Темно. Очень темно. Темнота закрытых век поглощает меня целиком.

      Пусть так. Лучше, чем видеть своё приближение к концу.

      Падаю головой вниз.

      Ещё лучше. Просто исчезнуть. Без боли. Как и не было никакого Васьки. Впрочем, что это я всё о себе да о себе? Надеюсь, у ШТИРа с наступлением всё получится. Лишь бы Командующего смог поймать, а остальное, думаю, не сильно его задержит. Надеюсь…

       Тем временем затылок охватывает странное и неприятное ощущение. Оно будто пытается предупредить, что вот-вот случится что-то плохое. Предупреждает, чтобы я среагировал и спас себя.

      Не в этот раз. Точно не в этот раз…

      По мере усиления этого ощущения можно примерно понять, насколько я близок к земле. Не в метрах, разумеется, в мыслях. У меня осталось примерно одна развёрнутая мысль до приземления. Так сложно выбрать, о чём подумать в этот момент. Так происходит всегда. Поэтому я и не люблю выбирать.

      Неприятное чувство в затылке внезапно усиливается.

      Что ж, одна короткая мысль до падения. Опять же, что выбрать? Вряд ли у меня есть время на поду…

      Мощный импульс, ударивший в спину и ноги, будто я упал на что-то неровное. Из меня вырывается сдавленный хрип.

- У нас ещё много работы, - звучит электронный голос, моментально возвращающий меня в реальность.

      Чувствую, как принимаю вертикальное положение. Наконец, открываю глаза.

      ШТИР стоит напротив меня и удерживает за правое плечо, чтобы я не свалился.

- Командир, вы спас… - пытаюсь задать я риторический вопрос, но мне не дают этого сделать.

- Сопроводи экипаж танка до ближайшей точки контроля, после – двигайся к Прямому и Косому. Исполнять! – он тут же разворачивается и бежит в сторону Командующего, что метрах в двадцати.

      Разукрашенный, заметив это, быстро накидывает длинный отросток красного корня, что вытащил из поверженного чугунного микро-Исполина, на обоих летающих агентов, после чего растение залезает прямо в глотки пушистых. Вокруг корня сталевара начинает разрастаться резиново-металлическая броня. В считанные секунды эта масса принимает определённую форму худого существа с шестью непропорционально длинными лапами, лишь отдалённо похожими на кошачьи, и хвостом, на конце которого явно заметно несколько длинных острых когтей. Это существо своим телом полностью закрывает всех агентов внутри. На большой скорости оно убегает от андроида, который хватает набегу гранатомёт, после чего совершает высокий прыжок на одну из ближайших высоток и скрывается от моего взгляда.

- Слушаюсь! – отвечаю ему вслед, хотя знаю, что он не услышит.

      Даже не задумываясь о случившемся, я разворачиваюсь в сторону поваленного на бок танка и следую к нему.

      Странно. Всё произошло так быстро. Хорошо, что меня спасли, но разве не логичнее было бы поймать Командующего? Что случилось со ШТИРом? Может, он всё-таки не так чёрств, или дело всё же в том, что это очередной заранее просчитанный ход? Достаточно вопросов. Нужно выполнить задачу.

      Около опрокинутой набок бронемашины стоит лишь один человек в серой камуфляжной форме танкиста: лёгкий бронежилет с прикреплённой к нему рацией и “ушастая” каска, от которой отходит пара проводков, несколько подсумков у пояса, защитные перчатки и уже приевшиеся глазу берцы. Судя по тому, что солдат как-то нервно переминается с ноги на ногу, очевидно, он кого-то ждёт.

- Ну? Что там? – наклонившись к люку танка, довольно тихо спрашивает сотрудник.

      В ответ слышно приглушённое бурчание.

- Отлично! – радостно восклицает военный. – Выбирайтесь давайте. Будем думать, что дальше дела… - вдруг, человек замечает меня, из-за чего сразу замолкает.

      На лице его видно явное изумление, будто он увидел призрака. Всё время пока я неспешно к нему подхожу, он ошарашенно глядит на меня не сводя взгляд.

- В-вы живы?! – наконец, выдавливает военный из себя этот вопрос.

      Не спешу отвечать. Жду, когда сообразит.

- А, извиняюсь! Здравия желаю, товарищ… - выражение лица бойца становится неловким.

