После несущественного спора они согласились на пять дней. Ещё пять дней в хижине, пять дней на то, чтобы раны Лены затянулись, и она могла выйти в свет, не отвечая на множество неудобных вопросов.
Кара быстро слетала за припасами и сосредоточенно обрабатывала повреждения. Потребовались две минуты и одна завуалированная угроза (если ты снова сломаешь эту руку, клянусь богом, я использую лазерное видение, чтобы соединить кости) чтобы Лена перестала бороться с ней.
Она сидела измученная и истощённая во многих отношениях, позволяя Каре смыть грязь с окровавленного лица и обработать раны. Она позволила нанести на кожу заживляющую мазь, обмотать руку и талию эластичными бинтами. Лена позволила вправить себе кости, дать обезболивающие и наспех сваренный суп и уложить в постель.
Она проспала всю ночь и часть следующего дня. Когда Лена проснулась, увидела силуэт Кары, сидящей в лучах заходящего солнца и высунувшей язык, пока делала наброски.
Заторможенная от длительного сна и пульсирующей боли, Лена опрокинула стакан воды со столика в попытке дотянуться до болеутоляющих. Кара подхватила его, не дав разбиться, и поддерживала Лену за плечи, пока она приняла таблетки и допила воду. Кара приятно пахла дождём и лунной пылью, но Лена оттолкнула её.
"Хватит убирать за мной беспорядок", — её голос частично заглушила подушка: "Прекращай попытки спасти меня".
Кара захихикала, пока проверяла раны на руке Лены: "Не-а. Никогда".
Лена фыркнула, отталкивая руки Кары от ссадин на лице: "Что ещё сделать девушке...", — она уже ощущала, как обрушивается парализующая волна промышленных обезболивающих. Голова сильнее вдавилась в подушку, язык стал тяжёлым. "Соврать тебе. Галочка. Использовать Криптонит. Галочка. Мировое господство?" — она нахмурилась: "Половинка галочки. Ты можешь просто..."
Она прищурилась, пытаясь сформулировать мысль и борясь растущим онемением тела и разума: "Просто спиши меня, как злодейку".
Пальцы Кары подтянули рубашку над рёбрами. Если бы Лена лучше себя контролировала, то оттолкнула бы её локтем, вероятно, получив ещё один перелом. За вечность, которая потребовалась Лене, чтобы моргнуть, Кара снова переместилась и уже прижимала новую повязку к ссадинам на коже.
"Я не поверю в худшее о тебе, Лена. Я знаю, кто ты".
Лена снова фыркнула, но это скорее походило на вздох, её манил сон. "Чёрта с два. Даже я не знаю, кто я", — слова сказаны скорее в подушку, чем обращены к Каре, но блондинка всё равно захихикала.
"Отдохни немного", — сказал она, опуская рубашку и снова накрывая одеялом.
"Не указывай мне, что делать", — пробормотала Лена, крепко сжимая здоровой рукой мягкое одеяло под подбородком. Тьма звала её, всё что собиралась сказать Кара, затерялось, когда она поддалась.
Они вели себя немного (совсем немного) более мирно, чем раньше.
После того, как Лена решилась на побег, превратившийся в свободное падение, превратившийся в спасение, после крови, слёз и обещания, которое регулярно подтверждалось, Лена подняла белый флаг.
Компромисс, рассуждала она. Всё дело в компромиссе. Кара спасла её от верной смерти, лечила раны, подобно военной медсестре, пообещала покончить с заточением. Конечно, в ответ Лена могла поумерить пыл.
Но кладбище её боли было слишком обширным, его слишком легко перепахать и обнажить заново. Всё не так гладко, как хотелось бы им обеим.
Да, Кара извинилась и да, если она честна, Лена ей верила. К тому же, воспоминание о Каре, стоящей на коленях и дрожащей от слёз — не то, в чём Лена могла усомниться.
Но разбитое доверие и уязвлённая гордость не создают гармоничных партнёров, и малейшее замечание снова могло обнажить нерв и склонить чашу весов самообладания так, что она нанесёт удар раньше, чем это сделают с ней. Иногда ей казалось, что она могла сделать подобное даже по отношению к себе. Могла разжечь ситуацию, подобно языку, который снова и снова тянется к больному зубу, пока боль не вспыхнет с новой силой.
Если бы Лена была более склонна к самоанализу, она бы задумалась о мазохизме и самобичевании, на которые была готова. К счастью, у неё был топор, которым можно размахивать, и обрыв, с которого можно закричать всякий раз, когда в дверь стучится желание покопаться в себе.
Она нашла слабое утешение в том, что перемирия после каждой новой ссоры становились дольше. Возможно, наступит время, когда они с Карой смогут целый день провести без перепалок.
Однако, сегодня не тот день.
"Ты тоже кое-что от меня скрывала, Лена".
Кара предупредила возмущение, клокочущее в горле Лены, и подняла руки в знак капитуляции, когда в голову полетела очередная книга. Лена заставила себя выбросить из мыслей поднятые руки Кары на фоне тёмного неба и криптонитовые пушки с самонаведением.
"Я просто сказала", — продолжила Кара, раздражающе спокойно: "Создание Криптонита, Харун-Эл, Рейн, Лекс".
Лена ахнула, оглядываясь в поисках следующего снаряда: "Как ты смеешь...".
"Я не сказала, что это оправдывает мои поступки", — перебила Кара: "Я буду вечно извиняться за это. Но, знаешь ли, не одна я хранила секреты".
Глаза Лены горели от жалящих слёз: "Разница в том", — выплюнула она в небольшое пространство: "Что у меня были секреты от Супергёрл, не от моей лучшей подруги. Я знаю, что это различие никогда не было важным для тебя, но имело значение для меня".
Бывали дни, когда Лене казалось, что праведный гнев — всё, что у неё осталось. По крайней мере, ей было на что опереться, когда мысль об исцелении была слишком тяжела, подобно горе, на которую нужно было взобраться.
"Мы обе знаем, что ты многое скрывала и от Кары".
Лена невесело рассмеялась: "Но в итоге я всегда всё проясняла. Вот разница между нами".
"Скажи мне, Лена", — Кара остановилась, оперлась руками о стол, и встретилась с глазами Лены горящим взглядом: "Когда мы познакомились, когда стали друзьями, если бы я не знала изначально, кто ты...если бы у тебя был шанс на отношения без груза имени, ты сказала бы мне?".
Лена открыла рот и закрыла, не сказав ни слова. Кара воспользовалась преимуществом.
"Ты бы представилась Лютором, открыла бы всё дерьмо, которое сопутствует человеку, не имеющему выбора, или промолчала бы?".
Голубые глаза пронзительны в своём взгляде. Лена ненавидела уязвимость, которую чувствовала, ненавидела ощущение, что Кара видела её, видела насквозь.
"То, что я так долго лгала тебе, было самой большой ошибкой в моей жизни. Но можешь ли ты честно посмотреть мне в глаза и сказать, что не поступила бы так же?".
Лена злилась и ненавидела, она страдала, не произнося ни слова, потому что не могла ответить. Она не могла солгать, учитывая предмет ссоры и моральное превосходство, которое придётся уступить.
У неё было подозрение, что Кара не купилась бы, даже если бы она попыталась. Возможно, они уже прошли тот этап, когда могли лгать друг другу.
Она не знала, должна ли быть благодарна, или напугана.
"Могу я кое-что тебе показать?".
Их последнее перемирие (уступка друг другу) заключалась в том, чтобы хранить молчание большую часть дня. Как и все их нынешние стычки, следующим утром кровопролитие уже не упоминалось. Никакой резолюции, никакого решения. Только молчаливое перечисление новых ран и бесконечная битва за то, чтобы двигаться дальше.
Лена размышляла меньше секунды: "Да".
Кара привела её к краю обрыва. Ночь настолько холодная, что Лена видела пар от собственного дыхания. Она крепко обхватила себя руками, спрятав ладони в подмышках.
Кара посмотрела на неё, бросилась обратно и в мгновение ока снова появилась рядом. Она выключила свет в хижине и накинула на плечи Лены одеяло.
Во внезапной кромешной темноте звёзды казались настолько яркими, что она почти слышала их. Лена подняла голову, открыв рот от открывшегося небесного гобелена. Сотни миллионов точек танцевали по небу, вплетаясь в богатые тёмно-синие водовороты, подобно солнечному свету, преломляющихся от волн.
Там были звёзды, которые Лена никогда раньше не видела. Звёзды, затмившие все остальные.
"Вот там", — тихо сказала Кара: "Видишь большую медведицу? От Алиот, самая яркая...на три звезды левее".
"Там?".
"Там", — выдохнула Кара. Она осторожно обхватила запястье Лены и подвинула немного выше.
Её прикосновения и тон в голосе были благоговейными. "Это Рао. Моё солнце. И иногда...иногда можно увидеть тень. Криптон".
С губ Лены непроизвольно вырвался вздох: "Мы до сих пор можем...?".
"Ага. Даже если его нет, мы можем его увидеть", — Кара тяжело и тоскливо вздохнула. Сожаления выжившего. "Впервые оказавшись на этой планете, я находила это утешительным. Крохотный проблеск дома".
