Грейс Плэстер (Нимродель Коварная), взгляд со стороны

В три года Грейс поставили диагноз «детский аутизм», который подтвердили сразу три клиники за куполом и одна внутри купола. После этого родители девочки начали посещать самых разных специалистов в попытке понять, как же им действовать дальше.

Первым оказался невролог, уже пожилой чернокожий мужчина, практикующий со времён, когда не существовало технологии куполов. Он, как приверженец старины, типичным нечитаемым врачебным почерком расписал будущее Грейс на целой пачке самых настоящих бумажных листов — одним этим он подтвердил свой возраст и долгую врачебную практику.

Конечно же, старик поставил крест на её образовании (в то время корпорации ещё не продавили решение о трудоустройстве сразу после начальной школы), уверенно заявив, что девочке в лучшем случае грозит «спецшкола для дебилов».

— Всё будет лишь прогрессировать, — важно кивал афроамериканец. — К концу учёбы у неё будет «шизоидная психопатия», а годам к двадцати пяти — полноценная шизофрения.

В качестве рекомендаций невролог, как частное лицо (приёмы он проводил не в клинике, а в собственном доме), посоветовал скрывать диагноз, ни в коем случае не передавая его в Национальный Центр Здоровья, когда Грейс достигнет пятилетнего возраста.

— По закону положено вносить сведения о подобном в общедоступную базу, — заявил чёрный старик. — Вы же не хотите, чтобы все узнали о том, что ваша дочь — шизофреничка? Благо, что подобные отметки ставят лишь с поступления в младшую школу, так что вы вовремя спохватились.

В крайнем случае, если их «прижмут к стенке», невролог порекомендовал настаивать на «избирательном мутизме» и при любом удобном случае добиваться от девочки эмоций и сострадания.

— Это может отсрочить наступление катарсиса, — задумчиво проговорил темнокожий. — А может, и нет.

Вторым специалистом напуганные родители выбрали экстрасенса-азиата, утверждающего, что является потомственным шаманом и умеет разговаривать с духами. Он поведал, что аутизм Грейс — результат тяжёлой судьбы, которая была у неё в прошлой жизни.

— Духи нашептали, — вещал «колдун» трагическим шёпотом, — что вашу дочь казнили. Сожгли в медном быке.

Азиат предсказал, что «при правильном воспитании» аутизм будем побеждён, а сама Грейс вырастет умной и сострадательной личностью.

Сама девочка предпочитала молчать, до пяти лет разговаривая лишь с бабушкой и дядей. Они были единственными, кто не сюсюкал с ней, общаясь как со взрослой. Все остальные предпочитали «маски», отчего Грейс боялась внезапной смены их поведения. Особенно пугали моменты, когда мать общалась по телефону с определённой мимикой и тембром голоса, а потом обращалась к ней с совершенно иным. Грейс не узнавала её и попросту не понимала.

Между тем семья Плэстер разработала собственную методику «воспитания», следуя советам столь «выдающихся» специалистов. Они не знали, что медицинская лицензия чернокожего старика была просрочена более двадцати лет, а экстрасенс — обычный мошенник. Подобные мысли даже не укладывались в их головах, зато укладывалась дочь, которая и правда не была в должной мере душевно здорова.

При любой возможности девочку старательно выводили на эмоции, объясняя, что, например, все игрушки живые, что им больно, они голодные, холодные и прочее. Родители водили дочь на кладбище, демонстрируя могилы рано умерших людей. Ходили в социальные приюты, показывая калек и бездомных, дома престарелых с немощными стариками, приюты с брошенными животными и всё в таком духе.

С каждым месяцем это принимало всё более нездоровые формы. Грейс была вынуждали делиться и сочувствовать каждому вокруг при любом удобном случае. Если где-то плакал ребёнок, то ей говорили, что причина в ней.

— Это потому, что у тебя есть игрушка, а у него нет, — утверждал отец. — Иди и отдай ему свою игрушку.

Грейс послушно подходила к матери плачущего малыша, протягивая своё сокровище.

— Возьмите, это чтобы он не плакал, — тихо говорила она.

Все вокруг умилялись, а Грейс понимала, что если кто-то испытывал негативные эмоции, то из-за неё.

К моменту поступления в начальную школу родители девочки за хорошую взятку сумели договориться о «чистке» детских диагнозов дочери, которые после этого исчезли из баз данных, а потом семейство и вовсе переехало. Всё ради того, чтобы оборвать связи со знакомыми и друзьями, которые были в курсе проблем Грейс.

Как хорошие специалисты, Плэстеры сумели попасть в купол, а потому отдали дочь в лучшую из возможных школ.

Весь первый год каждый день, не доверяя дронам и школьным автобусам, кто-либо из родителей приходил за ней лично. Но это делалось не из-за беспокойства, а ради контроля. Отец и мать постоянно расспрашивали учителей и одноклассников о делах Грейс. И если преподаватели быстро начали тяготиться таким вниманием, отделываясь от доставучих Плэстеров, то дети придумали себе развлечение, начиная перечислять и выдумывать все «нарушения», которые совершала их дочь: не посмотрела картинку, не прошла по ссылке, не ответила на вопрос…

Каждое «нарушение» тщательно разбиралось дома, и это длилось часами. Девочке внушали, что из-за неё бедная одноклассница сейчас плачет у себя дома.

К огромной радости Грейс, вскоре у родителей сменился график работы, а потому она стала возвращаться из школы одна, после чего до вечера сидела дома в полной тишине, практически оргазмируя от покоя. До этого момента каждый день её жизни был наполнен либо разговорами о том, что она во всём виновата, либо чтением вслух слезливых историй и новостных сводок, в которых непременно происходил какой-то кошмар: брошенные на улице животные, которые умирали от холода; упавший из окна ребёнок, погибший в больнице через несколько дней; заболевший смертельным недугом подросток, умирающий на глазах, и прочее-прочее.

Разумеется, всё это делалось, чтобы «раскачать эмоции» и вылечить дочь.

На четвёртом году младшей школы отец Грейс попал под сокращение. Из купола их не выставили, но у семьи Плэстер осталось мало времени, чтобы наладить своё финансовое состояние, не отправившись обратно. Пытаясь ухватиться за любую возможность, мужчина в конечном итоге оказался одним из нелегальных сотрудников завода по производству вирткапсул «ОмниКап». Таких, как он, использовали чуть ли не в качестве замены дронов, но даже это было лучше, чем вообще ничего. К тому же отец Грейс рассчитывал, что, «проявив себя», он сумеет добиться места официального рабочего.

Всё закончилось, когда он получил травму, попав в больницу. Как неофициально работающему, ему не полагалось никакой компенсации, отчего операцию провести было не на что. Он скончался спустя несколько дней, а семья Плэстер получила огромный медицинский счёт «за лечение».

Мать Грейс залезла в кредиты, начав работать с раннего утра до девяти и десяти вечера, лишь бы не оказаться за куполом. Для самой девочки же это означало, что теперь, возвращаясь домой, ей не придётся вслух читать отрывки военных хроник, где детей и стариков жгли заживо, подростков пытали, загоняя иглы под ногти, отрубали конечности и выжигали глаза, а также отцовских рассуждений о том, как им было больно и страшно.

Получив больше свободы и возможностей, Грейс начала активнее использовать очки виртуальной реальности (ранее они были разрешены лишь для выполнения уроков), а также родительский виртшлем, к которому сумела подобрать несложный пароль. Именно на этом этапе жизни она сумела понять, чего же её лишили. Грейс смотрела фильмы, в которых никто не страдал, читала книги, где происходили интересные и совершенно бытовые события, играла в игры, которые веселили и развлекали её, слушала музыку.

Всё, что ранее было запрещено как «пустое», ибо в нём «не происходит ничего полезного».

В конце начальной школы Грейс, используя примеры из книг и фильмов, сумела подружиться с несколькими одноклассниками, уже позабывшими о цирке, который на первых порах устраивали её родители. Девочка сумела понять, что вызывает интерес у ребят, начав обсуждать с ними музыку, фильмы, знаменитостей, других людей… Постепенно они начали совместно проводить время: делать уроки, сидеть в кафе или в виртуале, играть в онлайн-игрушки.

Всё это Грейс скрывала от матери, ведь иначе та требовала пересказать ей весь день чуть ли не поминутно: «А что ты сказала?», «А что она ответила?»

На день рождения дочери женщина разослала приглашения всем одноклассникам Грейс, устроив «праздник на дому». Пришли в основном друзья девочки, и это был один из самых неприятных дней её жизни. Мать после каждой фразы за столом улыбалась, толкала дочь и спрашивала: «Ну, чего скажешь?» Женщина подготовила конкурсы, в которых участвовала сама, обязательно приговаривая: «Не забудьте именинницу!», а потом продолжала терзать дочь, требуя сказать что-нибудь, даже когда тема никак не относилась к Грейс.

Когда женщина направилась за тортом, девочке стали выражать сочувствие.

— У меня тоже мать дурь долбит, — высказался один паренёк.

— А у меня папа каждый вечер напивается, — грустно добавила её подруга.

Грейс осознала, что неадекватным поведение матери представляется не только ей, а на самом деле таковым является. Этим же вечером женщина обвинила дочь в том, что она не проявляла активность и весь праздник просидела «букой». Тогда Грейс впервые пожалела, что её мать и в самом деле не курит травку.

После этого случая девочка начала говорить в школе, что её мать частенько «дымит». Так стало проще жить, а любую её неадекватность, проявленную при посторонних, Грейс объясняла травкой. Примерно в то же время она поняла, что не несёт ответственность за эмоциональное состояние всех окружающих, посчитав несправедливым то, что происходило дома.

Когда Грейс перешла в среднюю школу, мать рассказала ей, что теперь ей будет куда труднее учиться, очевидно собираясь сама бегать в школу при любой возможности, разбираясь с каждой плохой оценкой и уговаривая учителей «пойти навстречу». Однако девочка замечательно училась, что тем не менее не спасало её от недовольства родительницы. Женщина начала обыскивать личные вещи дочери, используя любую возможность, дабы объяснить Грейс всю «неправильность» её поведения.

