Прошло некоторое время, Яше уже 6 как, собственно, почти всем героям нашей истории. Может, разница пару месяцев.
— Яша, — позвала Сарра в один из дней своего сына.
— Что? — поинтересовался мальчик, подойдя к ней. Он смотрел на мать глазами, полными искренней заинтересованности, которой никогда не было во взгляде женщины. В её глазах всё время читалась грусть.
— Ты хочешь научиться готовить? — поинтересовалась Сарра, глядя на ребёнка.
— Но… Я мальчик, — в глазах сына промелькнуло непонимание.
— А какая разница? Готовить, да и другими делами заниматься можно вне зависимости от того, кто ты, — печально усмехнулась женщина, будто разочаровавшись, что её ребёнок имеет подобные взгляды. Вероятно, она разочаровалась в себе, что не смогла в раннем возрасте задать сыну правильные
— Правда? Здорово! — Яша неожиданно подпрыгнул от радости, — Пойдём! — взяв Сарру за руку, он быстро пошёл на кухню. Пригнувшись, чтобы Яков мог держать её руку, женщина пошла за ним, стараясь успевать за быстрыми шагами маленьких ног ребёнка.
Конечно, Сарра осознавала, что для грандиозных и масштабных блюд её сын ещё мал, но сделать хотя бы бутербродов с сыром, вероятно, уметь должен. Не без помощи взрослых, конечно.
Это лишь один из тех многих эпизодов детской жизни Хайсина, где он был счастлив. Вообще, у него была такая жизнь, о которой мечтал почти каждый ребенок его возраста. Была, до определенного момента… Обо всем по порядку. Ничем непримечательный день. Тёплый весенний вечер. За окном тихо поливает дождик, вместе с солнцем, создающим иллюзию тепла на улице. Шестилетний Яша сидел у себя в комнате и рисовал что-то, измазав пальцы в краске. На листе были разноцветные каракули и лица разных человечков. Ребёнок провел пальцем по бумаге, оставляя полоску зелёного цвета. Через некоторое время уже на новом листе красовался детский пейзаж. В соседней комнате по телефону с кем-то разговаривал отец, явно удивлённый чем-то, но в целом в его голосе не было ничего напряжённого. Более того, Авраам мало на кого злился. Он был очень добрым человеком, хотя, может, просто притворялся, однако из-за такой доброты душевной его жизнь складывалась удачно, даже прекрасно.
Мужчина смешивал свою доброту с хитростью и умением постоять за себя. Сарра в это время что-то готовила на кухне. Она, кстати, любила это занятие, поэтому с удовольствием выбрала бы карьеру шеф-повара, если бы такая возможность была. Но работала женщина учителем начальных классов. Её муж, кстати, был доктором.
Авраам закончил разговор по телефону и, как слышал Яков, пошёл в комнату к сыну.
— Чем занимаешься? — ласково спросил отец и погладил ребёнка по волосам. — Рисую! — улыбнулся тот и показал свои рисунки. Мужчина поднял один из них, на котором был изображён домик, трава и солнце, и осмотрел.
— Здорово получается, ты молодец! — похвалил Хайсин сына, — У меня есть идея, как этот рисунок можно дополнить, — сказал он внезапно.
— Как? — заинтересовался Яша, смотря отцу в глаза.
— Смотри, — мужчина положил рисунок на стол и указал пальцами на траву.
Яков повернулся и посмотрел в нужное место, — Здесь можно добавить цве… — начал говорить Авраам, но его вдруг перебил раскат грома. Он был таким сильным, что даже сам мужчина, не говоря уже о его ребенке, вздрогнул и испугался. Ещё больше атмосферу ухудшил резкий грохот с кухни. Послышался женский вскрик, но так же быстро прервался. — Саррочка, ты в порядке? — обеспокоился Хайсин.
— Мааам! — позвал женщину Яша. Но ответа не последовало. Отец сразу же пошёл на кухню, проверять, а сын пошёл за ним.
