Несмотря на побег Сенсея, Лео немедленно заземлился на полноценную тройку. Он мрачно спросил:

— Что случилось?

Донни кинул ему взгляд, означавший «угадай».

— Где он? — задал Лео следующий вопрос.

— В медотсеке. Я сказал ему, что схожу за сканером, что не является ложью, — Донни приподнял фиолетовый аппарат. — Я не стал упоминать, что зайду заодно и за тобой, потому что ситуация явно мне не по зубам.

— Хорошо. Не думаю, что доберусь туда сам. Поможешь? — попросил он, смирившись с громоздким грузом собственных конечностей.

— Мы можем помочь вместе, — твердо сказал Майки, поставил под каждый бок Лео по брату, и так они довели его до медотсека.

Перед глазами начали проноситься сотни сценариев один хуже другого, и сердце заухало в груди. В медотсеке его приветствовал вид виновато поникших плечей и головы Рафа и лежащей на его коленях руки.

Раф поднял красные глаза, и за мгновение на его лице проскочила тысяча эмоций. Бухающее сердце застряло у Лео в горле и било изо всех сил. Но все равно он перешел в режим медика.

— Хватит пытаться ею двигать, — приказал он, потому что он знал своего старшего брата как — хах — свои три пальца.

— Я сказал, не говори Лео, — Раф прошил Донни ледяным взглядом.

— Вздох, — глухо ответил тот. — Ты меня вообще знаешь? И он бы всё равно рано или поздно узнал, а я предпочитаю иметь при себе настоящего медика, чтобы не травмировать твою руку еще сильнее.

Лео проигнорировал перебранку, взял табурет и уселся. В ногах бегало напряжение от ходьбы. Он быстро навел настольную лампу, чтобы свет падал на руку Рафа и по-деловому спросил:

— Анджело, не принесешь нам немного льда?

— Ты просто пытаешься от меня избавиться, — обвинил тот нервно, следя за напряженной линией плеч Рафа, которые будто поддерживали гору.

— Я пытаюсь получить немного льда, — совершенно спокойно ответил Лео.

Раздраженное фырканье.

— Я скоро вернусь, — заявил Майки, умудряясь звучать угрожающе, и исчез из медотсека.

— Что бы ты ни собирался сказать, я не намерен это выслушивать, — прогудел Раф, сохраняя лед даже в голосе.

Лео его проигнорировал, взял бóльшее запястье и бережно его повернул. Правая рука Рафа отекла и увеличилась в размерах почти вдвое. Пальцы напоминали сардельки, а на костяшках собралась россыпь красноречивых фиолетовых синяков.

— Ты можешь взяться за мою руку? — спросил Лео.

— Ты только что сказал мне ею не двигать, — рыкнул Раф резко.

— А теперь я говорю тебе ею подвигать, — Лео сохранил ровный тон, ни капли не обижаясь, потому что Рафу наверняка было очень больно.

Мгновение нерешительности. Раф попробовал взять его руку, удержал едва на мгновение, и тут же из его горла донесся высокий панический писк, а на лбу выступил пот.

— Хватит, — приказал Лео, наблюдая, как пальцы расслабляются. Очевидных деформаций нет, но если боль увеличивается при попытке напрячь, значит скорее всего она сломана. — Подвигай каждым пальцем отдельно, пожалуйста, начиная с этого.

Он прикоснулся к его мизинцу своим и пронаблюдал, как тот легонько пошевелился. Затем указательный, затем большой. Еще один скрип боли. Но хотя бы они все двигаются. Лео повернулся, зарылся в сумку и выудил маленькую иголку, которой коснулся, едва проколов, подушечки его большого пальца.

— Чувствуешь?

— Ауч. Да.

Лео повторил с каждым пальцем.

— Это тоже?

— Мгм.

— Онемение? Чешется?

Раф отвел взгляд и пожал плечами.

— Это значит да или это значит нет, Рафаэль, — настойчиво отчеканил Лео.

— Можно мы перейдем к той части, где ты орешь на меня, прежде чем Майки вернется, пожалуйста? — сорвался Раф.

— Нет, я делаю ту часть, где тебе очевидно больно, прежде чем Майки вернется, — бросил Лео. — И вообще, кто сказал, что я собираюсь на тебя орать?

Раф стиснул челюсти и сказал перекореженным голосом:

— Сложно сказать, онемела она или чешется.

Лео не мог определить, это обусловлено пеленой боли или шоком. Задумчиво помычав под нос, он размышлял, что раз Раф чувствует иглу, нервы не повреждены. Онемение или чесотка могут быть оттого, что отек раздражает нерв. Ничего хорошего, и было бы лучше, если бы Раф мог ответить твердо, но ладно. И с этим можно работать.

— Боль по шкале от нуля до десяти, — потребовал он, протягивая руку за принесенным Донни сканером. Он прощелкал настройки и приподнял бровь, увидев некоторые невозможные опции. Донни самодовольно улыбнулся, даже если в улыбке оставалось что-то дерганое.

