Ваня рассчитывал на более приятное пробуждение, а вышло будто после кошмара. Сердце часто и громко колотилось, не покидала тревожность, да еще и в горле першило. Вчера вышло все совсем не так, как Ваня рассчитывал, но итог дня ему более чем понравился. Если бы не одно но. Вся загвоздка была в Ваньке. Он зачем-то его сюда привез. Говорил, чтобы доказать существование дачи, кота еще предъявил — источник царапин. Но кот синяков и ссадин не оставляет. Да и в рассказе кое-что не сходилось. Но вчера было так хорошо, что Ваня почти сразу вырубился, не желая анализировать нестыковки.

Вчера было хорошо, а сегодня его накрыло, как похмельем. Чего такое нашло? С чего он вдруг стал такой смелый и отсосал Ваньке? И главное, вчера-то все казалось таким правильным, а сегодня он проснулся, во-первых, один, во-вторых, как-то разом вспомнилось все вчерашнее, и стало не по себе. Евстигнеев красивый, но пиздец какой мутный. И, кстати, что теперь им делать? Встречаться? Как это вообще должно выглядеть? Или сделать вид, что это был такой типа эксперимент со стороны Вани?

Он как-то совсем не думал о последствиях, когда вчера начал всю эту фигню. Он, получается, всегда был и по мальчикам, и по девочкам, просто не знал? А теперь вот узнал, и что дальше? Ваня сейчас совершенно не понимал, что делать теперь. Что Ваньке сказать, как вести себя, как принять тот факт, что ему понравилось брать в рот и даже закралась вчера такая мыслишка подставиться. Как теперь с этим жить-то, ебаный в рот? Нахрена ему в жизни, в принципе, встретился капитан Евстигнеев, весь такой невъебенный?

Хорошо Славке — еще в школе все про себя понял, теперь живет и не парится, мечтает о носатом своем и, наверное, скоро его мечта исполнится. А Ване-то как принять себя? Четверть жизни прожита, а тут такое выясняется. Блять, ни раньше, ни позже. А самое стремное, что Евстигнеев что-то не договаривает, и от этого тоже паршиво.

Ваня спустился вниз и увидел на кухне самую умилительную картину в мире, которая чуть было не порушила все его сомнения и подозрения: Евстигнеев прижимал к себе кота и что-то ему едва слышно выговаривал, наверное, хорошее, потому что кошак мурчал и жмурился.

— Привет, — хрипло сказал Ваня и прокашлялся.

Евстигнеев повернулся к нему, улыбнулся, и Ване поплохело почти мгновенно. Такая улыбка могла предназначаться только и исключительно ему. Ему после вчерашнего. Не ему, свидетелю Светло, и не ему, знакомому, с которым можно пересечься и поиграть в "Контру". А ему, с которым Ваня Евстигнеев провел ночь, и планирует провести еще не одну. «Нравишься» это вчера было, видать, мягко сказано. Ванька влюбился в него. И именно сейчас Ваня не был готов к такому.

— Разбудил тебя? — спросил Ванька и протянул Ване кота, — А меня вот он разбудил. Как начал с утра пораньше орать. Голодный. Кстати, нам тоже надо чего-то поесть. Поедем до магазина, тут рядом? Или я один быстро сгоняю, а?

— Ага, — рассеянно кивнул Ваня и спохватился, — А, нет, не хочу. Давай лучше по домам.

У Евстигнеева слетела улыбка, он настороженно посмотрел на Ваню.

— Вчера все не так было, да? Не понравилось?

— Да почему, — смутился Ваня, — понравилось. Ну, прикольно было. Как бы, это же рот, че там может в минете не понравится. Рот, он же у всех одинаковый, что у девчонок, что у парней.

Евстигнеев молча закивал, и Ваня сообразил, что ляпнул несусветную глупость. Ваньке-то важно было. Да и ему самому важно. Нет, надо было сказануть хуйню.

— Вань, извини, я не хотел, — принялся оправдываться он, — вырвалось просто. Вчера охуенно все было, не заморачивайся. Ты, правда, офигенный.

Эту прозвучало жалко и нелепо, как будто дальше должно было идти оправдание, почему у них ничего не получится. Евстигнеев тоже это просек, поморщился и махнул рукой.