Девочка быстро поняла, что ничего личного дома хранить нельзя. Уже в середине средней школы она планировала побег из дома, как только выдастся такая возможность. На следующий день после выпускного Грейс попыталась украсть свои документы и сбежать, но мать застала этот момент. В гневе она швырнула в дочь бумаги, составленные ещё неврологом и экстрасенсом.

— До шизофрении тебе осталось жить не больше десяти лет! — крикнула она. — До этого времени ты должна родить мне внуков, неблагодарная дрянь!

Бежав из дома, Грейс отправилась за купол, перебравшись к бабушке, которая с детства относилась к ней нормально. Там же, за куполом, она и заканчивала старшую школу. К постоянным проблемам с атмосферой оказалось трудно привыкнуть, но это было гораздо лучше, чем проживание с матерью.

На новом месте её уже не считали странной, ведь Грейс начала куда более свободно общаться с другими, пользуясь собственным успешным опытом. Тогда же она, на добровольных началах, стала участвовать в школьной жизни, найдя себя в клубе журналистов. Там Грейс активно писала статьи и заметки, вела блог и даже ездила на интересные мероприятия.

Девушка знала, что уже никто не возьмёт её вещи и не будет предъявлять необоснованных претензий. Периодические заскоки Грейс считались окружающими стандартной «творческой ебанцой».

Сама девушка не считала себя аутистом, хоть и замечала некоторые черты, например неприязнь к незнакомцам и неопрятным людям. Грейс с трудом заводила контакты и подолгу привыкала к новому кругу общения. Иногда кто-то не нравился ей с первого же взгляда, и тогда она сознательно его игнорировала. Она не любила ходить по магазинам или делать заказы, предпочитала сразу брать то, что ей понравилось, покупая несколько одинаковых вещей: по две-три пары джинсов, свитеров или пуховиков.

Некоторые запахи вызывали у неё необъяснимое чувство раздражения. Под эту категорию попадали духи, дезодоранты, освежители воздуха, краска, ароматические свечи, различные благовония и прочие «искусственные» запахи. Грейс не переносила повторяющиеся монотонные звуки, такие как стук пальцем по столу или шуршание одежды при движении. В таких случаях она или просила прекратить, или просто уходила. Любые прикосновения, даже мягкие и невесомые, такие как поглаживание, вызывали у неё раздражение.

— Словно кожу наждачкой трут, — поясняла она, когда немногие друзья просили объяснить.

Аналогично было и, например, с гелем для душа. Грейс терпеть не могла, когда он касался кожи, отчего её аж передёргивало.

Это создавало трудности при общении с противоположным полом. Девушка не была писаной красавицей, хоть многие и находили её милой. Однако неприязнь к прикосновениям ставило крест на любой попытке перейти от дружбы к чему-то более серьёзному, а потому со временем она и вовсе отсекала любые попытки сближения ещё на начальном этапе.

Также у Грейс имелась очень серьёзная избирательность в пище. Часть продуктов она не переносила с самого детства, отказываясь их есть под любым предлогом. Входили туда и любые «сложные» блюда, такие как супы или рагу — всё, где смешивались разные структуры. Любую новую пищу пробовать было физически тяжело, словно шла борьба с самой собой.

Однако периодически у Грейс, наоборот, случались гиперфиксации на еде. Однажды, ещё в детстве, её в течение недели уговаривали попробовать джем. Она попробовала, и следующие два года ежедневно съедала едва ли не по упаковке. Двухлитровой банки хватало максимум на неделю. В подростковом возрасте у неё случилась фиксация на чипсах, после чего она регулярно потребляла их около года.

Подобные фиксации возникали периодически и длились от пары недель до нескольких лет.

Уборку и порядок девушка признавала с большим трудом. Кровать никогда не заправлялась, а школьный рюкзак не собирался с вечера — лишь по утрам, уже перед выходом. Со временем, начав жить одна, она постепенно приучила себя ставить вещи по местам, а также убирать квартиру, хоть это и не давалось ей легко.

Ещё одной уникальной особенностью Грейс был периодически возникающий интерес к различным видам творчества. Одно время, в детстве, она могла складывать бумажные оригами в течение двенадцати-пятнадцати часов подряд. Занималась этим девочка каждый день на протяжении четырёх месяцев. Потом её отпустило, но вскоре началось что-то новое. Чем-то это напоминало гиперфиксацию на еде.

Так у неё начался и прошёл интерес к музыке, фотографии, цветам…

Каждому занятию Грейс могла посвятить как пару-тройку месяцев, так и долгие годы. Например, именно подобным образом она попала в журналисты в старшей школе.

В последний год учёбы девушка подсела на новое хобби — онлайн-игры. Выбрав в виртшлеме самую популярную, хоть уже и не новую игрушку — «Иггдрасиль», она мгновенно рухнула в неё, погружаясь на максимум и изучая всё, что только могла найти. Благо, что Грейс не забывала о реальной жизни, хоть иногда приходилось буквально заставлять себя отключать виртшлем.

Подобное очень выматывало, ведь «словив приступ», девушка начинала поглощать по нужной теме всю информацию, которую только могла найти. Ей требовалось знать и уметь всё и ещё больше. Она изучала и отрабатывала интересное по пять, десять, пятнадцать часов в день… Начинала мастерски разбираться в теме и даже прикидывала, что могла бы заниматься этим всю жизнь, а потом её отпускало и появлялось ужасное чувство бездарно потраченного времени.

Из плюсов оставались знания, которые она получала в этих порывах, что тоже являлось неплохим преимуществом.

— В конце концов, с возрастом у людей становится всё больше странностей, так что подобное можно назвать абсолютно нормальным, — говорила она сама себе.

Пока что «Иггдрасиль» оставался тем, что интересовало её, и Грейс даже сдружилась с представителями своей гильдии, искренне радуясь каждой проведённой вместе минуте. И пусть в сети ходили слухи, что «игра уже не та», это не мешало девушке чувствовать себя счастливой.

Окончание старшей школы в восемнадцать лет совпало с крайне неприятным инцидентом. Бабушка умерла, завещав Грейс квартиру. Будучи совершеннолетней, девушка возблагодарила богов, что не придётся иметь дело с матерью. Однако о дальнейшем образовании (даже если бы она планировала его получать) пришлось забыть. Пора было подумать о том, как изыскать деньги, на которые она будет жить.

Грейс решила использовать один из собственных приобретённых навыков, а потому стала подыскивать работу журналистом, которые к этому моменту совмещали десятки самых разных задач, подготавливая материалы для телевидения, интернета, блогов, передач, новостных порталов, виртсетей и тому подобного.

Как сама Грейс говорила немногим друзьям, «чтобы и рыбку съесть, и в операторы дронов не попасть».

Собираясь углубиться в поиск подходящих вакансий (желательно где-то за куполом), девушка едва ли не сразу наткнулась на привлёкшую её внимание рекламу, в которой как раз искали журналистов. Баннер был пёстрым и предельно суетливым, что с ходу вызвало скепсис, но, немного подумав, Грейс решила попробовать.

Дистанционное знакомство-собеседование прошло буквально через пару часов после отклика, прямо через виртшлем. Предложение девушке не понравилось, но, решив получить опыт, дабы в дальнейшем было проще отсеивать неподходящие для неё варианты, она решила сходить на первую планёрку. Тем более что всё происходило в этом же городе.

На планёрке худой всклокоченный парень орал и стучал кулаком по столу:

— Они хотят подать на нас в суд за то, что мы написали, будто у мальчика были видны яички, а учительница говорит, что не были! Я что, теперь должен у всех свидетелей спрашивать, видели ли они яички этого Джорджа?! Мне двое сказали, что были видны!

Как завороженная, Грейс смотрела за жестикуляцией его длинных смуглых рук. За всю жизнь она столько раз не слышала слово «яички».

— Расслабься, учительница всё равно виновата. Никто не имеет права выставлять ребёнка в одних трусах перед всем классом, — мурлыкала брюнетка восточной внешности с мягкими формами и сексуальным голосом.

— Да ты не понимаешь, там принципиально, яички были или нет! — надрывался парень.

Среди других прозвучавших тем оказались: труп, который так долго пролежал в квартире, что протёк на нижний этаж, задержание людоеда и утонувшая в туалете аварийного дома пенсионерка. Журналисты спорили за право описать эти увлекательные события так горячо, что Грейс отодвигалась на диванчике, где все они сидели, подальше в угол.

«Только не к трупу! И не к людоеду! И не в сортир!» — мысленно молилась она.

Молитвы сработали. Редактор поручил ей совершенно вегетарианскую тему: мужчина принёс в лабораторию две собачьи головы — исследовать на бешенство. Собаки укусили его дочь, он их отловил, но, зная, что для исследования вся собака не нужна, отрубил только нужное.

— Если эти головы там ещё сохранились — сфотографируй, — сказал редактор.

— Конечно! — ответила Грейс, твёрдо уверенная, что никакие головы фотографировать не будет, даже если их вынесут ей на блюде. И это явно было написано у неё на лице, потому что коллеги насмешливо улыбались.

В углу кабинета стояло огромное весло, на стене висела мишень для дартса. Девушка загадала: «Если сейчас попаду дротиком точно в центр, то останусь здесь». Метнула. Дротик отлетел от стены, не оказавшись даже рядом с мишенью. Но она всё равно осталась. Во всех этих сумасшедших, которые кричали и бегали вокруг, было что-то притягательное. Но пока Грейс ещё не понимала, что именно.

Когда спустя два года девушка «застряла» в игре, то, как и в любой внезапной и стрессовой ситуации, впала в ступор, который едва не дошёл до паники. Однако спустя какое-то время Грейс (или уже Нимродель Коварная) осознала: она изменилась. Многие старые загоны, фиксации и неприязни пропали, словно их и не было. К чему это приведёт, новоявленная эльфийка не знала, но подсознательно, впервые за долгое время, ощущала что-то хорошее.

Проснувшись этим утром, она потянулась на кровати, а потом неуверенно и дважды сбиваясь, всё-таки связалась «Сообщением» со служанками, которые организовали ей фантастический «смешанный» завтрак. Столь вкусной еды, какую она впервые попробовала здесь, в «игре», Грейс не ела нигде и никогда. Может, причиной было то, что все продукты были натуральными, а может — дело в её аватаре, ставшем её новым телом.