— Лучше не бывало, — процедил Раф сквозь зубы.

— Постоянная или регулярная? — Лео сделал вид, будто ему дали полезный ответ и тут же отвлекся: — Эта штука что, реально может сделать рентген? Как это возможно, чтобы все присутствующие не получили порцию облучения?

— Разумеется, я могу создать портативный рентген-аппарат. Там всё на электромагнитах, ученые баловались с ними столетиями. Я тут не переизобретал колесо.

Пока Донни говорил, Майки вернулся со льдом. Лео повернулся, чтобы взять его, аккуратно завернул в бумажное полотенце и передал Рафу:

— Приложи к отеку, пожалуйста.

— Я не тупой, — проворчал тот и приложил к руке. И очевидно глазу приготовился.

Лео понял, что он ждет ответочки. Что он, вообще-то, тупой, потому что сломал руку. На его счастье, Лео не собирался этого делать, потому что ему надо было придумать какой-то способ изолировать этот несуразный сканер, чтобы как-то его применить.

— Ди, скажи мне, что ты сделал защитный экран и не ждал, что мы с готовностью дадим излучению нас отыметь.

— Незачем использовать такие слова. И да, разумеется у меня есть рентгенозащитный фартук. Я не животное.

— Технически… — заговорил было Майки и прикусил язык, когда Донни прописал ему тумака, потому что оба едва справлялись с повисшим в комнате напряжением.

— Фартук, пожалуйста, — попросил Лео. — Остальные опции не позволят мне увидеть то, что мне нужно.

— Даже опция для плотной кожи?

— Сомневаюсь, что его кожа изменила свою толщину, Донни. Мне нужно увидеть его кости. Фартук, пожалуйста, — настойчиво повторил он.

Донни отвесил тяжелый вздох, но сделал как сказано. Лео снова повернулся к своему пациенту и обнаружил, что Раф сверлит взглядом противоположную стену, а его желваки активно работают. Как он подозревал, теперь, с Майки в комнате, он изо всех сил прятал боль.

— Ты слышал треск или щелчок? — Лео взял другую его руку и поднес к пострадавшей, сравнивая размер отека.

— Мм? — отозвался тот.

— Когда бил в стену, — Лео сохранил врачебный тон. — Ты слышал треск или щелчок?

Неизмеримое напряжение в комнате сгустилось еще пуще. Раф выдавил сквозь сцепленные челюсти:

— Нет.

Это могла быть ложь, учитывая, что он совсем не хотел оказывать содействие. Мысленно Лео отметил это как возможно и проверил запасы из расчета на разные результаты рентгена. Он надеялся, что операция не понадобится, потому что хоть он и изучал медицину достаточно долго, за книжкой хирургом не станешь.

Донни принес фартук и уговорил Майки выйти вместе с ним из комнаты, чтобы избежать радиационного облучения. Это была единственная причина, по которой он был готов во второй раз отойти от своего старшего брата несмотря на решимость ничего не упустить.

— Держи его вот так, — Лео установил сканер на нужную позицию. — Он должен снять снимок за пятнадцать секунд. Не двигайся.

Раф ничего не ответил. Лео тоже вышел, выкатился на табурете, потому что фартук у него был один и он надел его на Рафа.

— Не кричи на него, — тихо уронил в тишину коридора Майки.

— Да почему все считают, что я обязательно на него накричу? — вздохнул Лео, отсчитал пятнадцать секунд и вернулся назад. — Ты не двигался?

Раф не ответил. Лео забрал сканер и забегал глазами по снимку. Четко виднелись характерные трещины в трех местах на двух пястных костях прямо у костяшек пальцев и еще одна на средней проксимальной фаланге. Это было похоже на самое худшее в мире заземляющее упражнение.

— Выглядит плохо, — безучастно заметил Донни, заглянув ему через плечо.

— На самом деле, всё хорошо, — Лео не заметил никаких смещений. — Несмотря на то, что ты сломал свою руку в четырех местах, все трещины стабильны, кости стоят на местах, так что никакого вмешательства, кроме как закрепления их на месте, не потребуется. Плюс снять отек на тот случай, если зажало нерв. Как там лед?

— Лед как лед, — пробурчал Раф, не глядя никому в глаза.

— Также нужно улучшить ситуацию с болью, — Лео порыскал по запасам и без единого слова протянул баночку Донни. Тот справился с защитой против детей для своего однорукого брата, никак это не прокомментировав, и Лео вытряс оттуда две таблетки для Рафа.

— Мне не надо, — отказался тот, что бы там ни происходило в его голове.

— Это просто ибупрофен, — ожидающе пояснил Лео. — Помогает против боли и отека. Вода нужна?

Он сформулировал вопрос именно так, потому что вариант не принимать их не рассматривался. Раф это, видимо, уловил, и заглотнул таблетки насухую. Лео пробежался по мысленному списку и снова зарылся в шуфлядку. Нужно было соорудить шину, а ничего из имеющегося Рафу не подойдет.