      Приятно, когда перед тобой так стелются. Официальное обращение в такой обстановке… Интересно.

- Василий Максимович, - продолжаю я за него.

- Василий Максимович, - стеснённо повторяет он.

      Сразу после этого из люка бронемашины выбирается остальная часть экипажа, вероятнее всего, наводчик и водитель. Заметив меня, они сначала немного даже пугаются, но потом резко становятся по стойке смирно и так же приветствуют.

- Какие будут инструкции, Василий Максимович? – вероятно, уже собравшись, отчеканивает командир танка.

- Вам необходимо проследовать на ближайшую точку контроля, а далее в бункер. Можете спокойно выдохнуть, бойцы, для вас бой окончен, - пару раз хлопнув по плечу командира, успокаивающим тоном говорю я. – Ваша машина в норме? Ехать сможет?

- Так точно! Провели полевой осмотр, критичных повреждений нет. Бортовой компьютер неполадок не обнаружил. Однако, разрешите поинтересоваться.

- Разрешаю, - на моём лице, скрытом маской, медленно проявляется вопросительное выражение.

- Мы готовы отправиться на помощь своим. Почему вы отдаёте приказ об отступлении? Мы практически полностью укомплектованы, не считая отсутствие гранатомёта от чугунных, в пополнении боезапасом не нуждаемся.

- Вы понимаете, что можете погибнуть? Вам даётся шанс выжить. Используйте, пока можете, - уже серьёзно отвечаю я.

- Нельзя останавливаться прямо у финиша. Может, именно мы внесём решающий вклад в успешное завершение миссии? – неожиданно выдаёт наводчик.

- Это приказ ШТИРа, не мой. Во избежание проблем, лучше поступить так, как он сказал.

- Мы тихонько, он нас даже не заметит! – встревает водитель.

      Некоторое время я думаю.

      Так рвутся в бой. Хотя, не удивительно, это же люди, добровольцы, то бишь. Хотят за кого-то отомстить или просто показать себя? Вероятно, всё вместе. Стоит учесть, что они не сбежали, когда напал микро-Исполин. У них была прекрасная возможность спастись, но… Что ж, думаю, стоит дать им шанс. Скорее всего, ШТИР отправил их к бункеру, просто чтобы не загружать себя лишней информацией. В конце концов, если ослушаться всего одного малозначимого приказа, ничего плохого случится не должно.

- Переходите под моё личное командование, - тяжело вздохнув, бормочу я. - Сопровожу вас до основных войск, но постоянно рядом не буду. Придётся держать связь, всё поняли?

- Так точно, - отвечает храбрая троица хором.

- Отлично, тогда пора выдвигаться. Помогите чутка! – подхожу ближе к танку, упираюсь руками в его башню, готовясь переворачивать.

      Удивлённые бойцы повторяют за мной. Когда все на своих местах, я переключаю очередной тумблер на шее. “Усиление внешней опорно-двигательной системы активно”.

- Ну, навались! – командую я.

      Первые мгновения ничего не получается, но, когда компьютер костюма распознаёт мои намерения и включает усилители, танк всё же начинает приподниматься. Ещё немного усилий, и он уже падает на гусеницы, принимая необходимое положение. Экипаж гордо смотрит на результат проделанной работы.

- Неужели танк настолько лёгкий, что мы вчетвером смогли его перевернуть? – командир сначала строит задумчивую гримасу, но, видимо, не надумав чего-то дельного, принимает позу Апполона и напрягает мышцы рук. – Иль это мы такие сильные? Как думаете, команда? – гордо усмехнувшись, он хлопает щуплого наводчика по плечу.

- Мне кажется, дело скорее в костюме Вас… - невнятные пояснения водителя резко прерывают.

- Не важно, Мухин! У нас сейчас нет на это времени. Давайте, в темпе вальса занимайте места, а то задерживаем отважного сотрудника! – с явной весёлостью в голосе подгоняет солдат командир экипажа.

      Все бойцы немедля забираются внутрь бронемашины, только сам командир задерживается в момент, когда его голова уже должна была погрузиться под толстые защитные листы.

- Василий Максимович, а вы чего всё стоите? Забирайтесь с нами! Места хватит, не боитесь. А коль не хватит, так освободим!

- Не-ет, что вы, не стоит. Я снаружи буду. Быстрее среагирую, если вдруг появится какой-нибудь агент, - головой мотаю назад, показываю на винтовку за спиной.