Когда они зашли на кухню, то увидели, что Сарра лежит на полу в луже крови. Авраам поспешил закрыть ребёнку глаза, чтобы тот не увидел, но пока сам мужчина был в ступоре, Яков успел увидеть и рассмотреть слишком многое. И он все понимал. Когда его мама лежит на полу с ножом в руке, а на её шее открытая рана, явно перерезана, это значит только одно… Она не вернётся.
— Яшенька, иди к себе… — произнес Хайсин очень тихо и с горечью в словах.
— Но там мама… — возразил ребёнок.
— Я сказал: иди к себе! — строго крикнул мужчина. Это был первый раз, когда отец повысил голос на Яшу. Обычно он говорил тихо, даже если и строго. Яков не стал дальше спорить. Мальчик испугался всего происходящего. Все дальнейшие события он помнил, как в тумане. Полиция, скорая, ещё какие-то неизвестные люди и службы. Сам ребёнок наблюдал за отцом. Тот отчаялся. На лице стала меньше появляться та отцовская улыбка, морщинки становились все строже и заметнее. Взгляд стал пустым и даже каким-то беспомощным. Самому Яше не хотелось выходить из комнаты, он сидел там все время.
— Почему мама это сделала? — единственный вопрос, который его тревожил.
Отец не хотел об этом говорить совсем. Отношения стали напряжёнными. Мужчину можно было понять: смириться с потерей любимого человека очень сложно.
Однажды, в тот же год, Авраам сам пришёл к сыну, чем его очень удивил. — Сынок, мы сейчас кое-куда поедем на время, собери нужные вещи, одежду, игрушки, — сказал Хайсин, сев рядом с Яшей на кровать.
— А куда? — спросил мальчик.
— Увидишь, — печально вздохнул отец.
Дальняя дорога куда-то. Мимо в окне проносились деревья, люди. Яков очень грустил из-за потери матери, ему не хотелось смотреть в окно и что-либо рассматривать там. Может, внезапная поездка немного вернула его к жизни, он любил сюрпризы.
Через время вдали начало появляться какое-то серое здание, напоминающее санаторий, в котором они отдыхали всей семьей однажды.
— Мы будем отдыхать? — наивно предположил Яша, когда машина остановилась перед входом в здание.
— Не совсем. Выходи, — проговорил угрюмо Авраам и вышел из машины. Сын последовал за ним. В воздухе витала тревога. Почему-то вид этого здания не внушал доверия больше. Наверное, атмосферу портила надпись на синем фоне «Детский дом #34». Мальчик вдруг понял, где оказался. Но за что? Обычно об этом месте говорили в фильмах или шутках, когда ребёнок в чем то провинился. «Вот же гад!» — подумал Яков. Он резко в столь раннем возрасте потерял уважение к отцу.
— Пап, ты меня не любишь, да? — вздохнул мальчик.
— Яш, не начинай, — мужчина явно не ожидал, что ребёнок что-то поймёт, — Это ненадолго.
— Но за что? — повторил одну из своих мыслей Хайсин.
— Дело не в тебе, ты ни в чем не виноват, я объясню тебе все позже, через пару лет. За тобой приедет бабушка твоей мамы, как только сможет, хорошо?
— Авраам раскрыл почти все карты своего глупого плана.
— Нет, я не пойду туда! — Яшка нахмурился и остановился на месте, игнорируя отца, который сжал его руку, боясь, что сын убежит, — Почему меня сейчас не может забрать бабушка? — кричал он.
— Она не может сейчас, ей надо подготовиться! — пытался донести мысль до ребёнка Хайсин.
— Папа, извини, но ты — предатель! — воскликнул ребёнок недовольно. — Так, хватит! — цыкнул Авраам и, не обращая внимания на противящегося Яшу, потащил его в здание.