— Ты не одинок в своем мнении. Все меня офигенным считают в смысле секса. Ладно, поехали по домам.

— А он? — Ваня указал на кота. — Можно я его заберу?

— Как хочешь, — Евстигнеев пожал плечами, — мне показалось, ты насчет него тоже передумал.

— Тоже? — не понял Ваня.

— Забей.

***

В машине Ваня сел вместе с котом сзади. В ответ Ванька наградил его холодной усмешкой в зеркало заднего вида, но промолчал. Ощущение тяжелого похмелья усилилось. Ну вот что ему стоило подойти и сразу Ваньку обнять? Поцеловать, сказать, что вчера было круто, но дальше будет еще круче? Нет, надо было нести этот бред.

Многого стоило, на самом деле. Ваня просто не мог сейчас ввязываться в отношения, не разобравшись в себе. Ну обнял бы и поцеловал, а дальше? Как они встречаться стали бы? За ручку не походишь, цветы не подаришь, на свидание в кафешку его не сводишь. А если продолжать все, то жить где? Не в Ванькиной же однокомнатной конуре? Надо снимать, а потом постоянно жить в страхе спалиться перед хозяевами, ведь не будут же они спать по отдельности. Да и вообще, надо будет за языком следить, чтобы не сказануть где невзначай про своего «парня» или «партнера». Второе, кстати, людей почему-то больше бесит. И с родителями не познакомишь, и официально не зарегистрируешь отношения. Зарегистрируешь... Ваня помотал головой: они только отсосали друг дружке вчера, а он уже про свадьбу и знакомство с родителями думает. Выходит, что он тоже влюбился. И как теперь разобраться со своей жизнью? Или уже забить на сомнения и принять все, как есть, а разбираться по ходу дела? Или вначале выяснить кое-что, а потом от этого и отталкиваться?

— Вань, можно я спрошу кое-что, только ты не ори, ладно? — он поймал в зеркало взгляд и дождался кивка.

— Ты вчера говорил про собак соседских и про деревья. Но вокруг ничего такого-то и нет. Не сходятся ваши показания, товарищ капитан.

Евстигнеев ухмыльнулся.

— Мирон прав был: из тебя бы следак отличный вышел. Если на самом деле интересно, поехали, покажу кое-что.

***

Слава снова, возвращаясь домой со смены, решил сделать крюк и наведаться в отделение. Теперь уже не по делу, а просто так — к Мирону. Тогда, у них в квартире на балконе, Слава только начал воплощать свой коварный план в действие, как Мирон тут же сорвался, получив сообщение от своего ненаглядного Евстигнеева. И главное, у него же почти встал, и Мирон сам тоже Славу тискать начал, но свалил, как только дружочек его написал. Обломщики они оба. Но сегодня-то Мирону некуда сваливать будет. Рабочий день только начался, Слава к нему в кабинет прямо пройдет и там уже все, как надо сделает. Мирону только останется удовольствие получать. Ну или хотя бы поговорит начистоту с ним, если уж в кабинете совсем нельзя.

— Я к Федорову, мне назначено, — как можно безразличнее сообщил Слава дежурному.

Тот начал листать большой журнал в поисках записи, но, разумеется, ничего не обнаружил.

— Вас нет, — покачал головой сержант и подозрительно оглядел Славу с головы до ног. — Точно на сегодня на утро? У него совещание вообще-то. Как он на это время вас вызвать мог?

— А я откуда знаю? — недовольно ответил Слава, досадуя, что его прекрасный план оказался полон изъянов. — Он позвонил вчера, велел прийти сегодня.

— Так, может, не к девяти, а к десяти? — предположил дежурный. — Обычно народ к десяти вызывают или позже.

У Славы забрезжила надежда.

— А, точно. Позже, на десять тридцать, — он решил, что такое время — ни туда, ни сюда — вызовет у дежурного больше доверия, и оказался прав.

Дежурный записал его в журнал, измерил для проформы температуру, напомнил про маску, велел проходить и ждать в коридоре. Разумеется, Слава не собирался следовать его инструкциям.

