Воздух в кабинете был прохладным, а аромат, витавший в воздухе, казался приторно-сладким и тягучим. На стенах были изображены львы и лебеди, танцующие в вихре красок, а их пронзительные глаза будто заглядывали в душу всякого взглянувшего на них.

Кабинет был оформлен в старинном стиле, гармонично сочетаясь с современными технологиями. Стены украшены картами и интерактивными панелями, массивный шкаф с книгами хранил тайны веков, а пол покрыт мягким ковром. В центре комнаты — большой рабочий стол с бумагами и книгами по исследованиям. Высокие узкие окна создавали атмосферу таинственности, но тяжёлые занавески сохраняли тепло.

Женщина в розово-пурпурной форме, укутанная плащом, сидела в кресле и задумчиво смотрела на голографический экран, меланхолично перелистывая страницы и попивая горячий чай.

— Любая мелочь может стать последней каплей, — тихо произнесла брюнетка и дрожащей рукой отложила чашку.

Перед ярким синим взором зрелой дамы на континентах мерцали неровные красные пятна. На другой странице была видна тьма с угасающими звёздами, которые исчезали прямо на глазах, словно предвещая конец света. Сотни и, возможно, тысячи нарисованных черепов со скрещёнными костями плотными рядами располагались на этой черноте, появляясь там, где гасли искры созвездий. Когда она открывала фотографии разрушенных некогда величественных городов, казалось, что даже изображения передают запах гари и смерти.

— Но есть ещё шанс. Есть ещё возможность.

Внезапно раздался оглушительный грохот, который сотряс пол и всколыхнул стены. Этот звук не испугал женщину, а лишь заставил её обернуться на мгновение. И тут же ослепительная солнечная вспышка озарила комнату, превратившись в птицу с головой осла. Но спустя несколько мгновений дух из света и вихрей воздуха обрёл материальную форму и трансформировался в невысокого щуплого мужчину с белоснежными волосами и ярко-пурпурными глазами. В воздухе разлился аромат жасмина. Серебристый деловой костюм гостя ослеплял глаза, словно лунный свет.

Мужчина улыбнулся барышне, и его улыбка была такой же яркой и солнечной, как и его появление. Его пурпурные глаза излучали теплоту и доброту, но в то же время в них было что-то таинственное и потустороннее.

— Ну здравствуй, Астарта, — ухмыляясь, поклонился перед девушкой альбинос.

— Приветствую и тебя, тот, из-за кого началась эта неурядица, — довольно прохладно поприветствовала она его и скрипнула креслом. Астарта так и продолжила созерцать голограмму.

Некогда кажущийся милым и обаятельным мужчина резко вспылил. Его голос стал сдвоенным, мужским и женским одновременно, и он возмущённо прогрохотал:

— Сколько раз мне говорить, что это были не мы?! Не мы разбили сосуд! Мы наоборот пытались остановить тех, кто хотел его украсть!

Вдруг начало звучать низкое хриплое тарахтение, не то кваканье, не то мяуканье. И в такт этому тарахтению между двумя собеседниками стали появляться горящие пламенем надписи, гласящие следующее:

«Замолчи, Адрамелех. Почти сорок лет прошло с тех пор. Нам остаётся только смягчать последствия».

Адрамелех глубоко вздохнул и скрестил руки на груди. Постепенно рядом с альбиносом начал проявляться образ второго пришельца. Пол заходил ходуном, и перед ними предстал высокий гуманоид с чёрной, блестящей, как уголь, кожей, обтягивающей огромные бугристые мышцы. Из одежды на нём были только роскошная набедренная повязка и блестящие золотые украшения. За его спиной покачивались четыре больших кожистых крыла, а на голове блестели золотые рога, растущие из лысой головы и похожие на корону. В комнате повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь шорохом крыльев и громким дыханием гостей. Затем Адрамелех и его спутник обменялись настороженными взглядами.

“Да пускай путеводная звезда светит над тобой, владычица справедливости и красоты, и, наконец, развеет над всеми нами вечный похоронный дым”, — слегка поклонился перед Астартой рогатый. Однако его субтитры звучали грозно, нежели дружелюбно, а на квадратное лицо громилы наползла потусторонняя жуткая тень. — “Благословляю тебя от своего имени, имени солнца, чтобы удача сопутствовала тебе дальше”.