— Ди, не протянешь руку помощи? У нас их сейчас недостаток.

Донни обвел взглядом свежесломанную кисть Рафа, отсутствующую руку Лео и дрожащие ладони Майки и вздохнул.

— Мне не придется трогать ничего противного и влажного, правда?

— Сейчас гипс сделать не выйдет, сперва нужно, чтобы сошел отек, — Лео вытянул прочную подпорку из меньшей шины и приложил к ладони сломанной руки, примериваясь, подойдет ли. — Не напрягай руку и не двигайся.

Майки подошел к нему со здоровой стороны и спросил:

— Можно?

— Не сейчас, — ответил Раф странным голосом.

Что-то в лице Майки перекосилось, он очевидно закусил язык и отрывисто кивнул. Какой же он непрошибаемый ребенок, если бы Раф отказал Лео в объятии, он бы, скорее всего, разрыдался на месте.

Лео давал указания Донни, пока тот накладывал бинты на кисть и запястье Рафа, поставил шину на место и зафиксировал.

— Удобно? — спросил Лео, возвращая лед на место. — Продолжай прикладывать лед по двадцать минут каждый час или около того.

— Да, — сказал тот. — Мы всё?

Лео взглянул на него в уверенности, что если сейчас он скажет да, Раф тут же встанет и уйдет. Он не был уверен, что делать с этим. Он медленно ответил:

— Относительно.

— Я не собираюсь идти ломать вторую руку, если ты об этом беспокоишься, — вскинулся Раф. Да, об этом он, в общем-то, и думал. Он не мог отогнать мысли о том, как гнетуще эта ситуация зеркалит его последний спор с Сенсеем. Так что сказал:

— Мы всё.

Раф ушел.

— Ты его отпустишь? — глухо поинтересовался Донни.

— А что мне, сидеть на нем? — ответил вопросом на вопрос Лео, кинув использованный рулон бинтов в мусор. — Он на взводе. Ему нужно время. Когда ты его нашел, он уже ее сломал?

Судя по лицу Донни, он решал, отвечать или нет, но решил довольно быстро.

— Да. Он бродил по канализации, когда я его нашел. Когда я спросил, что произошло, он ответил, цитата: «Сломал руку. Как крутой».

Майки чрезвычайно странно посмеялся, обнимая локти дрожащими пальцами. Лео стряхнул с себя метафорический медицинский халат, махнул ему и заключил в объятие одной рукой.

Майки стиснул в ответ.

— Ты поговоришь с ним?

Лео вслепую потянулся за советом в разуме и обнаружил, что Сенсея до сих пор нет. Вслед пришло пустое разочарование, гулкое и печальное. Он что-то промычал на выдохе и сказал:

— Думаю, он хочет побыть в одиночестве.

— Это же Раф, — напомнил Майки, и как бы да, он был прав.

— Сомневаюсь, что он хочет говорить со мной, — от Лео не укрылось, как гнев волнами скатывался с Рафа, как защитно поднялись плечи.

— Ну а я только что его сдал, вряд ли моя компания будет ему приятна, — Донни скрестил руки на груди.

— И меня он не подпустил, — добавил Майки. — Но мы не можем оставить его одного.

Лео не знал, какое решение будет правильным. Инстинкт подсказывал послать Майки, но он не хотел рисковать тем, что Майки снова получит отказ. Донни был бы более беспристрастным и безопасным решением, но он тоже пошел прямо против желания Рафа и привел Лео. Он не составит приятную компанию. Возможно, Лео и правда был лучшим вариантом.

Какая кошмарная мысль. Лео продолжал подергивать цепочку и прогонять ее через кулон, размышляя. Он хотел бы, чтобы Сенсей был здесь.

Донни повернул голову к коридору и прислушался. Далекие голоса.

— Неважно, папа о нем позаботится.

— Что он говорит? — Майки отлип от Лео и пристроился к двери подслушивать.

Донни к нему присоединился.

— Подозреваю, колотит его газетой и говорит использовать более здоровые механизмы психологического приспособления.

Лео не сдержал смешка, даже если он вышел мрачным.

Оба так усердно слушали, что фактически встали штабелем — Донни придерживал Майки подмышкой. Лео было плоховато, так что он остался на другой стороне комнаты, где голоса было едва слышно, ничего не разобрать.

«Сенсей, вернись», — подзудил он, не окуная ногу в бездну, твердо оставаясь на стороне реальности. Переход в режим медика ради брата оставил в нем такую приличную порцию адреналина, что в нем зародилось слабое смущение, что он так долго пробыл в тумане.

Никакого ответа. Лео принялся требовать: «Вернись вернись вернись вернись вернись…»

«Зачем?»

Волна облегчения. Лео отвернулся от своих братьев, прикрыл лицо рукой, прячась в тени. «Ну же, не усложняй. Ты видел, что произошло?»

«Ничего другого не умею, — ответил тот. — И типа да. Раф сам себе навредил?»

