Ханаби тяжело было привыкнуть к внешности своего тренера, который готовил команду, в которой служила девочка, к чунинскому экзамену.

- Чего уставилась? А? - Хьюга неотрывным взглядом смотрела на голову и лицо Ибики.

Она даже забыла, что это неприлично, забыла, что многих у ее родных, из тех, кто ходит на боевые миссии, тоже есть шрамы, и ничего особенного в этом нет. Застарелые рубцы виднелись и на теле самой Ханы, так что девочка знала, как это неприятно, когда на тебя пялятся ребята с более счастливым детством.

- Глаза у тебя вырвать и в жопу засунуть? - Повторил угрозу Ибики.

Вот, что глаза вырвать могли, например, молниевики, Хана слышала от старших, а про жопу это было что-то новенькое.

- Знаешь, откуда эти отметины? - Ханаби молча помотала головой. - Мой брательник был... козел. Понимаешь, он выболтал одной твари по имени Рокуши Аой, что я знаю, где находится хокагский меч. А я ему доверял, понимаешь? - Девочка в такт его словам закивала головой, как механический болванчик. - А этот гад меня подставил. Только не знал он больше ничего, кроме того, что меч Второго у меня. А я со шпионом разговаривать по-хорошему отказался. Ему это ох, как не понравилось! Так что такими вот рубцами наградил меня человек, который хотел ослабить Коноху уничтожить ее, лишить реликвий, да еще мой брат, который ни во что не ставил Деревню. - Ибики мутными глазами посмотрел на Хану. - Прям, как тот геномный мужик, который одной своей выходкой сорвал перемирие между странами, лишь бы спасти свою доченьку, и погубил переговоры. - Многозначительно сказал сенсей.

- А если б вашего брата захотели забрать ради перемирия? - Спросила Хана.

- Да пусть забирают. Плевал я. - Бросил в ответ Морино. - Хотелось мне казнить того дебила, да он, говорят, сам зарезался...

- А меня вам тоже казнить хочется? - Задала вопрос Ханаби, вспомнив, как однажды за провинность ее чуть не убили в клане.

- Папашка мой храбрый был воин и до смерти любил Коноху. А из брата моего, посмотри, вон, что выросло. - Печально произнес Ибики. - Может, из тебя, наоборот, что путное вырастет, если воспитать, как надо.

- Он болеет. Брат ваш, в смысле. - Перебила девчонка.

- Болеет, бля. - Подтвердил Ибики и, задумавшись, закурил. - Предал Коноху и меня, вот и болеет. И ты у меня также заболеешь, - пригрозил палач, - если не будешь всем своим сердцем екайским любить Страну Огня.

Ханаби замерла и больше ничего не говорила.

- Будешь только болеть и служить Конохе, пока не сдохнешь, - пообещал Ибики, - если по пути моего ебанутого братца пойдешь!

Раздались шаги. Кимимару, очевидно, давно прислушивался к интересному разговору.

- Вам нравится всех пугать, да? - Спросил мальчик. - Может, вы еще на досуге кошек мучаете?

***

Ибики из года в год помогал организовывать чунинский тест. Но подготовка его команды к экзамену была больше психологической, чем физической или учебной. Кимимару в этот момент решил, что хорошо, что их сенсей - Ибики. Он был славен своей жесткой дисциплиной и суровым характером. Морино рассказал, что чунины, которые будут проверять новичков - часто сами сопляки двадцатилетние, только что пережившие подростковый возраст.

- Вот и смотрят они на вас, как на ничтожеств, а сами пять лет назад такими же были! - Объяснял Ибики. - Развлечение это для них: салаг стращать! Так они сами себе взрослее кажутся, хоть и молоко у них на губах еще не обсохло.

Кимимару понял, что экзамен больше проверяет молодежь на храбрость и решительность, чем на знания или компетентность в командовании звеном. Юноше это показалось слишком жестоким, а потом он вспомнил пару историй, которые ему рассказывал его приемный отец о том, как тринадцатилетние "капитаны" во время войны гробили генинские звенья на миссиях.

- А как же сам экзамен? Задачи там... Формулы? - Спросил альбинос.

Ибики искренне рассмеялся, но смех его ребят только пугал.

- Вот же дурак. Кому нужны эти задачи? Ты на битвах что будешь системы уравнений решать? Или врага мочить? Нужно только одно: чтоб ты не обосрался, когда Коноху будешь от мразей всяких защищать! Чтоб ты мог отдать свою паршивую жизнь за нашу великую Родину! Вот и нагородят вам экзаменаторы всякой мути, чтоб сразу вычислить, кто из вас, салабонов, ссыкло да и отправить такого обратно, его мамочке под юбку! Если бы, правда, нужны были задачи и уравнения, то как бы звание чунина получали неграмотные генины?!