— И тебе того же, Баел, — почти равнодушно ответила брюнетка. — Надежда умирает последней, так пускай она не умрёт никогда.

Оконные створки начали автоматически раздвигаться, и комнату озарил яркий свет. Он окрасил предметы интерьера и лица присутствующих глубокими контрастными тенями. За окнами с толстыми мощными стёклами пылал красновато-оранжевый космос, в центре которого виднелся яркий огненный сгусток. Точки различных созвездий сонливо поблёскивали, а по чёрному пространству плыли густые облака туманностей. В глубоком мраке можно было разглядеть едва заметный контур одинокой планеты, которая напоминала гигантский спелый персик.

— Надежда сводит с ума, вынуждая верить в объективно невозможное, — хмыкнул Адрамелех. Он присел за стол напротив женщины. — Но всё равно нельзя сдаваться демонам (1). Мы однажды уничтожим межмировую аномалию.

Космос за окном был величественным и пугающим. Красновато-оранжевое свечение космоса создавало атмосферу жара, а яркие звёзды и туманности добавляли комнате волшебства. Вдали от станции, в глубинах космоса, можно было увидеть далёкие галактики и чёрные дыры, которые манили своей неизведанностью и таили в себе множество загадок.

“Кто-то из нас уже думает: может быть, действительно пора принять свой смертный час?” — снова вывел перед собой в пространстве надпись из огненных букв Баел. Его внушительные тяжёлые серьги зазвенели. — “Вернуться к ним, к нашим диким собратьям, и стать с ними единым целым, как сделали это до нас другие Сенаты. Если эта ересь укорениться среди нас — я сожгу её”.

— Пока что делаем то, что должны… а там будь, что будет, — вздохнула Астарта и элегантно щёлкнула пальцами.

От её ногтей сорвались разноцветные искры. Они перебили тяжелый затхлый воздух, и неспешно стал распространяться запах сандала — тёплый, древесный, раскрывающийся сладковато-пряными и сливочными полутонами, притягательный глубокий аромат.

— Такими темпами мы быстрее похороним самих себя, — сказал альбинос. — А мы ведь последние.

— О чём ты? — уточнила женщина. В её насыщенных синих глазах блеснул нездоровый огонёк.

— Не твой ли тупоголовый мальчишка отвечал за обряд очищения? — Адрамелех поморщился. — У него руки явно не из того места растут.

Баел вскоре тоже присел, властно расположившись и скрестив гигантские мохнатые ноги с позолоченными копытами. Большим и высоким оказался этот тёмный гуманоид, а под его весом протяжно и жалобно завыло кресло. Потом он вывел следующую надпись:

“Возражаю. Пурсон странный. Но магия тёмная загадкой не является для него”.

— Так и есть, — нахмурилась Астарта.

“Пускай моё отношение к нему также неоднозначно, но я не могу принижать его и усомниться в нём”.

— Тогда почему этот мелкий тупоголовый дурачина позволил смертному переродиться в потенциально неконтролируемое чудовище? Мы, так-то, с его помощью планировали устранить Беспредел (2), а не помочь демонам добить этот мир, — покачал головой альбинос.

— Один он ничего не сделает, — строго сказала девушка. — И вообще, если бы вы не выпустили первичную божественную сущность (3), не пришлось бы ничего исправлять.

“По-детски глупо — тыкать друг в друга пальцами” — грозным рокотом затарахтел Баел.

— Я считаю, что отправлять исправлять ошибку тупоголового мальчишку было опрометчиво. У него хватает интеллекта только трусы воровать.

“Это, вообще-то, мы должны были устранить свою оплошность”, — гулким эхом дополнил рогатый.

— Согласен. Абсолютно согласен, — сказал альбинос.

“И вообще, ты рта не открывай в этой теме”, — буквы, будучи золотистыми, вдруг стали красными. — “Это из-за тебя моя безупречная репутация запятнана”.

Адрамелех сглотнул. Он слегка испуганно покосился на Баела. Тот всё также сидел неподвижно.

“Ты должен благодарить судьбу, что я тебя тогда не повесил…”.

— Ты сам сказал, что всё уже в прошлом, и ничего не изменить, — снова громко сглотнув, возразил альбинос.

