***

— А потом мы были в Китае…

Гермиона слушала рассказ Хлои, но мыслями была совсем далеко. Тот голос, что буквально парализовал её на мгновение, уже звучал однажды в голове. И оттого становилось ещё страшнее. Однажды предсказание сбылось, и Грейнджер до сих пор прятала глубоко внутри всё, что было связано с тем событием.

— Тебе совсем не интересно?

— Прости, Хлоя, — Гермиона вымученно улыбнулась. Натянуто, слишком фальшиво. — Я просто пытаюсь сообразить что нам делать дальше.

— Придётся драться, — тон Хлои был настолько серьёзным, что, казалось, будто это сидит взрослый волшебник, переживший много боли. Но ей было всего двенадцать, и это было настоящей мукой — слышать подобное от маленькой девочки.

— Ты права, — Гермиона взяла её ладонь в свою. — Но не забывай о том, что внутри всегда останется капелька добра, не смотря на все поступки, которые нам придётся здесь совершить.

— Я видела здесь неподалёку дерево с плодами, может, они съедобны, и нам удастся ими перекусить? — Хлоя уже на первый раз так делала: слишком резко меняла русло разговора.

— Я думаю, у нас есть ещё немного времени, прежде чем все начнут действовать, — Гермиона кивнула, соглашаясь с тем, что им действительно стоило найти еду.

Увиденные Хлоей плоды оказались смоквой, чем озадачили Грейнджер. Откуда в Чёрном лесу взяться дереву, которое растёт совсем в другом климате и никогда не было замечено здесь?

Она на автомате собирала плоды и складывала в подвёрнутый низ рубашки, обходила дерево по кругу, выбирая самые сочные. Хлоя вертелась неподалёку, чтобы в случае чего предупредить Гермиону об опасности.

Под ногой что-то хрустнуло, Грейнджер аккуратно опустилась на корточки, придерживая свою добычу, и свободной рукой расчистила от листьев землю. Увиденное буквально заставило зашевелиться волосы на голове — человеческий череп, наполовину утопленный в землю, смотрел на неё пустыми глазницами. Она выронила все плоды и с остервенением стала расчищать ещё большую площадь, дабы убедиться в своих догадках. Практически вся земля была усыпана человеческими останками.

— Хлоя, быстрее, уходим! — Грейнджер не могла отвести взгляд от черепа, на секунду ей показалось, будто на неё кто-то смотрел.

— В чём дело? — Хлоя подошла сзади, намереваясь выяснить причину вызывной паники.

— Ни в чём. Нам нужно другое укрытие, — Гермиона схватила её за руку, быстро уводя подальше от того места.

— Ты что-то увидела там?

— Ты знаешь кто такие кентавры?

— Видела информацию о них в справочнике о магических существах, а что?

— Вероятнее всего, это их территория, и лучше бы нам с ними не встречаться.

— Но я читала, что… — Хлоя едва поспевала за Гермионой.

— Нет. В справочнике есть не всё. Это очень жестокие существа, и если нам не убраться подальше, то мы можем стать их ужином.

Хлоя моментально ускорилась, как только услышала про вероятность стать чьей-то едой.

Гермиона пыталась ухватиться за мысль, которая дрейфовала на краю сознания. Она где-то видела подходящее место, чтобы соорудить укрытие. Вновь лазать по деревьям не хотелось, поэтому нужно было искать что-то на земле.

— Давай, сюда!

Грейнджер резко свернула вниз под овраг, увидя там небольшую пещеру. Она слышала позади шаги Хлои и успокаивалась. Они смогут пережить этот день, нужно лишь быть осторожными.

Холод пробирал до костей, заставляя сильнее сжиматься в углу этой маленькой пещеры. Это идеальное место, чтобы отсидеться, пока не было никакого плана.

Боль от утраты проникала в организм, облизывая каждый нерв, заставляя содрогаться от воспоминаний. Всё, что Гермиона раньше считала истиной, просто рассыпалось, словно пепел от сгоревшего письма, в котором было множество пунктов, помогающих двигаться дальше и радоваться жизни.

У неё были друзья. И каждую секунду она прокручивала в своей голове последние моменты с ними. Только сейчас, наконец перестав бежать, Гермиона смогла сосредоточиться на них. Оставалось лишь надеяться, что Гарри смог выбраться из укрытия, а Рон ещё жив. Злобный смех Беллатрикс всё ещё звучал в ушах, как и её комментарии о Роне.

Грейнджер лишилась всего за столь короткий срок. Её родителей убили, Орден оказался на краю пропасти — вся её жизнь трещала по швам. Чувство безысходности с каждым днём всё сильнее опоясывало её тело, гася все остальные. Что ей оставалось делать? Ради кого бороться?

Она старалась принять новую реальность такой, какой она есть, но говоря откровенно — получалось дерьмово.

Гермиона ощущала себя загнанной в клетку, и сидя здесь, под мирное морение Хлои, ей впервые хотелось выпустить все эмоции наружу. Дать волю слезам, закричать так, чтобы весь мир узнал о её ненависти, но ей оставалось лишь тихо сдерживать истерику. Она закусывала губы до крови, сжимала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, но не давала эмоциям взять верх. Не сейчас. У неё обязательно будет время всех оплакать, в данный момент приоритетом было выживание.

В голове Гермионы стройным рядом вырисовывались имена:

Долорес Амбридж.

Фенрир Сивый.

Грэхем Монтегю.

Корбан Яксли.

Особо жестокие последователи Волан-де-Морта. Они заслужили смерти без суда и следствия. Если судьба сложится так, что Грейнджер останется в живых, то она сама лично займётся этим.

Драко Малфой?

Он был для неё загадкой, иногда являлся и предлагал руку помощи, но и был при этом убийцей. Можно ли считать его союзником?

Жирный знак вопроса нарисовался рядом с его именем. Заслуживает ли он смерти, как и все остальные?

Гермиона никогда не забудет тот момент, когда он с особой жестокостью казнил тех молодых парня и девушку. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, когда он произносил смертельное заклинание.

Он не испытывал ничего.

