Сны взяли верх. Боль и огонь. Лео было больно, боль была постоянной, нескончаемой, игнорировать ее было невозможно.

— Лео? Ты в порядке?

Прорвался звук. Он дышал с надрывом. Он не мог справиться с этим сейчас. Ему было страшно и тоскливо, он так устал. И болело ужасно.

Инстинкты взяли верх. Присутствие взяло верх. Лео туманно понял, что Сенсей к этому уже приспособился. Его ладонь по буквам показала больно, указывая на отсутствующую руку.

Кто-то другой, кто находился в комнате, резко ахнул. Послышалось бормотание, что-то о препаратах. Проблема была решена, и Лео ничего не пришлось делать. Чувствуя горячую благодарность, он соскользнул обратно в жуткую темноту.

Теперь сон и близко не был запятнан болью. Но всё равно, когда Лео проснулся, у него совсем не было сил. Веки медленно, неверно затрепетали, и он изучил окружение.

Кейси всё еще был в комнате — задремал на кресле, что стоял у его кровати, сжавшись в клубочек, будто пытаясь стать меньше.

Его затопили разделенные воспоминания: щуплый малыш, угнездившийся в громадном фиолетовом худи, уткнувшийся щекой коленки и так и заснувший на кресле. Болезненно розовый мальчик на полу ванной и стеклянный взгляд его огромных глаз, слишком огромных для его головы, неописуемо крошечный в его руках. Едва ли подросток у матраса на полу, заснувший на патруле, уронивший подбородок на грудь.

Горе и любовь воевали в груди Лео. Нет. В груди Сенсея. Его мальчик.

Рваный вздох. Лео проснулся. Это был не Лео, это был Сенсей. Который думал, что больше никогда не увидит Кейси и никогда не узнает, принял ли он правильное решение.

В кои-то веки его решение оказалось правильным. Потому что вот он, Кейси, совсем рядом. Свернулся и сжался, становясь меньше, как всегда делал ребенком, одет в школьный свитшот Эйприл, выглядит так, будто наконец начал есть.

Сенсей точно знал, что сказал бы ему. Он бы взъерошил ему затылок и прошептал: «Что, спишь на службе, малой?» И тогда он подорвался бы, залился румянцем и сожалел, но был так рад его увидеть, и…

Сенсей не мог этого с ним сделать. Не мог дать ему надежду, что он еще здесь. Он не станет. Он не станет отбирать жизнь у еще одного ребенка, которому еще едва дали пожить.

«Эй, — подумал Лео из того чернильно-черного угла, откуда он наблюдал. Сенсей опустился рядом с ним. Какое-то время ни один из них не брал бразды правления. Лео сказал чужаку в своем разуме: — Если бы меня кто-то так любил, я бы хотел знать».

«Много кто любит тебя именно с такой силой», — размеренно ответил Сенсей, спокойный даже сейчас, когда у него рвалось сердце.

«А Кейси — нет», — напомнил Лео. Сенсей молчал. Не шевелился. Лео вышел вперед.

Лео, младший Лео, сожалел, что заставил мальца закрыть за ним портал. Так что он разбудил Кейси, пихнув его локтем.

— А? — тот выпрямился, и оказалось, что на его лице отпечатались складки со сна. И следом он просиял и широко улыбнулся: — Сенсей! Ты не спишь! Ты… ты же не спишь в этот раз, правда?

Лео показал один палец по шкале. Потому что навернуться обратно в бездну не собирался. Потом он переключился на «ок», показал жест для вопросительного знака и указал на Кейси.

Он понадеялся, что Кейси знал жестовый язык. Иначе всё будет сложно. Сенсей тут же фыркнул в его голове: «Ну конечно он знает жестовый язык».

Тот понимающе проследил за жестами, потому что ну конечно он знает жестовый язык. Улыбка стала более кривой:

— Я в порядке. Всё немного… обескураживает, но мне очень нравится в прошлом. Тут…

Похоже, он не знал, как закончить предложение. Сенсей выдал череду предположений, как будто не мог сдержаться: «Огромно? Громко? Многолюдно?»

— Всё совсем иначе, — наконец выговорил Кейси, но прозвучало это так, будто он хотел использовать совсем другое слово. Пауза затянулась. Кейси наконец снова подал голос: — Я хотел извиниться.