“Верно”.

— И в настоящий момент облажался этот тупоголовый полорукий мальчишка. К нему у тебя нет вопросов?

Вдруг раздался оглушительный раскат грома. А потом кратковременно взревел оркестр из духовых труб. Вскоре послышался громкий частый топот по гладкому начищенному полу, а потом звонкий свист:

— Фить! Слыш! Я тоже тебя очень люблю. Но я бы тебе рекомендовал поменьше щёлкать клювом.

Адрамелех тут же ощетинился. Причём, буквально, так как его белоснежные волосы встали дыбом. 

“У тебя потрясающий слух, Пурсон”, — тем временем вывел новое сообщение Баел. — “Омерзительно”.

Однако сам альбинос старался держаться сдержанно и подавал признаки недоброжелательности только через кислую интонацию:

— Ого, посмотрите-ка, кто пришёл. Ты сам тоже не слишком вежлив и культурен, — поморщился беловолосый.

— Опять раскукарекался тут, петушок. Если я когда-либо говорил тебе что-то обидное, то это было намеренно, мой дорогой, — усмехнулся Пурсон, прищурившись и сложив руки за спиной. Он появился, выходя из-за угла огромного, просторного, но пустого помещения, и автоматические двери мягко зашипели за его спиной.

— Наглый тупоголовый мальчишка… я не петух. Я павлин! — Адрамелех взмахнул головой, поправляя чёлку.

— Один хрен, — и тот, и другой легко может в суп попасть, — пожав плечами, сказал мальчик.

— Я всё ещё не могу поверить, что мы с тобой родня. И павлин — птица гордая, вообще-то.

— Пока не пнёшь — не полетишь? — не прекратил подтрунивать мальчишка.

— Да ты… кхах, — подавился и кашлянул от возмущения альбинос. — Вопрос к тебе это всё равно не перечёркивает!

— Я-то сделал всё правильно — всё, что в моих силах. Чувак сам начал брыкаться и всё “заруинил”, — вышагивая, как на подиуме, положил руки уже на бёдра подросток. — Что-то или кто-то убедил его не идти ко мне навстречу, и сделать всё наоборот… хотя до этого он желал противоположного.

— Смертный стал мнить себя богом, каким теперь и является. Ты должен был проследить за этим!

Громкий голос Адрамелеха прозвенел между стен, отчего мальчишка демонстративно потёр своё ухо мизинцем.

— Да не мнит он себя богом, потуши свою пылкую жопку. Тут другая причина.

— И какая же? — накренился вбок Адрамелех.

— Тебе знать необязательно.

— Почему это? — пощурился альбинос.

— Потому что «не суй свой нос в чужие трусы», — ухмыльнулся Пурсон.

— Сказал тупоголовый трусолов, — едко фыркнул седовласый.

“Заткнулись оба. Иначе я заткну вас НАВСЕГДА. Пурсон-Пруфлас, как там успехи с демонами?” — спросил Баел и тем самым прервал их перепалку.

— Тухло, дедуля. Я думаю, ты и на Карте Мультивселенной всё видишь. По всем фронтам полный пиздец. На днях окончательно пала Вселенная R-CC-999-ALV, альвы (4) не справились, не смогли защитить ни себя, ни других. Их осталось чуть больше дюжины… и они последние выжившие из своего народа во всей Мультивселенной.

“Это из-за него пал соседствующий с ним мир… R-СС-47-HUM, верно?”

— Да-да-да. Самое обидное — R-CC-47-HUM был самым высокотехнологичным в этой линейке миров…

Мальчик махнул рукой в сторону голограммы и тяжело вздохнул. Он залез в кресло напротив Астарты и сложил ноги крест-накрест. Некоторое время все, кроме Пурсона, молча сверлили взглядами голографический экран, где повсюду мигали черепа со скрещенными костями.

— Миры линейки “FAI” находятся под угрозой исчезновения, и теперь феи с пикси массово спасаются бегством. Они ищут убежище в линейке “HUM”, — медленно приплюсовала синеглазая. — Однако, скорее всего, вскоре потребуется всё перекрыть, чтобы демоны оттуда не проникли в другие измерения.