«Не уверен, это было нарочно или нет, — угрюмо сообщил Лео. — Я не знаю, что делать. Судя по моим ощущениям, он не хочет разговаривать со мной об этом, и я понимаю, но… чувак. Это серьезно».

«Полагаю, зависит от того, о чем ты хочешь с ним поговорить, — рассудил Сенсей. — Получить ответы? Или помочь ему?

«Смешно. Все считают, что я обязательно на него наору».

«Ты бы не стал. Мы бы не стали, — Сенсей вздохнул. — Ему больно, плюс он знает, что совершил ошибку. Последнее, чего ему сейчас хочется, — это чтобы кто-то указывал на то, что он и так знает».

Лео задумался, как же в таком случае проходит разговор со Сплинтером. Понадеялся, что теперь он содержит меньше потрясания газетой и больше поддержки.

«Иди, присоединись к штабелю, знаю же, ты тоже хочешь», — соблазнил Сенсей.

Лео поколебался, встряхнулся, избавляясь от прилипшей к Сенсею тени, и подошел ближе. Через щелочку в двери голоса стали куда более четкими.

— Сколько моих разговоров вы подслушали за последнее время? — поинтересовался он, немедленно положив подозрительный глаз на то, как скоординированно они работали.

— Шшш, — тут же зашипели оба. Лео закатил глаза и вслушался.

— … Я правда не знаю. Я просто… я потерял контроль, ясно? Этого больше не повторится.

Мысленно Лео перечеркнул пункт, намеренно ли он это сделал. Облегчения от этого было немного, ведь тогда выходит, что он был настолько вне себя, что это случилось неосознанно. Раф — тот еще здоровяк, он часто колотит вещи. Чтобы сломать собственную руку, понадобится дьявольская сила.

— Ох, мой дорогой, — печально сказал Сплинтер. — Мне страшно от мысли, насколько сильным ты должен быть в собственном представлении. И как долго. С того момента, как всё это началось, ты едва ли уделил себе мгновение.

Раф горько фыркнул. Лео немедленно не на шутку разнервничался, а по коже пошли иголочки.

— Красный, — продолжал Сплинтер, тоже, судя по его тону, разнервничавшийся не на шутку. — Можешь рассказать своему старику, о чем ты думаешь?

— Ты не старый, — проворчал Раф. — Прости, что поднял столько шороху, это больше не повторится, мне просто нужно…

— Посидеть и посмотреть телек со своим старым, старым отцом? Да, верно, — отрезал Сплинтер, не давая выбора. — Мы будем смотреть шоу. Ты будешь сидеть со мной.

Напряженная пауза.

— Пап, пожалуйста. Я не хочу раздувать из мухи слона. Отпусти меня.

— Никто ничего не раздувает. Мы посмотрим мое шоу. Можешь отталкивать от себя своих братьев сколько душе угодно, но я подобен пиранье. Я тебя не отпускаю. Сядь.

Прошла где-то минута, и раздался приглушенный бух усевшегося тела. Телевизор набрал громкости.

— Проблема решена, — подытожил Донни. Судя по его голосу, ситуация и его пробрала.

— Ага, — отозвался Лео неохотно.

— Что теперь? — спросил Майки, всё еще повисая руке своего старшего брата, пока тот делал вид, что ничего подобного не происходит.

Лео окинул свои владения взглядом.

— Собираюсь навести порядок в своем медотсеке, Донни подорвал всю мою систему.

— Да как ты смеешь?

— Хочешь, чтобы мы позависали с тобой? — спросил Майки.

— Не, у меня есть Сенсей, — Лео мотнул головой. — Приходите за мной, когда будем есть, я хочу попробовать посидеть за столом сегодня как нормальный член общества.

— Ты ни дня в своей жизни не был нормальным членом общества, — бросил Донни. Лео подмигнул.

Они оставили его одного. Он правда хотел навести порядок, так что начал с этого, применяя взаправду заработавший мозг к делу. Дальше по коридору болтал телек. Донни чем-то звенел в лаборатории. Майки наверняка отправился на кухню, потому что во всю мощь взревел миксер. Дом полнился звуками.

Голова полнилась молчанием Сенсея. Они некоторое время так и повисели, неторопливо приводя все шуфлядки в порядок, пока Лео не ткнул его внутренне: «Ты зачем сбежал, говнюк?»

«Ты отлично справился с рукой Рафа», — похвалил Сенсей, немедленно избегая вопроса.

«Стоп. Я это узнаю. Мы в ссоре или нет? Давай проясним это, чувак».

«Я не хочу с тобой ссориться, — ответил Сенсей, а под его управлением нога затопала по ножке табурета. — Особенно учитывая, что ты не можешь сбежать от меня».

«Дело только в этом? — Лео вздохнул. — Я просто вел себя как идиот. Я не хочу на самом деле сбегать от тебя. Ты должен это понимать, потому что я буквально с десяток раз попросил тебя вернуться».

«Однако ты должен мочь сбежать от меня», — защищался тот.