О таком Кимимару не думал. А Ханаби, слушая учителя, решала, что веселее: сдать пустой лист, или списать все правильные ответы из книжки у экзаменатора? Должна же в их группе быть своя "отличница". Инари был в себе не очень уверен, но понял, что от него требовалось просто согласие на экзамен и много мужества, чтобы не струсить, когда его будут пугать Лесом Смерти чунины и джонины. До юноши дошло, что команда, в которую он попал, не слишком-то ему подходит. Его товарищи пошли в нее ради того, чтобы преподаватель помог им получить воинское звание и напрямую подсуживал бы своим на экзамене. А Инари подумал, что Ханаби с Кимимару вдвоем сильно хотят чунинский жилет, а вот он... что-то не очень. Ибики, конечно, объяснил, чтоб дети не сильно боялись Леса Смерти. Это - обычный полигон, почти такой же, как тот, на который они все вместе ходили тренироваться. И опасностей там не больше, чем в диком лесу. Только Инари так не думал: они на полигоне одни без инструктора и не были никогда, а его "друзья" могут испугаться врагов или диких чакро-зверей и, разбежавшись, бросить его. Парня немного успокоило условие, согласно которому для сдачи экзамена нужно обязательно вернуться всем троим. Значит, все-таки его там не бросят. Ибики заметил нерешительность своего ученика и, отведя его в сторону, долго говорил с ним, объясняя, что очень важно не опозорить его, Морино, как сенсея и поддержать своих товарищей, которые осознанно идут на чунинский тест за звездочкой старшего рядового. А значит, он должен их не подвести и пойти с ними, даже если сам не хочет воинского звания. После душеспасительной беседы Инари согласился подать заявление на экзамен.

Мальчик пришел на тест почти последним, забился за самую дальнюю парту, и весь тот час, когда экзаменаторы пугали новичков, старался поменьше вслушиваться в их слова, интонации, часто срывавшиеся на крик, который должен был заставить тринадцатилеток отказаться от карьеры военного шиноби. Он вжался холодной, потной спиной в обшарпанную стену кабинета, кажется весь побелел и глазами искал друга-альбиноса. Когда Инари смотрел на Кимимару, то ему становилось спокойнее. Потом ребятам раздали листы с заданиями. Инари был так взволнован, что, даже если б не знал, что выполнять упражнения не обязательно, все равно бы не смог ничего сделать. Только смотрел на белобрысого генина, который отложил бумагу и ручку и ждал, пока этот фарс закончится. Потом нашел взглядом Ханаби. А когда нашел, то глазам своим не поверил. Хана что-то сосредоточенно писала.

"Зачем она пытается решить задачи? Пытается доказать, что школа у нелюдей - это тоже образование?" - Размышлял Инари.

Настало время сдавать работы. Кимимару и Инари сдали по пустому листу. Поверх них лег и тест Ханаби. На листе красовался черно-белый набросок, на котором был изображен один из преподавателей в тот момент, когда он строил гримасы, прикидываясь отбитым на всю голову шиноби, чтобы испугать новичков.

Действительно, экзамен в Лесу Смерти сперва напоминал ночевку в походе, если не считать толпы генинов, которые хотели убить ребят ради свитка неба. Инари был очень даже за тот вариант, где вся их группа просто продержится три дня одни на полигоне и выйдут к башне, где их ждут организаторы, так никого и не встретив. Только он знал, что его товарищи вовсе не в поход пошли. Им нужен чунинский жилет. С командой юноша чувствовал себя в безопасности, потому что друг-альбинос обещал защищать его, а Хьюга заметит даже хорошо замаскированных врагов. Он даже немного расслабился...А зря.

Инари никогда не думал, как он поведет себя во время боя. Главным для него было не испугаться и не убежать, потому что хуже всего было отстать в этой чаще от товарищей и остаться одному. Только как же не испугаться, когда на тебя летит генин вдвое здоровее тебя, да еще и с тяжелым мечом? Нехорошее предчувствие появилось у юноши, когда Хана-чан, вместо того чтобы уклоняться от вражеских команд, стала искать группу послабее. Ребята залегли в засаде. У Кимимару был план: внезапно распечатать свиток с кунаями над своими соперниками, затем напасть на них и отнять экзаменационный свиток. Первая часть плана удалась. Кунаи из призывного свитка посекли незадачливого генина, а когда тот опомнился, то ему уже скручивала руки за спину леской страшная белоглазая нелюдь. А Инари попался самый неудобный противник. Здоровяк с мечом. Вот от него-то и рванул мальчишка прямо в противоположную сторону. Товарищи его были заняты и помочь никак не могли, поэтому Инари вкладывал все силы в мерцающий шаг. А для мечника это был шанс: поймать врага живьем и, обменяв его на товарищей, разойтись с командой Ибики

по-хорошему. Только ничего не вышло. Гонялся за Инари он долго, а мальчишка то ускорялся, то петлял между деревьями, запутывал противника и, поняв, что не справится с мечником в честном бою, искал, где спрятаться. Затем противник Инари потерял след и в его голову пришла мысль, что раздосадованные исходом боя соперники из Листа наверняка вымещают зло на его друзьях, пока он сам гоняется за трусливым генином. И мечник принял тяжелое решение: вернуться и выменять жизни товарищей на свиток, пока их не убили. Так вышло, что Кимимару получил артефакт, но потерял друга. Ибики в другой ситуации был бы доволен им, но сейчас они должны были вернуться втроем, иначе не видать ему звания, поэтому Кимимару доверился сенсору команды, которая теперь вела его к спрятавшемуся Инари.