Резкий крик напугал её. Грейнджер кинулась к Хлое, которая во сне бормотала:

— Не надо! Пожалуйста, только не их!

Гермиона тут же подвинулась к ней и несколько раз тряхнула за плечо.

— Хлоя, проснись! Это всего лишь сон!

Но девочка металась по холодному полу пещеры и не просыпалась. Её мучили воспоминания, боль, которую она испытала.

— Хлоя! — Гермиона подняла её за плечи и прижала к себе. — Успокойся, это всего лишь сон…

Она распахнула глаза и забилась в руках Грейнджер.

— Это я, Гермиона. Ты в безопасности.

Хлоя затихла и разразилась рыданиями.

— Мне так их не хватает! — слёзы ручьём лились из её глаз, а Грейнджер всё сильнее прижимала к себе маленькое худое тельце, едва сдерживаясь, чтобы самой не заплакать.

— Я знаю, я чувствую то же самое…

Гермиона глубоко вздохнула и посмотрела в сторону выхода из пещеры. Небо плавно окрашивалось в розовый цвет, подсказывая, что совсем скоро появится солнце, и тогда мир станет немного теплее, однако в сердце так и останется лёд, который вряд ли что-то будет способно растопить.

***

Она позволила себе немного вздремнуть, прежде чем они с Хлоей отправятся дальше. Гермиона вздрагивала во сне, просыпалась каждые пять минут, но потом снова проваливалась в поверхностный сон. Окончательно открыв глаза, Грейнджер чувствовала себе совершенно разбитой.

Хлоя сидела возле выхода из пещеры и внимательно прислушивалась к звукам вокруг. Солнце уже светило ярко, хоть и не грело сильно. Гермиона предположила, что сейчас около полудня. При свете дня мала вероятность, что на них нападут. Однако, в борьбе за жизнь могло случиться всякое. Лучи пробивались сквозь массивные верхушки деревьев, благодаря чему небольшое пространство перед пещерой хорошо освещалось, и незваных гостей можно было заметить ещё издалека.

Живот неприятно заурчал, напоминая, что она давно не ела. То, чем их кормили, пока они были пленниками, мало напоминало нормальную человеческую еду, но это было хоть что-то. Теперь им нужно самостоятельно попытаться раздобыть пропитание, после неудачной попытки с плодами.

— Ты уже проснулась? — Хлоя взглянула на Гермиону и придвинулась ближе.

— Да. Мне нужно было немного отдыха. Всё хорошо?

— Птица странная, — Хлоя указала на ветку, где та сидела. — Будто специально наблюдает за нами.

Грейнджер выглянула из укрытия, несколько секунд всматривалась в птицу. Её глаза действительно выглядели неестественно, будто застыли.

— Это анимаг. Они наблюдают за нами, — Гермиона прошептала Хлое и втянула её поглубже в пещеру. — Нам нужно добыть еды, причем как можно скорее. Я уверена, что остальные пленные вскоре начнут охотиться за остальными, и к этому времени мы должны хоть немного восстановить силы.

— Жаль, что нам не удалось собрать те плоды.

— Это была территория кентавров, и некоторые из них могут не обрадоваться незваным гостям.

Хлоя лишь кивнула, ничего не ответив. Грейнджер порой себя ловила на мысли, что благодарна судьбе, в которую не так уж и сильно верила, что встретила эту маленькую девочку. Она наверняка бы постепенно начинала сходить с ума, находившись тут в одиночестве, а разговоры помогают ей сохранить разум. Истории о прошлой жизни возвращали её в то время, когда она была счастлива. Но лишь на время… Потом все её мысли о хорошем разбивались о действительность, которая была совсем не радужной.

Ей хотелось помочь всем, но в нынешнем положении она выбирала лишь себя. Гермиона почувствовала на себе взгляд Хлои и повернулась. В глазах маленькой, только начавшей жить девочки таилось столько всего. Вероятно, она думала о том же, о чём и сама Грейнджер. Но результатом всех размышлений всегда был только один итог: оставшись в числе последних, им придётся бороться друг против друга. Сможет ли она сделать то, что требовалось?

В свой первый вечер в Хогвартсе она безумно боялась, прямо как сейчас. Перед ней стоял, как ей тогда казалось, самый сложный выбор в жизни. Гермиона читала о факультетах и не могла определить между Гриффиндором и Рейвенкло, но Шляпа помогла ей. Рассмотрела что-то в её голове, сердце, а может быть и в будущем, что именно красно-золотой галстук ей подходит. Даже спустя столько лет в голове отчетливо звучит:

— Гриффиндор!

Гермиона вздрогнула, когда рядом раздался щелчок. Хлоя вцепилась в её руку, смотря на существо, которое перед ними появилось, с круглыми от ужаса глазами. Домовик поставил перед ними небольшой сундучок, который принёс с собой, и исчез.

Несколько секунд они сидели неподвижно, прежде чем Гермиона потянулась к крышке. Сверху, под ручку, был вложен скрученный пергамент. Грейнджер аккуратно развернула его.

«Запасов хватит ненадолго, но думаю, ты найдёшь выход».

Никаких инициалов, ни подсказок, кто бы это мог быть. Она получила своего спонсора. Кто-то всё-таки решил поставить на неё, значит, в её победу верили.

Хлоя наблюдала за её движениями с интересом, не осмеливаясь открыть сундук самостоятельно. Гермиона подняла крышку и наконец расслабленно выдохнула. Внутри лежала еда, вода, нож и к нему набедренный чехол. Оружие удивило её, кто-то, вероятно, много на неё поставил и не хочет проиграть. Банка с бадьяном лежала в самом низу и вызвала внутреннее ликование. Её спонсор явно знал толк в нужных вещах на играх.

— Давай немного перекусим, — Гермиона достала свёрток с жареным бедром и, отломив половину, протянула Хлое.

Потребность в еде отпадала на некоторое время, но рано или поздно им придётся выйти, и этого момента Грейнджер боялась больше всего. Она хотела ещё хотя бы день провести в спокойствии.

— Меня никто не выбрал… — Хлоя опустила взгляд на каменный пол пещеры и не взяла еду.