Яков отчаялся и не слушал, что говорит отец, какая-то противная женщина и другая такая же, только слащаво улыбающаяся, когда на неё падал взгляд ребёнка. Он очень разозлился на своего отца и твёрдо решил, что во что бы то ни стало должен «а» отомстить как-то ему, «б» сделать так, чтобы его самого выгнали отсюда. Роль плохого мальчика всегда порицалась в его семье. «Но и предательство тоже!» — словно говорила его помутненная совесть. «Уверен, с мамой это случилось тоже из-за него!» — такая мысль плотно засела в сознании ребёнка. А его папаша все продолжал заполнять какие-то бумаги. «О какой бабушке он говорил? Мы к ней ни разу не ездили. И здесь тоже вранье!» — думал Яша.
— Только можно сделать небольшое заявление? — говорил Авраам, обращаясь к женщине, выдававшей ему бумаги.
— Конечно, — на удивление ласково говорила та.
— Яша здесь не навсегда. Его через пару лет заберёт бабушка, мать моей жены, Алёхина Анастасия Степановна. Просто, сами понимаете, у нас такая ситуация возникла, нужно много всего подготовить, — говорил мужчина. Такое не удивило работницу.
— Да, конечно, я вас поняла. Сама бабушка об этом знает? И дайте её контакты, пожалуйста, — говорила с какой-то усталостью, будто от людской тупости и безответственности, она.
— Да, знает. Дайте, пожалуйста, бумажку и ручку, напишу её номер, сотовый и домашний.
Пока мужчина записывал, та женщина повернулась к другой, стоявшей все это время в коридоре, и произнесла: «Покажи пока Яше его новое место жительства, Наташ». Наталья кивнула и подошла к недовольному мальчику.
— Привет, Яша, — ласково говорила она.
— Здравствуйте… — нехотя ответил ребёнок.
— Пойдём познакомимся с другими детками, — продолжила женщина.
— Я не хочу, — угрюмо пробубнил мальчик.
— Ох… — Наташа подняла его на руки, противиться этому Яков не мог физически, — Я тебя понимаю, но это ненадолго, все будет хорошо, этот год пролетит незаметно, — пыталась успокоить Яшу она.
— Я не понимаю, почему…
Наталья донесла мальчика до того места, где играли остальные дети, внимание которых тут же привлёк новенький. В новом коллективе Якова приняли очень радушно, но мальчик не хотел ни с кем играть и порой грубил особо приставучим личностям. Первые пару месяцев он провел в траурном одиночестве у окна, иногда пытаясь играть с теми, кто подходил вновь, но это было неприятно.
Яков смотрел в окно и все ждал, когда же за ним вернутся. Но этого не произошло. Неужели год будет длится так долго? Мальчик тяжело вздохнул. — Эй, мальчик! — его позвала девочка, она всего на пару лет старше самого Яши. Выглядела неизвестная очень дерзко и небрежно. На голове самодельный кривой пучок блондинистых волос, из одежды красный полосатый свитер, коричневые шорты до колен, на ногах белые носки. Но внимание привлекала чёрная пиратская повязка на левом, со стороны самого Хайсина, глазу. «Она похожа на пирата» — подумал мальчик.
— А? — угрюмо, но с детской заинтересованностью посмотрел на неё. — У тя тож с родителями проблемы? Хотя, раз ты здесь, это очевидно, — спросила она и словно сама себе ответила.
— Ага. Мой отец отвратителен… Он меня бросил здесь, ничего не объяснил… — Яков сразу же отвернулся.
— Ох, ну, если хош знать, тебе местами повезло, ты тут не надолго, как я знаю, хех, — девочка говорила это с глупой улыбкой, — Мне вот мой папочка глаз прострелил, а потом его посадили, а я здесь, — развела руками она, будто рассказала совершенно обычную историю.
— Почему он это сделал? И где твоя мама? — продолжал задавать вопросы Яков, хотя смотрел в сторону и казалось, совсем не слушал собеседницу, но это не так.
— Ма? А я не знаю. И почему так вышло, я тоже не знаю, — девочка пожала плечами.
— Ты странная…как тебя зовут? — с печальной улыбкой поинтересовался Яша, в этот раз глядя на новую знакомую.