Наверное, Ханаби слишком увлеклась поисками пропавшего товарища, поэтому и проморгала засаду, а, возможно, появившаяся из ниоткуда куноичи просто талантливо скрывала свою чакру и выдала себя только тогда, когда стало ясно, что Кимимару и Ханаби сбежать от нее не смогут. Когда-то Кагуя признался Ибики-сенсею, что перед сильным противником он сбежит и все артефакты, которые ему доверено будет защищать, бросит. А сейчас парню жаль было этих двух экзаменационных свитков, которые они не только с боем взяли, а еще и товарища из-за них потеряли. Кимимару подумал, что, если он этой девке свитки отдаст, то получится, что они и друга бросили, и задание не выполнили.

Куноичи плотоядно облизывала нож. Кимимару сразу же предположил худшее: "Это она ядом его смазывает". Слыхал парень о таких и знал, что с ними не договориться, даже если предложить ей оба свитка. Зачем ей оставлять конкурентов в живых? Свитки для экзамена она и с трупов возьмет! И ведь знает их соперница, что ребятам от нее не сбежать. Команды девушки-змеи нигде не было видно, но она могла ждать в засаде, ведь минуту назад и самой травянки рядом не было. То, что это была куноичи из Кусагакуре, только ухудшало ситуацию. Она могла не пойти на переговоры. Кимимару представил самый страшный вариант: где-то сидят ее помощники, видят их, как на ладони, и знают, что Хана и Кимимару в меньшинстве. А еще они точно не дадут ребятам найти Инари. Девица со змеиным лицом показала свой свиток. Кимимару не знал, как ему реагировать. Если он скажет, что свиток им не нужен, то она поймет, что у него есть оба свитка, а ребят только двое. Значит, все, что у них есть, можно забрать силой.

- У нас такой же. - Нашелся Кимимару. - Нам нет смысла дра... - Выкрикнул он, но не успел договорить. Юноша замолчал на полуслове, потому что почувствовал холодную сталь куная у самого горла.

- Начнем битву за свитки, - прошипела в ответ девушка-змея совсем над ухом у Кимимару. Эта фраза дала Кимимару несколько секунд, и вот кунай их соперницы чиркнул о деревянный брус. Это была техника подмены.

Кимимару вообще не понимал, зачем они во все это впутались. Безумная змеиная девушка уворачивалась от их сюрикенов, и юноше нисколько не хотелось экзаменационный свиток, который она показывала. Ноги девчонки вообще слились в подобие хвоста, и Кагуя думал, что он дерется не с дерзкой куноичи, а с демоном-змеей из сказок. Сама же куноичи не стремилась нападать, а выманивала сенбоны и ждала, пока у команды Кимимару кончатся боеприпасы. Генины забрасывали явно игравшуюся с ними девчонку кунаями, сюрикенами, бомбами. Кимимару пропустил едкий комментарий змеи-демоницы мимо ушей, когда в ход пошли и дымовухи, от которых генинке не было никакого вреда. Кагуя надеялся на оружие, и вот оно его подвело. Сам мальчик таких скоростных дзюцу и таких быстрых шиноби в жизни не видел, вот и растратил все кунаи на эту тварь. Кимимару гордился своим тайдзюцу, потому что, кроме карате, гордиться было больше нечем, вот он и решил, что, если уж побеждать свою противницу, то в ближнем бою. Альбинос обнажил мечи. Команде Кимимару было ясно, почему куноичи так дерется. В Скрытой Траве научишься драться. Столько опыта. Девчонка будто почувствовала его стремление, и сама понеслась навстречу с голыми руками против его клинков. Тут Кимимару и применил свою единственную боевую технику: несколько вращений с мечами, тот самый "танец камелии". Юноша точно почувствовал, что он что-то отрубил. На земле валялось несколько отсеченных змеиных голов.

"Она еще и змей призывать может... Впрямь, как наша Анко!" - Восхищенно подумал он. Только раздумывать было некогда, а из рукавов куноичи, как у факира, появлялись все новые змеи, которые оплели мечи, а потом резким и сильным движением девчонка вырвала их у Кимимару из рук. Змеи могли и убить. Но отчего-то не нападали, медлили с последним броском. В этот момент на теневых змей обрушился целый дождь из сюрикенов. Их пригвоздили к земле, и рептилии исчезли. Это Хана распечатала свиток. Затем открыла и второй. Тогда кунаи и сюрикены посыпались уже на куноичи-травянку. Ребята попытались запутать змеиную демоницу, сделать вид, что у них нет больше сенбонов. А потом неожиданно ударили. Кимимару знал, что у Ханы три свитка, но использовать последний было еще не время.