— Хлоя, это не важно. Мы сейчас вместе, и я хочу помочь, — Гермиона взяла её ладонь и вложила кусок.

Её сердце в этот момент готово было выпрыгнуть из груди. Было больно наблюдать за Хлоей, как тяга к жизни постепенно гасла в её взгляде.

— А что будет потом?

Огромный взрыв. Вопрос, который гриффиндорка задавала себе постоянно, над которым размышляла всё чаще. Они здесь только второй день и не знают о том, что происходит снаружи их убежища. Может они остались вдвоём?

— Давай подумаем об этом потом. Поешь, пожалуйста.

Хлоя всё же приняла еду, не поднимая взгляда.

Ели они в полной тишине.

***

Чёртова кровь всё никак не хотела отмываться, она уже запеклась между пальцами и под ногтями. Очередной приступ рвоты удалось подавить, пока он выковыривал всё это. Алая кровь стекала в раковину уродливыми линиями, смотреть туда совсем не хотелось.

— Драко!

Нарцисса без стука залетела в ванную, и прижалась к сыну, совершенно не беспокоясь о его внешнем виде. Он неуклюже обнял её в ответ, и на секунду стало легче. Всего лишь на секунду.

— Где отец? — вопрос, заданный куда-то в грудную клетку, прозвучал с тревогой в голосе.

— Он на задании.

Коротко. Так, чтобы не посыпались лишние вопросы.

Аромат лилий ударил в нос, перебивая запах крови. Драко невольно закрыл глаза и немного расслабился. Только в объятиях матери, ради которой он сейчас рискует своей жизнью, может быть настолько спокойно. Только в этой ванной они могут быть просто сыном и матерью, обниматься, словно вокруг них не рушится мир.

— Как ты себя чувствуешь? — с заботой в голосе поинтересовался он.

— Уже немного лучше. Я переживала, — Нарцисса отошла от него, но в глазах плескалась тревога.

— Тебе нужно беречь себя. Я могу за себя постоять.

Её взгляд упал на руки сына, и Драко тут же спрятал их за спину. Ей не нужно знать, что буквально час назад этими руками, которые только что её обнимали, он убивал. Нарцисса не должна знать, чем он занимался на заданиях.

— Он скоро прибудет. Мне нужно спуститься вниз.

Драко видел, как её глаза на миг наполнились слезами, но в следующую секунду фирменная маска аристократки скрыла все следы. Она понимала, и не стала выпытывать подробности. Не стала в очередной раз умолять его сбежать. Не теперь.

— Я спущусь позже.

Казалось, будто температура в комнате упала до своего минимума. От нежного приветствия не осталось и следа, лишь фантомные прикосновения, пропитанные материнской любовью.

Волан-де-Морт редко посещал Малфой-Мэнор после своей победы. У него в распоряжении были десятки поместий, и поэтому эта новость напрягла Малфоя.

Люциус отправился на задание ещё вчера, вот только Драко уже вернулся, а отца всё ещё не было. Беспокойство зарождалось внутри, не хотелось думать об плохом исходе, но визит Тёмного Лорда вряд ли сулил что-то хорошее.

Он чувствовал себя здесь хозяином. Том восседал во главе стола и со скучающим видом гладил свою змею. У Драко скользкое хладнокровное вызывало лишь омерзение.

— Присаживайся, Драко, — Волан-де-Морт махнул на стул рядом с собой.

Малфой уверенным шагом пересёк комнату и занял предложенное место. Тёмный Лорд был редко благосклонен к своим последователям, но, тем не менее, именно к Драко он относился уважительно, если это можно было так назвать. Ему долгое время приходилось заслуживать свой статус, и на его руках теперь немало крови, но зато он был уверен, что из-за него не пострадает никто из семьи Малфой.

— Твой отец вновь облажался.

Драко напрягся. Предчувствие его не обмануло. Но внутри зарождалось иное чувство. Никакие заслуги теперь ему не помогут. Люциус в очередной раз оставил чёрную кляксу на истории их семьи. И Нарцисса вряд ли переживёт ещё их падение. Малфой опустил взгляд и сжал кулаки, сдерживая гнев, который нарастал с каждой секундой.

Им нельзя сейчас терять своё влияние.

— Где моя мать? — Драко поднял взгляд, пристально наблюдал за эмоциями на обезображенном от запретной магии лице.

— Твой отец не выполнил задание. Он упустил мальчишку, — красные глаза на миг вспыхнули, змея тут же начала обвиваться вокруг руки Волан-де-Морта, будто успокаивая его. — Видимо, я ошибся, вновь впустив вашу семью в круг приближённых.

Драко глубоко вздохнул. Пытался успокоить разбушевавшееся сердце, которое буквально кричало об опасности. За этими словами последует наказание — всегда так было. После неудачной попытки его отца завладеть пророчеством, Волан-де-Морт заставил Драко убить Дамблдора. Тёмный Лорд любил играть на чувствах окружающих, любил доставлять боль. Он знал, куда надавить, чтобы стало ещё больнее.

— Он не вернётся, пока не найдёт предателя, который помог Гарри Поттеру улизнуть. А чтобы его мотивация была сильнее, Нарцисса отправится со мной на неопределённый срок.

— Нет!

Реддл издал что-то отдалённо похожее на смех, его глаза буквально сверлили Драко взглядом.

— Твоё слово ничего не значит, сопляк! Если Люциус не вернётся к завтрашнему утру, то ваша семья будет висеть на воротах Мэнора!

Драко из последних сил сдерживал порыв запустить в него Аваду, но он знал, что это бесполезно. Знал, что ещё не все крестражи уничтожены.

И в эту самую секунду он понял, как ему помочь своей семье и заодно избавиться от того, кто являлся причиной всех их несчастий.

***

Им больше нельзя было здесь прятаться. Недавно Гермиона и Хлоя слышали звуки схватки, а затем предсмертный крик. В голове до сих пор звучали мольбы о пощаде.

Они передвигались в тени, старались лишний раз не издать и звука. Будь у них палочки, стало бы легче раз в сто. Но оставалось уповать лишь на собственную аккуратность.