Астарта говорила об этом абсолютно без сожаления. Также холодно, также монотонно, констатировала факты. Словно её не беспокоила судьба тех, кто не успеет спастись до перекрытия прохода.

“Альвы держались против демонов не одну сотню лет. Но ни совершенная магия, ни высокие технологии не помогли им. Конец близок… и мир R-CC-42-HUM, где потерялся новорожденный искусственный бог, также долго не протянет. Его охранники, которые называют себя Ирбисами и Тиграми, не защитят его, так как ссорятся между собой. Презренные жалкие смертные”, — прогудел Баел. — “Чего уж говорить, даже дружным альвам не удалось воспрепятствовать Беспределу”.

— Да… к сожалению, — с неохотой подтвердила Астарта.

Осмотрев по-новой прибывших, Пурсон, сгорбившись, холодно спросил:

— Кстати, а чё вы сюда припёрлись?

— Не твоего ума дела, — задрал нос Адрамелех.

— Да блять, иди уже потрогай траву. Или не знаю, осла там трахни, как ты любишь, — исподлобья взглянув на альбиноса, сказал подросток. 

— Я успокоюсь, когда тебя Асмодеус, наконец-то, посадит в тюрьму, — заявил седовласый.

— Мечтать не вредно, — слегка оскалился мальчишка и отвёл взгляд.

“Давайте вы потом будете выяснять отношения. Вы меня уже раздражаете”, — насупил своё свиное рыло Баел. Затем он ответил на вопрос своего коллеги рычащим рокотом: — “Мы просто хотели узнать, как у вас успехи с поиском беглого искусственного бога”.

Буквы решили устроить весёлые соревнования и начали прыгать, пытаясь перепрыгнуть друг друга. Одна буква, которая была самой быстрой и ловкой, чуть не попала по носу Пурсону. Подросток даже не обратил внимание на облизавшее ему лицо пламя — настолько он погрузился в себя и свои мысли.

— Прискорбно, что ни у кого из нас пока не удалось его найти, — сказала Астарта и, облокотившись об спинку кресла, сложила ногу на ногу. — Мы не должны позволить смертным использовать наше творение, как оружие. Иначе жители измерения R-CC-42-HUM попросту уничтожат друг друга. Там, кроме планеты Земля, больше не осталось обитаемых планет, и почти все звёзды потухли.

Все присутствующие, кроме подростка, повторно глянули на голограмму позади брюнетки. Потом Баел устало почесал себя по виску.

“Ваши действия выглядят так, будто вы наоборот хотите, чтобы наше творение окончательно пропало с радаров, а не вернуть его домой”, — выразил сомнение тёмный гуманоид. Его огненные глаза вспыхнули ярче прежнего, а потом сощурились в две щелочки.

— В смысле? — облокотившись щекой об локоть, уточнил Пурсон-Пруфлас.

— Твоё заявление странное и абсурдное, Баел, — приподняла бровь Астарта.

— Не стройте из себя дураков, — покачал головой Адрамелех, а затем поправил плащ. — Ваши действия похожи на диверсию. Наше единство уже и так давно растаяло. Хуже уже некуда… а вы ещё подбрасываете дров в костёр. Сорок второй мир, вообще-то, на грани гибели. И мы только в линейке измерений “HUM” смогли найти способ ликвидировать Беспредел.

— Да, этот мир на грани гибели. Как и оставшиеся другие… Но какие именно наши действия похожи на диверсию? — склонила голову набок синеглазая женщина.

— Например, почему вы позволили смертному превратиться в Бога Смерти и Разрушения? Почему вы из него не вытащили первичную божественную сущность, а наоборот — помогли ей слиться с ним в одно целое? — опустил подбородок к груди Адрамелех. — Как-то он не похож на того самого специально подготовленного и обученного добровольца-смертника. Или я чего-то не знаю?

— Мои помыслы чисты, как стекло, — скривила яркие алые губы Астарта, но её слова прозвучали будто с издёвкой.

— Я бы сказал, как затёртое стекло, — ответил Адрамелех. — Не увиливайте от ответа. В чём дело?

 — Случился косяк, — буркнул Пурсон. — Так сложились обстоятельства. Я же сказал, что носитель этой сущности сам решил с ней соединиться.

— И почему я не удивлён? — осклабился альбинос.