Лео удивленно захлопал ресницами. Он коснулся лба, потом показал Y, сжав кулак и растопырив мизинец и большой палец. Он не мог предположить, что, по мнению Кейси, он мог сделать неправильно — они выиграли. Они справились.

— За то, что я наговорил, — добавил он, отводя взгляд и теребя мягкий рукав.

Сенсей с нежностью подумал, что никогда не видел на нем ничего настолько теплого и мягкого. И как он до сих пор, чувствуя вину за что-то, скручивался в комок. Как тот маленький мальчик с жалобно искривленным ртом, вертящийся, будто его посадили на стол, чтобы не наступил случайно на битое стекло. То же выражение на лице, призрачный отпечаток того, на что смотрел Лео.

— Сенсей? — окликнул Кейси неуверенно, между его бровями залегла складка.

«С тобой очень сложно сосредоточиться», — процедил Лео, потому что он и так едва мог удержать концентрацию, а тут еще Сенсея в его голове угораздило вляпаться в Эмоциональный Момент.

«Прости, — виновато отозвался тот. — Я заткнусь».

«Сомневаюсь», — огрызнулся Лео, потому что если он кого и знал, так это себя. Он заморгал, выбираясь из прекрасного далеко, в которое снова засмотрелся. Если он не будет осторожен, когти бездны затащат его назад. Его внимание совсем сбилось, и он уведомил об этом Кейси, показав ноль.

— Прости, — сказал Кейси и прозвучал так похоже на Сенсея всего пару секунд назад, что Лео почти фыркнул. — Пожалуй, не стоит говорить об этом сейчас. Я просто… сожалею, что всё закончилось вот так.

Ладно, в этот раз Лео фыркнул. Потом он уверенно провел большим пальцем под подбородком вперед, сердито указал на своего мальчика, уперся рукой в свое плечо и провел вниз. Не. Твоя. Вина.

У Кейси задрожали губы, и он отвел взгляд и мотнул головой.

— Я вел себя как кретин по отношению к тебе, хотя у меня не было никаких причин. Мне не стоило так вываливать это всё на тебя. Тебе… тебе ничего не нужно было доказывать.

Вот только ему нужно было. Лео должен был безостановочно доказывать, что он чего-то стоит, потому что никто в него не верил. И имел на это веские причины.

Сенсей начал ворчать, Лео мысленно пнул его, не желая снова отвлекаться.

Для Кейси же он указал на себя, а потом дернул что-то невидимое перед своей грудью. Мое решение.

— Ненавижу твои решения, — Кейси неровно улыбнулся. Лео ощутил, как сердце Сенсея разбилось на миллион осколков. Присутствие в его голове отступило, скрылось в бездне, но лишь после того как оставило после себя многослойный живой отпечаток воспоминания, как лицо улетающего в портал Кейси исказила боль.

Лео потер кулаком пластрон. Прости.

Кейси остановил его движение, положив свою руку поверх его и задержав ненадолго. Мотнул головой, но не стал объяснять.

Без Сенсея в уголке разума Лео будто высвободилось слишком много пространства, по которому гуляло эхо. Возникло искушение нырнуть в бездну и присоединиться к нему, но от того, каким безвольным тело становилось во время диссоциации, у него кожа покрывалась мурашками. Он не мог поверить, что пролежал в кататонии больше недели. Он показал жест для еды, и мальчик из будущего тут же убежал на кухню.

Он вернулся с новой порцией бульона. Лео пытался сесть и почувствовал почти физическую чесотку от того, сколько времени он провел в своей комнате. Он показал жест, на который обычно нужно две руки, но и с одной он должен был сработать. Он согнул руку в локте и указал ею две точки в пространстве, прочертив между ними дугу. Двигаться.

— Нет, нет, я не думаю, что тебе стоит двигаться, Лео, — остановил его Кейси. Голос у него слегка подскочил, он поспешил поставить тарелку на тумбочку.

Лео отмахнулся от его руки, спустил ноги с кровати и качнулся от того, как закружилась голова.

Видимо, решив, что остановить его он не сможет, Кейси просто нервно стоял рядом. Достаточно близко, чтобы поймать его, если надумает падать. Но Лео был не идиотом и медленно, старательно потянул ноги, отчего мышцы проняло неприятным натяжением боли и одеревенения.

— Почему бы нам сперва не поесть? — предложил Кейси, стараясь быть голосом разума, даже если под этим было слышно, как он нервничает.

