Внутри было темно и очень-очень тихо. Он не был уверен, сколько прошло времени. Он не был уверен, есть ли время вообще, или он пробыл здесь настолько долго, что ни времени, ни пространства больше не существует – только он сам и бесконечная темнота вокруг.

Хочется кричать, но он слишком боится не услышать собственного голоса. Хочется открыть глаза, но между одной темнотой и другой темнотой нет никакой разницы.

Но кроме этого, почему-то ему совсем не страшно. Он знал, что этим закончится. Знал настолько хорошо, что не мог даже надеяться. Это казалось правильным выходом – другого просто не было, верно?

Давным-давно жил на свете Гоблин. Добрый волшебник посадил Гоблина в огромный куб в страхе увидеть в Гоблине самого себя, на самом деле боясь чего-то совсем другого.

Старый добрый волшебник верил легендам и предсказаниям – слишком часто он оказывался их частью. Однажды народ, освобожденный добрым волшебником от рабства, подарил ему пророчество. В этом пророчестве было сказано, когда умрёт этот добрый волшебник.

На самом деле, он не хотел никого убивать. Он и не должен был, на самом деле.

Чёрная кошка никогда не является причиной несчастья – только её предвестником. Если закрыть глаза, отвернуться и сделать вид, что никакой кошки нет, быть может, никакого несчастья не случится тоже.

Но только не на этот раз.

Та-да-да-дам.

Он знает, что будет дальше. Он чувствует это, отголосок запретного знания из будущего, ту часть разума, в которую нельзя заглядывать. Он не виноват, что так вышло, он правда не виноват.

Внутри бесконечной тюрьмы темно и очень-очень тихо.

Та-да-да-дам.