Лео отваливался даже в любимые моменты фильма. Кейси не желал ослаблять хватку даже слегка, Донни прислонился к его ногам, сидя на полу. Он завернулся в утяжеленное одеяло и, судя по тому, как мало он комментировал наиболее наплевавшие на науку детали фильма, тоже спал. Эйприл пристроилась с ним рядом, поглощала попкорн и время от времени приподымала миску, предлагая его Кейси.

Кэрол мало обращала внимание на сам сюжет, больше спрашивала Сплинтера, что происходило на съемочной площадке и как снимали определенные сцены. Майки с Рафом повторяли каждую реплику в фильме, для большей драмы спихивая друг друга с кресла-мешка.

У Лео не было ощущения, что он правда сидит в своем теле. Как будто плоть сместилась слегка влево, и опустелый труп висит мертвым грузом. В ловушке. Мгновение было прекрасно. Ему нравилось. Но у него было ощущение, будто это происходит с кем-то другим. Теперь в его голове застряла надоедливая бесконечная песня — казалось, что это нереально.

Его окружили такой любовью. Она была во всем, цеплялась к нему. Он хотел купаться в ней, наслаждаться ею, но она была так пропитана болью и это был такой разительный контраст с тем, как ощущалась бездна. И внутренняя, и внешняя.

На обед были тако. Когда пришло время расходиться, Кэрол отвела его в сторонку, чтобы попрощаться, и еще раз обняла.

— Ты где-то витаешь, — окликнула она с хитрой улыбкой, трепля его по щеке.

— Виноват, — автоматически ответил Лео путающимся языком.

— Хочешь поговорить об этом?

Он мотнул головой, потому что правда не хотел.

— Но тебе правда стоит, — посоветовала она. — Необязательно со мной, но с кем-нибудь. Просто упомяни. Никто не хочет, чтобы ты снова отключался. Хорошо?

— Хорошо, — неохотно согласился Лео. Он этого тоже не хотел, хотя прямо сейчас уйти в темную было бы неплохо. Тогда ему не надо будет стараться. Он слишком устал, чтобы продолжать стараться.

Кэрол еще раз стиснула его в объятиях. Затем последовала Эйприл, и замыкал цепочку Кейси.

Насередине они с Сенсеем сменились, и он взлохматил Кейси волосы. Тихо, не желая привлекать внимания, сказал:

— Постарайся поспать, малой. Ты выглядишь вымотанным.

Кейси отстранился и выразительно закатил глаза.

— Совсем об этом не подумал. Да, я стараюсь. Эти недели были долгими.

— Верю, — Сенсей вздохнул. — Не торопись.

— Есть, Сенсей, — на автомате ответил Кейси. — Я приступил к курсам для повышения уровня знаний. Можно приходить сюда делать домашку?

— Зачем тебе это? Донни научил тебя всему, что тебе было нужно знать, разве нет? — Сенсей боднул его локтем.

— Да, я могу закодировать систему безопасности с нуля, но, видимо, им нужно, чтобы я умел анализировать литературные темы и знал президентов.

— Этих старикашек? Просто скажи им, что правительство не продержится долго, — хихикнул Сенсей.

— Ну, в этот раз благодаря Лео оно продержится дольше, — Кейси закусил губу.

Смена в мгновение ока. Лео улыбнулся ярче.

— Благодаря и тебе тоже, Кейси. Ну же, тебе тоже причитается. Без тебя мы бы не справились.

— Командная работа, — утвердил он и поднял руку. Лео ответил на пятюню.

— Приходи в любое время, чувак. Тут не так и много происходит.

— Ладно. Спасибо, — Кейси слабо улыбнулся. Кэрол и Эйприл ждали его, так что он еще раз быстро обнял их и ушел.

Лео благодушно позволил Рафу отнести его обратно в его собственную спальню. Его старший брат устроил все одеяла, включил вентилятор и ночник. Разум Лео скакал усталыми кругами, не мог сосредоточиться на чем-то одном и успокоиться, отпустить странное чувство, что всё самую малость сместилось влево.

— Где мы сейчас, Лео? — спросил Раф, ставя его телефон на зарядку. — Хочешь, чтобы кто-нибудь остался с тобой?

Мысль о том, чтобы заставлять кого-то оставаться с ним, страдать от неизбежности и скуки «выздоровления» вместе с ним была смешной. Но мысль остаться одному была практически бесчеловечной. Он не знал, на каком конце шкалы он находился, особенно пока его осаждала дереализация.