— Чья бы корова мычала. Это, вообще-то, ты с Баелом выпустили ебаку, — щёлкнул пальцами подросток.

— Да не мы это были! Не мы! — рявкнул Адрамелех и хлопнул ладонями по подлокотникам. — И вообще, если бы мне поручили обряд очищения, первичная сущность Бога Смерти и Разрушения уже была бы в хранилище!

— Если бы тебе это поручили, измерение R-CC-42-HUM было бы уже стёрто. Причём, даже не из-за демонов, — ехидно улыбнулся подросток.

— Я больше уверен в том, что это именно ты убедил носителя нашего творения слиться с ним воедино, — вдруг заявил альбинос, указав пальцем на подростка.

Пурсон-Пруфлас дёрнулся, а его брови медленно поползли вверх. Улыбка с его лица так и не пропала, напротив — стала только шире. Словно парнишка едва сдерживался, чтобы не сорваться на хохот.

— А нахуя мне это делать, гений?

— Потому что ты клоун!

— Да, я люблю поугарать. Да, я клоун, спасибо за информацию. Дальше что? Хочешь сказать, я ради прикола заставил мужика стать тёмным богом?

— Именно так.

Мальчишка закатил глаза и показательно-задумчиво замычал.

— И в чём прикол? Я его не выкупаю.

— Тишина, — спокойно, но строго приказала Астарта.

На десять-двадцать секунд повисло недолгое молчание. Потом Баел вновь начал неспешно выводить перед собой субтитры из огненных букв.

“Если вы и допустили воплощение Бога Смерти и Разрушения раньше времени, почему вы позволили ему сбежать? Главы Последнего Планетарного Сената (5) поручили вам провести обряд очищения. Вы это провалили. Вам также поручили следить за ним, раз смертный уже переродился. И тут вы не справились. На Третий Легион это не похоже. Не похоже и на тебя, герцогиня Астарта. Что происходит?”

— Мы работаем в штатном режиме. Вы оба знаете, что в Последнем Планетарном Сенате снова объявились предатели. Мы, вдобавок, ищем “кротов”, — хрипло ответила брюнетка.

— Не обвиняй других демиургов (6) в собственной расхлябанности. И тебе повезло, что ты отчитываешься только перед двумя главами Сената, а не сразу перед восемью, — дополнил Адрамелех.

— Я и не должна перед вами отчитываться. Мы не на собрании Сената, а у меня в офисе, — гордо приподняла голову герцогиня.

— Но вопросы-то всё равно возникают, — беловолосый сложил руки на своей груди. — Слушай, а не ты ли случаем пособник предателей и демонопоклонников, пока никто не видит?

— Слушай, а не ты ли случаем дрочишь на своё зеркало, пока никто не видит? Типа “я охуенный архидемиург (7), ибо я додик, у которого нет личной жизни”. Согласись, я прав? — передразнил альбиноса Пурсон.

Адрамелех тут же скосил пурпурные глаза в сторону парнишки. Его зрачки на момент стали острыми вертикальными щелочками, как у злобной хищной кошки.

“Говори по существу, болван”, — осадил мальчика Баел, не позволив своему спутнику снова вспылить, который уже начал вовсю скрежетать зубами.

Пурсон-Пруфлас поднял ладони, а потом шлёпнул ими по своим коленям.

— Как скажешь, дед. Во-первых, павлин пусть идёт нахуй с такими предъявлениями. Это клевета чистой воды, за это можно и в табло выхватить. Наш Третий Легион чуть ли не единственный, кто спустя сотни тысяч поражений продолжает искать способы ликвидировать Беспредел, а не ноет, плачется и размазывает сопли. И я не позволю вам катить бочку на моего шефа: она одна из немногих архидемиургов, кто сохранил адекватность в этом блядском цирке, — потом подросток тыкнул в Адрамелеха. — Во-вторых, Седьмой Легион только и делает, что шмотками красуется друг перед другом вместо того, чтобы примирять враждующие между собой расы. 

— Ты идиот, Пурсон. Мы не красуемся.

— Ти идивот, Пюсон. Ми не квасуемса, — с яркой издёвкой опять передразнил альбиноса Пурсон. 

— О, Мироздание, великое и бесконечное, что за детский сад, — закатил глаза Адрамелех. — Хотя… ты и выглядишь, как детсадовец.