Гермиона замерла, когда справа раздался треск ветки. Она инстинктивно закрыла собой Хлою, а взглядом пыталась найти на земле что-то, чем можно защититься. На глаза попалась большая палка. Грейнджер быстро схватила её и выставила перед собой. Треск раздавался всё ближе; сердце колотилось всё быстрее. Ладони, державшие орудие самообороны, быстро вспотели. Гермиона понимала, что сейчас от неё зависят две жизни: её собственная и Хлои.

Из кустов вышел высокий парень. Он медленно надвигался на них.

— Не подходи! — зло бросила Гермиона.

— Я просто хочу жить. Я просто хочу жить, — неустанно повторял парень, смотря на свои руки.

Грейнджер проследила за его взглядом и буквально почувствовала, как побледнела. С его пальцев капала кровь, которая в вечерних сумерках выглядела чёрной жижей.

— Не подходи! — чуть громче повторила Гермиона.

Парень, будто бы очнувшись от транса, поднял на неё взгляд. В его глазах отражалось глубокое сожаление, но оно тут же сменилось яростью. Он побежал прямо на них, доставая из-за спины кусок металлической трубы.

Гермиона оттолкнула Хлою назад и занесла палку, чтобы защититься от его нападения. Он нанёс первый удар, и деревяшка сразу же сломалась. Грейнджер испуганно отпрыгнула назад, взглядом ища что-то чем можно отразить следующий удар.

Конец третьего дня. Неужели они столько времени зря пытались выжить?

Позади раздался крик Хлои, Гермиона на секунду потеряла из виду парня и обернулась к девочке. Вокруг неё кружил рой пчёл. Особо опасный вид — их яд убивал за считанные минуты, если вовремя не дать противоядие. Грейнджер бросилась к Хлое, попутно цепляясь за ветки, плотно покрытые листвой. Одна наконец оказалась в руке, и она принялась отгонять рой, размахивая ей, словно перьевым опахалом.

Позади раздавался топот парня, что жаждал их убить и получить преимущество, а может и выиграть игры.

Гермиона оказалась в ловушке. Решение пришло само собой. Когда до них оставалось считанные метры, Грейнджер толкнула Хлою на землю и замахнулась веткой так, чтобы пчёл потоком воздуха отбросило в сторону пленника. Это на мгновение замедлило его.

Гермиона успела схватить Хлою за руку и рывком поднять с земли, и не теряя ни секунды они пустились в бег. Адреналин зашкаливал, не смотря на усталость, их толкало вперёд желание выжить.

Неровная поверхность земли лишь добавляла сложностей, бег с препятствиями отнимал много сил.

В голове набатом било только одно слово:

Быстрее.

Быстрее.

Быстрее.

Корень, торчавший из-под земли, совсем некстати оказался на пути. Гермиона не успела вовремя среагировать, и вместе с Хлоей покатилась кубарем в овраг. Её истощённое тело чувствовало каждый камень, врезающийся в тело во время падения. Ей всё никак не удавалось взять контроль и хотя бы сгруппироваться, чтобы получить как можно меньше увечий. Полёт казался бесконечным, пока она не заметила, что летит в огромный валун. Грейнджер цеплялась за пожухлую траву, тонкие корни деревьев, выглядывающие из земли, но затормозить не удалось.

Последнее, что она запомнила — боль в виске и необыкновенное чувство легкости, когда темнота засасывала её вовнутрь.

Булькающие звуки раздавались где-то совсем далеко, как и безумный смех.

Гермионе казалось, будто она вновь лежит на холодном каменном полу и чувствует, как кинжал пронзает её плоть.

Но это не могло быть правдой.

Она резко распахнула глаза и попыталась сфокусировать взгляд. Всё выглядело размыто, а голова разрывалась на части от боли. Проведя рукой по лицу, она взглянула на ладонь — вся в крови.

Хрип в стороне завладел её вниманием. Как можно медленнее она поднялась и, шатаясь, наконец смогла найти источник звука.

Пленник стоял над Хлоей и крепко сжимал трубу, которая была воткнута в тело девочки.

Нет.

Нет.

Нет.

Гермиона замотала головой, отказываясь верить в то, что здесь происходит. Это был очередной ночной кошмар, ей нужно всего лишь проснуться. Она ущипнула себя за бедро, осознавая, что реальность оказалась хуже сновидений, преследовавших её многие месяцы. Грейнджер опустила взгляд на бедро, где был прикреплен чехол с ножом, и бесшумно двинулась в сторону пленника.

Тихо, так, будто пантера кралась к своей добыче. Все принципы, вся жалость оказались стёрты навсегда, когда она увидела стекающую по щеке Хлои дорожку крови.

Ей раньше было их жаль? Теперь выживание было на первом месте.

— Отойди от неё!

Парень настолько упивался своей победой, тем, что он избавился от ещё одного участника, что совсем забыл об осторожности. Гермиона подобралась к нему почти вплотную, вымеряя каждый шаг, чтобы не выдать себя раньше времени.

Пленник лишь успел развернуться, как Грейнджер тут же воткнула нож ему в горло. Красная жидкость брызнула в лицо.

Она сделала это, не моргнув и глазом. Он схватился за шею, пытаясь вытащить нож, кровь выливалась из его рта булькающими звуками, парень пытался сказать что-то, но Гермиона надавила сильнее, после чего он упал, и лишь тремор рук подсказывал, что смерть ещё не забрала его. Это ненадолго.

— Ты совершил огромную ошибку и расплатился за неё жизнью.

Грейнджер с каменным лицом наблюдала за его страданиями, и лишь когда он затих, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Кровь на лице неприятно стягивала кожу, в нос ударил металлический запах, вызывая рвотный рефлекс. Но стоило перевести взгляд на маленькое тельце, лежащее в луже крови, как глаза тут же наполнились слезами.

Гермиона не могла остановиться. Злость, обида и слёзы застилали глаза. Она села на корточки, одним резким движением вытащила нож из шеи пленника и подошла к Хлое.

Её открытые глаза были наполнены слезами, но так и останутся навсегда безжизненными. Гермиона не смогла спасти её, не помогла, когда Хлоя так в ней нуждалась.