Кэрол сказала ему поговорить с кем-нибудь. Он почувствовал себя тупым десятилеткой, но спросил Рафа:

— Это ведь реально, правда?

На лице Рафа промелькнула леденящая вспышка душевной боли, но быстро испарилась. Он ответил абсолютно серьезно:

— Да, Лео. Это реально.

— Откуда ты знаешь? — Лео ненавидел необходимость выпрашивать, поддаваться ужасной навязчивой мысли. Донни доказал, что это реально. Папа сказал подумать о чем-нибудь другом. Но это ни капли не подействовало на соблазнительный манок мысли. Что это всё ненастоящее, что он до сиз пор там.

— Донни сказал, что твой разум до сих пор беспокоится, что ты в тюремном измерении, — задумчиво начал Раф. — Но там ведь не было Лу Джитсу, верно? Это не должно доказать тебе, что происходящее реально?

Это была очаровательная попытка доказать, но она ничем не помогла.

— Но я был там, и я знаю все фильмы назубок.

Раф думал где-то минуту. Лео мял браслет, ожидая, не зная, какой ответ он получит, раздумывая, не стоило ли ему с самого начала молчать.

— А Сенсей там был? — спросил Раф со складкой меж бровей.

— Нет, — Лео мотнул головой. — Только я.

— Как думаешь, ты бы смог рассказать мне о том, что там было?

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Если ты хочешь, чтобы я доказал, что ты не там, мне нужно знать, что там было.

Лео закрыл глаза, ощутил жало, замедлил дыхание. Не сюда он хотел завести разговор.

«Тебе стоит рассказать об этом», — напомнил Сенсей.

«Я отдаю себе отчет, что стоит, — запальчиво ответил Лео. — Но это разобьет им сердце. И я не знаю, справлюсь ли я с этим сам, не говоря уже о том, если они узнают».

Бездна угрожающе развернулась по периферии. Всего мгновение во мраке, оно манило, завлекало прохладой и защитой. Не было ни шанса, что он сможет открыть рот и заговорить об этом, сколько бы другие ни утверждали, что он должен. Он давно не отключался и хотел бы удержать этот стрик.

Дерьмо. Стрики в снэпчате. Он совсем забыл про них, так его достало изнурение. Он не помнил, скидывал ли туда что-нибудь, чтобы их поддерживать. Это что-то в нем сломало, какую-то последнюю соломинку, и Лео натянул одеяло на голову и оттуда пробормотал:

— Неважно.

Далекий, приглушенный вздох.

— Хочешь позаниматься заземляющими упражнениями?

— Они скучные, — заныл Лео. — А я устал.

— Ты всё еще сомневаешься, реально ли происходящее?

— Нет, — соврал Лео. — Я в порядке. Просто устал.

Устал устал устал. Бесконечно умолять свои разум и тело о чем-то, чего у него никогда не было. О чем-то, чего он не заслуживал.

— Хочешь, я останусь?

Лео хотел перестать принимать решения. Он не знал, какой выбор был правильным. Он пробурчал:

— Делай что хочешь, — и остался под одеялом и заснул, потому что он так невероятно устал.

Лео стоило об этом поговорить, или сделать со своим страхом хоть что-то, прежде чем засыпать, потому что он просочился в сны, и Лео проснулся, давясь криком, задыхаясь. Горло болело. И Раф, очевидно, никуда не ушел, потому что он был рядом, гладил его панцирь и бормотал что-то ободряющее.

— Блять. Блять, — ругался Лео, плюясь. Башка кружилась бешеным кругом, рассмотреть что-то было невозможно. Сенсей тоже был рядом, держа метафорические гребни надыбленными, глаза мечутся в поисках выхода, сканируют все потенциальные угрозы, а сердце в груди заходится галопом и…

Судя по моргающим часам будильника, прошла всего пара часов. Худшая часть всего этого заключалась в том, что Лео до сих пор был вымотан, и злость и безысходность подогнали в глаза слез, и он раздраженно отер их запястьем.

«Чисто, — отчитался Сенсей. — Мы в безопасности».

От того, как громко он кричал, саднило горло, так что было совсем не удивительно, когда дверь в его спальню открылась на мгновение, и тихие торопливые шаги Майки приблизились, а потом что-то опустилось на его ноги.

— Осторожно, Майкс, — пробормотал Раф, продолжая гладить его панцирь уверенными кругами.

— Я осторожен как никогда, — ответил тот, устраивая подбородок в его коленях.