Еда равно энергия. Вообще, хорошая идея, чтобы у него прибавилось сил на то, чтобы встать и начать двигаться. Ему нужно восстанавливаться, чтобы он мог…

Чтобы он мог что?

В мгновение холодная тьма его остановила. Что теперь было у Лео? Он показал себя как отвратительный лидер, еще и руку потерял… да он был по сути бесполезен. Мертвый груз, идиот и болтун, из-за которого все почти погибли.

Хм. На минуту Лео почти почувствовал себя заземленным, и вот он опять соскальзывал.

— О чем задумался? — Кейси наклонился, чтобы попасть в его поле зрения. Видимо, читая на его лице что-то, что он неосознанно выдал.

Поддавшись немедленному инстинкту соврать, он сложил пальцы в О, приложил к подбородку и небрежно отбросил. Ни о чем.

Лео не нужен был опыт будущего, чтобы знать по его лицу, что Кейси ни на миг ему не поверил.

Единственным вариантом оставалось отвлечь, так что он потянулся за едой, которую ему принесли. Все внутренности казались хрупкими и слабыми, глотание виделось проблемой до смешного страшной, но он на это подписался.

Когда Лео сражался с последними ложками на дне, к ним присоединился Донни.

— Число? — отрывисто осведомился он. Лео отложил ложку и показал один палец. — Куда-то собрался? — задал он следующий вопрос, похлопывая по его ноге, всё еще свешивавшейся с края кровати.

Лео упрямо повторил жест, который ранее показал Кейси, две точки в пространстве. Двигаться.

— Полагаю, нам до смерти скучно, — Кейси сложил ладони между коленями, поднял взгляд на Донни и улыбнулся так, чтобы улыбка затронула глаза. Лео очень ценил, что хоть до этого он был против, сейчас Кейси не раздумывая встал на его сторону и представил ситуацию так, будто они затевали это дело вместе.

— Тебе никогда не сиделось спокойно, — Донни весело выдохнул через нос. Лео знал, о чем он думает: вспоминает, как во время просмотра фильмов он делился игрушками-антистрессами, иначе Лео бесконечно ерзал, и крутился, и в итоге продолжал просмотр стоя на голове.

Лео решил отстать от последней ложки бульона и отдал миску Кейси. После чего сразу попытался встать, и его колени с этим не согласились.

— Идиот, — Донни поймал его за локоть. — И с чего ты решил, что это должно сработать?

Он не решал. Он хотел, чтобы Донни его поймал. Лео прислонился к нему, самодовольно улыбаясь, и закинул руку ему через плечо.

— Да-да, — пробухтел Донни в его ухо и стиснул в ответ. — Не подскакивай так на ноги. Мы можем разработать последовательный график реабилитации.

У Лео была всего одна рука, которой он мог говорить. Так что ему пришлось практически обхватить голову Донни, чтобы покрутить пальцем у носа. Скучно.

На лице у того калейдоскопом промелькнуло несколько эмоций, но его ответ не выдал ни одной из них:

— Да, я знаю, возвращение силы — это та крайность шкалы, которая «тише едешь — дальше будешь», а ты вовсе не фанат такого подхода. В любом случае, тебе придется, как говорится, стиснуть зубы да смириться.

— Ты же не хочешь навредить себе еще больше, Лео, — вставил Кейси, и что-то в его голосе прозвучало слишком механически. Похоже, ему часто приходилось это говорить, похоже, ему. Если догадка Лео и была верна, Сенсей всё еще прятался и опровергать ее не спешил.

— Мальчик из будущего прав, — Донни использовал возможность опустить Лео обратно на край кровати. Впрочем, Лео этого не хотел, потому что сидение на месте и гляделки со стенами сводили его с ума. Если все так хотели заземлить его в реальность, то ему придется делать немножко больше, чем сидеть тут. Оставаться наедине с собственными мыслями попросту опасно. Словно оказаться запертым в одной комнате с человеком, который ненавидит тебя больше всех остальных.

— Что тут происходит? — поинтересовался Сплинтер, из дверного проема наблюдая, как Лео изо всех сил пытается пихнуть близнеца единственным локтем, параллельно силясь встать, предаваемый своими слабыми коленями.

— Леонардо заскучал и изволит немедленно бежать марафон, — сухо отчитался Донни.

— Немного двигательной активности под наблюдением не повредит, — улыбнулся Сплинтер, потому что он самый лучший. Донни вздохнул и прошил Лео очень серьезным взглядом.