В голосе Кары проявились нотки, которые Лена раньше не слышала: "Ты больше это не чувствуешь?".
"Нет".
Лена не могла отвести взгляд от зрелища: иллюзии жизни, где в реальности всё погибло. Они долго молчали, затерявшись в беспечном величии вида.
"Сейчас это кажется просто жестоким", — сказала Кара, едва слышным шепотом. "Насмешка. Напоминание о том, что могло бы быть, и чего уже никогда не будет".
Голос Кары звучал мягко и дрожал, от чего Лене стало больно.
"Когда что-то утеряно безвозвратно, лучше просто отпустить. Перестать притворяться", — Кара усмехнулась, но звук получился пустым: "Но я глупая и просто продолжаю возвращаться. Не думаю, что я достаточно сильна, чтобы прекратить".
От её слов у Лены по спине пробежали мурашки. Когда она оторвала взгляд от великолепия космоса, то поняла, что Кара не смотрит на призрачный образ дома.
Она смотрела прямо на Лену.
Кара недвусмысленно заверяла, что она обо всём позаботится.
Лена встретила утверждение со здоровой долей скептицизма. Они препирались за завтраком о том, как организовать возвращение Лены в Л-Корп и провели обед, споря о логистике упаковки хижины.
К ужину они перешли к (горячему) разногласию относительно физической безопасности Лены. Она хотела связаться с начальником службы безопасности, чтобы уточнить детали и подготовить к своему возвращению в город. Хотела проинформировать об угрозе, которую представляли ДЭО, подготовить к тому, что могла попытаться направить на неё тайная военная правительственная организация.
Кара не согласилась. Она не доверяла службе безопасности Лены. Не видела в ней необходимости.
"Я справлюсь сама".
Когда-то давно Лена нигде не чувствовала себя в большей безопасности, чем под защитой Кары. Но сказка разбилась вдребезги вместе с грудной клеткой брата, когда она всадила в него пулю.
"Я знаю, ты воображаешь себя Супергёрл", — резко бросила она: "Но ты не можешь быть везде и всегда. Ты не можешь вечно следовать за мной. А что, если ДЭО арестует меня? Если они снова попытаются меня убить?".
Кара застонала, обхватив голову руками и упираясь локтями по обе стороны от тарелки: "Лена, я сказала, что разберусь".
Она усмехнулась: "А, да? Ты справишься с Алекс? Пойдёшь против собственной сестры?".
"Я уже это сделала", — ответила Кара. Она собрала тарелки и не слишком осторожно бросила в раковину: "Ты же ещё жива, не так ли?".
Лена вздрогнула. Непрошенное воспоминание о предательстве и мосте, сожжённом дотла, всё ещё задевало за живое. Она покачала головой, выплескивая злость: "Она твоя сестра. Откуда мне знать, что вы просто не обниметесь и помиритесь?".
"Ты не понимаешь. После того, что она сделала...".
"Я не понимаю?" — по позвоночнику Лены побежали искры: "Тогда позволь мне прояснить. Ты хочешь сказать, что человек, которому ты доверяла больше всего на свете, предал тебя? Сделал то, на что ты думала он неспособен? Боже..." — Лена задумчиво постучала пальцами по подбородку: "Даже не представляю как это".
Кара низко зарычала: "Это не...Это...Блядь", — она бросила тарелку в мойку так сильно, что расколола, резкий хруст наполнил небольшое пространство хижины. Лена инстинктивно вздрогнула, поднялась со стула и отошла.
Голос Кары звучал низко, опасно, был пронизан чистой болью: "Как я могу даже смотреть на неё, после того..." — стакан Лены постигла та же участь, как его сородича, который раскололся под рукой Кары: "Ничто никогда не стояло между нами. Никогда. А затем она...и я не могла, я должна была...и я сделала выбор...".
Кухонная стойка скрипела, деформируясь под руками криптонки. Лена автоматически сгорбилась, опустив плечи. Она задержала дыхание, когда горсть столовых приборов согнулась в хватке Кары и со звоном упала на пол.
Рука Кары сжала стойку, пробивая в цельном дубе четыре отчётливых отверстия от пальцев. "Не волнуйся. Я не думаю, что мы когда-либо сможем с этим разобраться".
Кара повернулась лицом, и необузданная агония во взгляде послала ударную волну по и без того дрожащему телу Лены. Блондинка, по видимому, впервые заметила позу Лены, её грохочущее сердцебиение и широко раскрытые глаза, когда выражение лица менялось от гнева к шоку и страху.
Кара подняла руки, и Лена не смогла сдержаться, чтобы не вздрогнуть. Но руки ладонями наружу: знак мира. "Рао, Лена, я...", — выдохнула она, и все следы гнева испарились: "Я не...я бы никогда...".
Но Лена не могла заставить тело двигаться, не могла сделать ничего, кроме как прижаться к изношенному дереву хижины.
Кара выглядела так, будто её сейчас стошнит: "Я, я просто пойду. Вернусь к утру".
И впервые Лена была благодарна за суперскорость. Хижина опустела за доли секунды до того, как колени сдались, и она опустилась на пол.
"Я не должна была кричать. И терять контроль, использовать свои силы подобным образом".
Утро принесло Кару, а Кара принесла сладкие булочки, итальянский кофе и осторожное, нервное расстояние. Блондинка стояла у двери, сцепив пальцы и жуя внутреннюю часть щеки.
"Всё в порядке", — пробормотала Лена, смущённо отказываясь встречаться взглядом. В холодном свете нового дня она стыдилась своей реакции и рефлекторной слабости. "Я была неблагодарной, бесчувственной...".
"Это неважно", — перебила Кара. Тон звучал твёрдо, но тщательно выверенно, с ноткой нежности: "Неважно, что ты сделала. Ты никогда не заслуживаешь, чтоб на тебя кричали".
Лена занималась сервировкой стола: "Кара, всё в порядке. Я постоянно на тебя кричу. Это не так уж важно".
Взгляд Кары упал на непарные тарелки и отсутствующие столовые приборы. Она поморщилась: "Важно. Я хочу, чтобы ты знала, что ты этого никогда не заслуживаешь. Тебе никогда не нужно бояться".
Лена так сильно сжала челюсти, что зрение по краям размылось. Но этого недостаточно, чтобы скрыть из виду, направленный на неё, взгляд голубых глаз, болезненных в своей искренности.
"Я знаю, что сделала много, чтобы заставить тебя поверить в обратное, но Лена, я клянусь, что не причиню тебе вреда".
Лена подумала, что удивила их обеих, когда не задумываясь ответила: "Я знаю".
Когда Кара третий вечер подряд приготовила на ужин пасту, Лена заняла твёрдую позицию.
"Я не могу снова это есть", — пробормотала она. Лена рискнула бросить взгляд на удручённое лицо блондинки: "Без обид".
"Немного есть", — ответила Кара пожимая плечами и отправляя в рот полную вилку спагетти: "Мне говорили, что я готовлю отличную пасту болоньезе".
"Болоньезе в порядке. Мне просто нужен салат. Если Клеймор до меня не добрался, то переизбыток углеводов доберётся".
Кара замерла, соус капал с вилки на стол. Лена, не глядя, протянула салфетку. "Слишком рано", — пробормотала Кара, поморщившись: "Ладно, поняла".
Они продолжили есть молча, но в этот раз тишина не казалась угнетающей. "А ведь и вправду", — сказала Лена, когда Кара расправилась с третью блюда: "Ты вообще умеешь готовить что-то ещё?".
"Эй!" — воскликнула Кара с полным ртом: "Я прекрасно справляюсь, учитывая то, что 98 процентов моей еды из доставки. Представь себе, я не ела пельмешки уже почти три недели".
Лена выразительно приложила руку к груди в наигранном шоке: "Боже мой. На что ты готова ради меня".
Слова вырвались раньше, чем она успела подумать. Кара не прокомментировала, но тишина стала тяжелее. Оставалось слишком много пространства, чтобы они обе задумались о непреднамеренном весе фразы. Это её наказание, предположила Лена, за то, что вернулась к старым шуткам. За то, что притворялась, будто ничего не случилось.
На следующий день Кара появилась с полным пакетом свежих овощей. Лена изо всех сил старалась не пускать слюни, когда блондинка достала из пакета шпинат, перец, помидоры и даже капусту. Правда, она держала кале на расстоянии, как будто та представляла биологическую опасность.
Лена объедалась блюдом, имеющим реальную пищевую ценность, и решила не подавлять желания поблагодарить Кару, а когда улыбка озарила лицо блондинки, она даже не пожалела об этом.
Кошмары не были такими ужасными со времён Лекса.
Но теперь они вернулись с новой силой. Вместо лица умирающего брата, она увидела Кару, её вены пронизаны светящейся зеленью, криптонитовый кинжал обжигал ладонь Лены.
Я не злодейка. Единственная оставшаяся мысль в голове. Тело била дрожь.
Кара посмотрела вверх на неё, голубые глаза выглядели по-прежнему ярко, но были затуманены тошнотворно-зелёной дымкой. Кровь заполнила лёгкие и тонкой струйкой текла изо рта. Как ещё назвать того, кто убил героя?