Когда служанки убрали со стола и направились на выход, за открытой дверью Нимродель заметила своего НИПа — Саккери, женщину-оборотня, чьей второй формой была львица. Эльфийка тут же замахала ей, предлагая войти, что та сделала со всем величием, которое прописала Грейс.

В Саккери девушка вложила все свои нереализованные амбиции и планы, сделав её властной, бесконечно уверенной как в себе, так и в своих желаниях, а также красивой, умной… Список был длинным и хоть серьёзно не дотягивал до девяноста четырёх страниц Купера, однако всё равно существенно превышал среднее описание, создаваемое её согильдийцами.

— Ты что-то хотела? — непосредственно спросила Нимродель.

— Чтобы вы взяли своё по праву, госпожа, — серьёзно, хоть и со слабой улыбкой, заявила Саккери. — Я вижу, как остальные незримо отталкивают вас от власти, и я не желаю, чтобы вы стали всего лишь «украшением гильдии».

— О чём ты? — удивилась эльфийка.

— Верховный повелитель Моракс ставит на все основные направления своих личных слуг, — пояснила оборотень. — Не задействуя высших существ, таких как вы, госпожа. Поначалу я считала, что каждый из вас имеет более приоритетные задачи, но сейчас вижу, что это не так. Какой вывод можно сделать?

— Какой? — Нимродель подалась вперёд, заметила укоризненный взгляд Саккери и смущённо заёрзала.

Оборотень вздохнула.

— Либо он не считает вас достойными доверия, либо не верит, что вы справитесь. И я даже не знаю, что хуже, — женщина скрестила руки на груди, её лицо приобрело выражение озабоченности и серьёзного умственного напряжения.

— Моракс!.. — начала было говорить эльфийка, но прервала саму себя. Она знала реакции и мышление Купера, но не представляла себе того человека, который скрывался за аватаром архидьявола в данный момент. — Он… стал лучше, — всё-таки добавила Нимродель.

— Неудивительно, он совершенствуется, ведь является верховным повелителем всего, — словно само собой разумеющееся, произнесла Саккери. — И очевидно, что его власть безгранична даже среди высших существ, наподобие вас, госпожа. Мы можем лишь бесконечно подчиняться и конкурировать за место в его тени. Однако, — оборотень подняла палец, — вопрос состоит в том, кто станет первым после владыки Моракса?

— Я не уверена, что всё так серьёзно, как ты считаешь, — улыбнулась Нимродель. — Наши отношения далеки от прямого подчинения.

— Госпожа… — укоризненно вздохнула оборотень, — вы очень умная, я искренне люблю вас, но вы сами просили быть честной.

— Я… ну да, — эльфийка почесала за длинным ухом, мысленно приготовившись к не самым приятным словам.

— Иногда ваша наивность убивает меня, — призналась Саккери. — Мы все отлично понимаем, что у высших свои собственные законы и порядки, которые, конечно же, отличаются от правил таких низших существ, как я. Но что произойдёт, когда ситуация станет значительно более серьёзной? Что будет, если гильдия столкнётся с врагом, чей потенциал превысит или хотя бы будет равен нашему? Мы должны будем ответить. Вы, госпожа, должны будете ответить. И в такой миг именно владыка Моракс станет отдавать приказы, не подчиниться которым вы не сумеете. Никто не сумеет.

Нимродель задумалась, а потом кивнула. Конечно же, гильдмастер не владел какими-то уникальными средствами контроля над игроками, но он — лидер. «Босс» гильдии, права которого обладают приоритетом. В качестве самого очевидного — его приказ может сделать игрока всеобщим врагом. Может исключить из «Девяти Кругов», тем самым не позволяя воскресить в Яме Лазаря или за деньги. Чем это обернётся?

«Смертью», — осознала эльфийка.

Кроме того, лишаясь поддержки гильдии, игрок переставал получать доступ ко всем её ресурсам, городам, слугам, артефактам, еде, развлечениям, расходникам… список можно продолжать бесконечно.

— Вижу, — удовлетворённо кивнула Саккери, — вы прониклись. Но скажите, госпожа, кого направят в первых рядах — важных членов гильдии, отвечающих за множество серьёзных задач, без которых многие аспекты жизни усложнятся, а то и вовсе остановятся, или бездельницу, которая только и будет, что есть и спать?

— Это было обидно, — хмыкнула Нимродель.

— Честность, моя госпожа, — улыбнулась оборотень. — Так что же?

— Мне нужно обдумать эти слова, Саккери, — Нимродель встала на ноги. — Тебе же я поручаю задание, — эльфийка оскалилась, — придумай мне важную задачу, не требующую запредельного уровня навыков и знаний, которую я самоотверженно смогу взвалить на свои… — Нимродель подалась вперёд, — и твои плечи.

Спустя некоторое время девушка уже направилась к Вандервард, с кем они планировали погулять сегодня по захваченному Мапроку (который местами уже начали чинить и перестраивать), заодно обсуждая переделку, в которой оказались. По дороге Нимродель обдумывала слова Саккери, признав их обоснованность. Некогда сплочённая, гильдия сейчас больше походила на странное сборище одиночек. Моракс с головой погрузился в исследования и управление — что было понятно, ибо кто бы ни сидел за его аватаром, этот человек ни черта не знал своих и гильдийских возможностей.

«Хотя, с его стороны, такой поступок весьма логичен, — признала эльфийка. — А ещё он лихо разобрался с захватом города и организовал его контроль, с ходу оценив собственных НИПов. Ощущение, что у него имеется значительный опыт управления, а также некий… некая мудрость? Словно столкнувшись с непонятной ситуацией, Моракс планомерно её решает, не позволяя скатиться на самое дно. Эх… хотела бы и я обладать такой твёрдостью характера и несгибаемой волей!»

Про остальных согильдийцев сказать что-то хорошее (или плохое) Нимродель не могла. Торнарин уже второй день не вылезал из постели, познавая новые ощущения и радости секса с партнёршей, которая разрешала ему абсолютно всё. Волрентар устроил себе турне по «ожившим» городам «Девяти Кругов», зависнув в Лемориаксе — городе-вотчине Демогоргона. Эльфийка не могла понять интерес к месту, где постоянно идёт гниющий кровавый дождь, а вся обстановка буквально дышит разложением, заразой и болезнями, но минотавр никогда не отличался адекватностью. Сейчас же, с учётом предыстории своего аватара, кажется, и вовсе потёк крышей.

Нимродель была в курсе его странных сексуальных действий, осуществлённых со… зверолюдами. Причём совершенно не человекоподобными! Пока, впрочем, её это не волновало.

Арион попросту пропал, занимаясь не пойми чем и непонятно где. В последний раз эльфийка видела его на собрании, посвящённом новой захваченной территории — горам, подземелью и морю. Далее ассасин о чём-то перемолвился с Мораксом, и более девушка на него не натыкалась. Несколько дней прошло!

«Может, тоже с кем-то развлекается? В Шендилаври, например?» — мелькнула мысль у Нимродель.

На их фоне они с Вандервард и правда казались теми, кто потерялся, не зная, чем себя занять и как дальше жить. Предложение Саккери всё больше виделось эльфийке стóящим вариантом.

После короткого стука Нимродель зашла к наге.

— Ты в курсе, что разведка исследовала человеческую страну, с которой мы соседствуем? — чуть ли не с ходу спросила Вандервард, застыв перед широким настенным зеркалом во весь свой немалый рост. Нага была полностью обнажена, красуясь внушительной грудью и рассматривая саму себя. Её многочисленные руки периодически касались разных мест собственного тела, отдавая предпочтение твёрдым соскам.

— Я не узнавала. — Нимродель уселась на высокую тумбочку, рассматривая крыло своей подруги, в котором ранее никогда не была — не имелось нужды.

— Там одни слабаки, — коротко пояснила Вандервард, а потом её пальцы нашли пах, которых располагался на полузмеином теле чуть ниже живота. Чешуя там плавно расходилась, демонстрируя аккуратную гладкую промежность. — Нет никого выше тридцатого уровня. Я хочу отправиться в какую-нибудь местную страну, какой-то город. В маскировке, конечно же. Побродить по настоящему средневековому поселению! Не тому, что придурок-Купер сотворил в гильдии, и не полуразрушенному убожеству, которое мы захватили…

— Как ощущения? — спросила эльфийка, с интересом поглядывая на действия подруги.

«Я ведь тоже теперь могу… попробовать», — уже не в первый раз мелькнула у Нимродель эта мысль, но исследование собственной сексуальности всё время откладывалось. Девушка никак не решалась даже просто «попробовать себя там».

— Необычно, — неопределённо поведала Вандервард, но руку убрала, позволив чешуе снова всё спрятать. — Так что, как тебе идея?

— Будем предупреждать остальных? — Нимродель улыбнулась.

— На хер этих кретинов. Лучше зацени облик, который я подготовила…

***

— Так-так… — улыбнулся я, рассматривая совершенно безлюдную местность вокруг, а потом перевёл взгляд на иллюзию, созданную чарами «Дальней разведки», что демонстрировала мне весьма приличный, в меру укреплённый лагерь, по которому ходили люди. — Хорошая работа, — кивнул я в сторону лилиту по имени Минаго, которая являлась одной из доверенных лиц Бафомёта, а также шпионкой, первой успевшей найти весьма интересную для меня цель — многочисленную группу разбойников, нагло действующих на окраине Великого леса Тоб — территории соседней страны, Ре-Эстиза.

Вообще Бафомёт хотел пойти лично, но Мапрок сам себя не отстроит. И хоть НИП не занимался этим собственноручно, его присутствие, как по мне, повышало скорость работы. Особенно когда демон-лорд ходил по городу, изучая стройки, а потом часть наименее добросовестных демонов забирались его личным отрядом гористро (демоны-минотавры). Я даже поинтересовался, что он с такими делает.