- Отличная идея! – говорит он, окунаясь внутрь танка, словно в прорубь, и закрыв за собой люк.

      Уже через секунду, фары бронемобиля загораются, двигатель начинает шуметь, а пушка возвращается в изначальное положение, то есть ровно вдоль машины и под сорок пять градусов к горизонту. Я ловко забираюсь на часть корпуса танка, что около башни, усаживаюсь поудобнее, свесив левую ногу вниз и три раза стучу по одной из пластин, чтобы водитель начал движение. Шум двигателя усиливается и мы, наконец, стартуем.

      Пока мы едем, я всё никак не могу сосредоточиться на миссии и постоянно отвлекаюсь, глядя в бесконечные тёмные дали ночного неба, размышляя о том, что совсем недавно, не побоюсь этого слова, пережил.

      Так странно… Я помню свои, как мне казалось, последние мысли. Мало кто может похвастаться подобным. Я и вправду думал, что это конец. С одной стороны хорошо, что судьба решила иначе, с другой… Не могу перестать ощущать вину за то, что отвлёк ШТИРа от захвата Командующего. Мы были в шаге от абсолютной победы, но тут появился я и всё испортил.

      Практически невольно я прижимаю колени к себе и утыкаюсь в них. Металлическая маска звонко ударяется о наколенные пластинки костюма. Этот звук застревает в моей голове. Теперь именно с ним будут ассоциироваться мои мысли о “втором рождении” и невыносимой вине из-за этого.

      В конце я извинился перед Максимом Ивановичем. Интересно, как он сейчас? Что делает? О чём думает? Может, обо мне? Может, сейчас он как раз думает, что у меня на уме? Возможно…

      Ещё пару минут я с пустой от мыслей головой гляжу на звёзды. Всё ещё такие далёкие. Всё ещё такие яркие. Всё ещё такие манящие.

      Когда-нибудь я обязательно окажусь там, среди них. Когда всё кончится, мы все будем там.

      “Но это ещё не кончилось”.

      К сожалению… Пора вернуться в реальность.

      Перевожу взгляд с неба на дорогу и здания, что стоят по бокам от неё. Сейчас моя объективная реальность – это истерзанные каменные джунгли, узкие прямые проходы которых усеяны поверженными агентами и разбитой в дребезги техникой. Вскрытые, словно консервные банки, БТРы, проплавленные насквозь танки, сбитые и догоревшие вертолёты. Редко, но всё же попадаются трупы солдат в боевых костюмах последнего образца и с оружием в руках. Гибриды, агенты или люди – не важно. Лежат все одинаково. В воздухе витает странный, еле уловимый горький запах. Запах смерти. Картина, которая лучше всего возвращает в настоящий мир из мира фантазий и вымысла, где все счастливы.

      Каково моим новеньким подчинённым созерцать этот кошмар, если даже мне тошно?

      Подползаю к выходному люку и стучу по нему пару раз. Он открывается. Оттуда показывается уже не такое весёлое лицо командира.

- Слушаю, Василий Максимович, - взгляд полный разочарования. В первый раз видит просчёты Порядка. Надеюсь, его запала хватит, чтобы он не успел разочароваться в командовании.

- Как вам виды? Ещё не передумали геройствовать?

- Мы… - командир мешкает. Видно, что сомневается, но всё же пытается настоять на своём. – Мы должны помочь. Не можем бросить своих, - гримаса абсолютно безрадостная и даже унылая, но в глазах видна твёрдая уверенность. Я, конечно, не Прямой с Косым, чтобы быть компетентным в таких вопросах, но я уверен, что эти парни не отступят даже в самой тяжёлой ситуации.

- Тогда продолжаем, - сухо отвечаю я и сам закрываю люк.

      Нечего тут говорить. Только смотреть и думать. Смотреть и думать.

      Чуть больше пяти минут дальнейшей поездки шли намного дольше, чем самое томительное ожидание в любой очереди. Нескончаемые ряды агентов, солдат и техники. Практически кладбище. С одним лишь отличием. Часть “мёртвых” не мертвы. Все агенты мирно спят, ожидая, когда приедет специальный транспорт и заберёт их в бункер на обследование и последующее лечение. А вот гибридам с людьми никто уже помогать не будет. Большие рваные раны, раздавленные и раздробленные конечности, разодранные в клочья тела. Никого из них уже не вылечить.