Дверь снова открылась и закрылась, снова впустив луч света из коридора и фиолетовый с включенным планшетом.

— Ты ударился рукой? — уточнил Донни.

— Нет, — прохрипел Лео. — Я не планировал устраивать ночевку.

— Хм, — откликнулся Донни и уселся на пол спиной к матрасу, продолжая клацать по планшету.

— Серьезно, я в порядке, — голос вышел слабый, даже он это слышал. Он еще яростнее отер лицо, пытаясь стереть все следы кошмара, пытаясь довести его до отметки «нормально».

— Хорошо, — согласился Раф. Никакой снисходительности, только терпение.

— Тогда почему ты кричал это? — спросил Майки из изножья.

Лео замер. Обратился к Сенсею: «А что мы там блять кричали?»

«Без понятия, меня там не было. Наверное, что-нибудь из сна».

Ему снилось тюремное измерение. Лео взял лопату и начал копать:

— Кричал что?

Очевидно, ни один из его братьев не хотел произносить это, потому что в комнате вдруг установилась неловкая тишина. Это явно было что-то плохое. Лео попытался вспомнить, о чем был сон, но в голову приходил лишь отчаянный страх.

Донни прочистил горло и отчитался голосом робота:

— Отпусти.

У Лео кровь слегка похолодела, даже если могло бы быть куда хуже. Он мог бы умолять о смерти, как делал уже не раз. Хотя, судя по натянутой тишине, это тоже было не ахти.

— Ты всё еще сомневаешься, что происходящее реально? — спросил Раф.

Да и не прекращал, вообще-то. Лео не ответил достаточно быстро, потому что встрял Донни:

— Я же говорил, мы можем повторить это столько раз, сколько тебе понадобится, Нардо.

— Всё нормально, — с трудом выдавил Лео. Вес изнурения, и неудавшейся попытки поспать, и издевательского кошмара, и горящих глаз делали происходящее просто слишком.

— О чем был твой сон? — очень тихо спросил Майки.

Сердце Лео пропустило удар. В нем нарастал шторм, опасный, жестокий.

— Я не помню, о чем был сон. Это был просто кошмар.

Долгая, тяжелая тишина. Майки прошептал:

— Но я никогда не слышал, чтобы ты был так напуган.

Что ж, блять, ладно, Лео больше никогда не ложится спать.

«Не решение данной проблемы», — вставил Сенсей.

«Мне сейчас твои нравоучения не нужны, чувак».

«Какая польза будет от того, что ты продолжишь скрывать это от них?»

«Ты серьезно? Я не могу просто… свалить это на них. Лучше не распространяться. Так будет лучше».

«Для кого? Не для тебя точно».

— Мы тебя потеряли? — осторожно спросил Раф.

— Дайте нам секунду, — Сенсей вышел вперед, чтобы сказать. — Я просто пытаюсь уговорить Лео не быть идиотом.

— Тогда мы тут надолго, — пробормотал Донни. Сенсей вслепую его лягнул. Донни монотонно отозвался: — Ауч.

Лео пробормотал: «Разве тебе это еще не надоело? Просить меня быть хотя бы кусочком того, чем я должен быть? Я их подвел, я всех подвел, я не смогу…»

«Можно я тебе кое-что покажу?» — оборвал его Сенсей, перекрывая полнящиеся ненавистью мысли.

Лео неохотно ответил: «Ну давай».

«Я понимаю, что ты еще не знаешь Кассандру так хорошо, но, думаю, это всё равно поможет. Я долго хранил это воспоминание близко к сердцу, потому что… ну. Смотри».

Лео охотно погрузился в разделенное воспоминание, позволил цветам разлиться калейдоскопами. Под ногами трясет, перекатывается, как всегда. Кассандра, Кейси-старшая, сидит и баюкает всхлипывающего Кейси, прижимая к груди. Ему лет семь или восемь, а огромные блестящие глаза будто вот-вот вывалятся из головы.

Сенсей сидел рядом. Слой за слоем аккуратно накладывал на гипс на его левую руку.

— Ладно тебе, Кейси, зато мы будем сочетаться, — протянул он заманчиво. И шутка и близко не была принята. Мальчик был слишком безутешен и заплакал только пуще.

Кассандра засмеялась, с улыбкой продолжая качать его.

— Видимо, не особенно ему хочется сочетаться с твоей отрубленной кочерыжкой.

— Верно, мы не станем отрубать тебе руку, — пообещал Сенсей, кривясь и закусывая губу. Он потянул его маленькие пальчики в дырочки в гипсе и добавил: — Всего пара недель — и всё будет замечательно.