— Отдаю палачам, — спокойно поведал правитель Бесконечного лабиринта. — Их навыков достаточно, чтобы даже высшие демоны испытали бурю непередаваемых чувств, прежде чем умереть. После перерождения они обычно стараются лучше. Хотя не всегда, это да…

Таким образом вместо козлоголового демона-лорда я получил симпатичную демоницу. Правда, безглазую, но этот недостаток её не портил. Не знаю как, но лицо девушки от подобного ничуть не проигрывало, ведь у неё не просто отсутствовали глаза, в её черепе (как и у всех лилиту) они не были предусмотрены изначально. Эти демоницы ориентировались при помощи аурного зрения, в котором достигли совершенства.

Ох… Чёртовы желания… Грёбаные потребности… Я ведь мужчина, пусть и дьявол! Скоро и впрямь дождусь момента, когда прибор поднимется даже на не человекоподобных зверолюдов. Это будет финиш…

— Благодарю, повелитель, — восторженно, но тихо прошептала Минаго, склонившись предо мной. Взор явственно различил, что под её обтягивающим красным платьем нет никакого нижнего белья. В такие моменты руки едва ли не дрожали от желания схватить и… — Я подсчитала их всех: сорок один разбойник, из которых четверо уже старики. Есть среди них и две женщины, даже не захваченные — сами с бандитами пошли и в нападениях участвуют. Не знаю, какие у них отношения с остальными, но учитывая контингент… — демоница хихикнула. — Было бы интересно выяснить. Ну и, конечно же, тот человек, который вас заинтересовал.

— Ещё бы — самый высокий уровень, по твоим словам, — смерил я лилиту взглядом.

Рогатая остроухая девушка кивнула.

— Тридцать второй, повелитель. Я проверила «Изучением» — он чистый мечник, но при этом очень хорош в своих навыках. Возможно, сумел бы победить даже кого-то из высших, — последние слова Минаго произнесла с заметным скепсисом и неуверенностью.

— Вряд ли, — улыбнулся я. — Но в теории… шанс есть, это да.

Лилиту улыбнулась.

— Они называют себя «Бригада Смерти», — вновь засмеялась она. — Занимаются разбоем, грабежами и похищениями. В основном ищут караваны или кареты знати, однако не брезгуют обобрать какую деревню по пути, заодно попортив всех девок. На одном месте останавливаются редко, курсируют по королевству, но за его пределы не уходят — риск. На севере располагается некая Теократия Слейн — очень могущественное, по их разговорам, государство. На западе — Холмы Абелион, вотчина зверолюдов-людоедов. На юге — мы, Союз Агранд, а на востоке — империя Бахарут и некие равнины Катз. Про все эти места я почти ничего не узнала, ведь за прошедшее время никто из разбойников толком про них не говорил. Просто упоминали да плевались.

— И всё это ты узнала, просто подслушивая их разговоры? — удивился я.

— Наложила чары на область, а потому слышу всё, что они говорят, — поведала Минаго. — Даже сейчас, общаясь с вами, я слушаю их пустопорожний трёп, из которого, при большой удаче, можно получить толику сведений.

— Мне нравится твой подход, — уважительно произнёс я. — Продолжай действовать с умом — и возвысишься.

— Слушаюсь, повелитель, — снова склонилась она.

— А ты что скажешь, Флегий? — повернулся я к Стражу, которого меня чуть ли не вынудили взять. Нет, разумеется, я легко мог настоять на своём, но, видя искреннее желание НИПов позаботиться, дабы я, со своим стодесятым уровнем, не пострадал (смешно… хотя… в плане умений грамотно сражаться я всё ещё слаб, пусть даже новая утренняя дуэль с Эфиальтом показала незначительный прогресс), отказаться я не смог. Пришлось поискать кого-то не слишком нагруженного да взять с собой, ибо «мало ли!»

Флегий представлял собой эдакий «демонический конструкт», внешне похожий на пугало, приснившееся в кошмарах целой стайке ворóн. Четыре руки, мощная цепь с крюком в качестве оружия, а классы «Тень», «Палач Инферно» и «Потрошитель» говорили сами за себя. Заточен Страж был на урон, предпочитал среднюю дальность боя, владел навыком «автопочинка», который позволял бодро восстанавливать повреждения любой степени тяжести, а также несколько специфичной, но опасной магией.

— Я не до конца понимаю, чем эти отбросы заинтересовали вас, владыка, — голос Флегия, несмотря на природу, был достаточно мягким и приятным. — Забрать души? С этим легко справится кто угодно, благо что ремесленники подготовили жезлы с нужными чарами. Или хотите провести какие-то эксперименты?

Поджав губы, я пару секунд задумчиво смотрел на ветвистое дерево за спиной «пугала», а потом кивнул.

— Как бы я ни отрицал этот факт, но ты абсолютно прав. Мне хочется проверить такую штуку, как «договор» — то, на чём специализируется мой класс. Душа взамен на исполнение желаний или нечто подобное, — покрутил я рукой. — А потому были выбраны те, кого не жалко, мусор по любым меркам, польза от которого не просто равна нулю, она отрицательная.

— Вредители, — согласился Флегий. — Понимаю.

Я перевёл взгляд на участок леса, за которым примерно в полукилометре расположился лагерь Бригады Смерти. Слишком пафосное название для банды разбойников! И всё же…

«Ты собираешься убить их, Итан, — проговорил внутренний голос. — Убить людей».

«Забрать души, а не убить», — возразил я.

«А если что-то пойдёт не так? — возразил внутренний голос. — Ты ведь выбрал именно бандитов не просто так. Мысленно ты уже смирился с фактом их смерти».

«Убить убийц, — рассмеялась дьявольская суть. — Мы всерьёз собрались это обсуждать?»

«Убив убийцу, количество убийц в мире не изменить», — проговорила… пусть будет совесть.

«Херня. Убийца продолжил бы убивать дальше, а теперь он будет мёртв и мы спасём кучу жизней».

«Даже если так. А есть ли у тебя право решать, кто достоин жить, а кто нет?» — совесть не собиралась сдавать назад.

«Думаю, что да. Нужна причина? — дьявольская суть пылала раздражением. — По местным законам разбойникам полагается смерть, а по меркам прошлого мира — пожизненное, то есть растянутая смерть. Выходит, по всем правилам и рамкам, эти люди заслужили свою участь».

«Здесь ты прав, — неожиданно для меня постановила совесть. — Но нужно ли брать на себя роль палача?»

«Говорю же, это не убийство ради наказания, — проговорил уже я сам, успокаивая вихрь, поднявшийся в душе́, — это проверка моих уникальных возможностей. И если выбирать, на ком это сделать, то пусть цель окажется виновной в преступлениях, которые привели бы её к казни».

«А ты сам, после свершённого, будешь достоин казни?» — спросила совесть.

Я мотнул головой, обрывая противоречивые мысли. Всё решено. И сейчас, в отличие от прошлой ошибки — с Союзом Агранд, — я уверен в своём выборе. Бандитов нужно остановить. Если с этим не справляются королевские войска и авантюристы, то это сделаю я. Разве не пойдёт подобное всем на пользу?

— «Нас легион», — озвучил я название способности, которую ещё не применял, создавая десяток иллюзий самого себя. Иллюзии наносили всего двадцать пять процентов урона оригинала (меня), а собственная прочность у них равнялась десяти процентам моего здоровья. То есть при сноровке опытный противник может развеять их чуть ли не с одного удара. Только никто не мешает иллюзии попросту увернуться. Жаль, что они не могут применять мои активные умения, лишь пассивные (но не все, и тоже ослабленные), однако и этого более чем достаточно!

Ах да, ещё одна неприятная способность иллюзии — взрыв после смерти. Его можно было отключить, что я и сделал, так как не хотел, чтобы потенциальные подопытные тупо передохли, если каким-то чудом сумели бы поразить иллюзию. Всё-таки цель, как я уже не раз объяснял самому себе (и совести!), заключалась не в какой-то мести или наказании, а в проверке своих уникальных навыков. А потом — да, можно будет убить их, или… — я покосился на Минаго. — О, какая шикарная идея! Отдать их ей. Почему бы нет? Мало того, что продавшие душу уже никак не сумеют мне навредить (подсознательные ограничения — ведь я буду восприниматься их сутью как часть самих себя), так ещё и контроль лилиту! Она точно сумеет направить разбойников на выполнение нужных задач или создать основу будущего культа, нацеленного на похищение (то есть честный контракт) новых душ.

Довольно потерев руки, я начал использовать иные призывы, в которых был весьма хорош. Не зря всё-таки у меня «Призыватель» — один из классов! Десять уровней туда вложено, то есть максимум. Благодаря этому призывается больше, призыв сильнее, а навык быстрее откатывается.

Не прошло и минуты, как вокруг стояли церберы, Рыцарь Бездны, а также тринадцать барлгур. Последних я вызвал навыком «Чёртова дюжина». Барлгуры — демоны среднего уровня, выглядящие как огромные орангутанги с отвратительными набрякшими мордами и длинными клыками, торчащими из пасти. Ростом барлгуры около двух метров и весят под триста килограмм. Преимущества именно этого вида демона в высокой ловкости и скорости.

Вообще «Чёртова дюжина» позволяла призвать любых демонов среднего уровня, а потому я какое-то время колебался между барлгурами, инвидиаками (теневые демоны, специализирующиеся на убийствах) и чазмами (демоническая смесь человека с головой мухи и талантами к магии), но посчитал, что грубая сила барлгуров будет полезнее скрытности и магии. Всё-таки цель не в том, чтобы устранить врага, а чтобы их захватить.

Именно поэтому я даже не думал о тех же хезру или гористро — мощные, сильные, но не слишком ловкие и быстрые. От них можно убежать.

Секунду подумав, я молча покосился на призывных демонов, с которыми поддерживалась ментальная связь, отчего они уже были в курсе предстоящего задания. Сам же я прикидывал, хватит ли их числа для обезвреживания Бригады или есть риск, что кто-то сумеет бежать?

Пока что я использовал лишь навыки, не тратя ману на заклинания или способности артефактов, которые решил приберечь. Однако если возникнет нужда, то «армия» быстро увеличится в несколько раз.

— Должно хватить, — по итогу буркнул я. Всё-таки ещё иллюзии будут участвовать, а также Минаго и Флегий.