В коридоре он с отсутствующим видом покрутил по сторонам головой, проверяя, есть ли в коридоре камеры. На всякий случай, чтобы потом ему не предъявили за то, что он хотел сделать. Он подошел к кабинету, потянул дверь на себя — оказалось не заперто, и Слава просунул голову в кабинет.

Мирон сидел там вместе с Евгенией, судмедэкспертом, девушкой, наверное, неплохой, но не тогда, когда она так близко наклоняется к Мирону и улыбается ему.

— Извините, — громко прервал Слава эту дурацкую идиллию.

Мирон удивленно посмотрел на него, но тут же взял себя в руки.

— Вам назначено? Вячеслав Карелин, если не ошибаюсь? — наморщил он лоб.

— Не ошибаетесь, — глуповато улыбнулся Слава. — Вы же мне говорили прийти, забыли, что ли?

И он по-хозяйски распахнул дверь и вошел в кабинет.

— Да-да, — закивал Мирон, для вида роясь в документах. — Жень, ты не уходи, я быстро освобожусь.

Слава нахмурился. Что значит «быстро»? И почему эта девушка будет сидеть тут?

— Нашел, — Мирон вытащил какую-то папку из накопителя и раскрыл ее. — Вячеслав, вы не так давно интересовались, опознали ли жертв. Так вот, их опознали и установили способ совершения убийства. И у меня в связи с этим к вам есть пара вопросов. Не волнуйтесь, это недолго — уточним кое-что и можете быть свободны.

Славе категорически не понравился тон, каким Мирон произнес это «можете быть свободны», и он твердо решил, что так просто он отсюда не уйдет и недолго их разговор явно не продлится.

— Мирон, я пойду, мне-то не обязательно тут сидеть, — Евгения тронула Мирона за плечо и снова улыбнулась. — Забегай потом, чаю попьем.

Слава надеялся, что зубами он скрипнул совсем бесшумно. Она милая, красивая, но права трогать Мирона так ей никто не давал.

Когда за ней закрылась дверь, Слава дал себе волю.

— Че это за «чаю попьем»? — прищурился он.

— Не много ли на себя берешь? — холодно ответил Мирон. — Что за манера такая, Слав? На работу ко мне являться просто так? Права заявлять свои? Я не твоя собственность. И у нас ничего нет. И кстати, к Жене можешь не ревновать: она замужем, а я... Ну ты понял.

— А могло бы, — буркнул Слава. — Если бы не твой Евстигнеев тогда, все было бы.

— Слав, ты в курсе, что их убивал человек, очень хорошо разбирающийся в анатомии? Кто-то типа медика-недоучки, — неожиданно перевел тему Мирон.

— Я дипломированный специалист, — возразил Слава, подняв недоуменно брови.

— Тем более, — вздохнул Мирон. — Ты знаешь, что вас с Ваней вместе хотят привлечь по этому делу? Ваня нашел трупы дважды, второй раз с тобой. А ты — врач. Хирург, Слава, значит, резать людей умеешь. Сечешь?

Слава мрачно кивнул.

— Ты же понимаешь, что это не я и не Ваня. Что нашли мы их случайно. А разбираться, как порезать человека, так для этого диплом не нужен.

— Вот я и говорю — недоучка, — еще раз вздохнул Мирон. — Но им надо палочку о раскрытии, понимаешь. А вы подходящие кандидаты. Загребут, нарисуют преступный сговор, и привет.

— Ну да, а где мы тела прячем, по-твоему? И при чем тут Ваня?

— В душе не ебу, — Мирон устало потер виски, хотя было еще утро, и устать он не должен был. — Чумакову нужен подозреваемый, и он его почти нашел. Даже вас двоих. Теперь ему надо просто все организовать, а это дело техники.

— Но ведь улик нет, — Слава неверяще помотал головой, но в душе порадовался: не зря он заглянул к Мирону — такую инфу узнал.

Мирон пожал плечами, показывая, что это не так уж и важно, если кого-то решили упрятать.

— Как ты узнал, что на меня хотят повесить?