— Это не конец света, — пообещала Кассандра, продолжая широко улыбаться, и когда ей ответили усиленные рыдания, приподняла бровь. — Что, ты мне не веришь?

Кейси мотнул головой, отчего волосы разлетелись. Его лицо было насквозь мокрым.

— Кейси-младший, — торжественным обворожительным голосом объявила Кассандра. — Это не конец света. Я знаю, что каждый день и смотришь вокруг и тебе кажется, что это уже случилось. Но в том-то и дело — мир продолжает крутиться. Тебе нужно верить, что завтра он всё еще будет на месте.

Слезы Кейси больше не были такими драматичными и горестными. Он шумно шмыгнул носом и сказал:

— Так Сенсей всегда говорит. Это надежда.

— Это надежда, — подтвердила Кассандра громко и гордо. — Миру еще не конец. Всё хреново, так что поплачь. А потом вставай и возвращайся к делу, потому что до того дня, как мир правда погибнет, мы будем жить надеждой, детка.

— Черт побери, — уронил Сенсей, видя, что это наконец усмирило нескончаемые слезы и заставило Кейси куда надежнее держать руку, что сильно упростило процесс.

— Я пыталась говорить как ты, когда ты воодушевляешь войска. Не только ты умеешь доставать слова из задницы, — широченная улыбка Кассандры стала самодовольной.

Было довольно тупо, что как минимум раз в неделю Сенсей просыпался и вставал исключительно на силе ее голоса, горделиво заявляющего: «До того дня, как мир правда погибнет, мы будем жить надеждой, детка».

Картинка того, как улыбка Кассандры вжимается в мягкие волосы Кейси, истаяла. В настоящем Лео устало спросил: «И к чему ты ведешь?»

«Сказать твоим братьям о том, что с тобой произошло — не конец света», — кратко и уверенно ответил Сенсей.

«Всё может быть», — пробурчал он.

«Нет. Не конец. Мир не погиб, он еще крутится и будет крутиться завтра. Тебе нужно принимать решения, держа это в голове. Еще ничего не кончено».

«Мы будем жить надеждой, детка, — Лео отозвался эхом, звуча где-то на полпути к истерике. Его трясло. — Я не думаю, что я смогу, Сенсей. Правда. Типа я правда не могу, я просто… я…»

«Хочешь, я начну этот разговор?»

«Разве это не трусость?»

«Какая разница? Конечный результат будет тот же. Я не говорю, что помогу тебе выкарабкаться из этого разговора. Я говорю, что могу провести тебя через сложную часть».

Долгая, пытливая тишина. Лео признал: «Я не хочу этого делать».

«Я чувствую, — Сенсей чуть-чуть пододвинулся вперед. — Я понимаю, насколько это сложно. Как много ты прятал от них и сам от себя. Но мне кажется, что им важно знать, а тебе важно поделиться».

«Почему?»

«Чем больше будешь этого избегать, тем более сильным триггером это станет, когда наконец всплывет».

Немедленная боль от упоминания тюремного измерения уже была изничтожающей. Лео не мог представить, какой она будет, если станет хуже.

Лео хотел принять предложение, спрятаться за Сенсеем. Но он не хотел быть трусом. Он мог сделать это, он просто сделает это боясь.

«Хорошо. Но… я это сделаю».

«Да?»

«Да. Иди со мной и не отходи далеко. Помоги мне оставаться в сознании».

«У тебя всё получится».

Лео нерешительно втянулся в реальность, которая так и продолжала висеть едва заметно вбок. Он обнаружил свою спальню, прорывающий тьму голубой ночник и постоянный поток воздуха на коже благодаря вентилятору. Майки извивался в его ногах, никак не мог сидеть спокойно. Донни печатал в планшете. Раф бормотал, держа руку на его карапаксе, но поглаживания прекратились. Печаль. Не было никакого точного способа отмерять время, но они все были здесь, значит, прошло не так и много времени.

Лео открыл рот, чтобы пошутить, чтобы снять напряжение, вернуться драматично, со вкусом. Всё желание бахвалиться сдулось, потому что крюки ужаса дырявили его плоть, беспомощно тянули прочь. Он снова потер глаза, чувствуя соленую корочку.

— Сенсей? — Раф бросил, что бы он там ни говорил Майки. Его внимание мгновенно переметнулось к другому брату, который устроил нервный срыв посреди ночи.

— Нет, — пробормотал он надтреснутым голосом. — Прости. В этот раз я.