Вытянув руку, наложил на свору чары массовой невидимости, после чего направил демонов и иллюзии окружать лагерь разбойников. Трёх часовых, лениво осматривающихся сидя на деревьях, возьмёт на себя лилиту. Мы со Стражем направимся под конец, чисто ради заключения договора. Ну… или если кто-то таки сбежит. Нельзя исключать подобный шанс!

— Минаго, — взглянул на демоницу, — приступай. У тебя минута, после чего я прикажу начать атаку.

Она кивнула, а потом тоже стала невидимой, хоть и не исчезла из моего восприятия. Я видел нечёткий силуэт, но это — особенность моего высокого уровня. Заклинания низких и средних рангов или не работают против меня вообще, или дают частичный эффект. Впрочем, подобное применимо ко всем «соткам».

— Идём помаленьку, — махнул я Флегию, после чего мы, аналогично использовав чары сокрытия, неспешно направились в сторону лагеря бандитов. Какое клише!

С момента осознания факта мистического «перемещения» в некую новую реальность прошла уже неделя. За это время мы успели полноценно захватить всю территорию Союза Агранд. И под «всей» я теперь и правда имел в виду всю, ведь благодаря численности демонов были исследованы и изучены абсолютно все отнорки — как на поверхности (включая леса и горы), так и под землёй и даже в море. В результате страна оказалась не такой уж маленькой, как я изначально думал! А всё потому, что зверолюдам комфортно было жить в тех условиях, какие никогда не выбрал бы простой человек.

Хех, видя леса, болота и горы, я невольно отсеивал их, не воспринимая как место, подходящее для жизни, а потому неправильно оценил истинное положение дел. Благо, что тысячи фанатичных подчинённых исправили этот недостаток. Ныне я уверен, что демоны обнаружили каждого прячущегося поблизости зверолюда.

Всего в Союзе находилось почти четыре десятка поселений. Численность зверюг в некоторых из них доходила почти до тысячы, что весьма серьёзно по меркам средневековья. Помню, читал, что в среднем деревни насчитывали порядка семидесяти-ста человек, а тут…

Также наконец-то стало понятно, каким образом обеспечивали пищей драконов (и разных гигантов типа огров, драконидов и диких троллей). Всё дело в уникальном способе сохранения еды — зачарованных хранилищах. Ведь как происходило в аналогичное время в моём прошлом мире? Запасы портились, и с этим ничего нельзя было поделать. Здесь же магические кладовые сохраняли пищу в идеальном состоянии, а также не позволяли заводиться насекомым, мышам и прочей гнуси, которая её изничтожала. А это — половина дела! Серьёзно. В средние века одна из причин регулярного голода была в том, что выращенную еду не могли нормально сохранить и она портилась. Следовательно, её выбрасывали, отчего потом голодали.

Кроме простого на первый взгляд, но чертовски гениального решения с кладовыми в каждое поселению регулярно наведывались маги, владеющие друидскими чарами, которыми обрабатывали многочисленные поля. Подобное позволяло снимать куда больший урожай, следовательно — держать больше скотины и как итог получать больше еды. Еда сохранялась в кладовых, что позволяло не бояться голода. Профит!

Точно так же было и с морскими обитателями, которые разводили рыбу и разных неразумных гадов. Результат закономерен: Союз Агранд не знал голодных лет, будучи в силах обеспечить всех обитателей должным запасом пищи. И это… здорово. Правда, теперь немного совестно — ведь получается, что я поспособствовал истреблению множества вполне себе нормальных (условно цивилизованных) зверолюдов. Не то чтобы мне прямо-таки было их жалко, ибо я ничего не мог с собой поделать, относясь к этим существам как к паразитам. Имею в виду… вот чем полезны гоблины? Они во всём уступают людям, но при этом обожают охотиться на этих самых людей, убивая и поедая их. Ну и насилуя при этом, чего уж скрывать. Своей цивилизации у них нет, так как мозгов не хватает выстроить нечто большее, чем большое племя. Следовательно, кем ещё можно считать гоблинов, кроме как паразитами?

Плюс-минус так же было и с остальными зверолюдами. Ни один из их видов не мог выстроить полноценное государство, хоть изредка среди них рождались своего рода гении, чей интеллект равнялся человеческому. Чаще всего такие становились шаманами, вождями или советниками, однако рано или поздно они умирали, а их нововведения постепенно забывались, откатывая тупых животных к их прежнему уровню.

Почему же я тогда должен их жалеть? Да, драконы держали своих тварей в ежовых рукавицах, не позволяя выстроить привычную систему, в которой самый сильный физически вид держал в подчинении остальных, заставляя обеспечивать себя нужными благами, но и только. Исчезни драконы — так не пройдёт и пяти лет, как всё откатится на старый уровень.

Теперь, хе-хе, убив дракона, я сам стал драконом! Точнее — занял его место. Основная задача, которую я поставил перед собой, заключалась в восстановлении (или даже улучшении) системы выращивания пищи, дабы восполнить численность зверолюдов и тем самым получать больше душ.

Уверен, артефакты, химерология и иные формы магии сумеют выжать из захваченного клочка земли гораздо больше, чем могли сделать ящеры. А если изменить ландшафт, срыв горы? О, это уже совсем другой разговор!

Но пока столь серьёзные изменения являлись планами на будущее, как и система обороны, планы которой притащил мне Граззт. Согласно этим схемам, границы можно существенно усилить… С этими планами я направил его к Морбенту Хладному, личу и стражу библиотеки, с характером въедливого исследователя. Пусть, пока есть время, продумают линию обороны от и до, ведь системы защиты никогда не бывают лишними. Мало ли? Я не исключал, что когда-нибудь может появиться враг ещё более сильный, нежели «Девять Кругов».

Сам же занимался лишь наиболее приоритетными задачами, и то скорее направлял и показывал, оставляя способы решения на исполнителей. Таким образом мой приказ о «гарнизоне» в каждое поселение зверолюдов получил развитие и обоснование: сколько и каких демонов нужно. Причём не только по уровню, но и по виду. Ибо те же летающие вроки, например, на хер не были нужды в подземных шахтах гномов, кваготов (зверолюди-кроты), кабенов (безглазых обезьян) и им подобных.

«Гарнизоны» в среднем состояли минимум из пяти демонов среднего уровня, а также не меньше двух десятков низших. Еду для них доставляли порталами, которые открывали из гильдии, но в перспективе я надеялся на самообеспечение.

Демоны внимательно следили за жителями, но следовали моим приказам и законам Союза, с которыми мне худо-бедно удалось ознакомиться. Правда, для этого пришлось заставить аристократа — армота-крысолюда по имени Вотрод Дейс — зачитывать мне их вслух. У него же заодно узнал причину такой странности. Имею в виду внезапное знание устного, но не письменного языка. Признаться, на ответ не рассчитывал, но зверолюд объяснил, что это «один из божественных даров». Расспросив подробнее, получил небольшой исторический экскурс, узнав о таких сущностях, как «Великие Боги», «Короли Жадности» и «Злые Боги». Не узнать в них других игроков было нереально. В этот момент я вспомнил про слова Суверия, также касающиеся игроков. Мозаика окончательно собралась в единое целое. Похоже, в этот мир чуть ли не магнитом притягивало всех, кто остался в «Иггдрасиле» на момент отключения серверов. Причина? Хер бы знал. Но теперь хотя бы ясно, куда копать.

И кого опасаться… «Светлых» гильдий в «Иггдрасиле» имелось поболее «тёмных», отчего я был уверен, что рано или поздно такая нарисуется на горизонте, осмотрится «всевидящим» орлиным взором и уверенно укажет на нас пальцем. А дальше с криками «Гаси пидоров!» к нам потянутся возвышенные паладины, многомудрые жрецы и всевозможные служители добрых богов. Выходит, оборону надо отстраивать быстро и всерьёз, а также набирать души, дабы усиливаться самому и прокачивать гильдию.

По поводу же языка — исходя из корявого описания Вотрода — мне стало понятно, что кем-то из ранее попавших сюда игроков был задействован один из мировых предметов. Возможно, «Уроборос», который, по механике игры, позволял загадывать желание, в дальнейшем исполняемое админами или ИИ (если они были в силах). Похоже, кому-то очень уж сильно не хотелось заморачиваться изучением языка, вот он и решился на подобную авантюру, изменив вообще все мировые правила! Теперь язык стал общим. А если точнее — то говорить можно на любом известном, и тебя всё равно будут понимать, как и ты других. Однако на письменность подобное почему-то не распространилось, так что учить всё-таки придётся.

Эх… нет, где-то в сокровищнице валялись артефакты, позволяющие «разгадывать шифры» или как-то так. Может быть, они и тут сработают, однако не хочу зависеть от костылей.

Так вот, законы Союза Агранд, которые мне зачитали вслух. Многие из них казались откровенно глупыми, но я решил не пороть горячку, отменяя сразу всё и создавая новое. Я что, на идиота похож? Составить свод законов для абсолютно незнакомого мне общества полулюдей, живущих в магическом средневековье?!

Однако же — вот зараза! — демонические рамки к моим новым жителям тоже было не применить, ибо «почему-то» зверолюды не воскрешались, как демоны, пусть даже с ослаблением. Убить их всех ради душ тоже казалось максимально глупым. Надо наоборот — плодить их, словно домашний скот, а после естественной смерти получать души. Стандартная «ферма» получается.

Поэтому с законами я решил разобраться постепенно и лишь потом прикинуть, как действовать дальше. Единственное, что я сделал, —дополнил список парой правил, которые под страхом физического наказания и смерти запрещали покидать места проживания. Исключение — одобрение высшей власти, контролирующей местность, на которой обитал крестьянин (или горожанин). Ежели в Мапроке, то высшая власть для него — Бафомёт. Ежели в деревне — то другие демоны-лорды, в зависимости от того, чья земля.

Хотя насчёт Малканте я не уверен… даже не знаю, кто кого заездит первым — она тролля или тролль её? Хех… глядя на них, я тоже испытывал желание опробовать возможности своего нового тела не только в бою, но и на простынях. И периодически мелькающие перед глазами наложницы, служанки и девушки-НИПы лишь подстёгивали желание! Сегодня вот даже на безглазую Минаго периодически смотрел голодным взглядом, желая разложить её прямо на земле. Хм, а почему «даже»? Лилиту и правда была весьма… стоп!