Лео раздраженно застонал и мотнул головой: «Ты просто не слушаешь… я хочу, чтобы ты был здесь. Даже если я не могу сбежать, потому что если поставить меня перед вариантом всегда с тобой и вообще без тебя, я знаю, какой я выберу».

«Не смеши. Мы не можем остаться так навсегда».

«Почему нет?» — кинул вызов Лео.

«Я не хочу отбирать у тебя…»

Лео оборвал его очень громким раздраженным стоном: «Я поверить не могу, что ты буквально читал мне лекцию о суицидальных мыслях, но прямо сейчас применяешь это к себе».

«Это не то же самое».

«Очень близко, Сенсей. Ты по сути жертвуешь собой ради меня».

«Я и не должен быть жив сейчас!» — рявкнул тот необычно жестким голосом.

Лео промолчал, а слова прокатились эхом между ними. Из-за Сенсея из грудь тяжело вздымалась, рука сжалась в тугой кулак. Их задача была позабыта.

Лео ответил со всем возможным льдом и мраком: «И тем не менее ты жив. Так что смирись с этим, Сенсей. Мир еще не прекратил крутиться. Даже не близко».

— Простите, что прерываю?

Лео обнаружил, что уставил в никуда, проморгался обратно в сознание и обнаружил Донни, заглядывающего в дверь.

— Всё хорошо, — озвучил он и мотнул головой, будто хотел прочистить ее от яда внутреннего разговора. — Что такое?

— Ты хотел, чтобы тебя позвали поесть, — сообщил Донни, меряя его настороженным взглядом. — У вас с Сенсеем всё нормально?

Лео правда не знал, как на это ответить, потому что ответ был нет, но он не хотел зажигать в Донни излишнее заступничество от мысли, что Сенсей устраивает ему проблемы.

— Да, всё нормально. Просто кое-что обсуждали.

Донни вперил в него пристальный взгляд. Лео изо всех своих гребаных сил старался не сжаться, не выдать себя.

— Майки сказал, что Сенсей тебя выбешивал.

Лео стоило потратить больше сил на вдалбливание важности лжи в голову Майки. Он вздохнул и отер лицо, избегая умных глаз Донни, поигрывая кулоном, который им сделал его близнец. Физическое доказательство, как сильно Донни о нем заботится, и о Сенсее тоже. Ему стоило довериться, что Донни не станет предполагать самого худшего.

— Сенсей старается помочь, — признал он, что далось не легче выдергивания зуба. — Но его лицемерные методы меня раздражают. Типа представь на секунду, что у тебя в голове сидит старшая версия тебя, которая говорит тебе не просиживать ночи за своими проектами. Типа, вау, чувак, круто, как там поживает твой замок из стекла?

— Это бы чертовски раздражало, — согласился Донни. — И насчет чего он дает тебе советы?

Ооооо, Лео определенно не станет произносить это вслух. Несмотря на свои старания, он натянул маску. Он не хотел говорить, мол, это личное, потому что они были близнецами и делились друг с другом всем. Теоретически. Он попытался обернуть «суицидальные мысли» в более легкопроглатываемую обертку.

— … Как справляться со всяким.

— Всяким, — повторил Донни ровным голосом, ожидая больше информации.

— Всё нормально, правда. Мы над этим работаем. Короче, ты там говорил, что можно идти есть?

— Не соскакивай с темы. Это ситуация, в которой мне стоит беспокоиться о твоем психическом состоянии?

«Скажи ему», — тихо предложил Сенсей. Лео мысленно спародировал истерический смешок:

«Чего? Ты что, серьезно? Типа, прямо сейчас? Ты шутишь».

— Не более, чем обычно, — сказал он вслух. — Ну же, Ди, я помираю с голоду.

— Сенсей? — практически перебивая его, спросил Донни. — Мне волноваться?

Лео буквально запрыгнул на Сенсея, пытаясь не пустить его вперед. К сожалению, Сенсей с легкостью увернулся и занял освободившееся место.

— Привет, Донни, — сказал он, сдерживая потуги Лео, по сути удерживая его на расстоянии своей более длинной взрослой руки. — Я не имею намерения злоупотреблять доступом к мыслям Лео и нарушать его личные границы. Я лишь хочу сказать, что тебе стоит и дальше оказывать ему такую же прекрасную помощь и поддержку, как и всегда.

Лео обмяк и процедил: «Я тебя ненавижу».

«Это было дипломатично!»

«Ага, и тем не менее это не было гребаным нет. Донни найдет в этом скрытый смысл».

Судя по тому, как бегали задумчивые глаза Донни, он определенно искал скрытый смысл. Он медленно ответил:

— Спасибо, Сенсей.

Тот подмигнул и отодвинулся, чтобы вернуть управление. Лео не стал его брать и упрямо отвернулся: «Тогда ты и ковыляй до кухни. Это слишком трудозатратно».

— А, — произнес Сенсей вслух. — Так, полагаю, теперь я буду тут. Наш костыль у тебя с собой?

— Неа. Где он?

