродный братец…

– Слишком рано ты на тот свет решился отойти, – сказала, слегка высокомерно усмехнувшись. – Тебя в прямом смысле спасла любовь, – звучало крайне иронично.

– Я поспешил, признаю, этого больше не повторится.

– Я на это надеюсь. Ты хотя бы предупреждай, мне для нового Главного Секретаря хотя бы кандидатуры надо присмотреть, – для кого-то было бы ужасным шутить после того, как человек попытался убить себя, но в их семье чёрный юмор любили, кроме того, не было смысла унижать Хейго за попытку или кричать на него – это не то что было последним в списке возможных реакций Валери, таких пунктов вообще не было.

– Всё равно не ты занимаешься назначением, только инициируешь кандидатуру, хотя твоё слово, хах, можно было бы назвать последним, но пока такого полномочия у тебя нет, – он держал руки замком на своих коленях.

– Просто я лучше всех знаю, кто и как проявляет себя на алгоритме, в отличие от папы или Судей, – Хейго немного-немало удивился тому, что девушка так назвала Войда, ранее предпочитая слово «отец».

– У вас наладились отношения?

– Как бы низко не звучало по отношению к нему, но слова: «Что имеем – не храним, потерявши – плачем» применимы к нему в самом своём высшем проявлении. Как только я переехала, да ещё и оставленная без его опеки, он стал более чуток, поэтому совершенно не груб.

– Как так получилось, что он оставил тебя совсем без защиты? Не думаю, что всё дело в Ваньине.

– Он передал эту обязанность другому…

Вечер Воскресенья наблюдатель проводил в компании друзей. Мысли о том, что с Валери могло что-то случиться, пока его не было рядом, пугали, но он не мог жить в постоянном страхе и ходить за ней по пятам.

Внезапно к их столику, за которым в то время был только Винс, проверяя переписку с девушкой, ожидая ответа, подбежала испуганная Киара, нёсшаяся по лестнице со всех ног.

– Кавински!.. – крикнула она, хватаясь за спинку диванчика, на котором сидел парень.

– Да, Киара? – он повернулся к ней, не настроенный на волнение.

– Там… Пх… – она запыхалась. – Там в Главном Управлении Полиции какое-то возгорание и… Пожар там, – она смотрела на него глазами, размером с монеты.

– Да твою мать! – выругался он, сразу сорвавшись, на ходу хватая свою куртку, выбегая с ещё несколькими гостями из заведения.

Лифт, атмосфера напряжённая, всем нужно поскорее спуститься. В сети уже появлялись видео с полыхающим зданием, чёрный дым от которого валил по всему району, тушить пока не удавалось, влажность воздуха не помогала. Кавински названивал и Валери, и Войду – никто не отвечал. Нервы немного сдавали. Места себе не находя, Винс смотрел по сторонам.

– У меня тоже никто не отвечает, – неутешительно сказал кто-то.

– И у меня…

«Блять», – сердце со страху чуть не переставало биться.

Он посадил нескольких с собой в машину, чтобы целый конвой авто не образовал пробку. Чем ближе было к центру, тем сильнее выли сирены мчащихся скорых и пожарных. Винс оставил машину так близко, как мог, чтобы быстрее добежать. Всё вокруг было в огне, стёкла выбиты, двери распахнуты – из них выводили заключённых из подвалов, иначе бы те сгорели заживо. Воздух пропах пеплом и дымом, из-за чего хотелось кашлять. «Ну нет, нет, нет!.. Только не пожар, только не это! Что вообще произошло, мать его за ногу?!» – изнывал Кавински, оббегая всё вокруг в поисках Прокурора. Он остановился прямо под окном её кабинета, которое находилось слишком высоко, чтобы заглянуть.

– Кто-то видел Прокурора или Инспектора?! – крикнул, обращаясь к близ стоящим пожарным и медикам, судорожно продолжая взглядом искать её силуэт.

– По импланту Инспектор в здании, о Прокуроре ничего сказать нельзя, – громко ответили ему.

– Тц, Чёрт!.. Кого-то отправили внутрь за ними?!

– Они выводили заключённых и сотрудников, когда их видели последний раз.

– Последний раз это когда?! – закипал Винс.

– Полчаса назад.

– Сколько?! – молодой челвек начал распихивать руками преграждающих ему путь.

– Не положено! Оставайтесь на месте! Здание медленно рушится, входить в него небезопасно! – пожарный в охапку схватил наблюдателя, удерживая.

– Ага, зато находиться там очень безопасно! – огрызнулся тот. – С каких это пор оно вообще!.. – он не договорил, голос заглушил грохот обвалившегося потолка первого этажа – пола второго соответственно. Кавински в ужасе смотрел на языки пламени, пожирающие обуглившиеся стены. Каркас ломался, падал и по бокам, наискось сваливаясь поблизости. Все отошли на дистанцию, кроме Кавински, который отчаянно рвался вперёд. Тот ещё раз задрал голову, смотря наверх.

В один момент вся жизнь пролетела перед глазами.