Вражеская куноичи поднялась и встала во весь рост. Кимимару был в ужасе оттого, что раны, из которых все лилась кровь, ее никак не ослабили. Девчонка хладнокровно выдергивала впившиеся в ее руки, плечи и бока сюрикены. И даже от боли не вскрикнула. Только хищно улыбалась. Кимимару почувствовал, что его от страха всего трясет, и с этим он ничего не может поделать. Раны, только что кровоточившие, сами собой зарастали. Куноичи разминалась, чувствовалось, что она ждала рукопашной схватки. Кагуя успел заблокировать пару ударов, а потом деваха с неженской силой вмазала ему в лицо да так, что с ног сбила. Кимимару ощутил, что у него отекает лицо, и теперь на полморды синяк будет, да и верхний зуб у него шатается. Юноша боковым зрением видел короткую схватку между Ханаби, которой отплатили за ее кунаи, и этой травницей. Хьюга пропустила несколько ударов и кубарем покатилась в сторону. Удар у куноичи-змеи был поставлен хорошо, силой ее Ками не обидел. Мышцы у девчонки были, как у Рока Ли. И сейчас она жадно смотрела на Кимимару, как на первое блюдо, будто сожрать его хочет. С неба посыпались взрыв-печати. Это отчаявшаяся и побежденная Ханаби дотянулась до последнего свитка. Вот теперь у них не было боеприпасов. По правде. Хане осталось только сложить знак ладонью, и вот девчонка уже встала на ноги. Их соперница облеплена бумажными печатями с ног до головы и пошевелиться боится. Белоглазая зачем-то подходит к Кимимару. Тот тоже на ногах, только его сильно шатает и почему-то тошнит. В этот момент куноичи-травянка растекается лужей грязи. Это - клон. Ханаби опускает руку, которой она была готова сложить ручной знак и все здесь взорвать. Печати вымокли в слякоти. А значит, надо убираться отсюда. Часть из них может случайно сдетонировать. Только кто же их отпустит? Из тени дерева появляется та самая девка-змея и издевательски аплодирует им. Только никому не радостно. То, что человек владеет стихией грязи, означает, что он, как минимум, идеально владеет землей и водой, да так, что может их смешивать, а, как максимум, перед ними экспериментатор, вроде тех сволочей из Молнии, которые детей воруют и у них потом глаза вырезают! Ханаби вспомнила, как им год назад, еще в шестом классе, развенчивали миф, что из смешивания воды и земли может родиться легендарный мокутон. Только все это неправда, и ученые давным-давно доказали, что это бесполезно, но некоторые мастера им не верят и сами пытаются убедиться в обратном. Однако результат всех их исследований, бессонных ночей, проведенных в лабораториях, и дней, посвященных постоянным тренировкам, - несколько техник, основанных на слякоти. Вот эта девушка как раз из тех, кто сомневались в выводах официальной науки. Может, она еще и в тенсейганы верит? И ничего у нее не вышло, хотя она ставила много опытов. Расстроилась, наверное, в итоге... бедняжка...

Ханаби засучила рукав, обнажив татуировку-печать, поплевала в ладонь...

Куноичи из Скрытой Травы в этот момент схватила себя за щеку, и кожа ее вся сморщилась, а затем стала стаскиваться, как маска.

- Браво-браво, детишки, погоняли вы старика. - Сказала "девчонка".

"Не тянет он на старика, - подумал Кимимару. - Ему лет тридцать от силы". Он понял, что этот мужик убил девчонку-травницу, а учитывая, что в Кусагакуре почти десять лет идет гражданская война, ему за это ничего не будет.

- Меня зовут Орочимару. Я - великий... учитель. - Представился шиноби. - Ханаби смазала свою татуировку слюной. - Вы меня весьма обрадовали. Я, конечно, давно стал и чунином, и джонином, поэтому тут я свой собственный экзамен провожу. - Ханаби крепко вцепилась в рукав хаори Кимимару, а юноша неосознанно повел головой в сторону, как бы в знак несогласия: убийце он не верил.

То, что было дальше, было похоже на гендзюцу паралича. Ребята просто не могли и пальцем пошевелить, зато чувствовали, что их точно хотят убить. Хьюга так и застыла, намертво впившись пальцами в куртку Кимимару. Юноша ощутил, что его ноги стали ватными и бежать у него сил нет. Обоим детям будто уже перерезали глотку. Ханаби, пока у нее не отнялся еще и голос, успела прошептать "Призыв!"

Затем все произошло будто в замедленной съемке: шея Орочимару резко вытянулась, звериная пасть оскалилась, и ребята подумали, что их вот-вот съедят.

В этот момент между ними и змеем появился огромный двухметровый сокол, и это, очевидно, не входило в планы "великого учителя". Сокол издал протяжный, жуткий боевой клич, потом последовал удар, а затем хлопок, которым сопровождается пространственная техника.

Кимимару и Ханаби очнулись почти одновременно. Они долго разминали руки и ноги, боролись с разлившейся по телу слабостью, которая нашла на них после техники Орочимару и долго не проходила.

- Он съел девчонку-травницу и нас сожрать хотел. - Сделал вывод Кимимару.

- Ага. - На выдохе согласилась Ханаби.

Когда она очнулась, то увидела, что у нее вывернуты все карманы, срезан мешочек с деньгами, и даже кинжала на поясе нет. Сокол перенес их в безопасное место подальше от змея, обчистил их карманы, забрав все ценное, потому что они были без сознания и не могли расплатиться лично, и был таков.

Ребят обоих пошатывало, как после тяжелой болезни. Но, что именно стало причиной таких симптомов, угадать было трудно: не то их сильно избили в драке, не то навели иллюзию.

Ханаби разжала кулак, и обнаружила у себя в руке кусок белой ткани - с "мясом" выдранный лоскут кимоно Кимимару. Сокол не забрал еду и воду. И на том спасибо. В ее фляжке было совсем мало, а жажда была страшная.