— Агата. Мне 12. И нет, моё отчество не «Глебовна» или «Вадимовна», — проговорила она с немного странным слишком уж радостным смехом. Яков не понял.
— А почему я должен был подумать, что такое именно отчество? — спросил он искренне.
— Ай, да так, не бери в голову, — девочка отмахнулась, — тебя-то как зовут?
— Яша, мне шесть, — ребёнок говорил более уверено.
— Буду твоей старшей сестричкой, получается, — улыбнулась девочка криво, — Слушай, а давай я тебе место одно покажу, откуда можно выйти на улицу незаметно! Я просто обожаю пасмурную погоду, но гулять мы тут, как ты уже понял, ходим один раз в день. Это все как детский сад, — Агата вновь злилась смехом.
— Я не против, но почему ты смеёшься? — Яша все-таки опасался подруги. — Нервное, не бери в голову, — девочка взяла его за руку и побежала куда-то в другую комнату, где стояли кровати и столы, сидя за которыми дети постарше делали уроки. Друзья прошли чуть дальше и остановились перед пустым шкафом. Агата только хотела подойти, как их кто-то окликнул, какой-то парень. — Стоять, куда это вы направляетесь, друзья? — лукаво и даже игриво говорил он. Голос доносился сверху. Яков поднял голову и увидел, как на него смотрят два широко открытых глаза, а губы приподняты в лёгкой улыбке. Парень был не старше Агаты. Сидел он на полке выше.
— Дим, давай потом, я тут хотела показать этому парню…- говорила Агата раздражённо, как тот неприятный тип перебил её усмешкой.
— Сиськи что ль? Что показать? Да у тебя там ничего нет, Агат! — смеялся он. — Ты отвратителен! Ты меня на год всего старше! Помолчи, короче! — дерзила девочка. Такие разговоры удивили Якова. Он привык видеть совершенно других детей, а эти со странными именами.
— Дмитрий, сколько раз я говорила не залезать на шкаф?! — в комнате неожиданно для всех появилась та самая Наталья. Она недовольно подошла к компании.
— Ладно-ладно, слезаю, извините, — Дима закатил глаза и слез, бормоча что-то под нос. Яша наблюдал за этим и не понимал ровным счётом ничего.
— Кто это был? — спросил он у подруги.
— Да так, двоюродный брательник мой, а ещё идиот тот ещё. Строит из себя хрен пойми что. Не обращай внимания, тогда он перестанет, — кажется, девочка была смущена такой шуткой и ситуацией в целом, — Ладненько, пойдём, Натаха вродь ушла, — девочка заползла на четвереньках в шкаф и руками отодвинула дно. Сразу показался вид на улицу. Вернее он был виден из щелей, которые создавали доски, которыми пытались закрыть дыру в стене. Одна из них легко поддалась, и Агата отодвинула её, освобождая выход на улицу.