Уже не обращая внимание на беловолосого, мальчишка указал на рогатого:

— В-третьих, Баел, уважаемый старый пердун, тебя я тоже не оставлю без внимания. У меня такое чувство, что ты, как тупой призрак с рисовыми зёрнышками, всё свободное и рабочее время пересчитываешь монетки. Ты не унесёшь это с собой в могилу. Может быть, твой Шестой Легион хотя бы иногда будет отрывать задницу? Будем как-то это решать или продолжим сидеть, жопу чесать да в потолок харкать?

— Ты совсем уже страх потерял, тупоголовый мальчишка?! Как ты смеешь такое говорить королю-демиургу?! (8) — громко возмутился альбинос, показывая ладонью на своего товарища, который, в отличие от беловолосого, был спокоен, как сытый удав.

— Я тоже король-демиург, дебил, — вздохнув, закатил глаза мальчик. Потом он неожиданно серьёзным тяжелым голосом, лишённым всякого ребячества, сказал: — И я всех уважаю одинаково. Кроме тебя, павлинчик.

— Взаимно, — по-змеиному прошипел Адрамелех.

— Как бы груб мой подчинённый не был, но в чём-то он прав. Вы не видите бревна в собственном глазу, — прервала их Астарта. — Вместо того, чтобы обвинять меня в безалаберности, вам бы собственные проблемы решить.

“Я могу вам помочь. Заодно наведу порядок и у себя, и у вас, и в других Легионах. Не первый раз и не последний… кровь негодяев напоит утраченный порядок, как завядший цветок долгожданной влагой”.

— Странно, что с вами не припёрлась Асмодеус. Или бабулю никто не пригласил, потому что она ебанутая? — моментально подобрев, усмехнулся подросток.

— Может быть, и так, — неожиданно, пускай и со скрипом, согласился с Пурсоном Адрамелех, и, с отвращением поглядев на мальчика, он спросил у синеглазой: — Кстати, а где твои другие приближённые? С более умными лицами, так скажем.

— Полный завал с демонами. Они очень заня… — хотела было произнести герцогиня-демиург.

ЗВЯК!

Пурсон и Астарта резко пригнулись. Чашка, из которой пила чай женщина, полетела в стену. Осколки разлетелись, а на стене осталось желтоватое пятно. Баел, который запустил предмет, даже не шелохнулся, кроме его могучей руки, что совершила это неожиданное действие.

“Я требую, чтобы за поимку новорождённого тёмного божества сделали ответственным МЕНЯ”, — кулак рогатого короля-архидемиурга медленно и с хрустом суставов сжался. — “И недели не пройдёт, как этот вознесённый поневоле смертный будет у нас здесь стоять на коленях. Тогда ты и твои прислужники будут лучше справляться с демонами, так как я и мои подопечные освободят вас от этого. Или тебя уже заменить?”

Последнее слово было максимально выделенным. А когда оно начало осыпаться искрами, то поднявший дым образовал хохочущий безмолвным смехом череп. В нос ударил аромат горелой гнилой плоти.

— Давай без этого. Окна здесь нельзя открывать, не забывай, — нахмурив брови, сказала Астарта.

На звон разбитой посуды тут же среагировал дрон-уборщик, из-за которого снова открылись мощные автоматические двери. Похожий на пылесос без трубы гаджет бесшумно подъехал к “месту преступления” и лёгким движением клешни убрал загрязнение.

“Ситуация ужасная. Мы движемся к фатальному исходу”, — прогарчал Баел. — “Больше трёх четвертей миров погасло. Лишь каждый семидесятый из демиургов не отдался Беспределу”.

— Остынь, дедок, а то ещё давление у тебя подскочит. И не надо в наши дела вмешиваться. У нас всё идёт по плану. Разломы не возникают, новые культы не появляются, всё относительно заебись, — как ни в чём не бывало Пурсон цокнул языком и поднял большой палец вверх. — Тебе бы лучше сейчас подумать, что делать с альвами. Не хочется терять остатки некогда самой могущественной расы.

“Ты здесь, потому что охраняешь свою госпожу от меня?” — вдруг поинтересовался крылатый гуманоид и хищно ухмыльнулся. Он огромной скалой накренился над парнишкой.

