— Путешественник, мне нужна твоя помощь!
— Путешественник, помоги!
— Путешественник, новое поручение!
— Путешественник!..
Итэр с размаху прикладывается головой об деревянный стол, да так, что вся посуда на нём, — благо, уже пустая, — подпрыгивает и звякает. Сара, принимающая очередной заказ для «Хорошего охотника», косо смотрит на парня, но молчит — мало ли, какие причуды у великих героев в наши времена.
В ушах звенит уже приевшаяся за несколько месяцев жизни в Тейвате фраза. Итэру начинает казаться, что к нему ни разу ещё не обратились просто так — не ради того, чтобы получить помощь. И мелькает глупая, но очень правдоподобная мысль, что когда он умрёт на его надгробии напишут «Путешественник, вставай, нужно очередной глаз бури убить».
Хочется удариться головой ещё раз. Только в этот раз — наверняка.
Засуетившаяся Паймон, заметив, что у её путешественника окончательно сдают нервы, начала кружить рядом навязчивым мотыльком и заваливать Итэра миллиардом вопросов про самочувствие — вот только ни в один из них он не вникает.
Если до этого он ещё пытался казаться бодрым и соглашаться на все поручения — чаще всего по той причине, что даже если он отказывался, его вынуждали помогать, — то сейчас сил на это не осталось вообще. Усталость, такая удушающая и ощущающаяся желанием морально разрыдаться, накрывает с головой и отбирает желание делать что либо. Итэр надеялся, что ему хоть где-то помогут найти сестру, а не будут заваливать огромным количеством дел, никак не относящихся к поиску Люмин. И если поначалу он ещё велся на все обещания помочь, то сейчас он лишь вздыхает, ожидая очередной ненужный титул героя и абсолютное отсутствие выполненного обещания.
Итэр не хочет спасать древних драконов.
Итэр не хочет снимать котов с деревьев.
Итэр не хочет разбивать лагеря хиличурлов.
Итэр хочет спать.
Не под открытым небом. Не в куче сена. Не на дереве. В кровати — тёплой, уютной, мягкой кровати. Хотя бы одну ночь!..
Но для этого нужны деньги на гостиницу. А мора у Итэра не водится. Герои нынче едва сводят концы с концами.
— Паймон придумала! — звонко восклицает маленькая надоеда, привлекая внимание Итэра, заставляя его вынырнуть из не самых приятных мыслей. — Что-нибудь вкусненькое обязательно поднимет путешественнику настроение!
— Всё хорошо, Паймон, — Итэр вздыхает и, взяв себя в руки, поднимается из-за стола, — я уже в порядке.
Говорить о том, что последние деньги Паймон самолично потратила на еду, а на «что-нибудь вкусненькое» для Итэра ничего не осталось, не хочется. Пусть консерва радуется, пока есть возможность.
А чтобы такая возможность была, пора браться за работу. Есть и жить на что-то надо, значит, пришло время посмотреть, что местным жителям снова требуется от него. Всё ради иллюзорной возможности отдохнуть.
🌄🌄🌄
Итэр смотрит на валяшки, растущие аккурат под окном небольшого домика, а после переводит взгляд на письмо с поручением, написанное небрежно, словно лениво.
Нужно десять валяшек. Зензи.
А следом — оглядывается снова на эти самые валяшки.
Прямо под окном.
Итэр вздыхает. Тяжело и устало. И собирает валяшки в качестве компенсации — нынче не так легко найти необходимые диковинки, а покупать у торговцев слишком дорого.
Лишь после этого тихо стучит в дверь, борясь с собственным раздражением. Местечко, в целом, располагает к спокойствию — одинокий домик находится чуть поодаль от Спрингвейла, уходя в глубь леса. Наверняка эта Зензи — милая, забывчивая старушка, нуждающаяся в помощи. Итэр не может злиться на пожилых людей. Только если им не семь тысяч лет, и они не просят помочь устроить похороны самому себе.
И, прежде чем Итэр успевает мысленно назвать Моракса засранцем, ему открывают дверь.
Вопреки ожиданиям, Зензи не старушка. Но, если не поддаваться огромной зависти, всё же милая и точно забывчивая. Растрёпанная, сонно кутающаяся в свой цветастый плед, накинутый на плечи, и заразительно зевающая, словно Итэр потревожил её дневной сон.
Сон в мягкой кровати. В то время, когда остальные работают и мечтают об отдыхе. Когда об этом мечтает задолбавшийся Итэр.