Лена резко подскочила на кровати, сознание вернулось с плавностью кувалды, ударившей по черепу. Она тяжело дышала, а кожа была липкой от пота.
"Кара?".
В темноте послышалось слабое бормотание.
"Кара".
"А, что? Я встала, я...", — последовал грохот, предположительно от столкновения с обеденным столом. Кара стояла в слабом свете догорающих углей, вокруг лодыжек обмоталось одеяло, пока она откидывала с лица непослушные локоны.
"Лена?" — голос низкий и хрипловатый ото сна: "Что случилось, ты в порядке?".
"Всё нормально", — выдавила Лена: "Можешь ложиться".
Кара мгновение неуверенно постояла, нахмурившись и открыв один глаз. Медленно, она вернулась на диван, распутала одеяло и укрылась по самый подбородок.
В хижине царила тишина, если не считать громоподобного биения сердца Лены. Кара, вероятно, тоже его слышала. Вполне возможно, что стук сердца оглушал их обеих.
"Мне жаль", прошептала Лена в темноту, когда сердцебиение успокоилось: "По поводу Криптонита. Я никогда не должна была использовать его против тебя".
Кара долго молчала, прежде чем ответить: "Тогда зачем ты это сделала?".
Лена крепко сжала одеяло здоровыми пальцами в попытке вытеснить из мыслей измученное лицо умирающей Кары: "Я не хотела, чтобы ты меня преследовала. Я знала, что ты попытаешься. Но...переступила черту".
Блондинка сонно пробормотала: "Да, так и есть".
Лена заставляла лёгкие забирать и выталкивать воздух, чтобы грудная клетка не прогибалась под тяжестью всех её ошибок. Шепот получился едва слышным: "Я больше не перейду черту".
Обещание Каре и себе самой.
Одеяло на диване сместилось, пока Кара глубже зарывалась в гнёздышко. Когда она заговорила, голос звучал приглушённо от подушки, тепло и уверенно: "Хорошо. Доброй ночи, Лена".
"Аляска".
"Хм?" — Лена замерла, аккуратно складывая трут в печку. На второй день в хижине Кара научила её, объяснив, как разные способы складывания дров влияли на потоки воздуха и количество кислорода при горении. С тех пор Лена оттачивала навыки. Она, сгорбившись, сидела на коленях с сажей под ногтями, и мало что приносило столько удовольствия, сколько представление лица Лилиан, если бы только мать могла видеть её сейчас.
"Ты хотела знать, где мы находимся", — сказала Кара, наливая две чашки чая: "Мы на Аляске".
Лена ошарашенно села: "Да ты, блядь, просто шутишь?" — внезапно она рассмеялась.
Она смеялась, пока в уголках глаз не выступили слёзы, пока не начала хвататься за бока, размазывая сажу по слишком большой фланелевой рубашке Кары. Криптонка наблюдала за ней с деликатной смесью веселья и беспокойства, которая обычно приберегалась для пьяных вдрызг или сумасшедших преступников.
"Это плохо?".
Лена потерла глаза руками, задыхаясь после безудержного смеха: "Боже, это просто... Знаешь, я всегда хотела побывать на Аляске. С самого детства".
Она приняла чашку из рук Кары и сделала большой глоток, пытаясь вернуть самообладание: "Я просто...Вау. Поверить не могу, что в конечном итоге оказалась здесь".
"Может, в следующий раз просто обратишься к турагенту", — пробормотала Кара с дивана, и Лена снова рассмеялась.
В их последнюю ночь в спичечном коробке, как не слишком ласково называла это строение Лена, Кара накинула на её плечи одеяло, обняла за талию и молча подняла над землёй.
Они сидели рядом на покатой крыше хижины, глядя на горы. Лена плотнее обернула одеяло вокруг себя. Они не касались, но Кара излучала тепло подобно печке. Лене пришлось сдерживать себя, чтобы не прислониться к ней.
Солнце садилось едва касаясь вершин самых высоких пиков. Над головой небо образовало акварельный рисунок, залитый розовым, синим и золотым. Самый большой и красивый природный холст.
"Non nocere никогда бы не сработал", — пробормотала Лена, почти про себя. Она не отводила взгляд от симфонии цвета, безмолвно взорвавшейся прямо перед их глазами.
От женщины, сидящей рядом, не прозвучало "Я же говорила". Никакого осуждения, или обвинений. Кара просто изогнула бровь и наклонила голову набок, словно ожидала, что Лена объяснит.
"Если бы ты не лгала мне, я бы никогда здесь не оказалась", — она вытянула подбородок в сторону шедевра, который рисовал мир, пока солнце скрывалось за горизонтом: "Я бы никогда не увидела это".
Она чувствовала на лице взгляд Кары, но продолжала смотреть вперёд. Следила за сиянием солнечных лучей, пока оно полностью не исчезло: "Если бы я не знала боли, я бы не знала облегчения".
Кара хмыкнула, переводя взгляд на темнеющую долину. Она оперлась подбородком на руку и опустила локоть на согнутое колено: "Да", — выдохнула она: "Но думаю, что вопрос в силе".
День отъезда выдался напряженным и пасмурным.
Кара заметно нервничала, повредив стол, когда ставила посуду, и сжигая на плите кофе. Скудные пожитки молча упакованы и расположены у двери, готовые к путешествию. Лена нетвёрдой рукой выдолбила девятнадцатую отметку на краю кровати.
Когда Лена застёгивала свою (Кары) куртку, блондинка повернулась к ней: "Ты уверена...?".
Она не дала Каре закончить предложение: "Боже, да", — резко сказала она: "Забери меня отсюда, пожалуйста".
Тишина, которая последовала за вспышкой показалась слишком длинной, нагруженной каким-то неопределённым значением. Воздух между ними внезапно стал таким густым, что Лене почти захотелось вернуть резкие слова, смягчить их чем-то более лёгким и добрым. Но она была так близко к тому, ради чего буквально упала с чёртовой скалы. Отступать нельзя.
"Тогда ладно", — сказала Кара спустя долгое мгновение и протянула руки: "Все на борт".
Мгновение тишины. Кара поморщилась: "Рао, вот это было странно. Не знаю, зачем я это сказала".
В другом веке, другой жизни, Лена бы рассмеялась. Но глаза Кары затуманены тревогой, в них не было привычного веселья, от чего живот сжался в узел, и она не засмеялась.
Лена бросила последний взгляд на крошечную хижину и, задержав дыхание чтобы не вдыхать запах волос Кары, сделала шаг в её объятия.
Прежде всего, по настоянию Кары, они приземлились в ДЭО. Едва её сапоги коснулись пола, на них направили по меньшей мере двадцать пистолетов. Выражение лица криптонки было уверенное и ровное, но Лена ощущала напряжение в прижавшемся к ней теле. Кара наполовину выставила накидку, закрыв Лену подобно щиту.
Алекс на месте. Она в ярости.
"Супергёрл. Как мило с твоей стороны заскочить и доставить нашу самую разыскиваемую преступницу".
Д`жонн появился из тени, в которой скрывался, и мягко надавил на оружие Алекс, опуская его в пол. Лена не упустила из виду небольшую дрожь в руках.
Только убедившись, что в Лену не станут стрелять, Кара заговорила. В одной руке остался край накидки, пока другая жгла прикосновением поясницу Лены, удерживая её близко. "Алекс. Д`жонн. Я привела Лену сюда, чтобы мы могли договориться об амнистии".
Алекс коротко рассмеялась: "Да ты, должно быть, шутишь".
"Нет".
На одно бесконечное мгновение сёстры встретились взглядами. Лена ощущала схватку силы воли, как физическое присутствие в комнате: толчки и рывки, и отказ поддаваться. "Разойдитесь", — пробормотал Д`жонн остальным агентам: "Оставьте нас".
Даже когда они остались одни, Кара не двигалась. Всё это время она не убирала руку, ограждая Лену от своей сестры. "Ты дашь ей амнистию за Non nocere, и остальное. Ты не будешь арестовывать её, не будешь следить, взламывать технику или взаимодействовать с ней любым из способов. Она будет свободным человеком".
Тон Алекс балансировал между неверием и мольбой: "Кара, она преступница. Она пыталась контролировать разум всего человечества".
"Она пыталась помочь людям. Она никому не навредила".
"Потому что у неё не было возможности! И она навредила тебе, заперла с Криптонитом…".
Лене не слишком нравилось, что они говорят, будто её там нет. Особенно не нравилось пережёвывание грехов, вина и сожаление за которые бурлили в ней, подобно фосфору. Но было ясно, что значила твёрдая рука Кары на талии: она справится с этим.
"Я простила её, и ты простишь. Или я...Я больше не буду работать с тобой. Я уйду".
Все в комнате ахнули, или это только Лена, её собственный вздох оглушительно прозвучал в ушах. Боль, которая отразилась на лице Алекс, вызвала в Лене желание провалиться под землю.
"Кара", — прошептала старшая Дэнверс: "Ты же это не всерьёз".