      Мне рассказывали о жажде мести. По моему мнению, это крайне неправильная форма принятия случившегося, но глядя на всё это, я уже не так уверен. У людей и гибридов железная воля. Их товарищи гибнут здесь, но они сохраняют свою верность щадящей политике ведения войны. Я здесь не так давно, но даже мне хочется взять в руки настоящее оружие, чтобы заставить агентов заплатить за все эти жертвы. Однако, будет ли это иметь смысл? Те коты, с которыми мы сражаемся – лишь солдаты, такие же как мы. Виноваты ли они во всём этом или виноват тот, кто взял за всех них ответственность? Их командиры, их руководство. Мы обязательно доберёмся до них. Я буду держаться. Месть – не выход, мы способны договориться.

      Давящая тишина и кошмарные виды – всё, что сопровождало меня в этом путешествии. Но ночь не бывает вечной. Рано или поздно наступает рассвет. Так и сейчас - из-за горизонта показались первые солнечные лучи. Яркие блики задорно перебегали с одних окон высоток на другие, никогда не останавливаясь. Такие озорные, такие весёлые. Свет прогнал все страхи и переживания. Дорога отчаяния кончилась, начиналась новая – дорога уверенности. Уверенности в предстоящем, уверенности в будущем. Для меня это было как никогда необходимо.

      Солнце позади меня всё продолжало подниматься, а мы всё двигались вперёд навстречу к неизбежному финальному сражению. Моменту, когда придётся проявить себя в полной мере. Моменту, который определит наше дальнейшее существование.

      Приглядевшись повнимательнее, я замечаю вдали какое-то движение. Движение маленьких пятен. Мы совсем близко. Скоро для нас всё начнётся. Ещё пара минут…

      Стоит подготовиться.

      Делаю глубокий вдох, после – выдох. Снимаю с держателей на спине винтовку и встаю, чтобы размяться, забыв, что нахожусь на движущемся танке, из-за чего чуть было не падаю, но успеваю удержать равновесие.

- Да, Васька, было бы крайне неловко сейчас просто взять и упасть, свернув себе шею, после того как тебе был дан второй шанс, - посмеиваясь, шепчу я себе под нос.

      Тем временем, уже становятся слышны раскаты грома вдали.

      Мне кажется, такой звук выстрелов звучит даже более пугающе, чем просто грохот орудий. Иронично, учитывая, что наши танки не убивают, а вот обычные… Страх – странная штука.

      Безоблачное небо уже давно поголубело, скрыв за собой звёзды.

      Солнце в этом плане очень эгоистично. Не желает, чтобы мы восхищались другими. “Смотрите лишь на меня! Я – единственная важная для вас звезда”. Даже похоже на ревность.

      Какие забавные мысли посещают мою пустую голову. А всё из-за желания отвлечься от морально тяжёлых обязанностей. В любом случае, основные колонны техники уже метрах в ста от нас. Можно считать, мы на месте.

      Зажимаю маленькую запрятанную кнопку на виске шлема, чтобы активировать рацию.

- Дальше – сами. Всё ещё буду держать с вами связь, но старайтесь как можно реже вызывать меня. Просто следуйте за другими и пытайтесь подстраховать. Всё понятно? Приём.

- Так точно! Приём. – слышится уверенный и как никогда бойкий голос командира.

- Принял. Конец связи, - убираю руку с кнопки. - Что ж, Косой и Прямой, я направляюсь к вам! – последние мои слова, перед тем как взять поудобнее винтовку и высоко отпрыгнуть от бронемашины, сразу попав на одну из высоток.

      Полёт уже не ощущается таким страшным. Всё же, самое неприятное его проявление я пережил. Бесконтрольное падение не смогло полностью выбить меня из колеи, значит и ШТИРовские прыжки не смогут.