Орочимару не было в радиусе десяти километров. Она сама видела. Видимо, пошел искать других способных детей себе в ученики. Хана быстро выпила свою воду и оказалось, что осталась только одна фляжка, и она у Кимимару. Сначала девочка решила терпеть до ручья, только невозможно терпеть, когда палит летнее солнце и страшно хочется пить. А ручья даже ей пока не было видно.

- У тебя осталась вода? - Спросила Хана. Кимимару молча передал фляжку. Послышалось несколько жадных глотков. Ханаби поблагодарила и вернула бутылку владельцу. Потом они опять шли молча, только после утоления жажды девчонка немного ожила.

- А я в манге читала, что это называется "непрямой поцелуй". - Произнесла белоглазая куноичи.

- Какой-какой поцелуй? - Не понял Кимимару. От таких фантазий сенсора его команды он в другой день рассмеялся бы, только сейчас Кагуе было не до глупых шуток.

- Непрямой. - Тоном знатока ответила Ханаби. - Это когда юноша и девушка вместе пьют из чашки... ну, или из одной фляги с водой, как у нас...

- Или им просто пить охота... - Передразнил Кимимару. - Меньше читай глупости всякие и не болтай в жару. Рот пересохнет, а мне тебя, целовальщицу такую, снова поить.

Ханаби, надувшись, замолчала.

- Тоже мне поцелуи через горлышко фляги! Если уж целоваться, то по-настоящему... - Сказал Кимимару.

- Я у Анко-сенсея спрошу: был у нас с тобой поцелуй или не было? - Ханаби задумалась и замолчала, а потом решила рассказать о своих сомнениях. Кимимару-кун, как думаешь: после непрямого поцелуя юноша с девушкой уже встречаются или еще нет?

- Чего? - Тут не выдержал уже Кимимару.

- Анко-сенсей точно знает. Говорят, она в Конохе главная по всякому такому разврату...

Кагуя уже не возражал. Ханаби плохо. Очень. Всем очень плохо. Она пытается отвлечься на всякие глупости. Куда-то делся Инари, и они точно не знают, жив ли он. Хана пытается отвлечься оттого, что у них нет оружия, заканчивается вода, а сами они усталые и голодные, а еще, возможно, больные. Вдобавок их только что чуть не сожрал маньяк-людоед, так что пусть себе болтает.

Ручей они нашли, разожгли огонь, вскипятив воду. Жить стало полегче. Ханаби заткнулась со своей болтовней, и сразу стало ясно, что успокоилась. Но ненадолго. Ночь внушала новые тревоги. Было холодно. Они легли вповалку у погасшего костра, жар от которого немного согревал ребят.

- А если ночью придет Орочимару? Ну, это... мы шли, устали, а он, может, сил набирался? - Спросила девочка.

- Так нас здесь двое. - Сказал Кимимару, но как-то неуверенно. - Страшно только когда поодиночке.

Кимимару и самого беспокоило то, о чем говорила Ханаби, но обнадежить себя и ее юноше было нечем. Они молчали. Не спали оба. А так нельзя. Надо было отдохнуть.

- А непрямой поцелуй точно-точно не считается? - Снова спросила Ханаби, которая никак не могла задремать.

- Точно-точно не считается. Спи. - Ответил Кимимару на автомате, а потом понял, что зря так сказал. Из вопроса Ханы выходит, что она не ждет встречи с главной развратницей Конохи, Анко Митараши. Белоглазая уже думает о том, что не доживет до нее, поэтому ей хочется знать ответ сейчас. Вот и спрашивает она того, кто о поцелуях не больше нее знает.

- Блин, обидно... Вот придет Орочимару, съест нас обоих. Мы в желудке у него перемешаемся, а я так и сдохну нецелованная. А тебе пофигу, да?

- Не знаю... - Сонно произнес Кимимару. - Я после сегодняшнего ничего не знаю. Давай, когда мы выберемся отсюда, я подумаю про эти твои поцелуи.

- Не потом, сейчас... Вдруг, мы до "потом" не доживем, а? Вдруг потом поздно будет! Может, Инари уже умер? И мы тоже тут погибнем! У меня нет свитков, у тебя - мечей, у нас кончается еда, мы не сможем нормально охотиться или удить рыбу, а еще...

"Она так не успокоится!" - Подумал Кимимару.

- Хорошо. - Сказал он и замолчал, не зная, что дальше говорить, потому что ему отчего-то самому стало еще страшнее. - Мы попробуем...

Ханаби придвинулась к Кимимару, он обнял ее, как делают в кино, приблизился к ее лицу. Она ждала, дышала часто и нетерпеливо, потянулась к нему навстречу. Юноша прикоснулся к ее пухловатым, нежным, мягким девичьим губам. Замер. Ему стало хорошо. Стало легче на секунду. В голове звенела мысль, что им это стоило сделать, чтобы немного расслабиться.

"Я совратил девочку-призывательницу из команды, потому что на нас напала куноичи из Травы, оказавшаяся мужиком-людоедом... Да, Кимимару Кагуя, как же ты влип во все это!" - Думал юноша.

Ханаби в его объятиях стала спокойнее. Перестала дрожать. Может, и уснет... А это сейчас - главное.

- Так точно считается. Я в фильмах видел. - Произнес Кимимару, как можно более уверенно.

Хана теперь дышала ровнее и тише.