Сенсей припомнил, когда костыль еще был с ними.

— В комнате Майки, я так подозреваю.

— В этом мамаевом побоище? — он тяжко вздохнул, но сходил туда.

С костылем они почапали по коридору. Колени Сенсея были скорее жидкими, чем твердыми, и чем дальше тянулся день, тем больше расходовалась его энергия. Он маршировал через усталость, но не хотел снова навредить Лео, так что решил, что следующим шагом после еды определенно будет сон.

Сенсей поглощал мясной пирог Майки в довольно напряженной атмосфере, пока тот расспрашивал, что они ели в будущем. Раф и Сплинтер недвусмысленно отсутствовали. Затем Сенсей отступил в комнату Лео, чтобы отдохнуть.

Но вместо того, чтобы заснуть, он пялился в потолок, пока миллионы мыслей гонялись друг за другом в его голове.

Лео был подозрительно молчалив, настолько, что Сенсей чуть не решил, что он вернулся в бездну. Тогда Лео заговорил, ломая хрупкую тишину: «А ты хочешь остаться?»

«В каком плане?» — настороженно уточнил Сенсей. Лео издал расплывчатый раздраженный звук:

«Забудем обо всех говеных усложнениях. Мне нравится, что ты рядом. Но ты хочешь остаться со мной?»

Тяжелая пауза. Сенсей ответил, подтрунивая: «Я не могу так просто взять и забыть обо всех говеных усложнениях».

Полный печали вздох пронзил его, и Лео буркнул: «К черту, забыли».

«Малой…»

«Я не твой малой, — фыркнул тот болезненно. — Просто облажавшаяся версия тебя. Смотри, твой малой звонит тебе прямо сейчас».

Сенсей проморгался в реальность и обнаружил, что телефон на прикроватном столике звонит. Он начал: «Лео, дело не в…»

«Отвечай», — монотонно сказал тот. Когда Сенсей не двинулся, это сделал Лео — взял их руку и нажал на ответ. И отодвинулся очень, очень далеко.

Сенсей застрял, не в силах выбрать. Вдалеке раздался голос Кейси-младшего, и Сенсей осторожно поставил на громкую.

— Привет, Кейси. Как ты? — спросил он медленно, напряженно думая.

— Ага. Прости. Я писал, но ты не отвечал, — ответил тот, в голос примешивалось что-то жестяное, потому что сеть под землей была не ахти.

— Мы просто… ничего. Как ты? — Сенсей почувствовал холод — Лео погрузился во мрак. Ему казалось, что стоило последовать за ним. Он чувствовал себя самым настоящим неудачником.

— Я просто хотел поболтать немного. Можно?

— Всегда можно, — сказал Сенсей, чувствуя, как пересохло в горле. Прочистив его, он добавил: — Ты уже приступил к курсам?

— Всё странно, — пожаловался тот. — Меня спросили, играю ли я в хоккей, и я ответил да, но потом оказалось, что он совсем не такой, как меня учили мама и Энджи. Ты знал, что он проходит на льду?

— Да, он проходит на льду, — подтвердил Сенсей, и его сердце билось с невероятной нежностью, даже если сам он внутренне разрывался. — Так ты собираешься играть в хоккей?

— Не знаю, — неловко ответил Кейси. — Ту уже так много народу, прям толпа, и они все такие…

— Скучные? Не травмированные? — предположил Сенсей с веселой насмешкой.

— Нормальные, — Кейси усмехнулся. — Не знаю. Кэрол сказала, что, если мне не понравится ходить туда, я могу заниматься онлайн. Но Эйприл сказала, что это помогает выработать характер.

— Это помогает выработать характер, но еще это добавляет кучу стресса. Если не получится, не дави.

— Я хочу попробовать, — сказал Кейси, и Сенсей мог увидеть как наяву, как решительно он приподнял подбородок. Он помнил, как однажды это завидел его Донни, поддержал его подбородок пальцем и сказал: «А вот в тебе и проявляется твой отец».

— О, ну, ты знаешь, что я всегда говорю на этот счет, — Сенсей усмехнулся.

— Попытайся хоть однажды, но если не получится, дважды преуспей, — продекламировал Кейси, сдерживая смех.

— Это мой мальчик! — Сенсей порой любил давать абсурдные советы, просто чтобы посмотреть, насколько серьезно его будут воспринимать. Он был лидером сопротивления, так что зачастую его воспринимали чрезвычайно серьезно. Кейси знал об этой игре и вовсю упивался вместе с ним. Смех стал менее веселым, и он сказал:

— Мне очень тебя не хватало, Сенсей.

— Учись хватать крепче, — рефлекторно отшутился тот, а когда Кейси раздраженно зарычал, исправился: — Да, знаю, знаю. Ты до сих пор злишься на меня на десять тысяч лет. Я тоже по тебе скучал, малой.

— Тебе не пришлось по мне скучать. Ты пожертвовал собой ради меня. А потом ты всё это время был здесь, — шмыгнул тот. — Могу я поговорить с Лео?