— Женя сказала. Знаешь, по цепочке передалось как-то. Один сказал другому, другой третьему, так до Жени дошло, а она мне, — объяснил Мирон. — Инфа не то чтобы сотка, но вероятность есть большая, понимаешь. Чумакову звание должны вот-вот дать, он жопу рвать будет теперь, чтобы его не проебать. Да еще журналисты приезжали, два раза из газет, один с телека, с канала на Ютубе еще были. Ты подходишь, не то чтобы идеально, но если повернуть все как надо, какие-то вещдоки убрать, а какие-то, наоборот, неожиданно обнаружить, можно раскрыть дело и закрыть тебя. Причем, до конца этого месяца.

— И че теперь? — спросил Слава, тупо глядя на стол.

— Спрятаться? — предложил Мирон и сам же понял смехотворность этого предложения. — Знаю, что звучит по-идиотски, но подумай, Слав? Возьми отпуск и у Ваньки на даче пересиди, а? Никто и не узнает.

— Только вместе с тобой, — улыбнулся Слава и встал.

Мирон покачал головой.

— Я тебя навещу как-нибудь, если время будет. Иди.

***

Когда за Славой закрылась дверь, Мирон вытащил из папки лист — протокол о задержании Карелина Вячеслава Валерьевича, подозреваемого в совершении особо тяжких преступлений. Протокол за подписью майора юстиции Чумакова. Главное, чтобы Славке удалось свалить куда-нибудь и на время утихнуть, и тогда, может быть, все обойдется.

***

За окном мелькали тошнотворно похожие друг на друга дачные домики. Евстигнеев привез его на еще одну дачу. Теперь они что будут смотреть? Ваня почувствовал раздражение, когда они остановились возле углового участка, заросшего сорняками. На краю участка стоял дом, обгоревший, с выбитыми окнами и осевшей крышей.

Как только Евстигнеев остановился, сразу же со всех сторон поднялся лай и между штакетин соседского забора высунулась морда с острыми зубами и зарычала.

Кот, до этого мирно сидевший у Вани на руках, зашипел, выпустил когти, а потом соскочил и юркнул под сиденье, не переставая угрожающе шипеть.

— Теперь я на восемьдесят процентов уверен, что ты маньяк — привез меня в какую-то глухомань, да еще и котик вон испугался, — хмыкнул Ваня и вышел из машины.

Евстигнеев вышел следом за ним и обвел рукой участок.

— Здесь есть и собаки, и деревья. И кота я нашел тут, — хмуро сообщил Евстигнеев, — теперь показания сходятся?

Ваня нехотя кивнул.

— А что ты тут забыл? Или у тебя хобби такое — котов спасать из разных ебеней?

Евстигнеев покачал головой.

— Тут в одном из домов недалеко у Мирона знакомые живут. И как-то им запах на улице почудился. То ли формалин, то ли еще что. Кто-то даже сказал, что трупом пахнет. Короче, они раз вызвали наряд, потом второй. Но оба раза ничего там никто не нашел. Заброшка да заброшка, ничего такого нет, кроме помойки. Менты во второй раз приехали и посоветовали хозяйке меньше телек смотреть, а то она тут уже готова была снимать свое «Следствие вели с тетей Глашей». Тогда она лично Мирона попросила приехать и потихоньку разведать, что да как. Мирону некогда было, он меня отправил — я-то все равно пока ничем не занят. Вот я и поехал. Тоже, конечно, не нашел ни черта, но зато котика спас. Его вон туда собака загнала, которая скалилась на нас только что, — Евстигнеев показал на раскидистый тополь в одном из углов участка, — Я и так и этак кошака снимал, потом додумался лестницу приставить, так этот паразит мне чуть ли не на морду сиганул. Ну и я ебнулся с нее. Пока его в траве ловил, меня псина цапнула. Не очень героическая история, как видишь.

Ваня ухмыльнулся.

— А про драку в травме зачем соврал?

— Не соврал, — возразил Евстигнеев, — но там не совсем драка была. На одном из участков парень был, он меня за вора принял, через забор перелетел и как саданул по зубам. Я ему объяснил, что кота вытаскиваю, он извинился и свалил к себе обратно.