— Насчет чего он убеждал тебя не быть идиотом?

Лео пропустил долгую паузу и только потом признал:

— Он хочет, чтобы я рассказал вам, что случилось.

— Ты собираешься? — в голосе Донни не было никаких модуляций. Его близнец пытался не выдавать никаких преобладающих эмоций, но его тревога была очевидна, потому что Лео видел на фоне света планшета силуэт его руки. Он нервно ковырял заусенцы.

— Попытаюсь, видимо, — Лео тут же показалось, что он ведет себя чересчур показушно и неловко. Он чуть-чуть отодвинулся от тяжести Майки, подтянул ноги и сел прямо, прижимая к пластрону подушку. Сенсей был рядом, использовал руку, чтобы теребить кулон на их шее.

— Мы очень за то, чтобы ты попытался, — подбодрил Майки, устраиваясь поудобнее, и на мгновение в тускло освещенной комнате широко блеснул ряд зубов.

— Ты наконец хочешь сказать нам, как ты потерял руку? — со своей стороны спросил Раф.

Лео автоматически придумал и вычеркнул шесть разных способов отшутиться каламбуром про руку. Вместо этого, после того как пауза повисла слишком надолго, он сказал:

— Я… я не знаю. Типа, правда не знаю. Это не было частью… этого. Это случилось в последнюю секунду. Не в самом тюремном измерении. Это случилось, когда я вышел оттуда.

— Что совпадает с моими наблюдениями. Мы заметили тебя через портал с двумя руками, а вытащили с одной, — отчитался Донни бойко, по-научному. Быстро сменил тон на мрачную настороженность: — Что же тогда было частью тюремного измерения?

Лео почувствовал, будто сглотнул что-то слишком быстро и это что-то застряло в горле на полпути, будто он внезапно начал задыхаться. Удар по диафрагме, рефлекторно глотнуть воздуха. Он был практически уверен, что не сможет ответить, несмотря на все искренние намерения не уходить от этого разговора. Он горестно мотнул головой.

— Судя по твоим реакциям на упоминание данной темы, у меня есть чувство, что мы знаем не всё, — добавил Донни, потому что он был гребаным гением и был бы полным идиотом, если бы упустил из виду то, как его близнец избегает каждого упоминания этого места.

И тем не менее Лео снова мотнул головой, чувствуя безрассудный страх.

«Предложение в силе», — вставил Сенсей.

«Я просто не могу сказать это».

«Так не говори. Есть и другие способы общаться».

Точно. Точно. Лео неуклюже наклонился к своему прикроватному столику и включил настольную лампу. В свете снизу стало мгновенно очевидно беспокойство на лицах его братьев. Ух блин. Это ни капли не помогало. Он отвел взгляд от их внимательных лиц и поднял руку, желая показать жест. Потом замер, потому что для нужного знака требовалось две руки.

Лео свистнул и знаком подозвал Майки.

— Что нужно? — Майки подполз ближе. Лео усадил его справа, чтобы воспользоваться его рукой, и Майки позволил манипулировать ею, как глиной.

Лео постучал пальцем по запястью Майки.

— Время, — пусто сказал Донни.

— Время, — осторожно отозвался Раф.

— Время, — завершил комплект Майки. — В тюремном измерении? Время?

Лео кивнул дрожащей рукой.

— Ты не пробыл там долго, — медленно сказал Раф. — В плане, Майки сотворил портал практически сразу.

Майки не стал сопротивляться, когда его кисть распрямили ладонью вверх. Лео провел по ней пальцем.

— Неделя, — перевел Донни, пустота его тона начала уступать нарастающему ужасу.

— Неделя? — встревоженно повторил Раф.

В этот раз Майки не завершил комплект, а в ужасе повернулся к нему.

— Подожди. Ты говоришь, что для тебя там прошло больше времени, чем пара минут?

— Растяжение времени, — с болью прошептал Донни.

— Обожечки, а что если бы у меня ушло больше времени на то, чтобы спасти тебя, — Майки потянул за хвостики банданы, широко распахнув глаза.

— Одна неделя, Лео? — уточнил Раф. — Или…?

Все три головы повернулись к нему. Сердце стучало в корень языка. Он показал все три пальца. Потом быстро добавил еще один.

«Ты сказал мне две, максимум три недели», — замученно отметил Сенсей.

«Может, четыре, — признал Лео. — Я правда не знаю».

