Это не проблема для Альбедо — продолжать работу даже тогда, когда на душе раздрай. Подобное было, когда наставница оставила его, заставив полагаться лишь на себя — и Альбедо справился с этим. Справится и сейчас.
В конце концов, все чувства — всего лишь химический процесс. Набор гормонов. Всё это проходит. Требуется время, конечно — на всё требуется время. Но это всё ещё не является чем-то серьёзным.
Хотя желание, чтобы всё вернулось к прежней незаинтересованности в другом человеке, лишь крепнет день ото дня. Какая это, всё-таки, неприятная и утомительная проблема — быть эмоционально зависимым от кого-то, кто намеренно сводит все встречи на нет. Но оставляет множество напоминаний о себе.
Не только работа помогает отвлечься, но и общение с кем-то вне стен рабочего места. Малышка Кли, которой удалось выделить свободное время на прогулку, кажется счастливой — даже когда Альбедо отводит её к Кэйе, передавая роль няньки. Пусть даже это не проблема — осчастливить Кли, — Альбедо всё же приятно видеть улыбку своей младшей сестры. Как и приятно вместе с ней играть, пусть даже никогда не хватает времени на то, чтобы выполнить все её прихоти. Она не обижается, и это главное.
Возвращаясь в свою лабораторию по малолюдным вечерним улицам Мондштадта, Альбедо мысленно прикидывает, какие ещё остались неотложные дела в городе, чтобы выполнить их и с чистой совестью вернуться на Драконий Хребет на пару месяцев. Но…
— Альбедо! — окликает его за спиной знакомый голос Фалалея.
— Добрый вечер, — кивает в качестве приветствия Альбедо, хоть и чувствуется себя удивлённым из-за этой встречи.
Фалалей нагоняет его и увлекает в неспешную прогулку. Альбедо, не имея ничего против короткого разговора, идёт следом, чуть покосившись на кактус в руках старшего Гринберга. Он ведь не выгуливает его, да?..
— Чудесная сегодня погодка, не правда ли? — с привычной хитрой улыбкой начинает Фалалей. Альбедо гонит прочь настойчивые воспоминания о том, как после примерно такой же фразы его отец повесил на него заботу об Азалии.
Ему тоже что-то нужно, да?
— Чудесная, — вежливо отвечает Альбедо, чуть улыбнувшись, — ты хочешь о чем-то попросить?
— Не воспринимай меня также, как и моих родственников, — откровенно забавляется Фалалей, хохотнув, — просто хочу пообщаться. Узнать получше, так сказать. Кстати, держи кактус, это мой маленький подарок тебе. Он коренной натлановец, приехавший со мной.
— В честь чего? — удивляется Альбедо, принимая… зелёного друга. С его ритмом жизни только кактусы и можно держать, чтобы не умерли, как другие растения-подарки, которых он попросту забывал поливать. На протяжении нескольких месяцев. Сахароза, кажется, до сих пор оплакивает труп несчастного цикламена, не заслужившего такой участи.
— Мы ведь почти семья, — смеётся Фалалей, пряча руки в карман пальто, — а семье можно и просто так подарки дарить, верно?
Альбедо неопределенно пожимает плечами, но всё же кивает. Семью действительно можно баловать просто так, но с каких пор он входит в это понятие?.. Тут замешан какой-то очень тонкий подтекст, который нельзя понять, не являясь чистокровным Гринбергом?
— Люблю кактусы за их простоту, — с улыбкой произносит Фалалей, поднимая глаза на небо, словно мечтательно, и Альбедо не смеет прервать трогательный момент напоминанием о том, что он их угробил в своё время, — они совершенно не требовательны к уходу, как, например, азалии. Они очень привередливые и капризные. Неправильно подберёшь почву — вымрут. Неправильно подстрижёшь — не зацветут. Морока и только.
Тут точно есть подтекст. Явный такой. Просто так не говорят о капризности растений, что носят одно имя с сестрой. Фалалей знает об их неловком последнем разговоре? Невероятное количество вопросов проносится в голове без внятного ответа.
— Чудесный подарок, спасибо, — всё же вежливо произносит Альбедо, и, метнув взгляд в сторону здания Ордо Фавоинуса, решает, что самое время попрощаться, — и за него, и за прогулку. Меня ещё ждёт работа, так что откланиваюсь, к сожалению.
— Конечно, не смею больше задерживать, — с хитрой улыбкой закивал Фалалей, хохотнув, — хочу только добавить то, что, пусть кактусы и простые в уходе, а также не так дурны, когда цветут, азалии всё же оправдывают всё затраченное на них время своей красотой и отзывчивостью. Стоит попробовать, и тогда это капризное создание тебя порадует. Приятной ночи, Альбедо.
Фалалей уходит, а Альбедо может лишь тяжело вздохнуть. Он знает, он всё это знает даже без тонких намёков. Вот только его азалия не хочет цвести. Не хочет радовать. И дело совершенно не в капризности.
Ближе к ночи в штабе ордена всегда тихо и спокойно, и эта атмосфера помогает Альбедо чуть привести мысли в порядок по дороге в лабораторию. Хотя приводить в порядок там, в общем-то, нечего — только отстраивать всё заново, избавившись от груза последних дней.
И всё же человеческие эмоции и взаимодействия слишком сложные.
Альбедо мысленно прикидывает, куда можно своего нового соседа пристроить — подоконник завален отчётами, поскольку стол нужен свободным для экспериментов, и там подобное будешь лишь мешаться. А ещё…
Появляется стойкое чувство дежавю, когда вместо пустующего кабинета Альбедо застаёт Азалию, привычно устроившуюся на краю стола и закинув ногу на ногу. Тоже заметив его, она поднимает взгляд с очередной одолженной книги и расплывается в улыбке.