— Да ты герой, Ваня. Ладно, подозрения с тебя пока снимаются, — подмигнул Ваня и огляделся. — Слушай, там сортир вроде есть. Я сгоняю по-быстрому, а? Ну чтобы культурно все. А то в тот раз меня Мирон пристыдил, что по кустам шароёблюсь. Надо, говорит, уровень культуры поднимать. Подождешь?

Евстигнеев кивнул, и Ваня прямиком полез через забор, а потом, продираясь сквозь высоченную полынь, направился в дальний угол участка к покосившемуся туалету.

Ваня искренне хотел последовать совету Мирона Яновича и даже заглянул в покосившийся дом раздумий, но, едва открыв дверь и увидев насквозь прогнившие доски, понял, что настолько он окультуриваться не готов, и решил действовать по старинке.

А между туалетом и забором была высокая полынь, да и народу поблизости не наблюдалось, так что Ванина совесть быстро успокоилась. Ровно до тех пор, пока его взгляд не упал на ярко-синий клатч.

Вот это находка! Ваня поднял его, открыл и обнаружил внутри целый клад: паспорт, отключенный мобильник, чеки и кошелек. Он обернулся через плечо: Ванька терпеливо ждал его и курил, рассматривая что-то в телефоне.

Ваня открыл паспорт и чуть не упал в траву: на фотографии была та самая женщина, чей труп они нашли со Славкой на заброшке. Вот это интересный поворот событий. Теперь визит сюда Евстигнеева снова окрасился в зловещие тона: рано, видать, его Ваня со счетов сбросил.

Спрятать клатч было некуда, поэтому надо было изобрести способ поизящнее допросить Ваньку и не вызвать у него подозрений. Как назло на ум ничего не приходило, поэтому Ваня понадеялся на свою удачу и спонтанность — всегда же помогало.

— Ты где это откопал? — хохотнул Евстигнеев, указывая на клатч в Ваниных руках. — Хотя тебе идет.

Ваня от неожиданности споткнулся и даже слегка покраснел. В фантазии Евстигнееву не откажешь. Надо как-то себя побыстрее уже принять, что ли.

— За сортиром, — прищурился он, чтобы отвлечься от непрошенных мыслей. — И знаешь, что там? Ты охуеешь просто.

Евстигнеев, судя по всему, был заинтригован.

— Вот, — Ваня вытащил паспорт и раскрыл его на странице с фото. — Это та женщина с заброшки. Помнишь?

Евстигнеев кивнул.

— И тут еще куча всего. Но главное — личность можно установить, — воодушевился Ваня.

— Установлена уже, — вздохнул Евстигнеев и мрачно взглянул на Ваню. — Теперь лучше устанавливать, как эта сумка сюда попала и чья это дача заброшенная. И запах этот, про который соседи говорили. Знаешь, ни наряд, ни я тут ничего не обнаружили, но мы-то и не искали. Думаю, той тетке не показалось. Что-то здесь есть, по-любому.

— Вернемся ночью? — загорелся идеей Ваня.

— И спалимся к хуям, — возразил Евстигнеев. — Сейчас никто на улицу не вышел, потому что день рабочий, народ разъехался, а ночью тут толпа набежит, как собаки лай поднимут. Спасибо, если так отпустят.

— Значит, сейчас пойдем, — предложил Ваня и открыл дверь машины.

Клатч по-прежнему некуда было положить, поэтому Ваня бросил его на сиденье, и они отправились на разведку в обгорелый дом.

Дверь была не заперта, но в проеме плотно засело упавшее дерево, и попасть в дом "культурно" не было никакой возможности, поэтому парни полезли через окно, надеясь, что не привлекут ничьего внимания с улицы.

В доме было грязно, все покрылось копотью и сажей, хотя пожар, видимо, был уже давненько. Внутри все было устроено примерно так же, как на даче у Евстигнеева, только комнат было три и подпол поглубже. Они обшаривали остатки мебели, уцелевшие при пожаре, разбирали ворох слипшихся обугленных тряпок и отделочных материалов, заглянули в подпол и даже залезли в него, подсвечивая фонариками темные углы, но все безрезультатно.

— Вылезаем, нет тут ни хуя, Ванечка, — Евстигнеев раздраженно смахнул пыль со своих белых кроссовок. — Только угваздались все, как свиньи. Ясно же, что никто тут в развалинах ничего прятать не будет, тем более трупы.