Ужасающая тень нависла над мальчиком, и была она настолько тёмной, что янтарные глаза подростка блеснули кошачьими всполохами. Подросток тихо и сдавленно кашлянул.

— Я, блин, не знал о твоём визите. Я давно перестал видеть будущее, как и все ныне существующие провидцы, — покачал головой Пурсон-Пруфлас. — Я знаю, что ты безбашенный мамкин радикал, но вряд ли ты настолько припизднутый.

“Для меня это честь — слышать такие лестные слова от того, кто не умеет врать”, — пригладил свою лысину рогатый и снова разлёгся в своём кресле.

— Ты и Асмодеус — два сапога пара, — тихо фыркнул мальчишка.

“Поэтому не смей вставать у меня на пути. И я не посмотрю, что ты равный мне”, — скрестил могучие мускулистые руки на груди Баел и закрыл глаза. Он немного раздражённо постучал пальцем по своему бицепсу.

— Извини, но мне совесть не позволяет избивать пенсионеров, — сказал подросток, тем самым заставив глаза Баела недовольно приоткрыть глаза, подобно сонному дракону, который спал в золоте.

“Я всё равно подожду, когда ты обратно повзрослеешь. Не подобает мне и моему статусу драться с детьми”, — поглядывая исподлобья, мрачно и едко отшутился в ответ тёмный гуманоид.

— Он никогда не повзрослеет — мозгами останется тупоголовым сопляком. И мы будем тщательно следить за вашим продвижением, герцогиня Астарта, — включился в разговор Адрамелех и посмотрел на наручные часы. Он постучал пальцем по циферблату: — Мы созовём Совет, если до наступления весны в мире R-CC-42-HUM вы не найдёте Бога Смерти и Разрушения.

“Совет не понадобится. Я в любом случае возьмусь за его розыск. Я уже обсуждал этот вопрос с коллегами из других цехов”, — вывел буквы готического шрифта тёмный гуманоид. А потом его тарахтение превратилось в тяжелый, протяжный вой церковного органа, давящий на уши: — “Я верну его, живым или мёртвым”.

Пурсон-Пруфлас волнительно выпучил глаза и захлопал ресницами, Астарта, набычившись, свела брови к переносице и стянула губы в тонкую линию. Потом рогатый резко поднялся с места, тем самым заставив листы бумаги на рабочем столе вспорхнуть, и отправился прочь. Все экраны начали мигать и жужжать помехами. За крылатой спиной короля-демиурга высветились ещё несколько надписей:

“Поэтому для возвышенного смертного будет лучше, если он будет найден ВАМИ до того, когда начнёт таять снег в сорок втором мире. Потому что я церемониться не буду”, — на несколько секунд Баел остановился, смахивая пилообразным кончиком хвоста старые буквы, чтобы дать место новым словами. — “Но если вдруг младенчик станет причиной какой-нибудь трагедии, Я ЛИЧНО вырву его перерождённую душу”.

Адрамелех ухмыльнулся. Он с нескрываемым удовлетворением смотрел на побледневшего мальчишку, а потом перевёл взгляд на понурившую синеглазую женщину.

— Помни, герцогиня Астарта, что слова на ветер он не бросает, — сквозь злую улыбочку проворковал альбинос.

— Крыса, — пришёл в себя Пурсон и недовольно уставился на собеседника.

“Идём, Адрамелех”, — позвал седовласого за собой Баел. — “Ещё увидимся, друзья”.

Не прекращая оставаться самодовольным, беловолосый тоже встал со своего места. По-царски расправив плащ, Адрамелех ушёл за двухметровым рогатым существом в открывший огненный портал. Какое-то время Пурсон с кислым лицом смотрел в повисший после портала дымок.

— Кажется, нас настигает судьба остальных Планетарных Сенатов. Последний Сенат разваливается точно также. Не находишь это любопытным? — переведя взгляд на своего шефа, сказал мальчишка.

— Совершенно нет, — глава Третьего Легиона снова пригубилась к новой чашке чая, которую ей принёс другой дрон, и устало вздохнула.

— Мы все вернёмся к Беспределу перед наступлением забвения. Поэтому я хочу повеселиться от души.

Астарта никак не отреагировала на комментарий своего подчинённого. Немного помолчав, она спросила следующее:

— Что у тебя там?