Пока что чувства, испытываемые к Хейди, стремительно обрывали эти начинания. Я пользовался подобным, как только ощущал близость срыва (Мела, чертовка, умудрялась одним видом заставлять выворачивать шею!), а потому все представительницы «слабого пола» быстро изгонялись из моего крыла или иного места, где я занимался собственным делами.

Кхм-кхм… так вот, законы Союза Агранд, да… Они были быстро переписаны на нормальный язык, а потом их раздали чазмам — демонам-магам, похожим на помесь людей и мух — которые и стали ответственными за его исполнение, направившись по МОИМ новым поселениям. На этом я посчитал, что задача выполнена, дальше нужно лишь время. Постепенно численность зверолюдов восстановится, они привыкнут к демонам, наладят новую жизнь, а там проникнутся её плюсами… Ах, я идеальный правитель! Особенно душу грели… души, хе-хе, которые будут попадать в гильдию после смерти физического тела её носителя.

Вчера я весь день потратил на проверку работы этой системы, пробуя извлекать из гильдии души, помещая их в своё внутреннее хранилище, отчего получал маленькую прибавку к силе, а потом извлекал с таким же эффектом (лишаясь толики могущества). И, кстати, уровень силы существа, который очищался и превращался в мэйна, ни на что не влиял. То есть пышущая силой душа стоуровневого дракона и едва осознающая себя душа трёхуровневого вонючего гоблина получали равные условия (с минимальной разницей в уровне мэйна — один-два). Вывод? Сильные души нужно поглощать самому, слабые — распределять в гильдию.

Вот только сильных душ, так-то, вряд ли будет очень уж много. Выходит, придётся брать и слабые. Логично… Главное — держать баланс. Пока «Девять Кругов» и я, как их хозяин, забирали плюс-минус равный приток новых душ, то оба стабильно развивались и усиливались, но если сделать перегиб в какую-то сторону, то начнётся просадка. Если гильдия прекратит получать новых мэйнов, то можно будет забыть об усилении демонической армии, ибо естественный прирост (а демоницы вполне себе могут рожать) будет занимать десятки лет — как в любой стандартной среде. Если же прекращу усиливаться я, то имеется риск появления оппозиции.

Да-да, НИПы вроде как подконтрольны мне, но мало ли?! Они ведь, хе-хе, живые! А значит, как и я, как и согильдийцы, будут развиваться. Получать свои души в хранилища, накапливать опыт, сталкиваться с новым и изучать это новое… Я не исключаю, что однажды тот же Граззт поймёт, что… титул повелителя ада подходит ему лучше. И тогда мне останется полагаться лишь на собственную силу, мозги и грамотно выстроенные связи. Всё это нужно развивать, в ином случае произойдёт стагнация! И либо внешние враги, либо внутренние похоронят всех нас.

Тц… в конце концов, ни один игрок не дожил до этого дня. Подобное о чём-то да говорит.

Так что распределение душ… Себе для силы, гильдии для числа, да… Хотя нет, ведь города «Девяти Кругов» полны не только демонов, но и иных сущностей: людей, гноллов, гарпий, минотавров… Есть даже гномы, эльфы и им подобные! Их души после смерти также попадают в «общий котёл», где идут по стандартному пути. Так что прирост армии демонов (не только от демониц) всё равно происходил бы, даже забирай я себе абсолютно всё. Но6 безусловно, куда как меньшими темпами, чем мог бы.

Эх… даже если не какой-то излишне обнаглевший НИП, а просто… ну-у… Сейчас все демоны смотрят мне в рот, ибо я — сильнейший. Как они поведут себя, если этот тезис будет опровергнут? Будут требовать подтверждения моих слов у другого? Ха-ха, негласные правила Ада достаточно просты — правит тот, кто может удержать власть, даже если он не слишком подходит для этой роли. В этом и плюс, и минус демонического общества.

Как же жаль, что на степень усиления и уровень получившегося мэйна совершенно не влияло могущество очищенной души! Вот уж точно — очищение. Убирало вообще всё, что только можно вообразить. Обидно. Ну да плевать, буду контролировать поступления и забирать таких себе, вот и всё.

«Господин, — раздался в голове голос Минаго, использовавшей «Сообщение», — я усыпила всех трёх часовых. Никто из них ничего не заметил».

«Отлично, — ответил я ей, — держись поблизости и следи, чтобы ни один из разбойников не сбежал».

Далее я отдал приказ нападать, а сам ускорился, преодолевая последние метры, отделяющие меня от уединённого достаточно большого лагеря Бригады.

Никаких переговоров или чего-то подобного. Я отлично понимал, что в первую очередь нужно продемонстрировать силу. Без силы не решалось ничего нигде и никогда. Ни в этом мире, ни в мире будущего. Да-да, даже там ключевую роль играла сила! Почему я был успешен и богат? Потому что работал на корпорацию, которая могла защитить свои интересы, используя как службу безопасности (в меньшей степени), так и государство (в большей). Аналогично государство защищало меня. То есть играло роль «крыши» и силовой поддержки от любых незаконных элементов. Незаконными же объявлялись те элементы, которые не устраивали это самое государство. Здесь и сейчас королевство Ре-Эстиз не могло похвастаться тем же, то есть было слабым. Именно поэтому в нём заводились подобные паразиты.

В невидимости я вылетел из предлеска буквально за несколько секунд до начала атаки, но даже столь короткого срока хватило, чтобы рассмотреть собравшихся здесь людей. Кто-то готовил пищу (у них не было какого-то отдельного повара, и каждый занимался этим сам), кто-то уже ел или просто сидел у костра. Часть мужчин занималась снаряжением: затачивали мечи или ножи, выправляли повреждённые элементы доспехов или очищали ржавчину. Один с глухой руганью затягивал повязку вокруг раненого запястья. Трое юнцов, лет пятнадцати-семнадцати, ухаживали за лошадьми, коих я насчитал почти десяток. Кони были стреножены, а поблизости находилось несколько телег, часть из которых была набита всевозможными вещами, прикрытыми тканью. Похоже — награбленное барахло, которое сбагрят где подальше. А может, и прямо тут, если есть выход на какую-нибудь теневую организацию, не брезгующую подобными делишками.

Возле центрального костра и самой большой палатки — скорее даже шатра — сидели сразу семеро с жестяными кружками в руках, ведя бурную дискуссию. Какой-то старик с длинной седой бородой колол дрова. Из нескольких маленьких палаток торчали ноги — люди спали, несмотря на шум. Видать, им ночью заступать в караул. В другой палатке, напротив, происходили активные действия и раздавались приглушённые женские стоны. Никто и никого не стеснялся — стандарт для небольших тесных коллективов.

Этот лагерь не напоминал прибежище «злых разбойников», каких зачастую показывали в унылых фильмах о средневековой эпохе. Он казался самым обычным — без клеток с кричащими людьми, без трупов, лежащих поблизости, и даже без отрубленных голов, насаженных на пики. Что это за нарушение всех канонов?!

Едва я успел уже своими глазами оценить место обитания будущих подопытных, как невидимые для бандитов демоны нанесли свой удар. Иллюзия, появившаяся перед мужчиной, который опирался спиной о простенький деревянный навес, скрестив руки на груди, вырубила его одним в меру сильным ударом по голове. Следом завыли церберы, заставив бандитов спешно бросать дела, которыми те занимались, и вскакивать на ноги, доставая оружие.

Демоны и иллюзии сбросили невидимость, вступая в открытый бой. Все (кроме псов) были вооружёны дубинами (трупы мне не нужны), так что смело ломали разбойникам кости и отбивали внутренности, но избегали убийств.

— Зверолюды! — заорал один из них. — Брейн! Брейн!

— Кретин, это демоны! — заявил выскочивший из шатра высокий мужчина примерно тридцати лет. У него были прищуренные карие глаза и растрёпанные синие волосы, торчащие в разные стороны. На подбородке виднелась плохо сбритая щетина. В крепких даже на вид руках находилась катана. — Но откуда?..

— Хо, кажется, кто-то разбирается в ситуации, — слабо улыбнулся я, бросив на него «изучение». И… всё верно, этот мужчина и являлся тем обладателем тридцать второго уровня. Мысленно потянув ниточку, я заставил одного из барлгур отделиться от стаи и броситься на него.

Разбойники, к слову, не могли оказать никакого сопротивления. Они получали опасные травмы и переломы, падая на землю, словно мешки с дерьмом, после чего начинали кричать и плакать. Несколько человек упали на колени, моля о пощаде, но наравне с остальными получали удары, ломающие тела, как поделки из спичек.

Часть, разумеется, бросилась бежать, но мои иллюзии использовали крылья, легко нагоняя их и лишая сознания умелыми ударами. Я предусмотрительно запретил иллюзиям использовать ауры, а также критические удары, иначе кто-то мог превратиться в окровавленную лепёшку.

Безусловно, можно было применить массовые чары сна или паралича, но в таком случае разбойники ничего бы не поняли и не осознали. Тут нужна сила. Именно грубая сила. Чтобы каждый понял свою ничтожность и неспособность хоть как-то противостоять мне. Поэтому всё происходило столь безыскусно, а не как-либо иначе.

— Получай, сучара! — крикнул какой-то тип с перекошенной мордой и всего одним глазом. В его руках находился арбалет. Болт полетел прямо в одного из барлгур, но… попал в грудь юнцу, ранее ухаживавшему за лошадью.

— Кха-а… — потекла кровь у него изо рта. Паренёк упал на колени, с осуждением рассматривая на миг смутившегося одноглазого, которого спустя пару секунд вырубил Рыцарь Бездны.

— Флегий, подлечи, — щёлкнул я пальцами, указав на юнца, не желая отрываться от общего наблюдения.

«Пугало» послушно хрустнуло конечностями, выходя из невидимости, отчего ближайшие разбойники зашлись криками ужаса. И я их понимал. Если баргуры выглядели как перекачанные бешеные обезьяны, чьё сходство с демонами начиналось и заканчивалось рогами и красными глазами, то Флегий являл собой именно что чудовище, вылезшее из глубин преисподней.