— А что ж ты, товарищ капитан, сразу не сказал? — ехидно парировал Ваня. — Или хотел посмотреть, как я тут кверху задницей в этом подполе что-то искать буду? Попросил, я бы просто так загнулся, а ты полюбовался бы. И лезть никуда не надо.

— Не подумал. Я когда тебя вижу, сразу соображать перестаю, — в тон ему ответил Евстигнеев, и оба заржали.

— Ладно, один фиг вылезать надо, — расстроено сказал Ваня. — Подсадишь? Только не лапай.

— Попробую, — кивнул Евстигнеев, и в этот момент у него в кармане заверещал брелок сигнализации. — Это че, блять, такое? Машину вскрывают, что ли?

Они живо выкарабкались из подпола и выскочили в окно. Путаясь в высоких сорняках, побежали к машине. Ванька на бегу выключил сигналку.

— Твою мать! — ошарашенно выдал он, подойдя к машине: стекло на водительской двери было разбито. Мелкие осколки переливались радугой на земле рядом с машиной.

— Твою мать еще раз. Сумку спиздили, — расстроено ответил Ваня, заглядывая внутрь. — И котика напугали, пидоры.

Он кивнул на горящие в темноте под сиденьем глаза.

— Сумка сумкой, Ванечка, но кое-что оставили, — Евстигнеев присел на корточки возле машины, — на некоторых осколках небольшие капли крови: не очень-то аккуратный вор был и умудрился порезаться, хотя это и сложно. Их надо аккуратно собрать на всякий случай и увезти одному очень хорошему человечку на экспертизу. Мало ли, для чего пригодятся.

— Да это обычный нарк, скорее всего. Шел мимо — видит сумка в машине бесхозная. Спиздил и убежал побыстрее. Вот и все, — пожал плечами Ваня.

— Даже если так. Что, его искать не надо? Давай соберем, а там видно будет.

***

— Тебя домой? — сухо поинтересовался Евстигнеев, когда они собрали осколки и снова сели в машину.

Ваня отметил, что настроение его спутника после небольшой встряски из-за найденной и снова потерянной сумки опять вернулось к отметке «хреновое».

— Вань, — он накрыл своей ладонью Ванькину, — если ты из-за машины, не грузись, придумаем что-нибудь. А если из-за...

Евстигнеев кинул на него косой взгляд, и Ваня запнулся.

— Из-за машины. Стекло в копейку влетит, — буркнул он. — И гаража нет, чтобы загнать. Не на улице же ее оставлять, пока стекла нет.

— Я могу одолжить денег. Сколько надо? — предложил Ваня, запоздало сообразив, что у самого негусто с финансами, но хотелось как-то помочь Ваньке, хотя бы так поднять ему настроение. Плюс так они могут еще немного сблизиться (как будто вчерашнее этому ни разу не помогло).

— Ну поехали, узнаем, — равнодушно пожал плечами Ванька.

— И это... Вань, прости за утро, — Ваня по-прежнему не убрал ладонь и сейчас даже чуть сжал Ванькину руку. — Мне не по себе просто. И, знаешь, непонятно как-то. До этого, вроде, все проще было, а после... Короче, мне разобраться надо.

Евстигнеев дернул плечом.

— Разбирайся, я-то при чем, — сквозь зубы ответил он, преувеличенно внимательно глядя на пустую дорогу.

— При том, — отрезал Ваня и отвернулся.

Евстигнеев резко затормозил, и Ваня чуть не улетел лбом в стекло.

— Иди сюда, — он сам наклонился к Ване и притянул его к себе. — Может, так быстрее разберешься.

А потом Ваня понял, что на переднем сиденье целоваться вообще не удобно, если вот так, как они с Ванькой. В щечку на прощание, еще куда ни шло, но когда хочется поглубже, а потом еще прижаться теснее, погладить, запустить руку в штаны, сделать поцелуй чуть горячее, то переднее сиденье совсем не вариант.

— Давай в лесополосу куда-нибудь, а? — тяжело дыша, предложил он Евстигнееву. — Я разобрался вроде уже.