В этот момент Кимимару подумалось, что он вовсе не похож на героя-любовника из того кино, в котором он видел, как целоваться. Одежда вся рваная, грязная и потная, длинные волосы всклокочены. Сейчас у него болит башка, и он хреново соображает, у него гематома на полморды в подарок от этого трансвестита, а он с девочками обжимается...

В голове Кимимару путались мысли. Его пугало, что нуре-онна, которая на самом деле оказалась стариком-джонином, может вернуться и их найти. Нужно было снова искать Инари, потому что девочка-сенсор говорила, что "великий учитель" Орочимару не отыскал его раньше них. Два свитка нисколько не радовали, потому что сейчас они делали их команду легкой и интересной добычей. Хана запечатала часть пойманной ими рыбы. Сказала, что это для Инари. Кимимару был рад, что их рыбалка оказалась удачной, потому что, если б им не повезло, то пришлось бы грабить запасы других групп. А пытаться обворовывать сытые, выспавшиеся и не понесшие потерь команды казалось парню плохой идеей. И вот теперь он гнал от себя мысли, что припасенный кусок им все-таки придется есть самим. Ханаби вела его от пруда нехожеными тропами, и никаких следов Инари не было. Кимимару сомневался, что их друг даже со страху мог бы полезть в такую даль.

- Я знаю, где он. Мы идем к нему. - Тоном сомнамбулы произнесла Хана. - Я просто больше не хочу встретить никаких девушек-травянок, которые потом оказываются стариками-маньяками! Таких встреч и Кимимару было по горло. Наконец, он увидел место, к которому вела его Хьюга. Это был небольшой грот у воды. Добраться туда было сложно, а заблудиться в этих местах - совсем легко. Поняв, что именно там спрятался Инари, Кагуя почти побежал к пещере. Побежал, да на полпути остановился. Все было слишком хорошо. Вот сейчас он увидит уставшего, но живого Инари, они вместе пойдут к башне, а их приключение закончится. Юноша присмотрелся к входу в пещеру, заметил бумажную взрыв-печать. Значит, люди тут точно были. Подоспевшая Ханаби указала рукой на вторую. Оказывается, кто-то установил перед входом нехитрую ловушку: если бы кто-то попытался войти в пещеру, взорвались четыре кибакуфуда, расставленные по углам от входа в грот.

Кимимару пришлось сложить ручную печать, чтобы разрядить ловушку. Однако частично план человека, который скрывался в гроте, удался. Он понял, что его укрытие обнаружили.

- Инари! - Позвал генина девичий голос. - Инари, я знаю, что ты тут! - Повторила белоглазая.

Из глубины пещеры показался пацан, сжимавший в руке несколько кунаев и готовый их бросить в рассекретивших укрытие врагов.

- Стремно вы выглядите, ребята, - произнес мальчик, посмотрев на избитых и помятых вчерашним джонином товарищей.

- А это - точно он? - Спросил Кимимару, посмотрев на сенсора.

- Да он это... - Ответила Ханаби. - Кагуя заметил, как на лице подруги опять проступили крупные вены.

- А я думал, вы меня искать не станете: забудете на полигоне, и все... - Сказал Инари.

***

После первой части экзамена выжившим победителям предстояло выбрать: идти ли на вторую часть испытания или сдаться. Инари, которому важно было просто не подвести товарищей на первом этапе, с радостью воспользовался такой возможностью. А Ханаби и Кимимару боялись, что их заставят драться сразу же после Леса Смерти, но по гуманным правилам экзамена ребятам дали на отдых десять дней. Тем, кому повезло пройти тур невредимыми, такая возможность помогала лучше подготовиться к поединку с соперником. Но ученики Ибики большую часть времени, отданного на восстановление, провалялись в палатах у ирьенинов.

Потом настало время спаррингов. Противником Кимимару стал генин из клана Акимичи. Таких соперников не следовало недооценивать. Чакры у него было хоть отбавляй да и сила такая, что попади Кимимару один раз под технику "живого танка", парня не стало бы в живых на глазах у его команды. Умел этот Чоджи Акимичи мало. Он только разгонялся и со всей силы таранил противника. Вот и все дзюцу. Вдобавок Чоджи подготовился и обвязался металлическими шипами, чтобы уж точно отправить подвернувшегося под горячую руку конкурента в инвалидное кресло или на тот свет. Ясно, что Чоджи все поставил на один... ну хорошо, на несколько ударов. А запасного плана у него не было. Дополнительной слабостью Акимичи было то, что сила группы Ино-Шика-Чо заключалась в командной работе, а вот в личных поединках за звание чунина Чоджи друзья не прикрывали.

Первый выпад Кимимару был бесполезен. Мальчик ударил мечами несущегося на него Чоджи. Мечи звякнули о шипы, выбили искру и оказались выбиты из рук Кагуи. Кимимару только благодаря шуншину был не ранен. Чоджи уже праздновал победу. В открытом бою с ним было очень трудно справиться, а тут он и вовсе обезоружил противника. А Кагуе стало ясно, что так не победить, и он всю свою чакру вложил в скорость. Кимимару знал, что он быстрее и проворнее сильного, но неповоротливого Акимичи. Чоджи ускорить свой натиск тоже мог. А вот менять траекторию удара - нет. Это и решил использовать Кимимару для своей победы. Выматывать Чоджи было долго и опасно. Кагуя сделал вид, что ему некуда отступать, что он прижат к углу ринга. Чоджи, предчувствуя победу, понесся в свой последний рывок, а Кимимару надеялся на шуншин, с помощью которого он уйдет от столкновения. Удар. Альбинос рванул в сторону, - и вот он уже на середине ринга. Кимимару посмотрел на Чоджи. Тот впечатался в угол и продолжать бой уже не мог.