      Оглядевшись вокруг, я замечаю далеко впереди группу плывущих и пятёрку вертолётов, нависшую над ними. Кажется, обе стороны перезаряжаются. Уже через секунду мохнатые дирижабли открывают огонь, огненными лучами задевая пару вертушек, оплавленные по краям части которых моментально падают на землю. Оставшиеся три коптера не упускают возможность выстрелить в отвлечённых процессом атаки агентов. Мощные раскаты грома. Три из четырёх пушистых уже невольно снижаются, засыпая в полёте, в то время как техника разворачивается в другую сторону и улетает, оставив ещё одного плывущего в недопонимании. Недолго думая, он начинает активно всасывать воздух для последующей атаки в спину, но резко прекращает. Его морда кажется крайне удивлённой и немного испуганной чем-то неизвестным, чего он не может увидеть. Воздушный кот убирает лапы из своего обычного положения и прикладывает их к вискам пытаясь, вероятно, сдержать нежданно накатившую головную боль.

      Впервые вижу, чтобы он не держал лапы под собой. Кажись, я знаю, что это на него так влияет.

      В итоге, агент всё же закрывает глаза и повторяет судьбу своих парящих собратьев, опустившись на одну из крыш.

      Так, ладно, пора бы уже к ним присоединиться.

      Вновь мощный прыжок, которым, я полагаю, преодолею расстояние примерно в пять крыш. Этот оказывается особо высоким. Почему-то до этого момента казалось, что я не боюсь высоты, но находясь в верхней точке своей траектории, я осознал обратное.

      Не смотреть вниз. Только не смотреть вниз!

      Смотрю вниз. Маленькие серые квадратики, разделённые тонкими более тёмными линиями. К северу – на линиях появляются крошечные пятнышки. Приближаясь к земле, начинаю различать в них явную схожесть с игрушками. Танчики, машинки и солдатики. Все на своих местах, все движутся, будто заведённые. Вот показываются и ещё более живые персонажи – котики. Серые - на земле, дурачатся с машинками и солдатиками, белые – чуть выше, играют в догонялки с вертолётиками. Среди всего этого игрушечного мира выделяются две крупные фигуры, похожие на роботов, забавно размахивающих непропорционально большими руками. Однако, чем ближе я к месту приземления, тем вся эта картина видится серьёзнее. Микро-Исполины разбираются с живой силой и опрокидывают технику, в то время как чугунные вскрывают бронемашины, кромсая экипаж. Плывущие мечутся из стороны в сторону, пытаясь маневрировать, чтобы не попасть под шприцы вертушек, параллельно разряжая в них раскалённые лучи и плавя их прочные корпуса, обломки коих с грохотом падают наземь, иногда попадая на отряды бойцов или технику. Те два робота сейчас смотрятся намного более устрашающе. Высотой в три метра ходячие арсеналы специального вооружения для противодействия агентам. Внушительные конструкции защищённые, кажется, со всех сторон. Это не просто новая боевая единица. Это новый виток эволюции военной промышленности. Маневренный относительно танков робот, способный заменить небольшую роту, поддерживаемую техникой. Всего два экземпляра, но значительный прирост эффективности. ШТИР не мог не сделать что-то подобное для финала противостояния, но тут он превзошёл себя. Но, все эти преимущества упираются в одну большую проблему, решение которой зависело уже не от моего командира, а от паранойи руководства. Робот не беспилотный. Моему командиру не доверили технологию создания искусственного интеллекта, а времени разработать собственную критически не хватало. Оставалось лишь одно – использовать живой интеллект для управления. Многие функции пришлось урезать или полностью стереть, но шлифовка дала свои плоды, превратив автономного робота в костюм. Думаю, не сложно догадаться, кого туда поместили. Двух верных штурмовиков и по совместительству моих коллег.

      Приземляюсь на перекрёсток дороги, застланной телами крупных агентов, ровно перед одним из гибридов, который только что обезвредил очередного микро-Исполина.

      На самом деле, довольно сложно отличить их в этой броне, однако, если обратить внимание на стиль их ведения боя, различия всплывут сами собой. Косой привык стрелять издалека, а Прямой наоборот – сражается с противником лицом к лицу. ШТИР учёл это при распределении. Удачно совпало, что на этапе продумывания всех мелочей назначения его проекта, андроид решил сделать не двух одинаковых суперсолдат, а немного разных. Один – подстраховка, второй – ударная сила.

- Уже отвезли железнобокого? Где командир? – доносится роботизированный, искажённый динамиками его костюма голос, не потерявший, однако, своей серьёзности и твёрдости. Голос Прямого.

- Не успели. Командующий напал. ШТИР погнался за ним, - коротко отвечаю я, пытаясь отдышаться от резких перепадов давления. Полёты и приземления оказывают не самое хорошее влияние на организм.