Многосегментные руки Стража обхватили булькающего кровью паренька, а потом осветились чарами исцеления. Но я отслеживал его лишь краем глаза, ибо основное внимание было сосредоточено на Брейне и барлгуре.

— Повышение способностей, — пробормотал мечник. После этих слов его тело на мгновение засветилось мягким жёлто-оранжевым излучением. — Увеличение параметров… — такой же эффект.

Барлгура, которую я слегка придержал — обычно эти «гориллы» не миндальничали с целью, нападая на максимальной скорости и втаптывая противника в грязь — вальяжно сближалась с ним, по пути отвешивая подзатыльники пробегающим мимо бандитам, отчего их головы трещали, словно расколотые орехи, но демон умудрялся грамотно подбирать силу, дабы никого не убить.

— Четырёхкратный удар света! — выкрикнул синеволосый, когда барлгура переступил видимую лишь ему точку и стремительно заметался вокруг демона, нанося серию из четырёх ударов, которые явственно подсвечивались от эффекта воинского приёма.

Для меня атака выглядела несколько несуразно и жутко медленно. Однако для обычного человека, уверен, она размывалась от скорости.

Барлгура попытался остановить удары, выставив свои могучие, покрытые прочным мехом конечности, но Брейн маневрировал между ними, совершая атаки в слабые (для человека) места: подмышки, пах, шея и глаза. И две из них достигли успеха!

— А-а-ар-р-р! — дико зарычал демон, которому проткнули глаз и порезали подмышку. Остальные атаки не пробили шкуру.

Барлгура бросился на врага, его хвост вскинулся, хлестнув будто хлыст, а широкие лапы раскинулись в стороны, дабы не позволить вёрткому врагу уклониться.

Воин снова удивил меня, ведь не раздумывая поднырнул, заходя со стороны слепого глаза демона, после чего оставил длинную царапину у «гориллы» на спине.

— Твёрдый штурм, — буркнул он, а далее катана рассекла плечо барглуры, пробив шкуру вместе с мясом, но отскакивая от кости.

Оглушающий рёв призывал сородичей на помощь, что являлось излюбленной тактикой демонических обезьян. Когда кто-то из них не справлялся, то звал стаю, которая разрывала дерзкого врага на куски. Но в данный момент я запретил им помогать, отчего прочие барглуры продолжали зачистку лагеря. Впрочем… почти все бандиты уже лежали на земле, глухо поскуливая. Исключений демоны не делали, а потому женщины и старики точно так же падали наземь. Быть может, среди этих людей даже имелись какие-то пленники, но я не мог этого знать.

Церберы ходили по кругу. Один из них встал возле беспокойных лошадей, двое по флангам, рядом с наиболее удобными для побега местами. Дважды псы отбрасывали силящихся сбежать обратно в «круг» страдания и боли.

От следующей атаки Брейн едва сумел ускользнуть, не предполагая, что барлгура окажется столь ловким. Длинные обезьяньи пальцы на миллиметр разминулись с рукой мечника. А ведь попади, то на битве можно ставить крест. Учитывая отсутствие защиты синеволосого, демон парой ударов превратил бы мужика в отбивную.

Катана мелькнула ослепительным росчерком, на землю упали три обезьяньих пальца. Барглура завизжал. Его хвост снова хлестанул по земле, но Брейн успел отскочить и… развернувшись, побежал в лес.

— Аха-ха-ха! — рассмеялся я. — Он ещё и умный!

Цербер, бросившийся следом, был отозван моей командой, равно как и две иллюзии, решившие догнать мечника с помощью крыльев. И нет, я не отпустил его. Как я мог отпустить сильнейшего встреченного человека? Хоть некоторые зверолюды из Союза легко могли бы его одолеть, они уже были мертвы, а этот — здесь. Живой.

— Твой выход, Минаго, — негромко проговорил я самому себе, не используя «Сообщение». Должна же лилиту продемонстрировать мне свои умения и внимательность?

Различив рывок со стороны деревьев, я отвёл взгляд от последних «конвульсий» захваченного лагеря и создал чары «Дальней разведки», направив их по следам Брейна. Легко его обнаружив (мужик не успел пробежать и сотни метров), стал спокойно наблюдать, не веря даже в теоретическую возможность облома.

Когда лилиту появилась, я даже присвистнул, ибо тут можно ставить полноценную «пять» за отличную работу. Она дождалась, пока мечник моргнёт, и появилась в этот кратчайший миг прямо перед ним!

Брейн затормозил, будто врезавшись в столб, а потом коротко оглянулся. Не заметив погони, он ещё раз посмотрел на улыбающуюся Минаго, которая упёрла руки в бока, слегка выставив вперёд левую ногу.

Я видел, как мужик всерьёз задумался. Видать, мозги подсказывали ему, что девушка, вставшая перед ним, отнюдь не проста, но тело, опыт и всё остальное буквально кричали, что перед ним обычная (почти) молодая женщина.

— Демоническая красавица, — с улыбкой произнёс Брейн, — отпусти меня, пожалуйста! А через недельку в ближайшем городе буду тебя ждать и обещаю в награду великолепную ночь любви. Лучшую в твоей жизни, — он отправил ей воздушный поцелуй. — Я тебе… — его глаза опустились ниже, на ноги лилиту, и он на миг завис, а потом всё-таки продолжил, — все копытца языком отшлифую.

— О, ты не только их будешь шлифовать, поверь мне, — рассмеялась Минаго. — Но сейчас, может, просто вернёшься обратно? Тебя не убьют, честно!

— Изумительное красноречие, — совершил он фиглярский поклон. — Я даже на миг захотел поступить так, как ты повелела!

Демоница наклонила голову, ожидая продолжение.

— Но что, если я сильнее? — уже серьёзнее спросил Брейн, а потом приподнял катану.

— Упрямец, да? — вздохнула лилиту. — Иногда это бывает весело… Но только иногда, — ноготки Минаго коснулись губ. — Что же, если ты прорвешься мимо меня, — указала она себе за спину, — обещаю не догонять.

Как дьявол, я с ходу увидел в её предложении миллион возможностей обойти данное обещание, но Брейн лишь усмехнулся.

— Тогда и я обещаю не убивать тебя. — Он помедлил и добавил: — Даже если встретимся в какой-нибудь другой раз.

— Вот так? — удивилась Минаго. — Знаешь, я и правда хочу, чтобы у тебя получилось!

"А играет-то!" — хмыкнул я, а потом, на всякий случай, взглянул на лагерь. Барглуры закончили и теперь проверяли переломанных разбойников. Самых пострадавших тащили к Флегию, который накладывал слабое исцеление — просто чтобы не подохли. На свои иллюзии я наложил новые чары невидимости и отправил изучать окрестности — перестраховка.

Брейн сосредоточенно уставился на лилиту и встал в какую-то стойку. На секунду мне показалось, что вокруг него образовался круг света, который почти сразу погас. Неужто какая-то аура на область? Интересно…

Мечник ещё дважды светился, беззвучно накладывая на себя усиления, а потом поманил Минаго рукой. Та скептично улыбнулась, но всё-таки сделала шаг вперёд, заходя в область действия круга.

Удар катаной оказался быстрее всего, что он демонстрировал ранее. Клинок нёсся столь стремительно, что, пожалуй, ни один из демонов среднего уровня не сумел бы избежать этой атаки. Вот только Минаго была не просто высшей демоницей, но и доверенным лицом Бафомёта, поэтому её уровень был восьмидесятым.

— А ты хорош! — радостно воскликнула лилиту, удерживая меч левой рукой. Лезвие упиралось прямо в её ладонь, но не могло даже поцарапать кожу. Причина проста: разница в уровнях. Этот Брейн мог прыгнуть выше головы, мог применить уникальный навык, усилив себя бафами и зельями, но есть правила, нарушить которые могли разве что предметы божественного или мирового уровня. А значит, его атака при всём желании не оставила бы Минаго и синяка. Между ними разница почти в пятьдесят уровней! — Теперь посмотрим, как ты будешь держать своё слово, — девушка облизнулась. — Или вначале мне придётся вывалять тебя в грязи?

Лицо Брейна побледнело, глаза расширились, с ужасом рассматривая стоявшую перед ним лилиту. И это явно было не влияние её внешности, ведь изначально мечник рассматривал безглазую рогатую девушку более чем благосклонно.

— А-а-а! — заорал он, резко выдернув меч (Минаго позволила его выдернуть), тут же принявшись наносить новые удары, уже не столь резкие и скорее отчаянные, чем техничные.

Демоница фыркнула, без всякого усилия блокируя их той же рукой, а потом дунула на мужика потоком тьмы, использовав чары пятого ранга. Мечника отбросило на землю, и он лишился подвижности. Легко подхватив его, лилиту неспешно направилась обратно.

— Ожидаемо, — хмыкнул я, а потом направился в центр разгромленного лагеря бандитов. Пора провести переговоры с позиции силы. Хех, в последнее время я всё чаще этим занимаюсь! И, как ни странно, мне это нравится.

«Потому что это у тебя в крови», — выдал мне внутренний голос со смесью ехидства и толикой эдакой весёлой светлой грусти. Не совсем подходящая эмоция, но какая уж есть…

Дожидаясь Минаго и Брейна, я рассматривал разбойников, которые, в свою очередь, рассматривали меня. В чьих-то глазах я видел надежду, в чьих-то — лишь боль. Некоторые демонстрировали ярость, но благоразумие удерживало их от необдуманных слов.

Флегий между тем привёл в сознание тех, кто был вырублен, а Рыцарь Бездны притащил караульных, усыплённых лилиту, после чего привёл их в сознание и болезненно избил, ломая кости и заставляя харкать кровью.

Наконец демоница бросила мечника в кучу других бандитов, которые зашипели, когда его тело упало на них сверху, но барглуры ловко оттащили его в сторону — так, чтобы каждый мог видеть и, что главное, слышать меня.