Донни встал и вышел из комнаты без единого слова. Раф проследил за его уходом, на его лице мельтешили эмоции, а руки колотило. Майки рванулся было, потом неуверенно замер, его руки повисли в воздухе.

— Обнимашки? — спросил он, и Лео задумался, что в его лице могло сказать его младшему брату, что прямо сейчас он может отказаться от объятия.

Он показал «ок», и Майки бережно, медленно обнял его за пояс, осторожно обращаясь с обрубком руки.

Вся вселенная выглядела неправильно, сошла с оси. Он показал Д у виска.

— Я схожу за ним, — хрипло отозвался Раф и ошалело пошел за ним по пятам, оставив в комнате вакуум. Тяжелая, давящая тишина. Майки оборвал ее нетвердым:

— Спасибо, что рассказал нам.

Лео выдохнул через нос, у него самого едва получалось дышать. Вскоре Раф привел Донни обратно, подоткнув его под мышкой и торопливо нашептывая ему на ухо.

— Я приношу свои извинения, — безжизненным голосом сообщил Донни. Всё его тело было болезненно деревянным. — Я просто… как я мог это упустить? Я не заметил никаких непоследовательностей в твоем состоянии, а недели явно должны были на это повлиять.

Раф не отпустил его, крепко сжимал плечи гения. Расщелину между его бровями можно было наблюдать из космоса.

Лео не имел ни малейшего понятия, как описать то, что он испытал, особенно с научными нормами, которые Донни хотел услышать. Он осторожно отлепил одну из рук Майки от себя, снова использовал его запястье для жеста «время», а потом провел ладонью перед лицом из стороны в сторону, скручивая пальцы. Странное.

— В каком смысле странное? — предсказуемо поступил вопрос от Донни.

С губ Лео слетел громкий вздох, потому что объяснить это будет слишком сложно.

«Я могу сказать им то, что ты сказал мне, если тебе сложно», — предложил Сенсей.

«Я не хочу сдаваться, просто сложно».

«Мы не сдаемся, мы выбираем обходной путь».

Лео уступил водительское сиденье, и Сенсей присоединился, соступая с того места, откуда он его поддерживал.

— Прошу прощения, дайте мне секунду, — озвучил Сенсей, поднял взгляд к потолку и проморгался, чтобы стабилизировать вихрь смены. Раф изучил их придирчивым взглядом.

— Вы сменились?

— Ага, — горло Сенсея так и драло от сухости. Этот крик несладко на них сказался. — Лео сложно говорить об этом. Но он хочет, чтобы вы знали.

Донни выпрямился и приготовился слушать. Майки вжался в них сбоку, из его гортани вырвался крохотный жалкий звук, но больше он никак не прерывал.

— Тебя там не было, — озвучил Раф, потому что они говорили об этом этим вечером.

— Меня там не было, — подтвердил Сенсей. — Но он сказал мне об этом. Как минимум немного. Кое-что я улавливаю просто за счет того, что нахожусь в его разуме. Это реально чувствительный триггер, я очень надеюсь, что мы справимся с этим и не соскользнем.

«Я уйду, чтобы избежать данного разговора», — проворчал Лео.

«Хрена с два, куда собрался», — Сенсей не стал заигрывать с судьбой и рассчитывать, что он шутит, так что взял его как котенка за шкирку, держа впереди рядом с собой.

Их тело намеренно медленно трижды вдохнуло. Три пары встревоженных глаз наблюдали за ними. Было три часа утра.

— Мы не знаем, сколько это на самом деле длилось, — начал Сенсей размеренно, глядя на тени на полу вместо агонии, расчертившей лица их братьев. — Лео сказал, что время там было странным. Оно липло к нему. Он не чувствовал голода или жажды, его раны не менялись. Он слышал свое сердцебиение, это был единственный способ измерять время. Когда я додавил его предположить, он назвал срок от двух до трех недель. Который теперь, видимо, расширился до четырех недель.

Сенсей еще несколько раз глубоко вдохнул. Прижавшийся к его боку Майки шумно всхлипнул, но никак иначе не шевельнулся.

— Ты спал? — спросил Донни ровным голосом. Сбор информации.

Лео не шевельнулся. Сенсей мысленно пихнул его.

«Не знаю», — Лео не захотел говорить вслух, вместо этого сказал Сенсею.

— Он не знает, — передал тот.

— Крэнг был с тобой там? — ломающимся голосом спросил Майки.

Сенсей не стал передавать вопрос, потому что знал ответ и знал, что он сработает как триггер.

— Да.