      Хочется и самому поинтересоваться чем-то у коллег, но рёв моторов, доносящийся отовсюду, никак не позволяет сформировать мысль. Бронетранспортёры, танки, вертолёты, ревущие от гнева агенты, постоянный и непрекращающийся гром грозы – всё невообразимо давит на мозг. Перед глазами всё мелькает и взрывается. Попытки сконцентрироваться на чём-то лишь сильнее всё усугубляют. Вот, вижу, как одна из групп спецотряда разбирается с громадным чугунным, который раза в два выше самого высокого солдата. Тут же их место в моём поле зрения занимает микро-Исполин, бегущий в сторону отдалившегося от своего взвода танка, который, быстро среагировав, пускает шприц в преследователя, успокаивая громадину. Вдруг, прямо надо мной пролетает тройка плывущих, за которыми гонится пара вертолётов, периодически стреляя в пушистых. Сжимаю в руках своё ружьё, чтобы быть наготове. Смотрю за спину Прямого. Очередной мохнатый великан несётся прямо на нас. Винтовка у плеча, глаз у прицела, палец на спусковом крючке. Выстрел. Ещё один готовенький кошара валится на асфальт.

- Вижу, ваши дела тоже идут не так, как мы рассчитывали? – гляжу снизу вверх на одноглазую округлую голову робо-Прямого.

      Внезапно, метрах в пяти от меня будто с неба валится второй трёхметровый суперсолдат. Он быстро встаёт на ноги, выставляет перед собой левую руку с двумя пушками, одна из которых производит выстрел. Снаряд влетает прямо в группу несущихся на гибрида железнобоких, со слабым хлопком взрывается и разбрызгивает в большом радиусе колючую воду, оплавляющую резиново-металлическую броню агентов, заставляя их застыть на месте.

- Абсолютно! – встревает такой же электронный, но уже заметно более весёлый и бойкий голос. Косой. - Всё это наступление цензурно не описать! Полный…

      Он вновь выставляет перед собой пушку, но уже развернувшись на сто восемьдесят градусов. Вновь выстрел. На этот раз из другого дула. Похожий снаряд летит далеко вдоль западной дороги, где с таким же хлопком подрывается, оставляя после себя густое, расширяющееся облако нестабильной вакцины. Через секунду с той стороны выбегает ещё одна подделка на Исполина. Мокрица на морде, запыхавшийся вид, яростный взгляд. Он бросается в мою сторону, но дорогу ему заграждает Прямой. Выставив перед собой металлические руки, он готовится принять агента. Вдруг, котяру опаляет ярчайший зелёный свет, исходящий прямо из груди управляемого робота. Зрачки пушистого моментально сужаются, лапы он выставляет перед собой, чтобы затормозить, но это ему не помогает, и уже через пару мгновений его бессознательное тело ловит и удерживает мой серьёзный сослуживец.

      Наконец, одна из множества битв этого противостояния окончена. Или?..

      Прямой, отпустив микро-Исполина, разворачивается к Косому. В этот момент я замечаю, как фонарь на груди первого плавно закрывают двенадцать маленьких треугольных пластинок. Взгляды гибридов встречаются. Оба шагают друг к другу. Одновременно остановившись, продолжают глядеть глаз в глаз. Косой замахивается правой рукой, вероятно, для победного рукопожатия, но столь душевный миг портит новая партия плывущих, только что появившаяся в небе. Оглядевшись, они замечают тела других, таких же как они. В глазах появляется страх. Они с ужасом таращатся на роботов, после чего один из белоснежных дирижаблей разворачивается и набирает скорость, чтобы ретироваться. Остальные следуют его примеру. Когда уже кажется, что враги сбежали, я обращаю взор на одну из крыш высоток, на которой заметил что-то выделяющееся. Махонькое существо на фоне мохнатых облаков. Лягушка. Левая лапка уже поднята. Не к добру. Сейчас что-то произ… Первый плывущий, что испугался сражения, исчезает. Просто пропадает, растворившись в воздухе. От агента остаётся лишь внутренняя установка, позволяющая ему стрелять огненными лучами, которая сразу же с грохотом падает на дорогу метрах в двухстах от нас. От лягушки на крыше тем временем не остаётся и следа, будто и не было там никого. Оставшаяся троица резко отшатывается от места, где секунду назад был их товарищ. Один даже издаёт крайне жалобный мяукающий звук. Они разворачиваются в нашу сторону и уже вдыхают воздух для залпа. Я быстро перезаряжаю винтовку, целюсь и стреляю. Остаётся двое, но до их выстрела я не успею, надеюсь на коллег. Они в свою очередь уже заняли устойчивое положение и что-то готовят. Еле-еле я начинаю слышать какое-то жужжание. Оно исходит отовсюду, но одновременно ниоткуда. Те самые пушки на плечах роботов выглядят, будто активно работают, судя по небольшим вибрациям. Пушистые дирижабли резко останавливают свою перезарядку. Теперь выражения их морд крайне напоминает выражение того плывущего, который так же пал не от шприца или лечащего дыма. Бездумно бегающие из стороны в сторону суженные зрачки, точь-в-точь как у того бедняги. Оба котяры медленно закрывают глаза и плавно опускаются вслед за тем, кого сбил я.