— Меня зовут Моракс, — хорошо поставленным тоном начал я. — Тот, кто захватил Союз Агранд и убил Синего Небесного Лорда Дракона, — маленькая, точно размеренная пауза. — Быть может, кто-то из вас спросит себя: что такой, как он, делает среди нас? Зачем он пришёл сюда - ловить обычных бандитов? Ответ прост. Во-первых, меня заинтересовал Брейн, — я посмотрел на мечника, — один из сильнейших воинов, которых я видел в Ре-Эстиз. Во-вторых, мне нужны люди для проверки собственных способностей. И, конечно же, я не хотел бы использовать обычных мирных жителей, а вот отбросы вроде вас вполне подойдут.

— Мы — Бригада Смерти, — злобно прошипел один из разбойников, сплюнув в грязь. — Так что…

Цепь Флегия обмоталась вокруг руки болтуна, после чего Страж хитро вывернул её и резко дёрнул на себя, умудрившись разорвать плоть и раскрошить кость, оставив лишь окровавленную культю и клочья мяса, болтающегося вокруг.

Раздался дикий крик, но лично я вместо этого думал, каким же образом «пугало» умудрился не притянуть к себе бандита, а лишь отделить его кусок? Видимо, какой-то из навыков… Может, класс «Потрошитель»?

Львиноголовый Рыцарь Бездны подхватил калеку, ударив его в живот, тем самым моментально выбил весь воздух из лёгких и заставил замолчать. Остальные с ужасом смотрели на происходящее, не имея сил, чтобы попытаться сбежать.

— Надеюсь, мы достигли понимания, — улыбнулся я. — Поверьте, у меня нашлись бы более интересные занятия, чем возня с таким мусором, но некоторые способности требуют подопытных, ничего не поделать, — я пожал плечами. — Хотя, возможно, вас порадует результат? — я притворно задумался. — Наверное, стоит пояснить. Я — архидьявол, высшая демоническая форма. В каком-то роде моё могущество равно или даже превышает божественное. И при желании я могу даровать частичку силы тому, кого сочту полезным… — и обвёл взглядом лежащих в грязи людей. Почти все они продолжали кто недоуменно, кто с ужасом смотреть на меня, демонов и калеку, но у парочки из них в глазах загорелось смутное понимание. — Я хотел бы предложить вам контракт. Договор. Суть его проста: вы передаёте мне свою душу, взамен же я наделяю вас силой. И исцеляю заодно. Далее вы переходите в подчинение Минаго, — указал рукой на удивлённую лилиту, с которой ранее не обсуждал этот момент, — выполняя её распоряжения. Те, кто согласен… будут жить, — не стал я предоставлять никакого выбора. — Те, кто откажется, — найдут долгую и мучительную смерть. Времени подумать у вас нет.

Усевшись на поваленное бревно возле до сих пор горящего костра, я подкинул туда дров, а потом щёлкнул пальцем. Барлгура подхватил первого из перешёптывающихся разбойников, потащив визжащего и обоссавшегося мужика в мою сторону.

— Ты хочешь обрести новые силы и работать на меня? — спросил я, с долей интереса рассматривая свою цель. — Взамен ты отдашь мне свою душу.

— Я… Я-я… — он заикался и плакал. Одно плечо было перекошено сильным ударом — похоже, сломано. Из его носа текли сопли вперемешку с кровью. — А что н-нужно б-будет делать?

— Усиливать Бригаду Смерти, — хмыкнул я, — набирать новых людей, которые также станут отдавать свои души. Выстраивать культ моего имени… хотя нет, лучше взять нечто более нейтральное… «Культ Проклятых», например, — припомнил я одно название. — Звучит-то как! Будете распространять влияние, убивать тех, на кого укажут пальцем, защищать других, нужных мне… По сути, работа наёмника.

— Согласен, — через пару секунд тишины зажмурился он. — Что делать?..

Я тоже закрыл глаза и ощутил, что могу связать нас некой незримой нитью. В отличие от призывных тварей, где связь ограничивалась менталом, здесь она позволяла проводить физические изменения. Я мог передать этому человеку свои навыки и способности! Как в ослабленной версии, так и в полной. По сути, я мог бы отдать ему вообще всё, что имел сам! Временно, конечно же, ведь стоит его телу умереть, как всё переданное вернётся обратно ко мне.

Взамен за подобное чудо он передавал мне свою душу, которая попадала в моё внутреннее хранилище, а сам разбойник превращался в кусок дышащего живого мяса. Управление этим куском душа человека, заключившего договор, осуществляла через всё ту же незримую нить-связь, находясь при этом уже не в его теле, а в моём хранилище. Таким образом у разбойника создалось бы ложное ощущение, будто ничего не изменилось. Он всё так же сможет ходить, видеть, слышать, чувствовать, думать… но, по факту, это суррогат. Между тем его душа продолжала понемногу набирать опыт и силы, ведь не «варилась» в собственном соку, а участвовала в жизни тела, обрастая могуществом, которое усиливало уже меня.

То есть получалось, что я не просто усиливался от захвата души, но ещё и получал «пассивную» выгоду от того, как долго и успешно происходило управление душой своим обновлённым и «прокачанным» вместилищем. И это открывало мне довольно много интересных вариаций!

Ха-ха, а ведь и правда! Стоит подчинить слабую душу, но потом начать прокачивать вместилище… О, как же перспективно!

Сейчас, сидя рядом с разбойником, я не захотел передавать ему свои личные силы. Точно не такому отбросу! Вместо этого углубился в способность «Договор», находя возможность более простых способов усиления. И такие были. Разряд «вечный баф», действующий до смерти. Таких имелось несколько, на выбор, так что я передал бандиту «Демоническую регенерацию» и «Демоническую силу». Потом наложил на него исцеление и чары очищения, дабы не вонял.

А теперь… душа мужчины скользнула ко мне по образовавшейся связи, попав во внутреннее хранилище. Крупица усиления растеклась по моему телу приятной волной. Сила души была откровенно смешной, но… это только начало!

Бандит поднялся на ноги. В его глазах загорелось удивление, а потом он уставился на свои чистые руки и одежду, а следом оглянулся на других разбойников, продолжавших лежать на земле.

— Проверь свою силу, — приказал я, а потом мысленно заставил барлгуру схватить деревянный брусок (которые ранее колол старик) и поднять перед собой. — Ударь.

Мужик посмотрел на меня и кивнул. Он подошёл к полену, зажимаемому демоном, после чего нанёс сильный удар кулаком. Деревяшка раскололась на сотни кусков, веером разлетевшихся во все стороны.

— Сука! — удивлённо выкрикнул бандит, тут же начиная разглядывать свой абсолютно целый кулак.

— Демоническая сила и регенерация, — пояснил я. — Но вторую способность тоже надо проверить… — скорее продемонстрировать.

Флегий оказался за его спиной быстрее, чем мужик успел даже осознать смысл сказанных мною слов. Страж резанул разбойника по щеке, да так, что едва не прорезал плоть насквозь. С громким вскриком бандит отпрыгнул в сторону и завалился на землю, однако подскочив и осознав, что его никто не трогает, дёрнулся было к лесу, но тут же взял себя в руки (я даже удивился!) и ощупал щеку.

— Под кровью она уже целая, верно? — усмехнулся я.

Похоже, для таких слабаков, как эти отбросы, мои бафы слишком сильны. Но… мне же лучше, не так ли?

Далее я начал проводить улучшения остальным, даруя им то же самое. Можно было выбрать «Демоническую скорость» или «Демонический интеллект», но… зачем? Сила — это универсально, так что пусть будут, хе-хе, силачами!

Вообще вариантов бафов была херова сраная туча, однако большинство из них разрабатывались скорее с расчётом на высокоуровневых персонажей. Тут же… тьфу.

Не прошло и получаса, как все были обработаны, а я получил сорок душ. Сорок, а не сорок одну, потому что последним остался Брейн.

— Ты говорил, что я являюсь одной из причин нападения на нас, — мрачно произнёс он, когда я снял дебаф Минаго лёгким движением руки.

— Побольше уважения, смертный, — насмешливо проговорил Флегий, якобы случайно поигрывая цепью, но мечник лишь коротко покосился на него и вновь перевёл внимание в мою сторону.

Я промолчал, ожидая продолжения, ведь в словах мужчины не слышал ни вопроса, ни чего-то долженствующего вызвать мой интерес.

— Для чего я нужен… вам? — сделав усилие, исправился Брейн.

— Ты ведь уже знаешь ответ на этот вопрос, — ответил я. — А теперь контракт.

— Отказываюсь, — задрал он подбородок.

— В таком случае я просто вырву твою душу силой, — усмехнулся я, отчего синеволосый мечник широко распахнул глаза. — Что, думал, ты уникум? Для меня ты мало чем отличаешься от отбросов, которые уже продались с потрохами. А потому я в последний раз озвучиваю тебе предложение заключить контракт. Если снова откажешься, то тебя будут пытать в течение трёх дней, а потом я вырву твою душу, отдав труп на съедение церберам.

Вообще не хотелось бы. Потому что это против правил дьяволов, которые предпочитают добровольное сотрудничество, что кардинально отличает их от демонов. Торговля, а не налёт! Перспективы от этого намного превосходят любую возможную войну или силовое принуждение.

Так что… начинать первый опыт заключения контрактов с того, чтобы силой принуждать людей к продаже души, — идея так себе. Даже если за это мне, в теории, ничего не будет. Не стоит подсаживаться на иглу «халявы», оно того не стоит.

— Согласен, — Брейн опустил голову, а я ощутил знакомую нить связи. Замечательно!

Угрозы — тоже идея не из лучших, но тут я хотя бы награжу его должным образом. И вообще, он сам виноват!

Заполучив чужую сильную душу (её мощь равнялась половине всех, полученных от остальных разбойников), я даровал мечнику демоническую силу и регенерацию согласно заключённому контракту.

Закончив, я оставил Бригаду на Минаго, приказав использовать тех так, как пожелает, ради достижения целей основного задания: души, которые будут усиливать меня. Культ, который будет усиливать меня. Разведка, люди… хе-хе, сколько перспектив!

Словно дожидаясь, пока я завершу все свои дела, в голову «постучались» при помощи «Сообщения».

«Владыка, — заговорил Бафомёт, — на границе с королевством Ре-Эстиз появилась группа всадников, примерно шестьдесят человек. Они утверждают, что являются дипломатами, уполномоченными провести переговоры».