Было больно.

Так же, как когда Волан-де-Морт убивал её родителей. Так же, когда Рон нашёл тело брата.

Грудная клетка горела. Хотелось раздвинуть рёбра и заставить сердце замедлиться, лишь бы оно не разгоняло эту боль по организму, лишая остатков рассудка.

Грейнджер чувствовала себя словно в бреду.

Она убийца.

В сознание прорвалась сцена на квиддичном поле: Малфой без единой эмоции убивает смертельным. Было ли ему когда-то настолько больно, что он стал таким холодным? Станет ли она такой же?

В лесу становилось темнее и холоднее. Тело покрылось мурашками, но Грейнджер не чувствовала ничего.

За небольшим пригорком появилось свечение. Ведомая каким-то непонятным чувством, Гермиона пошла на свет. Там находилась небольшая поляна, усыпанная белоснежными цветами, которые с наступлением темноты светились.

Вернувшись к телу Хлои, она выдернула кусок трубы. Опустилась на колени и закрыла ей глаза, взяв её за руку, Гермиона прошептала:

— Они все ответят. Я обещаю, — неконтролируемые слёзы катились по щекам, в горле образовался ком, придавая хрипотцы голосу. — Ты была невероятно сильной. Эти дни лишь благодаря тебе я держалась на плаву. Ты очень храбрая. Ты обязательно попала бы на Гриффиндор.

Ещё один человек, умерший на её руках.

Ещё одна кровь, которая окрасила её руки.

Белоснежные цветы образовывали покрывало, на котором лежала маленькая храбрая девочка. Свечение оттеняло кожу и казалось, будто она просто спит, а когда закончится этот кошмар — проснётся и поедет в Хогвартс.

***

Прошли сутки с момента смерти Хлои, а легче не становилось, даже учитывая, что теперь повсюду сновали дементоры.

Одного из них Грейнджер увидела недавно, он высасывал всю радость из пленницы. Гермиона успела скрыться.

В один момент ей подумалось, что дементор даже не найдёт, чем полакомиться в её сознании. Но нет, светлые участки в памяти всё же присутствовали. Прокручивая в голове моменты с друзьями, единственными близкими, что у неё остались, она пыталась не потерять себя.

Грейнджер словно в бреду передвигалась по лесу и, на её удачу, пока никого не встречала.

Ночь выдалась невероятно сложной. Было холоднее, чем обычно, но не было ни единого шанса согреться.

Возвращаться в пещеру, где они прятались с Хлоей не было ни желания, ни сил. Остаться одной было сложнее, чем она думала. Сон был беспокойным, урывками, по несколько минут. Казалось, будто тело на мгновение отключалось, а затем любой шорох приводил его в чувство.

Птица, название которой Гермиона не помнила, следовала по пятам, следила за каждым её шагом, и от того становилось некомфортно.

Солнце клонилось к закату, когда перед ней вновь появился домовик с сундуком.

Новый подарок от спонсора.

Он оставил его на земле и так же резко исчез.

Она дошла до раскидистой ели, которая своими лапами могла скрыть от лишних глаз. Чертыхаясь от того, как ветви неприятно царапали лицо, пока она забиралась поглубже. Она села прямо на землю и поставила перед собой сундучок. Ей не терпелось прочесть письмо.

Дрожащими руками она откинула крышку и взяла в руки конверт.

«Найди Лавгуд и будь с ней следующие 2 дня»

Луна? Почему она? Что это значит?

Это было чертовски странно, а она не любила загадки, суть которых нельзя было разгадать, не имея вводных данных.

Гермиона отложила письмо, решив подумать над ним потом. Сейчас ей нужна была еда, и она надеялась, что и в этот раз спонсор отправил ей хотя бы немного провианта.

Внутри оказалась банка с мазью, повертев её в руках, Грейнджер увидела надпись: «настойка бадьяна».

Один средний свёрток оказался на деле запечённой перепёлкой. И фляга с водой, которая заполнялась самостоятельно, как только пустеет.

На самом дне оказалась продолговатая коробочка, напоминающая футляр для цепочки.

Гермиона аккуратно приоткрыла её и буквально ахнула от удивления — волшебная палочка!

Это не могло быть правдой. Неужели Пожиратели не боятся, что пленные попытаются сбежать?

Прикоснувшись к древку, Грейнджер почувствовала как импульс прошёлся по всему телу. Палочка была не её, но приняла новую хозяйку.

— Магия вернулась…

Тихий шёпот и мгновенное осознание — она могла спасти Хлою.

Положив палочку обратно в футляр, Грейнджер прислушалась к внутренним ощущениям — ничего. Она закрыла глаза, представила, как в груди разрастается что-то очень светлое и большое, похожее на огненный шар. На мгновение показалось, что у неё получилось, но эта маленькая искра мгновенно погасла. Гермиона снова достала палочку и поняла, что лишь держа её в руках магия растекалась по телу.

Жестокая игра становилась ещё хуже. Дали ли остальным пленным палочки, или это было на усмотрение спонсора? Для всех ли оставшихся пленных нашёлся щедрый хозяин? И кто поставил на Гермиону Грейнджер?

Перед глазами вспыхнул образ Хлои и её грустный взгляд, когда пришла первая посылка. Когда мир маленькой девочки рассыпался на части, когда она поняла, что в одиночку выжить нереально. Но кто знает, может, не попадись Хлоя Гермионе, и всё сложилось бы иначе.

Несколько минут Гермиона пыталась успокоить разбушевавшийся разум. Ни одна выученная методика не помогала. Образы в её голове отправляли девушку снова в тот ад, в котором она варилась последние недели. Помутнение рассудка после Круциатуса её не так сильно пугало, как-то, что она сейчас умрёт здесь, и никто не узнает, что она пыталась помочь. Липкое чувство страха проникало в её организм, не позволяя расслабиться сжавшимся лёгким. В такие моменты ей всегда помогала Джинни. Она садилась рядом с Гермионой и гладила рукой по спине, по волосам, говоря такие нужные слова в данный момент. Грейнджер не понимала откуда в младшей Уизли столько сострадания, и откуда она знает о том, как можно помочь человеку, который был буквально сломан от войны.