Д`жонн опустил руку на плечо Алекс: "Директор Дэнверс. Нам нужно хорошо обдумать её слова".
Поза Кары оставалась уверенной, но она больше не встречалась взглядом с сестрой. Рука на талии Лены до боли сжалась.
"Кара", — умоляла Алекс: "Пожалуйста, Кара. Ты не мыслишь здраво. Это же ты и я, это мы...".
"Это Супергёрл и ДЭО, и таковы условия партнёрства", — твёрдо сказала Кара, скрывая дрожь в голосе.
Лена никогда ещё так не ненавидела и не презирала себя, как в тот момент. Открыть дверь для враждебного инопланетного вида, чтобы захватить контроль над Землёй? Не проблема. Выстрелить в грудь родному брату? Детские игрушки. Попытка контролировать каждый разум на этой планете? Обычный вечер понедельника.
Но бить ломом в самый центр чистейших, самых преданных отношений, которые ей когда-либо приходилось видеть, и отрывать, (хоть и непреднамеренно) пока они не разлетятся на миллиард осколков? Это, возможно худшее, что делала Лена, а в этом она никогда не пасла задних.
Д`жонн что-то прошептал на ухо Алекс, очень тихо. Но недостаточно тихо, чтоб избежать криптонского суперслуха, и с каждым вздрагиванием Алекс, и без того напряжённые плечи Кары напряглись ещё сильнее.
Когда Алекс заговорила, голос звучал хрипло и сдавленно от властного тона. "Откуда мы можем знать, что она не вернётся к проекту по контролю над разумом? Что не сделает что-нибудь похуже?".
"Не сделаю", — тихо сказала Лена из-за спины Кары.
Алекс усмехнулась: "И я должна просто поверить в это? Поверить тебе на слово?".
"Да", — решительно ответила Кара.
Глаза Алекс были наполнены отчаянием: "Кара, я не могу просто...".
"Можешь. Ты должна. Если хочешь, чтобы я работала с тобой, чтобы мы...". Лена не упустила из виду, как сорвался голос Кары, и похоже, Алекс тоже. "...чтобы у нас были какие-то отношения в дальнейшем, тогда ты должна".
Она подняла подбородок, тот почти не дрожал. "Это моё условие. Принимай или нет".
Алекс приняла условия. Кара получила амнистию для Лены, ДЭО заполучило Кару, Лена получила возможность начать с чистого листа. Все получили, что хотели. Лена вполне уверена, что никто из них не был более несчастлив.
Кара молчала весь полёт до пентхауса. Блондинка выглядела как сталь с острыми краями, Лена боялась, что может порезаться об угол её напряженной челюсти, истечь кровью в бритвенно-острой хватке.
"Прибыли", — сказала Кара, опуская ноги Лены на пол: "Дом, безопасность".
Тело Кары настолько напряжённое и жёсткое, что Лена задумалась, может ли один лёгкий удар разбить её на осколки. Гнев, поглощающий душу Лены, вытек из неё где-то между Аляской и разрушением сестринской связи, теперь его заменила какая-то болезненная пустота. Отчаяние или вина, сожаление или тоска, а может какая-то пагубная комбинация всего сразу.
"Кара, я...".
"Всё должно быть в порядке", — перебила блондинка, не встречаясь взглядом: "У тебя всё ещё есть часы. Если я тебе понадоблюсь, если захочешь меня видеть, я приду. Но я знаю, что ты не захочешь".
Кара сжалась в комок, закрылась. Она пошаркала ногами по плитке на балконе, прежде чем взмыть в воздух: "Береги себя, Лена".
А потом ушла. И там, на балконе Лены, на который нет прямой видимости, который и был выбран для таких целей, никто не мог увидеть её слёз.
Быть дома — странно. Это и близко не ощущалось так хорошо, как она думала.
После тесной однокомнатной хижины квартира казалась огромной и пустой, с кучей пространства, которое она не занимала, и вещей, которыми не пользовалась. Даже с балкона пентхауса небоскрёбы Нешнл Сити казалось надвигались, давили. Она скучала по виду чистого неба.
Лена вернулась на работу. Джесс встретила её у офиса с привычным кофе и объятиями. Лене было немного стыдно признаться, что она вздрогнула от прикосновения.
Л-Корп не распался. Благодаря помощнице и тщательно подобранной команде руководителей бизнес держался на плаву по время её трёхнедельного отсутствия. Одно из первых дел, которые сделала Лена, сев за стол — позвонила в бухгалтерию и утвердила для каждого солидную премию.
Она провела один из вечеров, тщательно прочёсывая квартиру в поисках того, что напоминало о Каре. По общему признанию, там оказалось не так уж много вещей. В мусорный пакет отправилась пачка любимых чипсов Кары, которая всегда лежала в запасе, самая мягкая толстовка, которую Лена уже давно присвоила и зубная щётка, которую держала на случай ночёвки.
Фото в рамке, которое подарила Кара на прошлое Рождество, где руки блондинки крепко обнимают, удерживая неустойчивую на коньках Лену. Поездка на каток, конечно же, была идеей Кары. Лена отзывалась об этом саркастически, она постоянно поскальзывалась и падала, но это не имело значения, потому что Кара всегда была рядом, чтобы поймать её.
Посмотрев на радостные лица, как они запрокинули головы в искреннем смехе, Лена ощутила тошноту. Она бросила фотографию в пакет.
Весь процесс больше походил на расставание, чем на ссору между друзьями, и это сводило её с ума. Лена выбежала из квартиры и на полпути к мусоропроводу словно щёлкнул выключатель. Борьба внезапно оставила её, и Лена сползла по стене в коридоре, хватая ртом воздух.
Она развернулась и пошла домой. Заперла за собой дверь и балкон, так на всякий случай. Затем засунула пакет в самый дальний тёмный угол шкафа, подальше от глаз, и отказалась снова об этом думать.
Лене потребовалось три дня, восемь часов и семнадцать минут, чтобы осознать, что она скучает по Каре.
Потребовалось три дня, восемь часов, семнадцать минут и одна секунда, чтобы разозлиться по этому поводу.
Конечно же, это какая-то хрень с условно-экспозиционным воздействием. Они с Карой задолго до этого были встроены в повседневную жизнь друг друга. И даже после того, как она узнала, продолжала держать Кару рядом. Она занялась идеальной шарадой, которая положила начало мести, одновременно предоставляя почти постоянный доступ к лучшей подруге.
В этот момент она не готова была обдумывать свой выбор. Решила не спрашивать себя, почему не столкнулась с Карой сразу, не вычеркнула предательство и предателя из жизни и двинулась дальше. По одному кризису характера за раз.
Важно то, что она это сделала, продолжила их обеденные свидания, игровые вечера и вечера кино. И потом, прошло всего 24 часа между их конфронтацией в крепости и пробуждением на вершине горы на Аляске. Несомненно, совместное проживание с любым человеком в течение почти трёх недель оказало бы влияние, как только сожительство прекратилось. Резко отказаться от чего-либо сложно.
Это не имело никакого отношения к Каре. Только элементарная психология.
Удовлетворённая собственными рассуждениями, Лена сделала большой глоток скотча, прежде чем позвонить Джесс и сообщить, что готова к следующей встрече.
А люди ещё говорили, что ей нужно к психотерапевту, да она отлично справляется сама.
Она понятия не имела, как Алекс Дэнверс удалось обойти охрану, при том что у них были чёткие указания. Похоже, ей придётся поговорить с начальником охраны о значении фразы "ни при каких обстоятельствах".
Но это проблемы будущей Лены. У Лены нынешней было около двенадцати секунд, чтобы подготовиться между предупреждением и хлопком двери офиса.
Джесс вбежала следом за Алекс, выглядя встревоженной. Лена опустила подбородок в универсальном жесте "оставь нас наедине, если только не услышишь криков". Её посланная небесами помощница кивнула, проницательная как всегда, послушно отступая и закрывая за собой дверь.
Лена встала за столом, держа на виду кнопку вызова охраны.
"Ты", — почти прорычала Алекс, когда за спиной закрылась дверь. Она не сводила с Лены взгляд.
"Если попытаешься что-то сделать", — предупредила Лена, накрыв большим пальцем тревожную кнопку: "Охрана будет здесь раньше, чем ты успеешь моргнуть".
Алекс медленно прошла к ней вглубь кабинета, и Лена заставила себя оставаться на месте: "В чём дело, агент Дэнверс? Неужели вам не хватило одной попытки убить меня из-за исследований?".
"Да меня вообще не волнуют твои ебаные исследования!", — прикрикнула Алекс. К удивлению Лены она не потянулась к оружию, вместо этого яростно потирала наполненные слезами глаза: "Ты отняла у меня сестру".
Из всех вещей, которые она ожидала от Алекс, эта даже не была внесена в список. Лена молча открыла и закрыла рот. Она медленно убрала руку от тревожной кнопки.
"Я не знаю, о чём ты", — наконец выговорила она, глубоко проникая в запасы хладнокровия генерального директора. Она пыталась вернуть себе контроль над ситуацией.