— Нахера? У меня же дача здесь рядом, — ответил тот и резко стартанул, разворачиваясь в обратную сторону.

***

Всю дорогу до дома Слава обдумывал слова Мирона о возможном аресте. У него в голове не укладывалось, что его могут задержать за это убийство. На каком основании? Труп они вдвоем нашли, никаких доказательств его причастности нет, а то, что он хирург, ну так надо всех хирургов задержать, если на то пошло. Видимо, Мирон был прав, и надо было переждать где-то в безопасном месте, затаиться. Пока он прячется, много воды утечет. А вдруг новый подозреваемый появится? Хотя в его отсутствие Ваня лучший кандидат. И ничего не мешает задержать его — было бы желание.

Придя домой, Слава наскоро собрал самое необходимое, позвонил на работу и наплел небылиц про то, что ему срочно надо ехать к родне в Хабаровск на похороны. Самолет завтра утром, и не дадут ли ему пару недель за свой счет — ведь там надо уладить кучу дел. В общем, Слава действовал по старому доброму принципу — чем бредовее ложь, тем скорее в нее верят. И принцип в очередной раз оправдался. Начальство поохало, посочувствовало его горю, но за свой счет на две недели отпустило, предложив еще и матпомощь по возвращении, от которой Слава торжественно и печально отказался.

Теперь оставалось придумать, где спрятаться. Мирон что-то говорил про дачу Евстигнеева, но это ведь договариваться надо было. Надо телефон найти, а потом еще как-то Ваньку убедить, что Славу, по сути, постороннего ему чувака, надо туда пустить пожить на неопределенный срок.

Слава решил набрать Ване и добыть у него контакты Евстигнеева.

Сначала очень долго Ваня не брал трубку, но Слава с завидным упорством набирал снова и снова.

Судя по всему, Вани дома не было со вчерашнего вечера. А учитывая то, что он чересчур сильно хотел влезть в это расследование, то на самом деле мог перестараться и встрять туда, куда не нужно. Слава очень наделся, что Ваня просто загулял, и продолжал дозваниваться.

Наконец кто-то ответил. Но не Ваня. Точнее, Ваня, но не ему: видимо, доставал телефон и нажал на кнопку ответа чуть раньше, чем следовало, или наоборот промахнулся и нажал не на сброс вызова, потому что в трубке Слава услышал возню, тяжелое дыхание, стоны, и догадался, что другу сейчас очень хорошо. А немного погодя узнал, что это "хорошо" ему делает как раз Евстигнеев, которого Слава и искал.

Дальше подслушивать Слава не стал. Ему и десяти секунд с лихвой хватило, чтобы покраснеть до корней волос и сбросить вызов. Через полчаса перезвонит, наверное, к тому времени они закончат.

Однако через полчаса Ваня набрал ему сам.

— Много слышал? — ехидно поинтересовался он, когда Слава ответил.

— Достаточно, чтобы порадоваться за тебя и Ваньку, — в тон ответил Слава, — но мне вообще-то он и нужен был. Дашь ему трубку?

— Если ты по просьбе Мирона и насчет дачи, то сразу «да», — ответил Евстигнеев, едва взяв трубку. — Он тебе о протоколе сказал?

— Чего? — опешил Слава. — О каком еще протоколе?

— О задержании, — неуверенно ответил Евстигнеев. — Так ты не в курсе, что ли? Блять!

— Он сказал, что меня могут взять за жопу, но чтобы уже...

— Он уже готов и подписан даже, Мирон вчера мне сказал. Он с тобой сегодня хотел пересечься и предупредить тебя. Так что такси бери и езжай сюда, заодно за тачкой присмотришь: мне ее тут побили слегка.

***

Спустя час Слава сидел на крохотной дачной кухне и выслушивал инструкции от Евстигнеева, а на улице ожидало такси, на котором они с Ваней и котом должны были вернуться домой.

— Давай, удачи тебе. Не высовывайся, главное, — напутствовал его на прощание Ванька, и прощаясь, подмигнул, — там Мирон к тебе вечером заедет, еды привезет, чтоб ты не отощал здесь.

Что ж, Мирона Слава видеть будет рад и просто так не отпустит, в этом он был уверен.