Пятки Сенсею облизывала бездна. Он неловко помычал и ответил:

— Сейчас, видимо, нет.

— Он в порядке? — Кейси так легко переключился на легкий тон.

— Похоже, мои безукоризненные навыки отца не распространяются на общение с молодым самим собой, — признал он, застряв между эгоистичной шуткой и сарказмом. Кейси задумчиво хмыкнул.

— Ну, да, если бы у меня был, скажем, десятилетний Кейси, я бы постарался сделать так, чтобы он не повторил моих ошибок. Но с его точки зрения это выглядело бы как наказание за то, чего он еще не сделал. Плюс, эти ошибки сделали меня тем, кто я есть, так зачем мне отбирать у него возможность вырасти?

Сенсею немного поплохело. Он не стал указывать, что ошибки Кейси, хоть и имели обычно крайне высокие ставки из-за апокалипсиса, не были на том же уровне, что стать причиной этого самого апокалипсиса или на протяжении двадцати лет иметь латентные суицидальные склонности и предпринимать на этот счет ровно ноль усилий.

Вместо того, чтобы вдаваться в вопросы цены и ставок, он подумал, что можно спросить самое доброе создание их всех, кого он только знает, как не быть уродом.

— Ладно, тогда как, по-твоему, лучше всего обращаться с твоим гипотетическим маленьким Кейси?

Шорохи на фоне. Кейси размеренно ответил:

— Я помню, когда мне было лет… двенадцать? Меня назначили помогать в медотсеке. Я еще не всё умел, но мне казалось, что я обязан быть лучше всех. Я пытался поставить пациенту катетер и никак не мог его поставить. Кто-то даже отобрал его у меня, потому что я проделал в том бедняге дырок двадцать.

Сенсей это тоже помнил, потому что после этого Кейси пришел к нему с решительной миной на лице и попросил научить его, как ему практиковаться на самом себе. Сенсей тогда настоял, что лучше практиковаться на нем, и потом его рука болела еще несколько недель. Но это того стоило, потому что каждый раз, как Кейси мастерски ставил катетер, его лицо сияло.

— Когда я пошел мыть руки, дядя Энджи словил меня за тем, что я бормочу, какой я дебил, — суховато продолжил Кейси. — Он вошел в режим Доктора Деликатность, ну ты знаешь, но с того раза я много об этом думал. Он сказал, что мне нужно осторожно следить, что я говорю о себе, потому что я всегда слушаю.

Сенсей тихонько выдохнул, улыбаясь.

— Ко мне это теперь применимо в слишком большом количестве смыслов.

— Ну, да, — Кейси тоже фыркнул. — Тебе нужно думать о том, что ты говоришь о себе, не только потому что ты слушаешь, но и потому что он слушает. Я практически уверен, что ответ не в том, что ты должен квохтать над ним, контролировать или типа того. Думаю, тебе нужно просто быть добрым. К нему и к себе. И прислушиваться к нему, так же, как ты всегда прислушиваешься ко мне.

— Сомневаюсь, что после двадцати лет, в течение которых ко мне за помощью шли все, я смогу подавить позыв дать мотивирующий совет при малейшем тормозе.

— Старайся сильнее, — прохладно сказал Кейси. — Ты можешь учиться. Подожди, когда он попросит, или предложи, но не наезжай на него с этим. Вы по сути заперты друг с другом в крошечной комнате. Разумеется, вы пихаетесь локтями.

— Тебе кто-нибудь говорил в последнее время, что ты лучший Кейси в мире? — это была давняя бессмертная шутка Кассандры.

Кейси громко засмеялся, даже если в этом смехе отразилась боль.

— В последнее время — недостаточно!

Рядом зависло присутствие, едва высунув макушку из воды. Сенсей не хотел терять концентрацию на своем разговоре с Кейси, но мысленно послал в свою младшую версию легкий тычок.

Лео выбрался из застойного пруда и завис.

— Лео уже здесь, ты еще хочешь поздороваться?

— Ага.

— Окей, секунду.

Сенсей отошел и встретил его.

«Я прошу прощения».

«Ты делаешь это слишком часто», — ответил Лео и взял бразды правления. Пришлось поморгать на экран телефона и тикающую продолжительность разговора. Ему всегда нравились эти крохотные знаки, что время движется. Он потянул за браслет цветастыми ногтями и сказал:

— Даров, Кейси, а как играть в хоккей не на льду?

— А, — тут же переключился Кейси. — Это типа когда у тебя есть гончая крэнгов и ее нужно передавать от одного игрока другому любым оружием, которое есть под рукой. Очко уходит тому, кто отрезал больше конечностей.

— Я искренне не понимаю, прикалываешься ли ты надо мной, — признал Лео, заподозрив неладное лишь по тому, как сильно Сенсей на галерке пытался не заржать.

Кейси сломался и засмеялся.

— Да, я прикалываюсь, это крэнгбол. Я так понял, что наш хоккей был по сути уличным хоккеем, только мама выкинула оттуда все правила, которые казались ей лишними, и добавила парочку своих. Я до сих пор разбираюсь, где какие.