"А я думала, мы договорились, что ты не будешь со мной взаимодействовать. Разве не такими были условия уговора?".
"Я здесь не как директор ДЭО", — бросила Алекс: "Я здесь как сестра Кары. И пришла, чтобы спросить тебя, какого хрена ты делаешь. Какого хрена ты с ней сделала".
"Я ничего с ней..."
"Нет? Тогда объясни мне, почему моя сестра отвернулась от всех, кто её любит, чтобы защитить тебя. Почему она даже не разговаривает со мной. Не появляется на обеих своих работах, если только это не вопрос жизни и смерти".
"Погоди, погоди", — Лена подняла руку, защищаясь от натиска: "Кара уволилась из КэтКо?".
"Она не уволилась, её нахер уволили. За то, что она постоянно пропускала работу, пока была с тобой", — прорычала Алекс, скрестив руки и упёршись тактическими ботинками в пол, подобно несокрушимой крепости.
Лена с трудом справилась с потоком информации. Алекс это не волновало.
"Ты лгала ей, крала у неё, делала больно, и она всё равно повернулась и...", — Алекс с усилием стёрла слезу со щеки: "Затем вы обе практически исчезли с лица земли, а теперь вы вернулись, и она...ей так плохо, как после Мон-Эла. Нет, хуже. Так что просто...", — голос Алекс был наполнен таким ядом, что Лена подумала о дезактивационном душе, чтобы восстановиться после разговора. "...скажи мне, какого хрена случилось с Карой".
Мозг Лены, казалось, отставал от текущего разговора месяца на три. Она встряхнула головой, будто это могло помочь рассеять туман: "Я...я не могу. На знаю".
Алекс раздраженно зарычала, звук был столь злобным, что пальцы Лены снова дёрнулись в сторону тревожной кнопки.
"Лучше бы, чёрт возьми, тебе разобраться".
Это задело. "Извини?" — Лена выгнула бровь, взывая к самому пугающему взгляду: "Я ничего не должна делать. Ты пыталась убить меня. Почти преуспела. Если Кара злится на тебя за это, я не собираюсь её отговаривать".
"Я пыталась остановить тебя", — бросила Алекс: "Может ты заблуждалась, а может прозрела, или что-то там ещё, но это не меняет факта, что ты пыталась контролировать каждый разум на этой планете. Ты точно знала, что делаешь".
"Ты тоже", — резко ответила Лена. "Я использовала Мириаду. Ты использовала Клэймор. Теперь нам обеим придётся иметь дело с последствиями. Смиритесь, агент Дэнверс". Она грациозно опустилась в кресло и начала просматривать бумаги на столе с достойным Оскара проявлением безразличия.
"Смотри, чтобы дверь не ударила по заднице, когда будешь выходить".
Теперь она не видела Кару.
Это хорошо. Этого она и хотела. Недели радиомолчания от Кары — как раз то, что отличало их совместное проживание в хижине от остального.
Лена перемещалась из своей одинокой квартиры в одинокий офис, не проводя и минуты в присутствии человека, которому за это не заплатили.
Пустая тишина пентхауса давала слишком много пространства для размышлений. Лена никогда не была хороша в обдумывании чувств, но похоже, что это было всё, что она делала.
Где-то по пути и совершенно без её разрешения злость на Кару смешалась со злостью на саму себя. Она злилась, что Кара так поступила с ней, сломала, но она также злилась на то, что позволила это. Она позволила себе полностью поддаться бесхитростным голубым глазам и обещаниям быть другой, особенной.
И что ещё хуже, теперь Кары нет рядом. Не на кого было кричать, с кем спорить. Не так приятно бросать посуду в голову того, кого здесь не было.
Это, определённо, стало причиной раздражения, скручивающегося в животе. Она совершенно определённо не хотела, чтобы Кара была рядом по какой-либо другой причине.
Без цели для своего гнева, без врага, с которым можно сражаться, она чувствовала себя опустошенной. Бесцельно дрейфующей. Теперь ей не к чему стремиться. Некому мстить, нет Non nocere, чтобы развивать его, нет заключения, чтобы пытаться выбраться. Пламя ярости гасло, оставаясь без подпитки.
Но если в груди больше не кипел гнев, то что тогда осталось?
Она долго не видела Кару, за исключением тех случаев, когда меньше всего этого ожидала.
Однажды, когда Лена по пути в офис, не стесняясь, кричала по телефону на мизогинную свинью, которая была потенциальным инвестором, ярость стала настолько всепоглощающей, что она не заметила приближающуюся машину.
Внезапно телефон выскользнул, когда сильные руки обхватили талию и оттянули назад, едва предотвратив лобовое столкновение с бампером Мазерати.
"Пожалуйста, смотри куда идёшь", — раздался напряжённый голос Кары, прежде чем она исчезла, оставляя за собой лишь размытое пятно красного и синего, мелькающее среди небоскрёбов. Пальцы Лены едва успели забрать из канавы треснувший телефон, прежде чем тот снова выскользнул из рук.
Несколько дней спустя в таблоидах появилось предупреждение о потенциальной опасности здоровью, связанной с Л-Корп, и вскоре слух распространился по всему городу.
Она знала, что это беспочвенная клевета. Она испытывала продукты компании на себе. Так что это не более, чем кампания по дискредитации от одного из самых безжалостных корпоративных врагов, но акции всё равно упали.
Лена провела весь день, пытаясь хоть как-то справиться с последствиями, но безуспешно. В тот же вечер она увидела Кару в полном облачении Супергёрл, дающую первую пресс-конференцию за несколько недель (но кто их считал).
"Я полностью уверена в мисс Лютор и продукции её компании", — спокойно утверждала Кара из телевизора в офисе. Лена с такой силой швырнула пульт в стену, что разбила корпус.
Ей не нужно было, она не хотела, чтобы Супергёрл бросалась на помощь, даже если акции Л-Корп мгновенно взлетели.
Для Лены жизнь продолжалась, поскольку её жизнь состоит из работы.
Она знала, что некоторые из сотрудников шептались о ней, думая, что она не слышит. Они рассуждали о её отсутствии, предполагаемой болезни, лангеты на руке, которую сняли всего две недели назад. Слухи были непристойные и скандальные до крайности, и ни один из них не сравнится с истиной.
Лена, на самом деле, не против. В основном, дела в Л-Корп шли хорошо. Спокойно. Компания продолжала исправно работать, но душа Лены уже не лежала к работе. С момента возвращения она не занималась НИОКР, даже не брала в руки плоскогубцы и паяльник. Она концентрировалась на том, чтобы Л-Корп продолжала работать, но почти не обращала внимания на продвижение.
Она продолжала допоздна оставаться в офисе, но в основном потому что никто не говорил ей идти домой. А в квартире было одиноко, слишком пусто с явным напоминанием уединённости.
Однажды, Джесс нерешительно спросила, придёт ли Кара Дэнверс на обед в ближайшее время. Лена молча бросила на неё резкий взгляд, и Джесс больше не поднимала эту тему.
Она не видела никого из Супердрузей.
Алекс больше не приходила. Это значило, что запрет распространился и на Келли. Они с Д`жонном никогда не были закадычными друзьями, а встреча с Брейни и Нией оказалась слишком болезненной.
Лена думала, что из всех них милая Ния могла быть самым безопасным выбором. Но когда случайно столкнулась с девушкой в кофейне на другом конце города, в мгновение ока вспыхнула искра обмана в пороховой бочке её сердца. Смотреть на эту милую улыбку, теперь не более, чем смотреть на очередного человека, который знал, что её разыгрывают и ничего не сказал.
Лена нырнула за стойку обслуживания в манере, не свойственной генеральному директору, чтобы не быть замеченной, и поспешно направилась к двери.
Почти-встреча оставила её взвинченной на весь день. В тому времени, как она добралась домой и выпила полторы бутылки красного вина из запасов, Лена закончила проигрывать в голове аргументы. Она готова к личной встрече.
У неё ещё есть часы Кары. Она провела большим пальцем по знаку над циферблатом, размышляя о том, чтобы заставить блондинку броситься к ней. Но воспоминание о том, как в последний раз звала Кару к себе в квартиру, о собственном обмане и манипуляции стояли в горле подобно забродившему фрукту. Она до сих пор ощущала давление призрачных, отчаянных объятий Кары, когда нажала кнопку.
Криптонка ответила быстрее, чем она ожидала. Меньше чем за минуту ботинки стукнули по полу балкона, а накидка зашуршала в дверном проёме, когда Кара вошла.
"Давно не виделись", — холодно поприветствовала Лена, обхватив пальцами ножку бокала.
Кара нахмурилась. Она снова в своём костюме. Лена неделями видела её только в этом чёртовом костюме. Она никогда не думала, что будет скучать по фланелевым рубашкам и спортивным штанам, но уж что есть.
"Что?".
Лена уставилась на бордовую жидкость, омывавшую стенки бокала: "Тебя не было рядом".
"Ты не...Ты не хотела, чтобы я была рядом", — сказала Кара, в тоне сквозила неуверенность.
Лена не могла с этим поспорить. Она сменила тактику: "Сегодня я видела Нию".
"Ох?".