Собственно, Яша со своей новой подругой часто так гуляли. С тех пор его жизнь в этом богом забытом месте стала вновь приобретать краски. Однако, он ещё не знает, что вскоре его жизнь очень кардинально измениться и единственной проблемой будет забытый аккорд или не готовая домашка. ***
Над непонимающими детьми, братом и сестрой, нависло множество людей. Их лица сияли от умиления. А вот объекты столь пристального позитивного внимания не сильно имели представление о том, что конкретно происходит. Мальчик, одетый в детский чёрный смокинг с белой рубашкой и чёрными пиджаком с галстуком-бабочкой, смотрел на неизвестную ему женщину в ответ. Его черные волосы отрасли до каре, однако стричь их ребёнок не хотел, а родители часто шли у мелких на поводу, если дело касалось внешности. Опасная беспечность и будущая избалованность? Нет, попытка приучить ребят к самостоятельности, чтобы они сами в будущем поняли всю суть такого обращения, когда их хотелки как-то навредят им. Человеку, особенно маленькому, свойственно тянуться к запретному, так почему бы не разрешить детям все в пределах разумного, чтобы они наигрались. Может, не самое лучшее воспитание, но оно учит тому, что на каждое действие есть противодействие. Наверное, это стоило сказать позже, потому что сейчас брат с сестрой не отличались ничем от своих сверстников из окружения, кроме причёски Марина. Да, речь о тех самых богачах. И кто подумал, что они плохие? Никто. Ну, может, некоторые. Хотя завидовать тут нечему. Когда ты столь насытился деньгами и дорогими игрушками, отпуском в тёплых странах и вообще путешествиям, это все становится скучным. Но без этого уже никак. Но вот что любили брат и сестра Линдман, так это балы. Да, у них была традиция их проводить. У их семьи. Конечно, они отличались от тех, что были пару веков назад. Сейчас это просто светские посиделки с множеством еды, музыкой, современной, и людьми в красивых одеждах. Вечеринка, но там обязательно был вальяжный интерьер и медленные танцы. В таком раннем возрасте детей не обделяли вниманием. Мэрлин упивался любовью от гостей в свою сторону, а вот его сестра Мария не всегда любила повышенный интерес к своей персоне. В таком случае у них была взаимовыручка: мальчик переключал все внимание на себя, когда девочка всем видом и словами показывала, что ей неприятны «сюсюканья» родственников и друзей семьи. Это всегда срабатывало.
И, спросите вы, что такого произошло в детстве Мэрлина и Марии, вспоминая ситуацию Яши. Ничего, абсолютно. Им в этом плане повезло, хоть там и были свои заморочки, но они похожи на что-то в стиле «у нас забрали игрушечные барабаны и гитару с микрофоном, потому что мы решили попеть ночью, когда родители спят».
Интересный момент их жизни начался, когда однажды их отцу позвонила какаято девушка. После продолжительного разговора на пониженных и добрых тонах Альберт сиял от радости и волнения, а в глазах у Виктории мелькнуло непонимание и интерес одновременно. Скандалов она устраивать не любила, поэтому какие-то слова мужа восприняла спокойно и просто стала ждать назначенной встречи с женщиной, что звонила раньше. Дети тоже были заинтересованы встречей, ведь им не часто говорили, что у них есть старший «братик».
И через пару часов в особняке, коим являлся дом Линдман, была суета.
— Итак, дети, — Альберт обратился к Мэрлину и Марии, — Это — ваш старший брат, Виктор. До вашей мамы у меня была одна любовь, но продлилась она не долго. Мы быстро разошлись, но, оказывается, у меня был сын в то время, — говорил он и показал рукой на высокого, в сравнении, парня, блондина с зелёными глазами и небольшой щетиной на лице. Тот с удивлением рассматривал внутреннее убранство особняка, поправляя рукава синего свитера, роясь руками в карманах бежевых брюк и переминаясь с ноги на ногу, привлекая внимание к своим чёрным мокасинам. Когда его взгляд попал на детей, а точнее на Мэрлина, который не смотрел в его сторону, а изучал стоящую рядом с новоиспеченным братом женщину, Виктор странно ухмыльнулся, а в глазах мелькнул огонёк, очень недобрый знак.
— Здорово! — воскликнула Мария, разрывая мимолетную тишину, и сразу кинулась обнимать нового родственника. Из-за разницы в росте ей удалось обнять только ноги. Старший брат обеспокоенно и немного смущенно посмотрел на неё сверху.
— Привет… — с нервной улыбкой проговорил парень и погладил девочку по голове.
— Давай я познакомлю тебя с моим братом! — решительно сказала Мария и обернулась к Мэрлину, который стоял чуть поодаль, наблюдая, — Мэрлин, не стесняйся! Подходи! — жалобно просила она брата.
— Да уж, не стесняйся, — ухмыльнулся Виктор в уме, но его губы дрогнули в улыбке. Девочка в это время отошла от него, освобождая от объятий. Парень присел на корточки, чтобы быть примерно одного роста с детьми. Мэрлин недоверчиво подошёл к Виктору и глянул на него.