В маленькой ручонке возникла неяркая розовато-жёлтая вспышка. Потом парнишка протянул своей начальнице чёрный планшет. Синеглазая сразу принялась изучать содержимое и скачивать данные на свой собственный гаджет.

— Всё очень прикольно и весьма интересно. Пока поиски продолжаются. Ты была права, девчонка-тигрик и правда чувствует, где наш беглец находится. У них сформировалась ментальная связь… и она ведёт куда-то за границу страны кошатников.

— Выясни всё, — приподняла указательный палец Астарта. — И не забывай, что Адрамелех с Баелом не должны узнать об этом. Про остальных я молчу. С ними и так всё ясно.

— На Адрамелеха как-то похуй, он только кукарекать умеет. А вот Баел… он убьёт их обоих, — Пурсона передёрнуло.

— Да, я знаю. Не хочу, чтобы годы разработки первичной сущности пропали впустую. Результат могут не повторить, — Астарта отложила папку с бумагами и немного расслабилась. — И помни — не используй магию, как бы тебе не хотелось помочь нашему “навигатору”.

— Я и так действую аккуратно, а руки держу в карманах. Постоянно ссыкую, что меня спалят и вычислят другие демиурги, либо прибегут демоны. Тогда бабка Асмодеус точно мне в жопу скалку засунет. Бр-р-р! — мальчика передёрнуло. — К счастью, девчонка не глупая. Она сама прекрасно справляется. Для Тигров быть умным — редкость. Хотя на то она и «ронин».

— Превосходно, — Астарта снова изучила содержимое предоставленных документов. — Салмия Балькиз… где-то я о ней уже слышала.

— Прошлое у неё весьма насыщенное. За короткую жизнь эта тётя столько дел наворотила…

— Кажется, я вспомнила её, — протянула синеглазая.

Астарта поднялась из-за стола, подошла к гигантскому шкафу, поводила пальцами по краешкам вплотную теснящихся полок, систематизированные по алфавиту. Спустя пару минут она вытащила одну из флешек и вставила её в свой планшет. Его загоревшийся экран озарил ей лицо голубоватым свечением.

— Да, это она. Та самая Салмия Балькиз, — листая текст электронного досье, задумчиво сказала синеглазая. — А ей можно доверять?

— Нет, конечно, — усмехнулся Пурсон-Пруфлас, а затем сложил руки за спиной. — Но уверяю тебя, она у меня под копытом.

Астарта выключила планшет, но убирать его не стала. А потом оба демиурга отреагировали на ещё один шум: снова открылась автоматическая дверь. Затем раздались громкие парадные шаги. Пару раз мигнул свет в комнате, а затем появилась высокая широкоплечая фигура.

— Приветствую, Набериус.

— Приветствую и вас, госпожа, — грозный усатый мужчина с серыми волосами и в военной форме тут же уставился на Пурсона. —  Я как раз тебя и искал.

— А я — ждала тебя, — сказала герцогиня-архидемиург.

— Привет, пекинесик, —  также поздоровался с вошедшим мальчик и кокетливо помахал ему рукой.

— А ещё мне нужен наш общий подчинённый.

Набериус положил на стол Астарты флешку. Женщина заинтересованно нахмурилась и присела на своё место. Сам Набериус выпрямился и сложил руки за спиной, поглядывая на подростка сквозь густые лохматые брови.

— Я могу идти, сестрёнка? — поинтересовался мальчик, продолжая смотреть на сероволосого. Смотрел он на него немного нервно, с неловкой улыбкой.

— Да.

Пурсон поднялся с кресла и отряхнул руки.

— Чао, персик, дозревай. Ай! Пусти! Больно же, собака!

Набериус бесцеремонно схватил парнишку крепкими грубыми пальцами за ухо и потащил его за собой. Усатый оставался всё таким же грозным, а юному королю-демиургу оставалось только попискивать, ойкать, и следовать за мужчиной вприпрыжку.

— Знай, что я тебе оказываю великую честь и абсолютную милость, позволяя тебе над собой так измываться, пидор! — пропищал уже за дверями Пурсон-Пруфлас. — Иначе я бы от тебя и атомов не оставил, псина!

— Мне всё равно, — монотонно произнёс Набериус.