— Рада, что ты ве… — как ни в чём не бывало начинает Азалия, но осекается, заметив кактус, и сразу как-то мрачнеет, — а это у тебя откуда?
— Фалалей подарил, — спокойно произносит Альбедо, закрывая за собой дверь и снова окинув взглядом подарок. Кактус как кактус, вроде.
Чувствуется лишь неуверенность в том, как лучше всего реагировать — Азалия, ровно как и в свою первую встречу, заявилась к нему слишком внезапно. И пусть — ей подходит быть настолько хаотичной и непредсказуемой, но… но она правда решила вернуться?
— Чертов Фалалей, — фыркает Азалия, напряжённо помассировав переносицу, словно испытывая крайнюю степень раздражения, которое смахивает, мотнув головой и вернув себе улыбку, — ладно, разговор не о нём будет.
О, она всё-таки действительно хочет поговорить. Понять по её тону или улыбке не удаётся, насколько неприятный или, наоборот, приятный разговор это будет — Азалия снова ведёт себя обычным образом, словно ничего и не было.
Хотя… всё же есть отличие. Слезнув со стола, Азалия не спешит начать разговор — Альбедо замечает, как она теребит браслет на руке, выдавая с головой свою неловкость, вопреки обычно-уверенному виду. Приятно знать, что не одному ему неуютно.
— Для начала я хочу извиниться за… свою неподобающую реакцию, — всё же начинает Азалия, неловко улыбнувшись, выдавая свои искренние сожаления, — мне стоило отреагировать не так резко. Мне жаль, если я задела тебя.
— Всё в порядке, — Альбедо мягко улыбается, временно ставя кактус на небольшой столик возле дверей, мысленно пообещав себе позже найти более подходящее место, почти сразу же возвращая внимание к Азалии.
— Просто… — Азалия раздражённо щёлкает пальцами, словно пытаясь найти подходящие слова, чтобы объяснить все свои чувства, но сдаётся и с обречённым смешком прикрывает глаза, — я приехала в Мондштадт только ради того, чтобы убедиться, что ты посредственность.
Желание подойти к ней ближе угасает так же быстро, как и появляется. Это… неожиданно. Неожиданно-неприятно. И многое объясняет. То, как она наблюдала за ним, как вела себя, как подпускала ближе лишь из желания поэкспериментировать… пусть большую часть общения обоим было комфортно, всё равно странно узнавать про чужие скелеты в шкафу.
— Мне правда теперь жаль, что я настолько увязла в своём самовлюблённом эгоизме, — Азалия отводит взгляд, и хоть она продолжает держать улыбку, стыдливая неловкость проскальзывает в каждом жесте, стоит ей нервно затарабанить ногтями по столу, — Фалалей напомнил мне об этом на днях. Как и ты. Ты, на самом деле, удивительный, Альбедо, и сейчас я говорю об этом искренне. Как и не отказываюсь от своих слов о том, что я очарована тобой. Видимо, со мной всё же действительно сложно, как бы я не настаивала на обратном, но я была бы рада, попробуй мы… отношения. Если ты всё ещё хочешь.
— Хорошо, — спокойно кивает Альбедо, чувствуя себя на удивление… спокойно. Умиротворенно. Словно всё так, как и должно быть.
Потому что она призналась, что он всё ещё ей нужен. Призналась во всём не таясь, как и он. С ними обоими сложно — Альбедо не может гарантировать ей счастливое и безопасное будущее, поскольку его прошлое, тесно связанное с тёмной стороной алхимии, наверняка ещё не раз напомнит о себе, а Азалия отрицает саму суть спокойной жизни и постоянно сама себе на уме.
И вопреки всем трудностям, что вырисовываются уже сейчас, это всё равно кажется тем, что ему необходимо. Как и ей, судя по тому, что она решилась и на откровения, и на принятие чувств.
Альбедо подходит достаточно близко к ней, и Азалия реагирует своей привычной, без примеси неловкости или стыдливости улыбкой, положив руки ему на плечи. Напоминает их прошлую встречу, но думать о ней не хочется, ведь она больше не имеет смысла.
— Хочешь что-то добавить? — спрашивает Азалия, сходя до шёпота и прикоснувшись ладонью к щеке Альбедо, когда он бережно обхватывает её талию, заключая в объятья.
Альбедо не отвечает — касается её губ своими, как, вопреки осознанию неуместности подобных мыслей, хотелось уже достаточно давно. Азалия улыбается в поцелуй, и это мгновение кажется причиной его появления в этом мире.
И это удивительно — чувствовать себя настолько комфортно, нарушив и своё, и чужое личное пространство. Подобные взаимодействия — слишком сложные и энергозатратные, но определённо стоят того.
— Я теперь хочу во всех подробностях услышать о твоей жизни до приезда в Мондштадт, — улыбка Азалии ощущается инстинктивно, когда она отстраняется ради того, чтобы прижаться ближе к объятьях, устроив голову на его плече, — и я не отстану от тебя, пока не удовлетворю своё любопытство, так и знай.
Азалия действительно человек — человек, которому свойственны сомнения и ошибки. Но, святые Архонты, как же безгранична её жажда исследования. Потому Альбедо готов уделить ей столько внимания, сколько она потребует — чтобы утолить хоть часть её безграничного интереса.
— Не вижу никаких проблем, — усмехается Альбедо, прикрывая глаза.
К тому же, кто знает… может, и тайну появления жизни он раскроет именно с ней?