Лена замычала в знак подтверждения. Кара осторожно спросила: "Ты...говорила с ней?".
Лена фыркнула: "О, конечно. Я сказала: привет Ния, помнишь, как ты ежедневно лгала мне о тайной личности моей лучшей подруге, как и о своей? И она такая: Конечно, помню! Правда, это было весело? Можно я заплету тебе косички?".
Кара резко втянула воздух от токсичного тона, она впилась зубами в губу: "Зачем ты...Зачем ты позвала меня?".
Пальцы Лены крепко сжали бокал. Она едва сдержала желание швырнуть его в стену. "Знаешь, ты разрушила не только наши отношения. Но и отношения с остальными".
Кара опустила голову: "Мне жаль".
Лена налила себе ещё бокал и за раз осушила половину: "Мне насрать на извинения".
Криптонка так тяжело вздохнула, что Лена задумалась, может ли она упасть под этим весом. Впервые она заметила бледность лица и тёмные круги под глазами. "Я не знаю, что ты...Лена, я не могу обернуть время вспять. Не могу изменить это. Я только пытаюсь сейчас делать всё правильно".
"Это так ты поступаешь правильно? Боже", — сказала Лена: "Тогда я не представляю, что для тебя неправильно".
Кара провела рукой по непослушным локонам: "Я сделала то, что ты хотела. Я принесла тебя домой, ушла с твоего пути, а ты всё равно недовольна. Чего ты хочешь от меня? Правда. Скажи, и я сделаю. Чего ты хочешь?".
Разве это не вопрос на миллион долларов? Она понимала, что хочет, чтобы всё прекратилось. Чтобы вернулась лучшая подруга, и всё было как прежде. Чтобы больше не было боли. Но это невозможно и наивность такого желания заставила ненавидеть себя ещё больше. Поэтому Лена сделала то, что и всегда, когда чувствовала уязвимость. Она перешла в нападение.
"Я хочу, чтобы ты перестала обращаться со мной, как с дамочкой в беде. Всё, что я получаю сейчас, это великую и могущественную Супергёрл. Ты прилетаешь, чтобы спасти меня, позволяешь кричать, а потом просто исчезаешь! Ты как...супермощная боксёрская груша. Что мне с этим делать?".
Кара подняла руки, затем опустила их к бокам: "Я пытаюсь тебя защитить".
"Мне не нужно, чтобы ты меня защищала, мне от тебя нужно только уважение. Хочу, чтоб ты уважала меня настолько, что могла бы не согласиться со мной. Чтобы по-настоящему со мной поговорила".
Кара стояла неподвижно, словно каменное изваяние посреди гостиной. Её мышцы напряжены, боль исказила черты. Голос прозвучал тихо, едва слышно: "Ты просила меня оставить тебя в покое. Я пытаюсь".
"Ну, может я не...", — Лена провела рукой по волосам. Может я этого не хочу, вот что она собиралась сказать. Ох чёрт.
Гнев вырвался наружу подобно фениксу из пепла, в этот раз это гнев на себя. На то, что она едва не проговорилась. Она сжала челюсти, скрежеща зубами. "Ладно", — резко сказала она: "Тогда уходи".
Кара ушла. Она ушла и не возвращалась.
Она последовала указаниями Лены. Она делала только то, что ей сказали и Лена не могла её винить за гнетущее чувство в животе.
Лена всё равно её винит.
Какой бы прогресс у них не был, какую бы толику вежливости им ни удалось выцарапать за последние дни в хижине, сейчас это полностью уничтожено. Лена чувствовала каждый дюйм пространства между ними, лёжа на огромной кровати и представляя себе Кару, лежащую на своём потрёпанном матрасе на другом конце города.
Как будто физическое расстояние между ними только усилила разделившая их пропасть. Лена не могла не чувствовать, что всё было бы проще, если бы она могла поднять взгляд и увидеть Кару в другом конце комнаты, подпевающей дрянной поп-музыке на своём iPod. Если бы она только завернулась в одну из фланелевых рубашек Кары, сидя за ужином, который приготовила криптонка, она могла бы дотянуться через пустоту и обнаружить, что Кара тянется в ответ.
Всё так запутано. Гнев на Кару менялся с каждым днём, трансформируясь из ярости, потому что она всегда рядом, в обиду на то, что её никогда нет рядом. Это лишило Лену почвы под ногами, когда она впервые призналась себе, что даже на пике ярости и душевной боли не хотела, чтобы Кара навсегда ушла из её жизни.
Кара всегда вела в их отношениях. Она задавала тон, брала на себя инициативу во всех аспектах, а Лена, как ручная собачка, позволяла ей это.
Её бесило, что и это тоже решала Кара. Если Лена собиралась выбросить криптонку из жизни, она сделает это на своих чёртовых условиях.
Она уже прочла девяносто страниц в квартальном отчёте Л-Корп, зрение настолько затуманилось, что Лена даже не увидела номер звонившего, когда взяла ответила: "Алло?".
"Наконец-то прекратила игнорировать мои звонки, Лютор?".
Лена загнула край страницы, чтобы отметить где остановилась, и опустилась в кресло, тёплый голос из телефона, словно бальзам на душу. "Сэм", — выдохнула она: "Боже, как я по тебе скучала".
Сэм усмехнулась: "Ты бы меньше по мне скучала, если отвечала на звонки, тупица. Что происходит? Всё в порядке?".
"Нормально", — рефлекторно ответила Лена: "Как ты? Как Руби?".
"Не-а, мисс Сменим-Тему. Когда Лена стальная-иммунная-система взяла больничный на три недели и не отвечала на звонки, то это следует обсудить. Ты в порядке?".
"Я...да. Извини", — она прикусила губу: "Я в порядке. Я не болела. Была...в общем, это долгая история".
"Ну, Руби ушла на ночёвку к подруге, а я только открыла бутылку красного и готова к длинной ночи", — голос Сэм звучал мягко и непоколебимо поддерживающе, от чего Лена ощутила, как навернулись слёзы. "Выкладывай".
Лена сильнее прикусила губу: "Месяц выдался тяжёлый", — признала она: "По правде говоря, несколько месяцев".
"Почему ты не позвонила?" — упрекнула Сэм: "Я здесь буквально для этого. Расскажи всё тёте Сэм".
"Это...Дело в Каре", — она вздохнула: "Она рассказала мне кое-что, что...".
"О боже, боже, боже!" — Сэм так громко завизжала, что Лене пришлось отодвинуть телефон от уха: "Она призналась тебе в любви. Наконец".
Лена поморгала: "Что?".
Но Сэм даже не слушала её, слова лились сами собой, пока она возбуждённо говорила в трубку: "О боже, что ты сказала? Ты ответила ей? Ты смеялась? Заплакала? Лена, ты заплакала?" — Сэм втянула воздух между потоком вопросов: "Боже, ты же не сбежала? Блядь, только не говори мне, что ты сказала спасибо?".
Лена покачала головой, поднимая руку, будто Сэм могла видеть её из Метрополиса. "Нет, она не сказала мне...Сэм, она такого не говорила. Почему ты...почему ты вообще подумала..."
Сэм мгновенно протрезвела, ликование исчезло из голоса так же быстро, как появилось: "Упс, виновата. Продолжай".
"Нет, я хочу знать, почему ты подумала...."
"Нет, не хочешь!" — перебила Сэм: "Расскажи, что она сделала".
Лена встряхнула головой: "Ну, она сказала мне, что..."
Она не могла это сделать. Не могла поделиться секретом, который ей не принадлежит. Лена вернулась мыслями к вечеринке в честь Пулитцера, к тому тошнотворному моменту, когда думала, что могла бы отправить файл Андреа, могла раскрыть личность Кары всему миру.
Но она не смогла тогда и не может сейчас. Даже для Сэм.
"Она, она сказала мне правду о кое-чём. Кое-чём очень важном. По поводу чего лгала мне с самого начала", — в конце концов проговорила она.
Тишина длилась так долго, что Лена даже отодвинула телефон от уха, чтобы проверить, не прервался ли звонок.
"Ох, чёрт", — выдохнула Сэм после бесконечной тишины: "Кара Дэнверс — Супергёрл".
Лена в шоке открыла рот: "Что?" — рассмеялась она неестественно высоким голосом: "Почему ты, почему ты это сказала?".
Сэм проигнорировала её: "Вау, это так логично", — пробормотала она: "Блядь, она так идеально разыграла эту шараду. Нужно отдать должное её актёрскому мастерству".
Лена продолжала сидеть, разинув рот: "Ты знала?".
"Конечно, нет", — мгновенно ответила Сэм: "До этого момента не знала. Но ничто другое не привело бы к тому, что ты...", — она прервалась и снова начала говорить, пока Лена не попросила её закончить предложение: "Ох, детка. Хорошо, расскажи мне обо всём".
Лена так и поступила. Так приятно было сбросить груз, когда у тебя есть кто-то, с кем можно поговорить после недель одиночества.
Когда она закончила печальную историю, Сэм протяжно присвистнула: "Охренеть".
Лена рассмеялась: "Знаю".