Когда поединок был окончен, Кимимару позволил себе расслабиться и поболеть за подругу: посмотреть бой Ханаби и другой генинки, которая тоже пользовалась сенбонами. Соперница Ханы оказалась искусна в иллюзиях, а не только в метании боевых игл, потому что Хьюга начала промахиваться. Только Кимимару знал, что у Ханаби сенбонов больше. Белоглазая генинка догадалась распечатать свиток с ними. Несколько боевых игл легко ранили соперницу. Ту повело от яда, и спарринг снова стал равным. Ханаби перешла в ближний бой так, чтобы больше точно не промахнуться. Завязалась драка ослабленных и уставших куноичи в партере, и никто долго не мог разглядеть, кто же побеждает. Наконец, раздался пронзительный девичий крик. Оказалось, Ханаби удалось выбить одну тенкецу у своей конкурентки, а когда ее соперница от боли раскрылась, то и еще парочку вдогонку.

Хьюга стояла над поверженной куноичи, а та не могла подняться: каждое движение отдавалось болью. Судья остановил поединок и присудил геномной девочке победу.

***

После экзамена Ханаби была в смешанных чувствах. Она еле выжила, до смерти испугалась и опять натворила всяких глупостей. Хьюга все-таки решила поговорить с главной развратницей Конохи, раз уж сама вступила на путь порока.

- Анко-сенсей, - сказала Хьюга, - мы на экзамене попались человеку, который называл себя Орочимару и призывал змей, а еще у меня случился непрямой поцелуй, - Ханаби сделала паузу, покаянно повесила голову, - а потом и прямой тоже. - Вывалила девчонка на учительницу все сразу.

Хана думала, что ее станут ругать, а к ней подошли и ее обняли. Как сенсор Хьюга почувствовала, что Анко сама дрожит и даже плачет.

Некоторое время они молчали.

- Можешь рассказать мне... про Лес Смерти... и про твой поцелуй? - Попросила Митараши.

- Ну, мне очень хотелось пить, а единственная фляжка была у него, и я выпила из его бутылки. - Принялась пересказывать Ханаби путешествие с Кимимару.

- А потом почувствовала гендзюцу, да? - Подсказала Анко.

- Нет, гендзюцу я раньше почувствовала, я тогда сознание потеряла. Все как в тумане было... - Говорила девочка.

- Ох... - Тяжело вздохнула Анко. - А потом случился настоящий поцелуй, да?

- Нет, по-настоящему мы ночью поцеловались... Ну чего от страха не сделаешь? Я же Орочимару боялась! - Рассказывала Ханаби.

Тут Анко выматерилась. Долго и витиевато. Особенно досталось старому Змею, которому она за такое хвост бы прищемила. У Ханаби от всей этой брани уши вяли.

- Вы так ругаетесь... Я, получается, совсем пропащая, да? Ну, в смысле, извращенка? - Спросила она.

Анко внезапно замолчала.

- Нет... Ты не извра.. - Она осеклась. - Слушай... ребенок, там все совсем не так... Просто...

- И зафиг тогда так материться? - Не поняла Ханаби.

- А чего хорошего, раз ты с Орочимару целовалась! - Выпалила Анко, уже не выбирая слов. - Ты тут мне такие вещи рассказываешь, а я молчать должна?!

- С кем? - На лице Ханаби от удивления проступили вены. - Чего? Анко-сан, вечно вы гадости всякие говорите! Вот вы бы стали с таким целоваться?! Он нас с Кимимару сожрать хотел, и пасть у него огромная! И зубастая, как у змеи! Мне такой месяц в кошмарах будет сниться, а вы говорите "его целовать"! Он на нас технику хотел навести и успел, но я сокола призвала, и призыв нас полуобморочных вытащил. Сокол нас с Кимимару обчистил и исчез. Даже кинжал стырил. Мы долго к ручью шли, а ночью было страшно, что Орочимару снова нас найдет и уже точно сожрет, и мы с Кимимару от страха в губы поцеловались... Мне просто захотелось попробовать перед смертью. Вот.

Анко ничего не говорила, только протянула Ханаби свой кинжал вместо того, который взял сокол. Разговаривать с девочкой о тонкостях ее отношений с товарищем по команде Митараши сейчас была не готова.

Ибики был горд, что его команда смогла пройти через серьезное испытание, к которому он, их преподаватель, и готовил своих студентов. А раз двое его выкормышей получили чунинские куртки, значит, стали совсем взрослыми. Морино не знал, какое будущее их ждет: может, они оба пойдут за гроши преподавать физическую подготовку младшим классам кадетской школы, может, возьмут в обучение свою команду из трех непоседливых генинов и будут ездить с ними по фермам да собирать батат на миссиях D, работая за еду. А может, - тут уж Ибики совсем размечтался, - они станут настоящими шиноби и отдадут свои жизни на благо Конохи. Тогда он, Ибики, будет совсем счастлив. Хороших, значит, ребят, вырастил.