Святые Архонты, как же он завидует.
— Что-то нужно? — заторможенно спрашивает Зензи, прикрывая темно-янтарные глаза.
— Я насчёт валяшек, — мрачно начинает Итэр, приподнимая мешочек с собранными ягодами. Девушка, заметив их, совсем немного оживилась.
— Точно, я и забыла про них, — Зензи заспанно щурится, бросив взгляд на ягоды, а после, опомнившись, поднимает глаза уже на путешественника, и, стоит только ей заметить, кто именно принёс несчастные валяшки, сонливость чудом уступает место удивлению, — ой! Вы же почётный рыцарь? Как-то… неловко вышло, что именно вы бегали за ними.
Итэр тихо хмыкает. Не было бы неловко, если бы она сама сходила за ними. Они же даже растут у неё под окном!
— Может, я могу предложить вам чашечку чая? — Зензи трёт глаза, словно пытаясь окончательно прогнать сон и взбодриться. — Вы какой-то совсем уставший. Некрасиво с моей стороны просто заплатить вам.
— У меня много дел, — Итэр вяло мотает головой, бросив тоскливый взгляд вглубь дома, в котором как раз виднеется кухня.
С вкусным, тёплым чаем. Наверняка травяным — от Зензи приятно пахнет травами, да и она, судя по своему запросу и уже увиденному, травница. У неё, наверное, очень уютно.
Святые Архонты.
— Какие дела, когда у вас такой замученный вид? — Зензи тихо хихикает в плед, а после, чуть высунувшись из него, хватает под локоть и затаскивает в дом, не оставляя возможности для возражения. — Отдых, вообще-то, господин рыцарь, очень важен. Вот сколько вы спали вчера?
— Полтора часа, — Итэр хмурится, — или три. Не уверен.
Зензи от ужаса ахает, в немом удивлении оглянувшись на путешественника. А после, замотав головой, подтолкнула его в сторону одной из комнат.
— Это же никуда не годится! — слишком бойко для своего сонного вида восклицает девушка, заводя парня в одну из своих гостевых комнат. — Совсем вас не щадят! Кто же будет и дальше защищать нас, если вас загоняют?
Итэр бросает взгляд на кровать. Защищать сейчас хочется максимум её. Но говорить об этом вслух, когда его считают великим и великодушным героем, не стоит. К тому же такое предложение очень заманчивое…
— Почему вы так настаиваете на этом? — устало бубнит Итэр, отчаянно не поддаваясь желанию согласиться. А как же дела, обязанности?
— Потому что здоровый сон — важен, — Зензи умно кивает, повторяя свои же слова, — по себе знаю! Вот я сплю по тринадцать часов в день и довольна жизнью. Вам стоит тоже попробовать!
Итэр обескураженно моргает.
Сколько она спит?
Зензи настойчиво усаживает путешественника на кровать, не обращая внимание на то, что он застыл в своих раздумьях, и одобрительно улыбается.
— Если хотите, я могу приготовить вам завтрак, когда вы проснётесь, — добродушно предлагает Зензи, — вы же всё-таки герой, а я заставила вас валяшки собирать. Некрасиво получилось.
Святые Архонты, сколько она спит?
— Всё хорошо, господин почётный рыцарь? — интересуется Зензи, заметив, что Итэр так и не отреагировал на её слова, а затем чуть наклоняется к его лицу, привлекая внимание. — Вам помочь раздеться? Расплести волосы? Хотите чего-нибудь?
Итэр отмирает и неловко хватается за ворот, словно в защитном жесте.
— Я… сам всё сделаю, — неуверенно выдаёт Итэр, покосившись на довольного ленивца, спящего по тринадцать часов, — благодарю за гостеприимство.
Зензи снова прижимает ладонь, накрытую пледом, к губам и задорно хихикает:
— Пустяки, господин почётный рыцарь.
И, стоит ей оставить его одного в комнате, становится совершенно плевать на оставшиеся дела, поручения и прочие мелочи жизни. Кровать приятно скрипнула под его весом, когда Итэр лёг, и радушно приняла в свои тёплые объятья. Пуховое одеяло даже так ощущается невероятно мягким и манящим.
Господи, как долго он мечтал об этом.
От наволочки приятно и успокаивающе пахнет набором каких-то трав — сонный мозг не воспринимает их нормально, лишь отдаленно припоминая что-то. Перевернувшись на живот и приподняв подушку, Итэр блаженно прикрывает глаза.
Боги, что за чудесный день?