— Ты видел свою медкарту, mellizo. Будь бы на твоем месте я, ты бы позволил мне расхаживать вокруг?

Гнусный сатрап, обернул его медицинские познания против него. Лео ответил взглядом, который в полной мере передавал эту мысль, отчего у Донни дернулась губа. Но он был прав. Даже если забыть про серьезную потерю крови, его ребра пели оперу режущей боли с каждым поворотом, а слабость и одеревенелость мускулов могут только еще на более долгий срок приковать его к постели… будь бы это Донни, или Раф, или Майки, он бы цепями приковал их к кровати и позволял минимальные прогулки под строгим надзором как минимум с костылями.

Лео похлопал себя по боку. Костыль.

— Упрямый… — проскрежетал Донни, но отправился искать, не завалялись ли они где-нибудь. Сплинтер подошел ближе, коснулся его коленей и улыбнулся:

— Рад видеть, что ты встаешь на ноги, даже если Фиолетовый считает, что еще слишком рано.

Лео подмигнул ему. Знак вышел куда более усталым и вынужденным, чем ему бы хотелось для собственного удовлетворения. Улыбка Сплинтера стала шире, только чтобы потом пропасть, а руки напряглись.

— Я скучаю по звуку твоего голоса, Синий. Есть какая-то причина, почему ты не разговариваешь?

Кейси напрягся, будто ощутил, что это деликатный вопрос. У Лео достойного ответа не было, так что он пожал плечами.

— Может, в таком случае ты сможешь сказать что-нибудь для своего отца? — попросил он, беря его единственную руку в обе свои.

Маленькие, сильные, крепкий якорь. Лео взглянул на них, чувствуя напряжение в саднящем горле. Он открыл рот, желая сострить, желая сделать так, чтобы всем было хорошо, и все болтали как обычно, и…

Сотри эту ухмылку со своего лица.

Его горло захлопнулось и запечаталось.

Лео ощутил, как его рука под папиными пальцами ослабла. Как его взгляд остекленел. Почувствовал, как комната покрылась рябью. Его семья поняла, что он соскальзывает.

— Оставайся с нами, Синий, — напомнил Сплинтер. Его голос прозвучал из-за расстояния в миллионы километров. Будто он говорил с Лео из другой вселенной — из другого измерения.

Неа. Лео был на нуле. Лео погружался в бездну, лицо онемело, желудок ухнул вниз.

— Сосредоточься на нас, сенсей, — взмолился Кейси.

Его тело двинулось. Лео ощутил, как под его раскрошенные ребра вогнали воздух. Веки затрепетали — зрение сфокусировалось, но в кресле водителя сидел другой — его призвала мольба его ребенка.

— Я в порядке, — сказал рот Лео — скрежещуще, сломленно, но он был на месте. Присутствовал.

— О мой дорогой малыш синий, — выдохнул Сплинтер, крепко сжимая его единственную оставшуюся руку.

Лео ощутил, как его омыли волны скорби. Будто океан накатывался и накатывался на берег.

— Ну разумеется, именно это ты и скажешь в первую очередь, — сказал Кейси с такой нежностью, что было почти больно.

Не Лео управлял своим телом. Он повернулся к Кейси и улыбнулся ему непривычной улыбкой, странно искривившей его рот. Улыбка была осторожной и застарелой. При виде нее на лице Кейси отразилась такая же волна горя, но в следующее мгновение она разбилась в ничто, и его лицо опустело.

«Ох, малой», — подумал Сенсей, превращаясь в огромный неловкий ком сожаления.

— Ты с нами? — уточнил Сплинтер, снова сжимая его руку. Лео кивнул. Или Сенсей? Сложно было сказать. Они оба правили телом. Сенсей не дал ему упасть в бездну. И теперь он отпустил контроль, осторожно направляя Лео выступать ведущим.

«Я устал», — заныл тот, потому что внезапный прилив энергии, который он почувствовал, испытав панику, неумолимо схлынул.

«У тебя всё получится», — подбодрил его Сенсей и снова устроился наблюдателем. Лео хотел жаловаться и дальше, но закусил язык, неуверенно втягиваясь обратно в свое тело, перебирая пальцами ног и моргая, пока его взгляд не сфокусировался. На это ушло несколько минут.

Теперь и Донни был в комнате. Он нашел повидавшие более чем достаточно костыли, оказавшиеся в семье с четырьмя детьми-скейтбордистами с пожизненным круглосуточным доступом к рампе.