Фантомные прикосновения Джинни ощущались так ярко, что казалось, будто она сидит рядом, нашёптывает фразы, которые помогали справиться с болью, засевшей в груди.

Но её здесь нет.

Грейнджер сидела под еловой лапой одна и не знала, что делать дальше.

Древко было всё ещё зажато в руке. Особо не надеясь на успех, она попробовала призвать Патронуса для Гарри, но безуспешно. Палочка не выдала даже слабого голубого свечения.

Лавгуд. Ей нужно найти Луну и выяснить, что вообще происходило за её спиной, раз спонсор настоятельно толкает Грейнджер к ней.

Взяв с собой припасы, Гермиона вылезла из-под еловой лапы. Несколько секунд она прислушивалась к окружающим звукам, но ничего подозрительного не происходило. Имея теперь в своих руках палочку, стало казаться, будто враг в любой момент нападёт.

Грейнджер двинулась вглубь леса. Если остальные участники прятались, то ей казалось, что они будут это делать на окраине. Лавгуд обычно мыслила нестандартно и вряд ли стала бы выбирать тактику, похожую на остальных.

Гермиона решила довериться судьбе и решительно зашагала вперёд, не забывая оглядываться по сторонам.

***

— Ты уверен, Драко? — Нотт мерил комнату широкими шагами. Это было маленькое убежище, где даже сам Тёмный Лорд не мог их отследить.

— У меня не осталось больше вариантов. Люциус вновь провалился, — Малфой сидел в кресле, опустив голову к коленям и обхватив её ладонями, будто страдая от болей. — Блять! Да у меня просто нет выбора!

— Блейз узнал что-то?

— Он не нашёл никого из них. Они будто под землю провалились. Зная Грейнджер, она сильно постаралась, чтобы спрятать Поттера.

— Моя мать… Ты единственный знаешь о ней, — Тео сел в кресло напротив. — И знаешь, почему мы с отцом скрывали её все эти годы. Я недавно навещал её… Она опять рисует.

— Она всю жизнь рисует, — Драко откинулся на спинку и прикрыл глаза. — Ей не грозит опасность, в отличие от моей матери, которая сидит подле красноглазого ублюдка!

Нотт тяжело вздохнул, не найдя, что ответить. Малфой был прав — они были в слишком разных ситуациях, но Тео понимал, что миссис Нотт может помочь. Все годы, что она провела вдали от любопытных глаз, которые считали её мёртвой, она страдала от странного недуга. И он пытался не раз найти заклинание или зелье, дабы облегчить её страдания — всё тщетно.

— Она нарисовала Грейнджер с меткой.

На несколько секунд воцарилось молчание. Малфой резко распахнул глаза и непонимающе уставился на друга. В его голове шёл сложный мыслительный процесс, пока из его рта не вылетело заключение:

— Вот дерьмо…

***

Ещё одна ночь, наполненная беспокойным прерывистым сном. Ещё одно не слишком надежное временное убежище. Гермиона ни на секунду не выпускала палочку из рук. По пути сюда она пыталась применить несколько заклинаний, но все боевые не получались. А что-то совсем простое вряд ли ей поможет, если она встретит на своём пути ещё одного пленника.

Ноги заплетались от усталости, голова раскалывалась на части, но Грейнджер теперь хотя бы не чувствовала холода. Согревающее заклинание немного помогало держать себя в руках — ночи стали ещё холоднее, а скоро и днём солнце перестанет прогревать густой лес.

Впереди показалось поляна, по которой вальяжно расхаживали фестралы. Эти странные существа напоминали помесь коня и летучей мыши — если их так можно было описать. Лишь повидавший смерть в состоянии увидеть их. Вероятно, теперь почти весь магический Лондон сможет воочию рассмотреть фестралов, если встретит на своем пути этих существ.

Гермиона подняла взгляд к небу, высматривая характерное для защитного купола мерцание, но из-за солнца, которое уже поднялось высоко и светило прямо в глаза, этого сделать не удалось.

Можно ли с помощью фестралов выбраться отсюда?

Они замерли и стали следить за каждым движением Гермионы. Она не знала, подчиняются ли они Волан-де-Морту, но любопытство взяло верх. Грейнджер медленно подходила к существам, сама не зная зачем. Может, ей хотелось верить, что если она смогла бы забраться на одного из них, то есть шанс освободиться. Гермиона точно знала, что барьер не выпустит, если пересекать его по земле, но установили ли Пожиратели его в форме купола? Это была рискованная затея, но попытаться всё же стоило. Грейнджер уже протянула руку к фестралу, как сбоку раздался голос:

— Ты не сможешь сбежать с помощью них.

Гермиона вздрогнула, резко отдёрнула руку и посмотрела на говорившего. Немного в отдалении стояла Луна и с теплом гладила маленького фестрала, словно просто вышла на прогулку по лесу, а не оказалась в плену у Волан-де-Морта.

— Мерлин, — на выдохе прошептала Гермиона.

— Я рада, что ты жива, — фестрал охотно подставлял свою голову под ладонь Лавгуд. Она с лёгкой улыбкой почесала того под шеей и наконец взглянула на Грейнджер. — Один уже пытался их использовать, теперь его разрезанное надвое тело лежит на окраине защитного купола.

— Как ты выжила? — Гермиона подошла ближе, рассматривая Луну — ни единого синяка или пореза.

— Мне помогали, — Луна улыбнулась одними уголками губ, словно вспомнила что-то или скрывала какой-то секрет, делиться которым не спешила. — Нам нужно быть осторожными. Совсем рядом последний участник, не считая нас с тобой.

— Остался всего один?!

— Да. Это было страшное зрелище, — Луна тяжело вздохнула, будто набиралась сил, чтобы продолжить. Лавгуд взглянула пристально Гермионе в глаза и продолжила: — Он использовал палочку. Сжёг всех дотла. Я успела убежать.