— Ладненько, — фыркнул Лео. Короткая пауза. Кейси сказал:

— Мне жаль, что отец тебя достает.

Лео хрюкнул и не стал ничего отрицать.

— Это не твоя вина.

— Да, но я всегда поощрял его советы. Он мой отец, но также он мой сенсей. Наверняка мне стоило порой говорить ему заткнуться, но вместо этого я зачастую соглашался с ним и шел делать то, что считал правильным. Если мне казалось, что так правильно.

«Не удивлен», — вздохнул Сенсей.

— Но ты так не можешь, потому что он всегда с тобой и всегда наблюдает. Это наверняка непросто.

— Ага, — Лео потер затылок, напряженно думая. — Пожалуй, мне стоит сделать ему поблажку. Я тоже, очевидно, вырасту в надоедливого отца.

— Это кто сказал? Жизнь идет только вперед, и теперь всё случится иначе. Любая ценность ретроспективы будет уменьшаться все больше и больше с каждым днем, потому что ты вырастешь другим.

— Ты звучишь так, будто кто-то взял самые лучшие качества нас четверых и слепил человеческое существо, — ответил Лео, очарованный логикой Донателло, эмоциональной осознанностью Майки, добротой Рафа и собственной мотивирующей мудростью.

— Это серьезный комплимент, спасибо, — с гордостью сказал Кейси.

Лео подумал обо всем, о чем они с Сенсеем спорили. Лицемерный подход Сенсея, отказ Лео принять помощь с его психическим состоянием, неотвеченный вопрос, продолжать ли им делить тело. Ему в голову не приходило простых решений. Но также ему казалось, что побитый пес в лице Сенсея в его голове не заслуживал всей силы его ярости.

— Я верну трубку твоему отцу, — сообщил он. — Мы оба очень ценим твой вклад. Надеюсь, что учеба пойдет легко.

— Спасибо, Лео, — тепло ответил Кейси.

Он сменился. Сенсей сказал, потирая глаза, чувствуя дурноту от переключения:

— Мне до сих пор башню взрывает, что вы практически одного возраста.

— Мы могли бы быть братьями, — сыронизировал Кейси. Сердце Сенсея сжалось от любви.

 — Да.

«Господи, не разводи сопли, я же прямо здесь», — взвыл Лео. Но, возможно, реакция на слова была такой сильной, потому что шла в двойном размере, сложно было сказать.

— Спасибо, что позволяете помочь, — медленнее добавил Кейси. — Я знаю, что вы вечно не хотите сваливать свои проблемы на меня, но мне правда нравится вам помогать.

— Ты отличный помощник, — похвалил Сенсей. — Нам повезло, что ты есть в наших жизнях.

— Это верно, — на том конце телефонной линии Кейси практически светился. — Я скидываю срок своего гнева на пятьдесят лет.

— И что же мне делать оставшиеся девять тысяч девятьсот пятьдесят? — вопросил Сенсей.

— Апгрейдиться.

Лео заржал на галерке. Сенсей закрыл лицо ладонью и беспомощно вздохнул:

— Кто учит тебя современного сленгу?

— Это происходит общими усилиями. Майки очень хочет, чтобы я нашел ключевой момент, чтобы вставить «йиэх», но я пока не совсем понял, что это значит.

Сенсея очень успокоило и порадовало, что юные версии его братьев делали именно то, что делали всегда, — безо всякий усилий втягивали кого-то в семью и взращивали на любви и чудачествах.

— Просто крикни это в следующий раз, когда будешь что-нибудь бросать.

— Да, он сказал то же самое, но что это значит?

— Ох, дружок, не ищи в мемах много смысла.

Кейси хихикнул:

— Ладно, ладно. Мне стоит вернуться к чтению. Люблю тебя.

— И я тебя люблю, малой. Не читай слишком долго, а то мозг расплавится, станешь как Донни.

Снова смех и прощание. Сенсей повесил трубку и подождал комментария Лео.

«Я до сих пор уставший, — сказал тот. — Нам реально стоит поспать. Сегодня мы ничего не решим».

Уже было поздно, практически нормальное время ложиться спать. Сенсей свернулся калачиком на боку, обнимая культю, в которой снова зародилась надоедливая непреходящая боль, и закрыл глаза. Желание заснуть было сильным, но его настигла бессонница, и они занялись прогрессивной релаксацией, стараясь победить ее. Несмотря на физическую боль и ментальные мучения, они наконец задремали.

Они проснулись посреди ночи, когда кто-то открыл дверь. Небольшой заряд страха, они перевернулись, готовясь встретить угрозу лицом, сердце уже забухало сильнее. Острый глаз Сенсея проанализировал ситуацию, несмотря на липнущий сон, и обнаружил огромный силуэт, упавшие плечи. В руках прибывший сжимал что-то небольшое и мягкое. Вздрагивал от могучих всхлипов. Это был Раф.