В любом случае, подростки, даже вместе с Инари, который чунином не стал, теперь взрослые-превзрослые. Но сегодня у них праздник. Ибики сам понимал, что тренирует он своих учеников жестко, но только такие занятия дают свои плоды. Ученикам вовсе не обязательно любить его или быть с ним в добрых отношениях. Сегодня недостатки ребят подмечает он и жестоко за них наказывает, но если сенсей будет мягким и слабовольным, то однажды ребят за их провалы в подготовке накажет враг. И убьет их всех. Морино думал, что его команда будут благодарна сенсею спустя время, а во время учебы пусть лучше ненавидят.

Ради двух честно заработанных жилетов Ибики не пожалел денег на праздник: рыба, овощи, рис для онигири, - все это было куплено им для того, чтобы отметить такой важный день. Сенсей открыл большую заветную бутылку крепкого саке. Мастер приготовил квадратные деревянные сосуды, называемые "масу", из которых команда собиралась пить вино. На дне чаши, заполненной саке, лежала металлическая звездочка, которую полагалось нашить на петлицу. Ибики подумал, что этот момент, пожалуй, самый душевный за все существование их группы. Он искренне был рад успеху своих ребят. Инари, который не прошел всего испытания, выпивка тоже полагалась. Во-первых, как товарищу, который поддержал друзей в их желании получить звание и не струсил, не сошел с дистанции в Лесу Смерти. А во-вторых, Ибики считал, что у друзей радости должны быть общими.

Кимимару не считал саке непременным атрибутом праздника, но только Ибики настоял, что "обмыть новое звание" нужно обязательно. Вот теперь Кагуя прихлебывал осторожно, стараясь побыстрее выпить квадратную чашу, поданную командиром. По телу разливалось тепло, и Кимимару пришла в голову мысль, что саке от Ибики куда лучше того пойла, которое он когда-то спер вместе с солдатской флягой. То ли пил обворованный туманник полное дерьмо, то ли Кимимару был тогда совсем мелким, но только его выкрутило, тяжело рвало, а после он долго отходил от нахлынувшего на него марева, а еще от такого "напитка" только жгло горло и еще сильнее хотелось пить. Помня о своем первом опыте знакомства с саке, Кимимару совсем не хотелось пробовать угощения от Ибики, только и приказ начальства нарушать было нельзя.

- Не выпьешь - не получишь звания. - Полушутя-полусерьезно объявил сенсей. Проходить испытание по второму разу Кагуе совсем не хотелось.

"А вдруг он заставит!" - Мелькнуло в голове у Кимимару.

Саке Морино оказалось вкуснее, рот жгло меньше, особенно если вовремя смягчать вкус водки рыбой и онигири.

Нелюдь видно пила впервые и теперь, окосев, сидела привалившись к стене с пустым стаканом и пустым взглядом. Ибики как самый трезвый в который раз пересказывал какую-то военную байку с тех времен, когда он сам только стал чунином, потому что считал, что рассказы об удачных миссиях под выпивку славно повышают боевой дух молодых шиноби. Голос его звучал все глуше и глуше, а рассказ становился все неразборчивей, особенно, когда Кимимару снова прикладывался к саке. Чем закончилась история сенсея, он не помнил, а мораль в его рассказах все равно была одна и та же: "Служи Конохе, иначе сдохнешь."

Потом Кимимару понял, что Ибики и сам куда-то свалил, решив, что юные чунины перебрали, и с ними о боевом прошлом особо не потолкуешь. Вот и закончился весь их праздник. Кагуя приник к деревянной чаше, и последние капли саке обожгли рот. В голове все перепуталось: и недавние миссии, и их приключения, и рассказы Ибики, а тело разморило так, что парень и подняться со с циновки не мог. Зато сейчас ему было совсем нестрашно. Он не боялся ни взрослых обязанностей ниндзя-подмастерья, которые обязательно выпадут на его долю, ни страшного нукенина, которого они нынче повидали в Лесу Смерти.

Кимимару повернул голову набок. Увидел Хану. Лицо у геномной девочки было спокойным. Давно он не видел ее без этих нервных вспухших вен. Юноша подумал, что уж и забыл, как Ханаби выглядит, когда она ни о чем не переживает. Весь экзамен девочка не выходила из состояния напуганного животного с обострившимися инстинктами. Только сейчас расслабилась. Волосы, перехваченные белой резинкой в конский хвост, упали на бледную землистого цвета куртку. От нее немного пахло рыбой и спиртом. Тусклые блики свечей играли на лице Ханаби. Кимимару пьяно разглядывал каштановые волосы девчонки, пряди которых теперь лежали на ее груди. Силуэт Ханы, освещенный свечным светом, выступал из тени, очерчивая фигуру девушки. Свет от единственной оплывшей свечки падал то на бледную куртку, освещая ее яркими пятнами, то на лицо Ханаби: на болезненно-румяные ее щеки, на темные губы. Она, кажется, дремала, разморенная рассказами мастера и действием саке, сопела и десятый сон видела, и после нескольких го саке никакие шиноби со змеиными техниками ее уже не тревожили.