      Фух, вроде всё. Относительная тишина.

      Бой окончен. Не затих лишь шум техники, но к нему скорее стоит привыкнуть, нежели пытаться заглушить. Бронемашины выстраиваются в две колонны вдоль дороги и продолжают движение. Вертолёты устремляются за ними, сопровождая. Косой с Прямым вновь встречаются взглядами. На этот раз они одновременно кивают друг другу и, замахнувшись правыми руками, сцепляют их в неизмеримо крепкой товарищеской хватке.

- Достойная бойня! – раздаётся победоносный голос Косого. Однако, есть в этой фразе какая-то малозаметная нотка… Нотка ненависти.

- Как вы можете так спокойно реагировать на всё это?! – возмущённо почти кричу я, разводя руками в разные стороны, обращая их внимание на мёртвых и раненых солдат, подбитую технику, в которой нашли своё захоронение другие бойцы. – Это сражение унесло жизни стольких наших сослуживцев, а вы… Рады?

- Мы более опытные, чем ты, - холодный и рассудительный бас Прямого. - Более закалённые и чёрствые. Для нас потеря товарищей – частая практика.

      Косой отстраняется от своего друга.

- Говори за себя! – внезапно выпаливает он так, что даже аппаратура на мгновение заглушает его слова звуком, похожим на треск электрических искр. – Ты давно забыл о том, что значит чувствовать. Но я – не ты. Я никогда не позволю себе того, что ты сотворил с собой! И ни за что не позволю, чтобы ещё хоть кто-то стал таким же. Стал ШТИРом или даже хуже, - гибрид закрывает свою линзу рукой и разворачивается ко мне, сразу же убирая ладонь. Вновь этот жест. И досада, и слабое раздражение от непонимания. – Боль потерь – это одна из важнейших вещей, что отличает нас от простой железяки. Эту боль, - он выставляет передо мной свою большущую руку и сжимает её в кулак, - нужно ЧУВСТВОВАТЬ, а не скрывать! Станет слишком больно – сожми эту боль в кулаке! Так сильно, как сможешь. Но ни за что и никогда не позволяй себе зарыть её в душе! Иначе, во всём этом не будет никакого смысла. Нет смысла в войне, если каждый солдат - Прямой, а каждый командир – это ШТИР.

      Даже сквозь толстые защитные пластины, даже в электронном голосе чувствуется вся эмоциональность его речи. Он мне открылся. Он меня признал.

- У нас ещё есть работа, - прерывает всю чувственность момента Прямой. – Испарившийся плывущий оставил после себя орудие, которое может быть нам полезно.

- Вечно ты так! – махнув рукой, Косой разворачивается в сторону, где приземлились остатки пушистого дирижабля, и, понурив бронированную голову, быстрым шагом уходит, скрываясь за зданиями.

      Циничный гибрид провожает его взглядом.

- Послушай, Прямой. Тебе не кажется, что ты обошёлся с ним как-то… Не по-дружески? Вы как-никак товарищи, - с некой подавленной интонацией спрашиваю я.

- Он многое преувеличивает. Нельзя забывать, что мы на задании. Тут нет места эмоциям.

- Как скажешь… - наступают несколько бесконечных секунд сверлящей мозг тишины.