— … он то здесь, то нет, — говорил Сплинтер, указывая на него.

Лео показал кулак, ноль.

— Спасибо за обновление статуса, — Донни сел слева от него и одарил мрачным взглядом. — Мы еще желаем подвигаться?

Лео почти, почти отказался от этой идеи. В нем до сих пор пульсировала паника, и засело глубокое изнеможение, погоняемое ноющей болью, которая ни на мгновение не отступала, никогда не давала о себе забыть. Он хотел свернуться калачиком и сдаться бесконечной бездне.

Но Донни сказал «мы». То же слово поддержки, которое использовал Кейси. Потому что какую бы глупость ни задумал Лео, Донни в ней участвовал. Даже если был не согласен. Черт, особенно если он был не согласен.

Пауза чересчур затянулась, но он потянулся за костылем. Он не знал, зачем Донни принес оба, как будто он мог бы использовать оба.

Видимо, Донни осознал это одновременно с ним. Он скривился, на его и без того изможденное лицо опустилось что-то темное. Но он оттащил костыль в сторону и пристально наблюдал за попытками Лео встать.

С опорой это оказалось легче. Даже если его ребра взорвались такой болью, что у него перехватило дыхание и понадобилось некоторое время дышать с крайней осторожностью, чтобы преодолеть ее. Но он сделал шаг, потом второй, потом остановился посреди комнаты.

Он откусил больше, чем мог прожевать. Его колени задрожали. Он думал, что хочет подвигаться, но теперь, когда он двигался, это было тяжело, и сложно, и просто слишком. И больно, почему это всегда было так ужасно больно? Его легкие захрипели. Паника колючей проволокой оплела диафрагму, не давая вдохнуть.

Единственная рука, которой можно было общаться, была занята костылем. Он не мог даже поднять голову и бросить полный паники взгляд. У него оставался лишь один вариант, и он выдавил:

— Ди.

Судя по тому, как быстро его близнец впечатался в него, обхватил поперек груди и принял на себя большую часть веса, он стоял буквально в шаге.

— Я с тобой, Нардо.

Лео с трудом выдохнул сквозь боль. Слишком рано. Слишком много. Медленно, но верно Донни повернул их обратно к постели. Сплинтер освободил его от костыля. Кейси без запинки помог закинуть ноги на кровать.

Он залился горячим стыдом, закрыл лицо рукой, прерывисто дыша, болтаясь между болью и соблазнительной бездной.

«Ты отлично справился», — тихонько прокомментировал Сенсей.

Лео с горечью подумал, что уж Сенсей-то на следующий же день после потери руки наверняка бегал марафоны. Но не спроецировал эту мысль, так что ответом служила лишь горечь.

Кейси держал его за ноги. Сплинтер вскарабкался на кровать и гладил над его сердцем своей маленькой рукой. Донни держался рядом, бормотал что-то ему в ухо.

«Откуда этот стыд? — спросил Сенсей, когда Лео продолжил хандрить. — Посмотри на всех них, как они тебя любят. Они видят лишь, как сильно ты стараешься».

«И лажаю», — напомнил Лео.

«Вчера ты прошел ноль шагов. Сегодня два».

Лео мысленно фыркнул: «Круто. Два. Прям иду вразнос».

Сенсей вздохнул. «Я знаю, что в этой голове скопилось много знаний о медицине. Мы хотим сейчас делать больше?»

Спешка может привести к повторному открытию ран, язвам желудка вследствие перебарщивания с обезболивающими и множеству других великолепных перспектив, от которых всё станет только хуже.

Лучше начинать потихоньку и не ожидать немедленного достижения того, что было нормально до получения травмы. Может, раньше Лео мог пробежать километр и не вспотеть. Нереалистично было ожидать от него таких же результатов сейчас, а попытка их достигнуть может привести к катастрофическим последствиям.

Сенсей сказал медленно и устало: «Я не жду от тебя позитивных мыслей, я сам годами спорил с Майки, что это попросту не в моей — ну, нашей — природе. Но прислушивайся к своему внутреннему целителю и как минимум выживешь».

Лео дышал медленно, ровно. Ему не нужен был терапевт в собственной голове, который станет пытаться его починить. «Я спрашивал твоего совета?»

Тишина. Долгую паузу спустя Сенсей угрюмо ответил: «Нет. Полагаю, что нет».

«Так я и думал».