"Хочешь, чтобы я прилетела и выбила из неё дерьмо? Уже через час могу быть в самолёте. Шучу", — быстро сказала она, когда Лена уже открыла рот, чтобы поспорить. "Шучу, но только наполовину", — тон Сэм снова стал серьёзным: "И что ты будешь делать?".
Лена вздохнула и закрыла глаза: "Я не знаю".
"А чего ты хочешь? От неё? С ней? Или что-нибудь иное?".
"Этого я тоже не знаю".
Сэм сочувственно помычала, и как бы глупо это не звучало, было похоже на тёплые объятия через телефон. Чувство комфорта и принятия, которого так не хватало в последнее время. "Я думаю, что всё сводится к простому вопросу", — мягко сказала Сэм: "Ты всё ещё хочешь её присутствия в твоей жизни?".
Лена со вздохом откинулась на спинку кресла и подумала: к чёрту всё. "Ага", — выдохнула она: "Да, хочу".
Кара избегала её в течение шести дней.
Она обходила стороной здание Л-Корп и квартиру Лены, уносясь на суперскорости в противоположном направлении, если они когда-либо сталкивались друг с другом на улице. Она игнорировала звонки Лены и отвечала односложными смс, Лене это надоело.
На седьмую ночь она с железной решимостью захлопнула рабочий ноутбук и вышла на тёмный балкон, сбрасывая по пути туфли. Подтащив одно из тяжелых плетёных кресел к краю, Лена взобралась на него. Ладони стали влажные, а сердце колотилось, когда она поставила одну ногу на перила и уже собиралась встать, но вид из сорокового этажа заслонила красная накидка.
"Что ты делаешь?" — зашипела Кара. Она парила так близко, несмотря на разделяющие их перила, Лена практически видела, как её сердце билось о грудную клетку. Руки Кары вытянуты вперед, окружая Лену, при этом не касаясь, стальная сеть безопасности в миллиметрах от её тела. "Слезай, пожалуйста".
"О, привет", — небрежно сказала Лена, в глубине души она почувствовала облегчение от того, что блондинка появилась прежде чем пришлось зайти дальше: "Приятно видеть тебя здесь".
"Почему ты считаешь необходимым рисковать разбиться насмерть, чтобы привлечь внимание?" — спросила Кара, ведя Лену обратно в безопасность балкона и не слишком осторожно отбрасывая стул от края.
"Почему мне приходится чуть-ли не разбиваться насмерть, чтобы привлечь твоё внимание?" — парировала Лена.
Кара вздохнула, напрягая челюсть. Лена в реальном времени наблюдала, как соскользнула маска Супергёрл. "Лена, мы уже это проходили. Расстояние — то, что для тебя лучше. это то, чего ты хочешь".
"Откуда ты, чёрт возьми, знаешь чего я хочу? Тебя никогда нет рядом".
Кара ничего не ответила. Когда Лена была без каблуков, чёртова эмблема на груди находилась прямо на линии глаз, прожигая дыру в сетчатке. "Знаешь, если бы я хотела, чтобы какой-то самодовольный мученик диктовал мне, как жить, то осталась бы в Метрополисе, рядом с твоим кузеном", — выплюнула Лена: "Но я поступила иначе. Я сама решила приехать сюда. Потому что думала, что ты другая".
Кара продолжала стоять неподвижно. Она сцепила руки перед телом и напрягла плечи. Её взгляд смотрел за миллионы миль отсюда. Лена покачала головой: "Где ты сейчас?".
"Что?" — Кара поморгала: "Я здесь".
"Нет, Супергёрл здесь. Где ты, Кара?".
"Нигде я не хочу быть!" — выпалила Кара. Её стоический фасад треснул прямо посредине: "Я не хочу быть Карой. Кара отстой. У неё нет работы. Нет сестры. Нет тебя".
Лена удивлённо открыла рот. Она не могла найти в себе силы, чтобы закрыть его.
"У Супергёрл по-прежнему всё в порядке", — продолжила Кара, словно не могла остановить поток слов: "Супергёрл может делать свою работу. Может обеспечить безопасность, сохраняя дистанцию. Тебе не нужна Кара".
"Ты...Это не тебе решать".
Тот пыл и непоколебимая страсть, которые привлекли Лену в самом начале, безошибочно угадывались в тоне: "Я разрушила всё с тобой, Лена. Кара Дэнверс всё испортила с тобой. Но Супергёрл, ты...".
"Боже мой", — вспыхнула Лена: "Ты можешь хоть на одну долбанную минуту перестать говорить мне, что я чувствую? Может, вместо этого попробуешь просто спросить?".
Кара моргала, глядя на неё, как рыба, выброшенная из воды. "Я..я не могу", — сказала она, голос снова стал тихим: "Я не знаю, могу ли этому доверять". Лена нахмурилась, и она глубоко вздохнула: "Ты неделями мне лгала. Манипулировала мной, притворялась, что мы до сих пор друзья, и я тебе верила. Я не могу здраво оценить тебя...нас. Лена. Я не могу позволить себе ещё раз через это пройти".
Лена поморгала, потрясённая. Кара многим ради неё пожертвовала, и она достаточно взрослая, чтобы признать это. Она шла против приказов правительства, торговалась отношениями с сестрой ради защиты Лены.
Она понимала , что Кара многое делала ради того, чтобы искупить собственные грехи. Но Лена сыграла не такую уж невинную роль в этой трагедии. Впервые, она поняла, возможно ей тоже следует поработать над устранением причинённого ущерба.
Кара уставилась в пол, шаркая сапогами по плитке балкона. Её взгляд невероятно грустный: "Лена, я всегда буду защищать тебя. Я говорю всерьёз. Но...но мне тоже нужно попробовать защитить себя".
Она пригласила Кару внутрь.
Заварила чай и поставила на кофейный столик наряду с двумя чашками, которые звенели в её дрожащих руках. Они молча сидели по разные стороны длинного белого дивана Лены, сохраняя значительную дистанцию.
Когда стало ясно, что Кара первой не прервёт молчание, Лена прочистила горло: "Может...поговорим?" — осторожно спросила Лена: "Только поговорить, без споров и побегов".
"Никакого залезания на перила балкона", — тихо сказала Кара.
Лена ощутила, как приподнялся уголок губ, и увидела, как Кара отзеркалила выражение: "Идёт".
Комната снова погрузилась в тишину. Кара сидела, перебирая пальцы, плечи выглядели напряженными. Лена снова неловко прочистила горло: "Ты можешь...Эм...Ты можешь начать". Она неопределённо взмахнула между ними рукой. "Вероятно, пришло время и тебе сказать своё слово".
Кара кивнула. Глубоко вздохнув, она зафиксировала взгляд на руках: "Я не всегда могу тебя прочитать, Лена. И недели после смерти Лекса это доказали". Она посмотрела вверх и встретилась с взглядом Лены. "Ты должна поделиться своими мыслями. Должна быть честна со мной". Пальцы сжались в кулаки у бёдер: "Я должна иметь возможность поверить, что ты честна со мной".
"Немного круто, что ты просишь меня о честности, ты так не думаешь?" — сказала Лена без злобы, только с усталостью и болезненной грустью.
Кара сжала губи: "Возможно", — признала она: "Но ты лучше других знаешь, насколько это жизненно важно. Как сильно бьёт отсутствие доверия". Она уверенно встретила взгляд Лены: "Ты должна быть готова отдать то, что сама хочешь получить".
Лена приглушила инстинктивный гнев. Она заставила себя сидеть спокойно и обдумать слова блондинки.
"Это...честно", — проговорила она спустя долгое мгновение. Она не упустила удивленный взгляд Кары в ответ на согласие. "Если мы хотим двигаться дальше, нам нужно быть искренними. С обеих сторон".
"А ты?" — тихо спросила Кара. Лена вопросительно выгнула бровь. "Ты хочешь двигаться дальше? С...с нашими отношениями?".
Лена глубоко вдохнула и раздраженно выдохнула. Компромисс, подумала она. Вся суть в компромиссах. "Ага", — выдохнула она, ощущая будто с груди убрали свинцовую гирю: "Я так думаю. Да".
На лице Кары появилась такая ослепительная улыбка, что на неё больно было смотреть. Криптонка сжала пальцы и положила их под бёдра, словно пыталась помешать себе протянуть руку. "Хорошо. Ага, хорошо. Я тоже".
Лена тяжело сглотнула: "Я хочу двигаться дальше, как Лена и Кара", — сказала она: "Не с Супергёрл".
Кара побледнела.
"Нет, я имела в виду...", — Лена поспешила уточнить: "Я...Я принимаю эту часть тебя. У меня нет проблем с Супергёрл, правда. Но в последнее время, это единственная твоя сторона, которую я вижу". Она покачала головой: "Ты ведешь себя, будто я дамочка в беде, а ты героиня. Разве ты не видишь, какой это пиздец?".
Кара в тот момент выглядела такой маленькой и грустной, что что-то в сердце Лены разбилось.
"Не пойми меня неправильно", — с трудом продолжила она: "В следующий раз, когда я буду падать со скалы, смело натягивай плащ и лети. Но Кара...", — она несознательно подвинулась на диване, совсем немного сократив дистанцию между ними.