      Не знаю, как на это реагировать. Всегда казалось, что эти двое должны быть единственным лучиком человечности в команде “железного дровосека”. Однако, всё сложнее, чем мне кажется. Вновь сложнее…

- Тогда, думаю, нам пора. Пошли за ним. Надеюсь, командир знает, где с нами встретиться, - без энтузиазма говорю я и направляюсь за Косым, пару раз оглянувшись, чтобы удостовериться, что Прямой идёт за мной.

- Уже сообщил ему о нашей ситуации. В скором времени прибудет. Необходимо будет занять на месте защитную позицию, он всё ещё гонится за Командующим, - роботизированный голос и без того излишне правильного гибрида.

      Некоторое время мы молча следуем на обозначенную точку. В моей голове вертится один вопрос, который я как раз хотел разобрать с моим коллегой, но он никак не хотел начинать разговор, хотя, вероятно, и сам думал об этом.

      Раз ты такой неразговорчивый, начну, пожалуй, сам.

- Прямой, я хотел обсудить с тобой кое-что, - осторожно обращаюсь к нему, подняв голову, чтобы смотреть точно в его линзу.

- Слушаю, - смотрит на меня в ответ.

- Ты же видел лягушку в момент до исчезновения того плывущего?

- Видел, - монотонная, абсолютно незаинтересованная интонация, будто он даже не задумывался об этом, когда наблюдал.

- Ты видел их раньше? Вернее, видел, на что они способны? – неутолимо продолжаю спрашивать, надеясь на более развёрнутый ответ.

- Видел, - зря надеюсь.

- То есть, знаешь, что они способны неизвестным образом манипулировать материей? – вот теперь он точно должен сказать что-то внятное.

- Знаю.

      Неловкая тишина.

      Всё настолько плохо? Сколько в нём осталось живого, тянущегося к неизведанному и готового рисковать? Если подумать, даже ШТИР проявлял больше эмоций, чем Прямой. Я видел своего командира заинтересованным, реже – раздражённым, но этот гибрид… Ни одной ужимки, ни одного изменения интонации, ни одного проявления инициативы, ничего, что могло бы выделить его среди, например, груды камней. Всё, что он делает, выглядит так, будто он просто знает, что это нужно сделать, потому что… Так надо? Потому что этого от него ждут?

- И… Тебя это не волнует? Разве не хочешь узнать, как это работает? – последние попытки достучаться до него. На самом деле, я уже не вижу в этом смысла, но, может, что-то получится?

- Я не смогу рационально применить эту информацию. Нет резона заполнять этим голову.

      И этим всё сказано. Без Косого рядом он перестаёт проявлять интерес к чему-либо. Лишь его товарищ всё ещё поддерживает в нём жизнь, например, как неделю назад, когда мы рассматривали его костюм в мастерской. Думаю, не будь там моего непоседливого коллеги, Прямой бы просто сидел, уткнувшись взглядом в стену, или занимался бы в спортзале. “Нет резона заполнять этим голову” – странная мысль. О чём он думает, раз настолько не хочет нарушать свой покой? Хотя, возможно, именно покой – и есть то, чего он желает. Никаких внешних раздражителей, никаких чувств, никаких мыслей, только бескрайняя пустота. Не ад ли это, изредка упоминаемый людьми?

      Дальнейший путь проходит, как в тумане. Медленно, неясно, безмолвно. Чувствуется, будто безразличие Прямого пожирает и меня. Пелена заползает на глаза, всё размывается, становиться серым и… неважным. Взгляд не желает даже подняться вверх, чтобы посмотреть на крыши или небо, что уже затянули тучи. Такие же серые. Кажется, это будет длится вечно. Бесконечная тоска и уныние для меня, который ещё не привык к такому. В этот момент становится невыносимо жалко напарника. Для него подобное состояние, как он и говорил – частая практика. Думаю, приукрасил. Не частая. Постоянная. Непрекращающаяся бессмысленность.

      Больше не выдержу. Хочу ускориться. Ноги не слушаются. Продолжают зацикленные движения с одной скоростью. Хочу увидеть что-то, что вытащит меня из этого тягучего отчаяния. Ничего не попадается. Серость закрыла собой всё поле зрения. Хочу подумать о чём-то прекрасном и в то же время загадочном. Ничего. Мысленный поток замыкается сам на себе, без конца гоняя моё сознание по вечному кругу уныния.

      Я лишь надеюсь, что кто-то мне поможет. Хоть кто-то, прошу!

      Но никто не услышит. Дымчато-серый мир никогда не отвечает…