Слишком поздно. Воспоминание. Невесомость его тела стала игрушкой для Крэнга. Он хватал его острыми когтями и швырял, играя в пространственные кошки-мышки. Вколачивая его в любые поверхности, какие только находил. Это была бесконечная погоня, где Лео не делал ничего, кроме как позволял этому случиться. Слушал бесконечные оскорбления, какие выдумывал Крэнг, о нем, о его жизни, о его семье. Он падал и летел. Невесомая тряпичная кукла, дыхание выбито из его легких, сердце будто днями напролет бьется как бешеное. Паническая атака, которой нет конца. Беспощадная игра, которая никогда не прекратится.

Лео довольно быстро понял, что Крэнг не собирается его убивать, потому что это испортит ему веселье, ведь Лео отдал бы что угодно, лишь бы умереть, и непохоже, что он может погибнуть от голода или обезвоживания, как он молился в начале. Так что худшей частью была не боль, а бессмысленное овладение. То, как бросались его телом, как оно летело в пространстве, в бездне, и не за что зацепиться, снова и снова, вечная неуверенность, сколько пройдет до того, как Крэнг займется им снова — пара минут или пара дней.

Отсутствие контроля. Впечатляющая нарезка его ошибок. Личный ад.

Воздух. Лео не мог набрать воздуха. Он пытался дышать через трубочку. Кто-то считал в его ухо, холодно и твердо. Кто-то сжимал его руку промежутками. Кто-то плакал в его плечо.

— Я не должен был спрашивать, — выдавил Майки. — Я делаю ему только хуже.

— Это должно было случиться, — успокоил его Раф. — Давай же, Лео, дружок, дыши.

А. Лео дышал слишком быстро. Донни считал для него. Сенсей делил управление с ним, но не мог превозмочь его паническую атаку. Зрение по углам смазалось, затемнилось, будто он вот-вот потеряет сознание. Он надеялся, что до этого не дойдет, это будет отвратительно.

«Я хочу упасть», — взмолился он, всё стало серым и кисельным.

«Знаю, mijo. Я знаю, что тяжело. Но скажи мне, пока ты был там, чего ты хотел больше всего? Больше всего на свете?»

Окропленная слезами фотография. Лео в тюремном измерении хотел к своей семье. Он хотел, чтобы с ними всё было хорошо. Он эгоистично хотел быть с ними.

«Ты не хочешь в бездну. Ты хочешь к ним. И они здесь, дружок. Посмотри на них».

Лео проморгался сквозь пелену слез.

Майки был под боком, его дрожащие пальцы впивались в его панцирь, рваное дыхание опаляло плечо. Плаксивое, растревоженное. Донни до сих пор сидел на полу, отложил планшет экраном вниз, считал ровным голосом и прожигал противоположную стену мертвым взглядом. Раф склонился над ним, сжимал его руку, был опорой и силой.

Не было ни единого места во всем мире, где бы он хотел оказаться сильнее, чем здесь. Он не хотел падать. Он дышал, заикаясь от нахлынувших чувств в легких, следуя инструкциям. Оттягивал себя обратно от края рука за рукой с истой упертостью. Он хотел к своим братьям. Он так сильно их, черт подери, любил. Было жестоко отбирать у метафорического Лео, до сих пор заточенного в тюремном измерении, ту радость, за которую он был готов убить.

— Простите, — прохрипел он, практически глотая воздух, и мотнул головой. — Простите. Простите. Я здесь, я всё еще здесь.

— Мы с тобой, — пообещал Раф, сжимая его руку крепче.

— Я не должен был, — начал Майки, но его оборвали, когда Лео стукнул лбом по его лбу.

— Нет, ты не сделал ничего плохого, — настоял Лео, потому что он мог и стал бы помогать Майки выйти сухим из воды после убийства. Слабина в его сердце для ребенка всей семьи радиусом в километр. — Дайте мне. Просто дайте секунду. Дайте подумать.

В комнате установилось молчание. Это была не плохая тишина. Лео дышал и думал о том, что сказать.

— К… Крэнг был там. Мне было негде спрятаться. Никакого контроля. Он сразу сломал мне ребра, и они не заживали. Просто всегда болели. И он, я не знаю, как это описать. Гравитация всё усложняла… Я просто то ли парил, то ли падал, не знаю. Я не знаю. Когда он был рядом, он хватал мое тело, но я… я прятался, как мог, даже когда мне было негде прятаться, — он напряженно, болезненно посмеялся. — Наверное, я сломал свои механизмы защиты, потому что когда я прячусь в своей голове, то больше не могу выйти. Я не могу даже подумать о тюремном измерении, всё сразу идет рябью, так что я прошу прощения, что не сказал раньше. Я не имею понятия, сколько это длилось, это было похоже на вечность, как будто это никогда не кончится. Но всё закончилось, вы меня спасли, и…

Лео оборвал себя, хватая воздух ртом. Он рискнул бросить взгляд на своих братьев.