"Мне никогда не нужна была героиня. Мне нужна была моя лучшая подруга. Я просто нуждаюсь в тебе".
Кара долгое время молчала. Лена покусывала внутреннюю поверхность щеки, ощущая уязвимость. Ощущая, будто сказала слишком много. Но вдруг, медленно, мучительно медленно, Кара кивнула. "Хорошо", — сказала она: "Я поняла. Я могу это сделать".
"Правда?".
"Ага", — снова кивнула Кара, уже увереннее: "Кара и Лена. Честность. Договорились".
Их отношения улучшились. Лена действительно считала, что их отношения стали лучше.
Кара всё ещё вела себя отстранённо, а Лена была настороженной, но они по крайней мере, могли вести себя цивилизовано. Новый фундамент, который они заложили на потрескавшуюся основу их отношений, кажется, имел потенциал стать крепким. Выдержать вес.
Они до сих пор нечасто встречались, но иногда переписывались. Только факты: времена встреч, особенности и коротенькие сообщения об изменениях. Хоть их общение и было немного формальным, немного неестественным, по крайней мере она больше не было пропитано злобой и негодованием. Лена решила принять успех таким, какой он есть.
Всё не стало внезапно идеальным. Одна дипломатическая беседа перед лицом бесчисленного количества криков, плача и ярости — это не магический эликсир.
Но это начало. Лена поняла, что пространство в груди, которое как она считала долгое время было заполнено яростью и отчаянием, теперь вмещало нечто больше похожее на тоску. Желанием избежать боли, вернуть друга. Жаждой мира.
Теперь, после их обещаний друг другу, она чувствовала, как что-то пробилось сквозь пропасть тоски, подобно побегу, который только и ждёт момента, чтобы расцвести. Это ощущалось, как надежда.
Им становилось лучше до определённого момента.
У Лены был долгий день, наполненный взрывами в лаборатории, бухгалтерскими кризисами, неудачными прототипами и множеством других вещей, с которыми ей не хотелось связываться, когда написала Кара, спросив можно ли прийти.
Лена хотела только отправиться домой. Забраться в постель с коробкой мороженного и ноутбуком с парой сезонов Голубой Планеты, позволить успокаивающему рассказу Дэвида Аттенборо о жизни полосатой кошачьей акулы сгладить все заботы.
Но то, что Кара написала — большой шаг для них. И даже больший, что Лена написала "Да" в ответ.
Едва было доставлено сообщение, она услышала легкий стук в окно. "Привет", — неуверенно сказала Кара. После жеста Лены она зашла и села. "Я подумала, не могла бы ты...не могла бы ты помочь. Мне".
Лена сглотнула комок: "Конечно. Что я могу сделать?".
Рассказ Кары о инопланетном головорезе, терроризирующем город звучал настолько хаотично, что было явно видно, как она нервничала. От этого у Лены заболело сердце. Кара вела себя тревожно рядом с ней. Она боялась прийти к Лене за помощью.
"Я просто подумала, может у тебя есть какая-нибудь примочка, или идея, что стоит ещё попробовать? Призвать к помощи твой гениальный ум и всё такое...", — блондинка завершила нервным смешком.
Лена прочистила горло. Она напомнила себе, что это большой шаг. Снова работать вместе — значимое изменение. "Ну я...мой брат, эм, разрабатывал много оружия, которое могло дестабилизировать инопланетную физиологию. Там может быть что-то, чего вы ещё не пробовали", — она прикусила губу: "Там всё ещё....У Лекса были тайники и бункеры. В них он хранил различные ужасные вещи".
Блондинка кивнула: "У него даже была Чёрная Милость", — сказала она, слегка поёжившись.
"Откуда ты знаешь?".
Внезапный резкий тон Лены заставил её нахмуриться: "Я...видела это? Когда была там?".
"Я никогда не брала тебя в...".
Вот, блядь. Лена зажмурилась, когда осознала всё, и прижала дрожащие пальцы к глазам. Кара Дэнверс никогда не видела бункер Лекса, конечно же. С другой стороны, Супергёрл...
Она с силой впилась зубами в нижнюю губу, сдерживая внезапные горячие слёзы. Каждый опыт, каждое воспоминание, которое ей пришлось проработать в разуме, чтобы объединить двух разных людей, которых как думала, она знает, ощущалось, будто она снова бередила рану предательства Кары.
"Лена?" — тихо спросила Кара: "Ты в порядке?".
Она прерывисто втянула воздух, вздрагивая пытаясь заставить миндалевидное тело больше не производить предательских слёз.
"Извини", — сказала Кара, не получив ответ: "Рао, я снова тебя расстроила. Просто скажи мне, что я сделала и я...".
"У меня могла быть только Кара", — прервала её Лена. По внезапной вспышке было ясно, что она освобождала долго сдерживаемое напряжение. "Я могла бы знать только Кару. Мне не обязательно было знать и Супергёрл, разве что, может в экстренных случаях. Мне не обязательно было знать обе твои стороны. Почему тебе нужно было...".
"Что ты...Лена?" — Кара привстала с кресла, протягивая руку через разделявший их стол.
"Как я должна это сделать?" — спросила Лена, когда вырвалось всхлипывание, которое она старательно скрывала: "Как я могу объединить двух совершенно разных людей, совершенно разные отношения в одни? В тебя?". Она впилась ногтями в ладонь: "Я не могу...Я до сих пор не понимаю, Кара. Почему ты поставила меня в такое положение?".
"Я, я не...Я никогда не хотела...".
"Но ты это сделала", — она сказала достаточно громко, чтобы это можно было считать криком, но словами движет не гнев, а боль. "Как Кара Дэнверс, как Супергёрл ты преследовала меня. Ты хотела не просто работать вместе, ты хотела, чтобы мы стали друзьями. Ты сделала так, чтобы я знала обеих. Почему?".
"Я хотела быть рядом", — выпалила Кара, глядя широко открытыми глазами и теребя пальцы: "Всё время. Я...я хотела, чтобы тебе понравились обе мои стороны. Каждая часть меня".
Лена сильно поморгала, смахивая слёзы: "Так бы и было", — прошептала она, когда упала первая слеза: "Так бы и было, если бы я только знала. Почему ты не могла сказать мне? Почему не могла мне довериться?".
"Я доверяла, я доверяю тебе", — быстро, серьёзно и душераздирающе. Этого недостаточно. Лена закрыла глаза, слёзы рисовали дорожки на щеках.
"Я не могла рисковать потерять тебя", — прошептала Кара в пространство между ними.
Лена покачала головой и прижала пальцы к вискам. "Все остальные знали. Каждый. И ты не потеряла их из-за этого".
"Это не...Это другое", — сказала Кара, перебирая пальцами: "С тобой всё иначе".
Лена рассмеялась, ломаный звук превратился в икание, а затем во всхлипывание: "Почему иначе? Из-за моего брата? Потому что я Лютор?".
"Конечно нет", — сказала Кара: "Я никогда не видела тебя в таком ключе".
Лена провела рукой по волосам: "Тогда почему же? Скажи мне, Кара. Сделай так, чтобы это приобрело смысл".
"Я...я не могу".
Они смотрели друг на друга одно бесконечное мгновение. Кара сдалась первой, опустив взгляд в колени. Лена откинулась на спинку кресла, зажав пальцами переносицу. Энергия совершенно иссякла, ей приходилось прилагать усилия даже чтобы выговаривать слова.
"Честность, Кара. Мы пообещали друг другу быть честными", — она позволила заявлению зависнуть в воздухе. Дала Каре последний шанс.
Кара им не воспользовалась. Лена вздохнула: "Если ты не можешь мне это предоставить, тогда я думаю, нам больше нечего сказать друг другу".
Кара кивнула и тяжело сглотнула: "Прости", — прошептала она и исчезла.
Она не могла оставаться в офисе.
Белоснежные стены словно сжались вокруг неё, лишая возможности вдохнуть. Если они не будут честны, то не смогут доверять друг другу, а без доверия у них не будет ничего. Они уже однажды это доказали.
Дрожащими руками она оттолкнулась от кресла. Пробормотала Джесс, что идёт за кофе, игнорируя встревоженный взгляд помощницы.
Свежий воздух вокруг Л-Корп холодный и бодрящий, именно то, что нужно, чтобы вспомнить, как вдыхать и выдыхать. Она быстро шла, сосредоточив внимание на кружащемся облаке печали в груди. Потому ей потребовалось больше времени, чем следовало, чтобы отреагировать на звук машины, с визгом остановившейся рядом.
Она слишком медлительна, чтобы отбиться от фигуры, которая накинула на голову чёрный мешок и прижала ей руки, пока Лена бессмысленно пыталась вырваться из крепкой хватки, когда справа открылась дверь. Её грубо затолкали в машину, тяжёлый запах бензина проник даже через ткань, когда её прижали к полу.
Лена яростно пинала нападавших, проклиная себя за то, что оставила шокер в офисе, пока не почувствовала укол в яремную вену. Сила разом покинула мышцы, забирая с собой сознание.