— Привет… — пробормотал Мэрлин.
— Это мой и твой брат Мэрлин Николаус Линдман. Он очень хороший!
— рассказала Мария. Она определённо хотела произвести впечатление на гостя. — И правда хорошенький! — Виктор улыбнулся и погладил ребёнка по голове. И с этой фразой все было бы в порядке, если бы она не была сказана с каким-то будто заигрывающим оттенком. Дети не заметили такой странной смены настроения разговора, а родители в это время болтали о своём.
— А я хорошенькая? — возмутилась Мария.
— Да, и ты! — Виктор погладил сестру тоже.
— А они поладили! — радовалась Виктория, наблюдая за ними.
— Витя очень хорошо ладит с детьми, часто подрабатывает тем, что сидит с ними, пока родителей нет, — гордилась другая женщина сыном.
— Это здорово, он такой молодец! — похвалила Линдман.
С тех пор Виктор часто приезжал, чтобы присматривать за братом и сестрой во время отсутствия родителей или просто в гости. Во время всех визитов он больше проводил время с Мэрлином, что очень обижало Марию. «Ну хотя бы раз прекрати все внимание себе забирать!» — возмущались Линдман после того, как самый старший поиграл или обнял брата, а не девочку. «Ой, да как будто я сам рад, что он ко мне привязался!» — немного писклявым голосом отвечал ребёнок.
Проблем более не возникало.
***
Рина открыла дверь и быстро вприпрыжку выбежала в подъезд. Её косички хаотично болтались, когда она спрыгивала с порожек. В целом вид девочки был дерзкими, несмотря на «ребяческую» причёску. Она как раз и не нравилась девушке. Есенина мечтала когда-нибудь состричь косички, но для этого нужно подрасти. Та свобода, которую давала ей мать, была лишь на первый взгляд чем-то хорошим, о чем мечтали дети её возраста. Долго гуляешь, тебе никто ничего не указывает, можно одеваться во что хочешь, мало ругают. Со стороны могло показаться, что Любовь совершенно не занимается дочерью, что было правдой лишь отчасти. Хоть её работа начиналась вечером, утром она либо спала, либо пила, даже если не сильно. Все те родительские чувства, которые посетили Любу в роддоме, улетучились когда женщина поняла, как все это сложно и ни капельки не романтично. Во чтобы то ни стало она пыталась содержать дочь и себя. Выходило это не самым лучшим образом…
На улице девочку ослепил яркий солнечный свет. Она поморгала и отправилась дальше к детской площадке. Последние деньки лета сопровождались некоторым волнением перед походом в первый класс, в школу. Для ребёнка её возраста это было чем-то важным, новая ступень жизни.
— Эй, Рина, привет! — позвал подругу мальчик с чёрными, но немного сероватыми волосами и неожиданной для несведующих об устройстве этого мира людей деталью: на голове ребенка красовались ядовито-яркие фиолетовые кошачьи уши, а за спиной виднелся такой же хвост.
— Привет, Серёж! — улыбнулась девочка в ответ. Сергей Есенин, однофамилец, был её лучшим другом. Собственно, только он и составлял её круг общения, потому что другие просто не могли разделить их интересов, да и вообще мало кому родители, по каким-то причинам, не разрешали с ней дружить. Про семью Сергея девочка мало что знала, да и ей это было совершенно неинтересно.
— Давай наперегонки до того дерева! — предложил мальчик, указывая пальцем на иву с длинными ветками, что стояла через дорогу от площадки.
— Давай! — Рина радостно кивнула, и друзья, зарядившись соревновательным духом, со всех ног побежали в назначенное место. На дороге не было сильно оживленного движения, поэтому пробежки там были совершенно безопасны. Машины проезжали менее двух раз в час, особенно в то время, когда здесь гуляли дети.
И вот Рина, весело смеясь, дёргает иву за мягкую, словно резиновую, тонкую ветвь.