Было сумрачно, но эмоции виднелись ясно, они густились в воздухе так, что можно было потрогать. Вся бережно выстроенная аура сочувствия Рафа трещала по швам, вскрывая кипящий гнев, который практически искрил по его коже красным. Плотно сжатая челюсть, огонь в глазах. Эмоции под фасадом сталкивались, горе с виной и страхом. Едва прикрытые до сих пор держащейся маской заботы и терпения.

Майки прятал лицо в его плече и трясся как осиновый лист, его руки сжимались в кулаки. Он всхлипывал каждые пару секунд, но ничего не говорил, весь напряженный, подобравшись как можно ближе, неумолимо колотящийся.

Донни тоже на него не смотрел, его умные глаза сканировали противоположную стену. Будто она содержала все ответы. Лео предвидел кучу бессонных ночей в попытках исправить то, что исправить нельзя, и ненавидел это. Он ненавидел, что Раф испытывал какую-то необоснованную вину, которую не хотел озвучить. Что Майки чувствовал себя бессильным, будто ничего не может сделать правильно.

И что Лео прыгнул в портал, чтобы починить сломанное, и после всего, через что он прошел, он даже не мог с уверенностью сказать, что смог.

«Все до сих пор живы, — напомнил Сенсей. — По моим меркам, ты выиграл».

Лео не хотел думать о том, что может потерять ум Донни в своем мире, о том, насколько неустойчив он станет без поддержки Рафа, как померкнет солнце без улыбки Майки. Он всё равно об этом подумал и обвил единственной рукой голову Майки и прижал к себе.

— Лео, — сказал тот приглушенно.

— Я рад, что теперь я здесь, — глухо сказал он.

— Ты знаешь, что ты больше не там? — уточнил Раф, прочищая горло, выглядя неустойчиво.

— Неа. Наверное, мне нужно, чтобы Донни забрался сюда и поделился утяжеленным одеялом. Это единственное возможное решение проблемы.

Донни не среагировал. Раф ткнул его в плечо, отчего тот подпрыгнул.

— Я услышал тебя, — запоздало бросился защищаться он. — У меня нет времени…

Раф физически подобрал его, как уличного кота, и пересадил под другой бок Лео.

— Я сейчас вернусь с одеялом.

— Не нужно обращаться со мной как с вещью, Рафаэль, — прошипел он.

— В таком случае вам всем нужно перестать быть такими маленькими и удобно-поднимабельными, — хрюкнул тот и направился к двери.

— Нет такого слова! — рявкнул ему в спину Донни и лег рядом, напоминая труп. — Эта кровать не будет достаточно большой для того предсказуемого момента, когда Раф присоединится к нам.

Раф, очевидно, тоже так подумал, поэтому вместе с утяжеленным одеялом принес раскладушку. Он осторожно распределил одеяло его поверх Донни и Лео и поставил раскладушку вплотную к кровати.

Тишина длилась совсем недолго. Майки глухо сказал:

— Это реально ужасно, Лео.

— Ага, — замогильно согласился тот.

— Мы все рады, что теперь ты здесь, — дополнил Раф, не сумев до конца спрятать эмоции. Его голос звучал разбито.

Донни не сказал ничего, дыхание застряло у него в горле.

Лео знал, что это плохая идея. Он знал, что ему не стоило ничего говорить, ему никогда нельзя говорить, если что-то делает больно, это всегда всё только портит.

Сенсей вздохнул, но не стал пытаться переспорить его. «Сосредоточься на них. Постарайся успокоиться. Ты все еще на взводе».

«Интересно, с чего бы это?» — огрызнулся Лео. Но сарказм и близко не был острым. Скорее уставшим. Они вдвоем позанимались заземляющими упражнениями, пытаясь справиться с давящим ощущением, которое овладевало каждым сантиметром их плоти. Майки прилепился к нему, успокаиваясь после собственных слез. Донни отвернулся лицом к стене и потянул на себя край утяжеленного одеяла. Раф уткнулся в телефон, который светил едва заметно с другой стороны.

Время медленно текло. Но хотя бы оно текло.