***

В районе девяти, когда Слава уже успел выспаться на неделю вперед, пощипать чахлую ягоду с кустов и полистать скучные книжки, приехал Мирон, навьюченный пакетами, как мул. Наверное, он думал, что Слава планирует торчать здесь минимум месяц, и затарился по полной.

— Знаешь, чего ты не купил? — намекающее уставился на него Слава, сунув нос во все пакеты по очереди.

Мирон непонимающе посмотрел на него и помотал головой.

— Гандонов и смазки, хотя бы на сегодня, — сладко улыбнулся Слава, — ты же не думаешь, что я тебя так отпущу?

Мирон тяжело вздохнул и посмотрел по сторонам, будто ища поддержки у стен.

— Я вообще-то по делу приехал, Слав.

— Нудный ты, — процедил Слава, ушел в комнату и оттуда нахально заявил, — Раз по делу, тогда тебе и чайник ставить, деловой ты мой.

— Ты можешь сколько угодно мандить, пожалуйста и на здоровье, — Мирон поставил чайник и присоединился к Славе. — Но пока это дело не закроется и виновного не найдут, мне будет не до отношений. Так что прекрати устраивать детский сад.

— А если его никогда не найдут?

— Ну и пиздец, значит, — раздраженно ответил Мирон. — Или тебе лишь бы потрахаться?

Слава фыркнул и демонстративно отсел на другой край дивана. И хотя расстояние между ним и Мироном по-прежнему осталось небольшим, он надеялся, что так Мирон поймет всю глубину его, Славкиного, презрения, к таким ничтожным (по сравнению с их отношениями) материям как поимка преступника.

— Я, конечно, очень хочу, чтоб его нашли, но тебя я хочу сильнее. И да, Мирон, я ревную тебя, особенно к этой Жене. Слишком она милая, как раз для тебя. Так что рассказывай, чем вы там с ней занимались утром, я весь внимание, — насупившись заявил Слава, скрестив руки на груди.

— Утром, когда ты пришел, мы с Женей как раз обсуждали способ убийства. Ничего нового и необычного наш маньяк не придумал.

— А как... Как их убивали? — Слава спросил шепотом, будто испугавшись, что их могут услышать.

— Усыпляли, думаю, хлороформом, а во сне душили. Потом расчленяли. На трупах нет ничего такого, что указывало бы на сопротивление жертв. Скорее всего, все были в бессознательном состоянии.

— Или не могли сопротивляться, — задумчиво ответил Слава. — Связаны были, например.

— Может быть, но маловероятно. У двоих жертв были повреждены глаза. Такое бывает, если попадает хлороформ или что-то похожее, токсичное, а еще у одной раздражение на руках, — возразил Мирон. — Так что скорее, первый вариант. А расчленяли их очень умело. Не просто так кромсали, а со знанием дела. Плюс, у двоих жертв, не тех, которых нашли вы со Светло, а более ранних, обнаружены следы формалина на теле. Как будто он сначала хотел сохранить какие-то их части, оставив тело целым.

— Допустим, я поверил, — насупившись, ответил Слава, — Но знаешь, ты мог бы не приезжать сегодня со всеми этими пакетами. Я бы Ваню попросил, он бы завез еды завтра, не помер бы я за ночь. А ты приехал, да еще и вечером. И такси отпустил.

— Я волнуюсь за тебя, Слав. Сам решил заехать, потому что так надежнее и спокойнее.

Слава самодовольно улыбнулся и подвинулся ближе к Мирону.

— Ну и поломаться еще захотел, да? — он окинул Мирона жадным взглядом, но делать пока ничего не стал. — Я же вижу, что ты тоже хочешь меня, но отчаянно цепляешься за эти рамки приличия, пропади они пропадом. Школа закончилась, Мирон, все! Семь лет назад, а ты все еще боишься чего-то.

Мирон вздрогнул, будто очнулся от оцепенения, и взял Славу за руку.

— Закончилась, ты прав. Но...

— Но выпускной мы повторим, — строго посмотрел на него Слава. — Прямо сейчас. Там на чердаке матрасы удобные есть, чайник выруби и пойдем.