— Я первая! — со смехом говорила девочка, обернувшись к подбегающему Сергею.
— Блин! Это нечестно! Ты же знаешь, что я медленно бегаю! — шутливо обиделся мальчик и толкнул подругу в плечо.
— Да ладно тебе, Серёж! — девочка приобняла его за плечи, а потом отстранилась и засунула руки в карманы. Позже она вытащила из одного леденец в шуршащей обёртке. Осмотрев конфету, Рина без раздумий протярула её другу, — Не обижайся! — с ласковой улыбкой произнесла девочка, когда Есенин неловко забрал угощение с её руки.
— Спасибо! — поблагодарил Сергей и быстро распаковал конфету, а потом положил в рот, — Кстати, — начал мальчик вдруг, — Ты в этом году в школу идёшь, да? — поинтересовался он. Фраза сопровождались звонкими, но приглушенными ударами леденца о зубы ребёнка.
— Ага! Расскажи что-нибудь из школы, чтобы я была готова! — попросила девочка. Её глаза заинтересованно блеснули, когда Рина перевела взгляд на друга.
— Хорошо! — мальчик кивнул и принялся вспоминать то, что произошло с ним в школе. Он-то уже во втором классе.
— Ну, во-первых, там будут задавать домашнее задание… Но зато будет столовая, где продают сосиски в тесте! Но там тебя будут учить математике, это такая штука, где надо работать с цифрами…- перечислял он, приложив руку к лицу в задумчивом жесте, — И ещё там уроки по 45! минут… Ужасное место…
— Оу… Звучит не очень весело… Но ладно, зато буду покупать булочки! — на секунду остановившись, произнесла Рина.
Решив отставить неприятную школьную тему, друзья продолжили гулять. Они старались никуда не уходить с площадки и придумывали много игр. Рина захотела в очередной раз покачаться на качелях и быстро побежала в их сторону. Сергей чуть медленнее следовал за ней, просто за компанию. Довольная девочка села на качели и только оттолкнулась ногами в чёрных босоножках от земли и немного качнулась, как её позвали.
— Эй, девочка, вообще-то я хотел покачаться! И я эти качели занял первый ещё до тебя! — чей то противный голос раздался рядом.
— Но я уже села, подожди! — ответила Рина и продолжила качаться. Это не устроило подошедшего парнишку в темно-синей кепке набок, поэтому он резко остановил качели, из-за чего Рина чуть не упала в песок лицом. Вернее, она упала, но удержалась на четвереньках. Тут в разговор вмешался Сергей, возмущенный таким поведением.
— Не смей её обижать! — крикнул он писклявым голосом и замахнулся на обидчика.
— А ты вообще очкарик! — дерзил в ответ незнакомец и тоже поднял руку, но в этот раз по-настоящему ударил Есенина. Губы Сергея надулись, а он сам обиженно отвернулся, готовый, кажется, заплакать. Рина, отряхнув красные шорты от песка, увидела эту сцену и очень сильно разозлилась. Она была готова навалять кому угодно, кто обидит её друзей, такая боевая девчонка. Есенина подождала, пока самодовольный хулиган подойдёт ближе, и поставила ему подножку, от чего тот сам упал.
— Это тебе за то, что обидел моего друга! — недовольно произнесла девочка, смотря на поверженного сверху, — Серёж, ты в порядке? — подойдя к стоявшему неподалёку другу.
— Да, а ты? — вытирая глаза, спросил мальчик. Он беспокоился за подругу больше, чем за себя, — Ты не ушиблась? — ребенок поднял на Рину тревожный, но одновременно оценивающий взгляд.
— Не беспокойся, на мне нет ни царапинки! — Есенина стряхивала песок с коленей и говорила очень озорно, будто произошедшее было лишь игрой и принесло ей больше позитивных эмоций.
Такой вот последний день перед первым походом в школу провела Рина. Ей нравилось играть с Сергеем, поэтому осознание того, что в школе они тоже могут встречаться, улучшало настрой вдвое.