Накахара Чуя не любил людей. Все они были жадными и завистливыми. Ещё несколько лет назад Чуя понял, что все люди чего-то хотят от тех, кто богат, умён, красив и силен. Накахара подходит под все эти критерии, и даже немного больше. Он никогда не нуждался в деньгах, имел незаурядный склад ума и великолепную память; обладал яркой внешностью, которую практически каждый считал красивой, благодаря смеси крови матери-японки и отца-француза. Парень мог постоять за себя и не помнил ни одной проигранной за последние два года драки – физическая подготовка делает своё дело. И пусть под одеждой на боку скрывался страшный шрам, даже из той злосчастной битвы он вышел победителем. 

Помимо всего этого, Чуя с детства обладал определенной долей свободы и отсутствием контроля. Его родители в связи со своей работой бо́льшую часть времени проводили в командировках за границей, лишь звонили раз в несколько дней и раз в несколько месяцев прилетали домой на неделю-другую, и так по кругу.

Такое положение вещей более чем устраивало парня, позволяя ему строить свою жизнь так, как он хотел. Отсутствие своего внимания родители возмещали подарками, привезёнными из разных стран, и "карманными деньгами"; так отец называл выделенные для парня пачки наличных по приезде и банковкую карту с внушительной суммой на счету. Единственным, что требовали родители взамен, было то, чтобы Чуя хорошо учился и поддерживал в доме порядок. Ни то, ни другое не было ему в тягость. 

Тяготила Накахару только необходимость каждый день находиться среди раздражающих его людей. Большинству из них обязательно было что-то от него нужно: то объяснить тему по чему-либо, то занять денег на обед. Но больше всего раздражали одноклассницы, которые вечно щебетали о том, какой он красивый, и как бы они хотели сходить с ним в кино или кафе. Неужели прекрасный и обеспеченный Накахара не хочет сводить очередной дивный цветок на свидание? Нет, не хотел, не хочет и никогда не захочет. Они задаривали его шоколадом на Валентинов день, лелея надежды на обратное. Да, Чуя очень любил сладости, но не такие, когда девушка смотрит на него влюблёнными глазами и ждёт чего-то взамен. Из-за этого шоколад кардинально менял свой вкус, и есть его было тошно, поэтому нетронутые плитки валялись в помоях вместе с шансами на что-то тех девиц, что их дарили.

А ещё Накахара Чуя очень любил горячий и крепкий черный кофе. Такой, что греет ладони через тонкую ткань перчаток, нутро и успокаивает расшатаные за день нервы; с лёгким ароматом миндаля и почти незаметным для неискушённого человека послевкусием шоколада. Во всей Йокогаме Чуя знал лишь несколько мест, где готовят кофе именно так, как он любит. Одно он как раз открыл для себя всего месяц назад: не самая близкая к дому кофейня, но туда стоит заглянуть хотя бы за атмосферой уюта; к тому же, именно сегодня парень хотел прогуляться вдоль набережной, проветриться и привести в порядок мысли в своей дурной голове. Он ничего не собирался раскладывать по полочкам, просто хотел выкинуть всё лишнее и ненужное для себя, очищая разум для чего-нибудь нового.

Поэтому сейчас он идёт по набережной, опустив шляпу пониже, чтобы она закрывала вид на глаза, и из-под полей наблюдает за проходящими мимо, держащими друг друга за руки парами, теша свою нелюбовь к людям. Вот эта молодая девушка, висящая на руке мужчины в возрасте, пользующаяся приторными духами, явно вытягивает из него деньги; а этот парень явно гордится тем, что у него красивая девушка – носит неподъёмные сумки с новыми нарядами своей пассии. А вот третьи кажутся действительно счастливыми; но наверняка с ними тоже не все ладно, потому что бескорыстная любовь бывает разве что в сказках, да и то не во всех. 

Эти размышления помогали отвлечься от ненужных, навевающих тоску и причиняющих боль. По мосту Чуя перешёл реку и, минуя пару домов, вошёл через двери в небольшую, но уютную кофейню. Внутри почти не было посетителей, лишь две не молодые, но и не старые женщины сидели за столиком в углу, пили чай и рассматривали какие-то вырезки из журналов.

Чуя занял место около окна, из которого была видна улица. Мимо неспешно проплывали размытые огоньки машин и тёмные силуэты людей. Всё такое мрачное и холодное, но он был отделён от остального мира стеклом и ажурной занавеской. Внутри кафе царил мягкий ламповый свет и тепло.

- Что я могу приготовить для вас сегодня?

Вздрогнув от неожиданности, Чуя отвернулся от окна и посмотрел на подошедшего к нему бариста.

- Что ты здесь делаешь? - выпалили в унисон Накахара и стоящий рядом Дазай.

Они несколько секунд удивлённо смотрели друг на друга и не мигали, удивлённые неожиданной встрече; Накахара пришёл в себя первым и, проглотив ком в горле, он усмехнулся.