— Я пробовала применять заклинания, но сработали лишь самые простые. Вряд ли они помогут в бою, — Гермиона подошла ближе. — Тот пленник использовал палочку для огня?

— Да.

— Но как?

— Я не знаю, — Лавгуд отошла от фестралов в сторону. — Думаю, сама палочка ему позволила сотворить нечто подобное. Возможно, она его выбрала. Не всем так повезло. Я видела, как одну ведьму магия свела с ума. Она была безобидна, мы даже сутки провели бок о бок, спасаясь от нашествия больших пауков, но, заполучив палочку, она попыталась выбраться отсюда. Я сразу убежала, а потом нашла её обугленную, будто в неё ударила молния.

— Ты думаешь, это из-за палочки?

— Она была зажата в её руке. Может, кто-то другой её убил, но ожоговый след шёл от запястья и распространялся по телу от той руки, где она была зажата. Моя палочка тоже не подчиняется мне во всём, но, благодаря ей, мне не приходится думать о том, с какой лужи или грязной реки сегодня добыть воды, Агуаменти прекрасно работает.

Грейнджер аккуратно ступала следом, не перебивая Луну. За столько дней она впервые увидела знакомое лицо, и внутри стало немного светлее. Они были заперты здесь, в ограниченном пространстве, наедине друг с другом, и это так напоминало тот период, когда они вместе с Гарри и Роном скрывались. Человеческий мозг мог творить невероятные вещи — нахождение в изолированном пространстве слишком долго могло пагубно сказаться на психическом состоянии.

Лавгуд всегда была странной, но в нынешнем положении её реакция на происходящее казалась слишком спокойной. Она выглядела как и всегда — умиротворённая, с мечтательным взглядом, будто она просто вышла на прогулку в лес кишащим разными тварями.

— Как тебя схватили?

— Мы с отцом доставляли лекарства в один из штабов, — Луна немного ускорила шаг. — Мы почти пришли, здесь нас будут искать в последнюю очередь.

— Надеюсь, этот кошмар скоро закончится, — Гермиона не знала, что сказать ещё.

Глубоко внутри она понимала, что даже если они вместе смогут убить последнего пленного, который наверняка сейчас ищет их по всему лесу, то останутся вдвоём. Именно тогда придётся сделать выбор: убить ради выживания и стать одним из тех, у кого красовалась на предплечье тёмная метка или искать иной выход.

Спонсор не зря упомянул, что ей нужно держаться рядом с Луной. Может, у неё есть план?

Грейнджер держалась немного позади, стараясь контролировать обстановку и в случае опасности быстро среагировать. Тоненький голосок в голове твердил не расслабляться, даже в присутствии Лавгуд. Никогда не знаешь, что в голове у другого, пока он не скинет маски и не явит истинное лицо.

— Куда мы идём?

— Я нашла одно место, его довольно сложно рассмотреть из-за особо редкого вида цветов. Они светятся, как только заходит солнце. Но благодаря им можно сразу заметить приближение постороннего, — Луна обернулась. — Но ты ведь уже видела их?

— Да, — горло сдавило и дышать стало тяжелее.

Перед глазами всё ещё стояла картина, где лежала мёртвая Хлоя усыпанная этими цветами. Гермиона взглянула на свои руки — под ногтями земля и кожа пальцев окрасилась в зелёный цвет. Она до сих пор помнила, как срывала цветы, вымещая всю злость. Они прочно держались корнями, и от собственного бессилия она рыла пальцами землю, вырывая мощную корневую систему. Время в плену, пытки, скудный рацион питания не сыграли положительную роль в её самочувствии. Ещё несколько недель назад она бы с лёгкостью справилась, но не теперь.

Грейнджер была истощена, тело покрыто синяками после сна в каменной пещере.

Как ей бороться за победу, когда теперь она была слабой и с бесполезной палочкой?

— Мы не зря здесь оказались, Гермиона, — Лавгуд остановилась и слишком резко развернулась, отчего Грейнджер чуть не налетела на неё. — Возможно, именно теперь мы будем смотреть на многие вещи иначе.

Гермиона нахмурилась. Разговоры с Луной редко заканчивались как-то иначе.

— Ты меня ждала.

Не вопрос, утверждение. Она понимала, к чему клонит Лавгуд, и остатки разума ещё в состоянии выстроить логическую цепочку.

— Да. Но я не могу больше ничего рассказать.

— Луна, — Грейнджер схватила её за руку. — Я пережила пытки сумасшедшей суки, чуть не умерла здесь и убила волшебника! И мне нужны ответы!

— Ты поймёшь, — Лавгуд никак не отреагировала на этот выпад. И показное спокойствие начинало выводить из себя. — Ты позже обязательно всё поймёшь.

Грейнджер глубоко вдохнула, а потом, прикрыв на секунду глаза, сосчитала до десяти. Ей действительно нужно успокоиться и поразмышлять о новой информации. Встреча с Луной подарила надежду, которая почти совсем угасла. Слишком много смертей она увидела за последнее время. Гермиона никогда не думала, что война — это просто. Это была всегда боль, разочарование в самых близких и много смертей.

Проблемы с доверием теперь стали самым главным препятствием. Гермиона не могла безоговорочно подчиниться и следовать за Луной. Всегда нужно иметь запасные варианты.

— Мы пришли, — Лавгуд махнула рукой и указала на небольшой пригорок, скрытый поляной из цветов и вьющегося растения. — Здесь мы будем незаметны.

Гермиона кивнула, сжала крепче палочку и последовала за Луной.

***

Дождь. В тот день, когда они с Роном отправились в Хогсмид, тоже он шёл. Раньше его шум успокаивал и вызывал желание закутаться в тёплый плед с кружкой какао.

Теперь это было в прошлом.

Сейчас с ним ассоциировался лишь переломный момент в жизни Грейнджер.

С днём, когда она лишилась обоих лучших друзей, ставших ей семьей. Ей так не хватало уютных объятий Рона, который всегда обхватывал её медвежьей хваткой после долгой разлуки. Не хватало разговоров с Гарри, его глупых шуток…

Больно. Слишком больно.

Сколько ещё она сможет выдержать, прежде чем растеряет остатки человечности?

