Ризли, вытолканный мелюзиной на кухню, сонно медитировал над чашкой чая, пока Сиджвин и омега гремели чем-то в ванной. Когда шум стало сложно игнорировать, мужчина, все же, поднялся с насиженного места и направился выяснять происходящее.

Зайдя в ванную, Ризли не успел ничего понять, как в него прилетела старшая медсестра крепости. Она вцепилась своими крохотными ручками в длинную белую перчатку, только что стянутую с омеги, что забился в дальний угол большой ванны, прижимая к груди обнаженную руку, пряча ее второй, все еще скрытой тканью оставшейся перчатки. Сиджвин успела снять с него практически все, за исключением тканевых туфель и перчаток. Из-за нежелания омеги снимать их и случился некоторый погром. Благо никто не пострадал, разве что хаос в ванной комнате несколько увеличился, но не то что бы Ризли это волновало. Свой дом он может держать в таком виде, в каком ему комфортно — это не рабочий кабинет, где порядок поддерживается соответствия статусу ради.

Пусть герцог Меропид и не хотел подвергать омегу лишнему стрессу, но из-за условий его прошлого пребывания, во избежание осложнений в дальнейшем, осмотр был просто необходим. Несмотря на особое зрение мелюзин, Сиджвин требовалось видеть полную картину, и одежда мешала, а явное нежелание ящерки показывать руки наводило на мысли, что с ними что-то не так.

Посадив мелюзину на небольшой столик у раковины, Ризли уверено двинулся к ванне, достаточно большой, чтобы вместить его в обращенном виде, и слишком большой относительно одного омеги, дающей некоторое пространство для маневра при попытке побега. Попытка эта провалилась сразу же: герцог Меропид схватил юношу за ногу и дернул на себя, подтаскивая ближе. И вот уже вторая перчатка ложится рядом с мелюзиной.

— Показывай. — короткий приказ и омега наконец подчиняется, протягивает альфе свои чуть подрагивающие руки, сжатые в кулаки и, отвернувшись, наконец, разжимает. Бледная кожа местами покрыта мелкими чешуйками, узкие ладони, тонкие пальцы и отсутствие ногтевых фаланг на обоих руках. — Какой бездны… Блять… зачем? — Ризли еле сдерживает себя, пытаясь не пугать омегу еще больше, задает вопрос в никуда.

— Операция «мягкие лапки», — он все же получает ответ, помрачневшая Сиджвин говорит тихо едва слышно, но для Ризли ее слова подобны грому. Лишь когда первый шок проходит, а медсестра, спрыгнув на пол, оказывается у бортика, тишину нарушают вновь, — Я читала о подобной практике, ее применяли, преимущественно, в отношении кошек, что бы не царапались и не портили мебель. Когти удаляются вместе с концевыми фалангами. Сейчас это запрещено во всех регионах. Но всегда есть исключения. Полагаю, это одно из… — миниатюрные ручки бережно касаются искалеченных пальцев, проходятся по старым швам, руки дрожат, и никто не пытается это скрыть. — Как бы мне не были интересны люди, порой, они просто отвратительны. — герцог неохотно подмечает, что малышка бледнее обычного.

— Добро пожаловать в мой мир. — горько усмехнулся Ризли в какой-то искривленной попытке пошутить, переводит взгляд на миниатюрную обувь, не соответствующую общим габаритам ящерки и уже зная ответ спрашивает, — Тоже? — омега ничего не ответил лишь едва заметно кивнул и прикрыв глаза начинает неловко развязывать шелковые ленты. Снимает туфли, тут же отбрасывая, под ними белые ленты бинтов, скрывающие остаток ступни, начинает разматывать, и никто не решается его остановить. Омега действует уверено и привычно, от чего у Ризли сердце кровью обливается. Но стоит ящерке случайно коснуться среза рукой, как его начинает трясти, он хочет закрыть руками рот, но открывает глаза и, видя их, уже не в силах сдерживать тихих всхлипов, прижимает к груди, прячет от себя и других.

— Ризли, выйди, пожалуйста, — тихо просит мелюзина.

***

Некоторое время спустя, закончив с омегой и оставив его отмокать в теплой воде, Сиджвин, наконец, добралась и до герцога, уснувшего на диване. Растолкала и вытрясла из него всю информацию, пусть, по большей части, это и были лишь слова лиса и общее описание ситуации.