- Я пришел выпить кофе. А ты, судя по фартуку, работаешь здесь.

- Точно, - Дазай встряхнул головой, тоже наконец обретя самообладание. - Итак, кофе. Черный или с молоком?

- Черный.

- Сахар?

- Нет.

Эта встреча выбила из колеи Чую, который намеревался тихо посидеть среди незнакомых людей, которые ничего о нём не знают, и которым он ничего не должен, кроме платы за кофе. Но теперь весь настрой пропал. Хотелось вернуться в свою квартиру, запереть все замки и сидеть в темноте, смотря какой-нибудь бессмысленный ужастик без адекватного сюжета, зато с ведрами крови, которая даже на экране выглядит ненатурально. 

- И с собой, - добавил парень с тяжёлым вздохом и вновь отвернулся к окну.

- Хорошо, - Дазай пожал плечами, отправляясь за стойку. 

Раздался щелчок, и аромат молотого кофейного зерна вместе с душевной атмосферой кафе произвели свой эффект - Чуя расслабился. Накахара слегка повернул голову так, чтобы не было заметно, и начал разглядывать одноклассника. Дазай был очень высок по сравнению с ним самим, тут уж ничего не скажешь, и эти шоколадные глаза, худое лицо. Неудивительно, что утром в классе все особи женского пола были от него в восторге. От Чуи тоже многие были без ума; но, благодаря его репутации, мало кто теперь отваживался говорить ему об этом. Да и не нужны ему были эти лицемерные люди. А вот Дазай, казалось, наоборот - пытается собрать вокруг себя всех льстецов и лизоблюдов. Неужели этот парень настолько неуверенный в себе, что ему нужно постоянное внимание публики и одобрение? А ведь сегодня Накахара слышал, что ребята говорили о нём как о самом одарённом парне в средней школе. Разве умный человек не должен понимать, что все эти бездари хотят его просто использовать?

За своими мыслями Чуя забыл о том, что он не дома, его ждёт заказ, и он потерял счёт времени. Сколько уже прошло? Минут десять?

- Вот, пожалуйста.

Дазай поставил картонный стакан с лейблом кофейни перед ним на стол.

- С тебя двести йен.

Порывшись в кармане, Чуя выложил на стол пятисотку.

- Сдачи не надо.

Подхватив стакан пальцами и обойдя Осаму, он вышел из заведения. Тёмные улицы города не приносили сейчас удовольствия, хотя обычно он любил ночь; любил гулять или искать неприятности, заставляющие его почувствовать, как в крови поднимается адреналин; любил тишину парков или рёв автострады. Всё зависело от настроения, но главным была именно ночь. 

Сейчас же парню казалось, словно его преследовали, а он не мог убежать. Отвратительное чувство, особенно для Чуи, ведь он никогда не сбегал от опасности. И кофе так приятно грел руки...

- Черт знает что! - тихо выпалил Накахара, выруливая на набережную. 

Не пройдя и пары десятков метров вдоль воды, он остановился, опираясь локтями на парапет. По воде бежала дорожка лунного света; где-то вдали шумели автомобили. Его внутренний мир начинал возвращаться на круги своя и приходить в некое подобие гармонии. Губы коснулись стакана, и обжигающий напиток потёк внутрь, согревая нутро; в нос ударил такой сладкий аромат миндаля, а на языке осталось лёгкое шоколадное послевкусие.

- Чёрт!

От этого мягкого вкуса Чуе захотелось дать волю слезам здесь и сейчас; внутренняя гармония полетела в тартарары. Эта была та самая мелочь, ломающая всю человеческую выдержку, до какого бы идеала она ни была бы доведена. Он разжал пальцы, и стакан с кофе полетел вниз; тихий удар об воду, и снова тишина. Чтобы хоть как-то избавиться от этого вкуса, парень достал из кармана пачку сигарет, к которым не притрагивался уже месяц, и закурил. Дым сигарет вызывал в Чуе самому ему непонятное извращённое эстетическое наслаждение: то, как он проникает в лёгкие, стекает с губ и скользит меж пальцев; он сам был подобен этому дыму - ядовитый и прекрасный. Завтра он снова станет самим собой, будет смотреть на окружающих свысока и говорить о том, какие все люди жалкие ублюдки. Но сейчас ему не хотелось всего этого. Хотелось просто раствориться вместе с этим дымом, а не ронять непрошеные слезы в воду; не думать о том, что все люди жадные и беспринципные, что все любят только деньги и красивые лица. 

"Это все чёртов кофе", – решил парень, снова затягиваясь сигаретой. Больше он не пойдет в эту кофейню. К тому же, он знает ещё три места, где делают такой же вкусный кофе, и одно из них находится прямо за углом его дома. Теперь он будет ходить только туда. Ведь Накахара Чуя не любит людей, зато очень любит горячий чёрный кофе.