— Ты его не тронешь. Ты не посмеешь. Не после всего, что с ним произошло. — прошипела мелюзина, когда узнала, зачем изначально был омега. — Любой, кто ему навредит, и каждый, кто уже это сделал, поплатится. Я обещаю.

— За кого ты меня принимаешь? — наиграно возмутился Ризли и небрежно растрепал мягкие волосы медсестры, лохматя прическу под ее недовольное «Эй!» еще больше. — Не волнуйся. Как он?

— Не считая того, что ты и так видел, не так плохо, как могло быть. Ошейник на нем — мощный артефакт, как снять не знаю и экспериментировать не советую, но он блокирует значительную часть его элементальных сил. И да, ты явно не заметил, ибо слепой, как всегда, и если не перестанешь быть таким невнимательным, то однажды даже я не смогу тебя спасти! — с каждым словом возмущение мелюзины возрастало, из-за своей невнимательности к сущностям своего окружения он легко мог пропустить угрозу, а старшей медсестре оставалось только зашивать. Немного успокоившись, она продолжила, — Как ты не понял, твоя «ящерка», не ящерка вовсе, ну, вернее, так условно можно сказать, но… Ты притащил в дом ДРАКОНА! Дракона, Ризли! Ты понимаешь? Ты понимаешь, во что ввязался? Ты представляешь, КТО может прийти за ним? — Сиджвин всплеснула руками, но на лице Ризли не возникло никаких, по ее мнению, подходящих эмоций. — Вижу, на проблемы тебе плевать. Ладно, лазарет всегда к твоим услугам. Просто думала предостеречь, мало ли. Я-то все равно собираюсь за него расквитаться.

— Так что по состоянию? Как прошел техосмотр? — очередная кривая попытка пошутить и разрядить атмосферу хоть немного, но они оба слишком потрясены и напряжены, чтобы глупая шутка, часто всплывающая при плановом осмотре в Меропид, вызвала что-то кроме неловкости.

— У него хорошая регенерация, раны, преимущественно, старые, зажившие, опасности здоровью не представляют. Главную проблему ты видел, кроме этого повреждено горло, но не хирургически, вероятнее всего, со временем ситуация улучшится, но есть вероятность, что это психологическое. Еще… не уверена, что тебе стоит говорить, с твоими ебарьско-терористическими замашками, но его брали силой, не раз, вероятно со всей присущей людям изобретательностью. Что-то за сегодня мое мнение о человеческом роде пошатнулось слишком сильно… — Сиджвин нахмурилась, — Но, если ты выпьешь мой специальный коктейль, то, так и быть, я постараюсь не разочароваться. — достав уже привычную баночку из сумки и протянув ее герцогу, с ожиданием уставилась на него.

К удивлению, мелюзины мужчина не стал спорить и принял напиток, даже немного выпил, почти не поморщившись.

— Ему ты тоже вручила свое творение?

— Естественно! — медсестра прямо-таки была горда собой.

— Слушай, Сидж, а если он все равно ящерка… — Ризли замялся, подбирая слова, чтобы объяснить свое предположение, — они ведь отбрасывают хвосты в случае опасности, а потом отращивают новые…

— Так хвост у него на месте.

— Ну, я имею в виду, может, он способен отрастить не только хвост…

— Маловероятно, швы старые, если б мог… хотя, учитывая его истощение, есть шанс, что дело в нехватке сил.

— Значит, не все потеряно? — с надеждой спросил волк, вспоминая каким несчастным выглядел дракон, стоило тому зацепиться взглядом за травму.

— Возможно… — уклончиво ответила медсестра, — я поищу записи, тогда смогу сказать точнее. А пока покой и много воды, тяжелую пищу нельзя, можно супчики жиденькие.

Ризли кивал на все указания мелюзины, странно воодушевленный целью позаботиться об омеге. И, когда медсестра уже уходила, он вдруг вспомнил и, пеняя на свою забывчивость и некоторую рассеянность вне работы, путаясь ногами в разбросанных по дому вещах, умчался на кухню, где оставил куртку, в которой остались кольцо и записка.