Порывы ветра колыхали их защиту от внешнего мира. Лавгуд была права, и это действительно отличное место для убежища. Вход в него прикрывал водопад из побегов плетущегося растения, а саму небольшую пещеру под поляной цветов издалека невозможно заметить.

Они спали по очереди. Три дня пролетели совсем незаметно, но воздух вокруг становился ощутимо холоднее, и всё чаще приходилось использовать палочку, чтобы не замёрзнуть насмерть. Последний из выживших пленных не появлялся, и от этого становилось ещё тревожнее.

Лавгуд пару раз выходила наружу, проверяла, не выслеживают ли их, но они были одни. Может, он уже умер от естественных причин? Но Гермиона знала, что нет. Его палочка поможет ему.

Осень почти вступила в свои права, листья на деревьях стремительно желтели, и теперь воздух ощутимо похолодел. Гермиона до сих пор не знала, какое именно сегодня число. Её расчёты в прошлый раз не привели ни к какому выводу, кроме того, что она точно помнила дату, когда их поймали.

Она наблюдала за тем, как первые пожелтевшие листья долго кружились в воздухе, а затем падали на землю, постепенно укрывая её от скорых морозов. Как бы она встретила эту осень, не попади она в плен?

Если бы не было войны, она бы пошла в гости к Гарри и Джинни, наверняка они жили бы на Гриммо. Поттер разлил бы всем хорошее красное вино, затем пришли бы и остальные близкие. Это должен был быть замечательный вечер. Станет ли он теперь когда-нибудь явью?

Во рту пересохло и, наполнив палочкой небольшое блюдце, которое им прислал спонсор Луны — ранее находившаяся там еда была съедена — поднесла ко рту и сделала глоток. Потрескавшиеся губы нещадно заболели. Но так было даже лучше.

Пусть будут болеть раны.

Пусть она чувствует физическую боль, и тогда не придётся думать о том, что происходит за периметром.

Резкий щелчок сбоку заставил вздрогнуть, но она тут же успокоилась, увидев домовика с уже знакомым сундуком.

Свёрнутый пергамент теперь был пустым, а внутри — немного еды и зелье. Знакомый цвет и консистенция привлекли её внимание.

— Не может быть, — открыв флакон, Гермиона почувствовала аромат её восстановительного зелья. Она собственноручно разработала рецепт, довольно много времени ушло на его создание, и перепутать она ничего не могла.

Это было точно оно.

Рецепт знала только она и…

И Рон!

— Мерлин, — на глазах появились непрошенные слёзы. Грейнджер прижала склянку с зельем к груди, представляя, что это Уизли приготовил ей его, чтобы она восстановилась после их очередной долгой тренировки.

Но это было ложью.

Его поймали вместе с ней, и рецептуру выведали, пока копались в его мозгах в поисках информации. Нет ничего хуже осознания, что один из самых близких ей людей теперь, возможно, мёртв.

Добавив это зелье в посылку, спонсор хотел преподнести новость о потере Рона?

Чего он добивался?!

Можно ли ему доверять?

Почему он настаивал на её союзе с Луной?

Это ловушка?

Гермиона оглянулась на спящую Лавгуд и тихо выбралась наружу.

Свежий прохладный воздух ударил в лицо, но ей было всё равно. Солёные дорожки слёз холодили щёки и вызывали боль в мелких порезах на лице.

В руках остался зажат пузырёк с зельем и пустой лист пергамента. Они напоминали ей, что она одна. Никто не смог бы ей помочь.

Начинало темнеть, и цветы вокруг источали слабое свечение.

Грейнджер кинула взгляд на свою руку, желая выкинуть склянку, чтобы она не служила напоминанием о проигрыше, но заметила нечто странное. На бумаге стали проявляться буквы:

«Отправляйтесь к трём деревьям возле границы купола. Там вы сможете выжить».

***

Как только Лавгуд проснулась, Грейнджер рассказала ей о своём плане, умолчав, что это на самом деле была не её задумка.

На обратной стороне пергамента она нашла ещё одну запись, в которой говорилось, что именно в том месте в древности проводились ритуалы, и оно напитано энергией. Её может хватить, чтобы победить последнего участника. О том, что именно они будут единственными выжившими, Гермиона старалась не думать.

Три дерева, о которых говорилось в послании, находились именно там, куда её перенёс Пожиратель в начале игр. Она смутно помнила дорогу, но ноги будто сами вели в правильном направлении.

Они сложили все свои припасы в один сундук, который несли по очереди, лишь иногда останавливаясь, чтобы перевести дыхание.

Гермиона подтянула ноги к груди и обхватила колени руками. Она так привыкла к этой позе. Она словно защищала её от всего окружающего мира; она помогала чувствовать себя в некоторой безопасности. Холод проникал под тонкую ткань формы, заставляя ёжиться и сжиматься ещё сильнее, чтобы сохранять остатки тепла. Пользоваться палочкой она не хотела, лишь когда становилось невыносимо, и уже зуб на зуб не попадал, она применяла согревающее заклинание, но в такие моменты Грейнджер расслаблялась и уже не была настолько внимательной.

Казалось, они шагали уже целую вечность. Возможно, так повлияла усталость или они заблудились. Лавгуд предложила сделать большой привал, чтобы получше восполнить силы.

Желания спорить не было.

Уже практически стемнело, когда они нашли подходящее укрытие. Лавгуд первая решила немного поспать, обещав вскоре сменить Грейнджер.

Луна пошевелилась во сне, чем вызвала приступ страха у Гермионы. Мнимое спокойствие исчезло, словно она никогда не испытывала этого состояния. Лес казался ещё ужаснее и опаснее, чем раньше; Лавгуд казалась не такой уж доброй; звуки стали подбрасывать в голову ненужные картинки. Грейнджер зажмурилась, но ощущение, что кто-то наблюдает, не пропало.

Гермиона часто и глубоко задышала. Ей хотелось сейчас оказаться в другой стране; ей хотелось никогда не знать, кто такой Волан-де-Морт; ей просто хотелось жить обычной жизнью. Сколько бы она не твердила самой себе, какая она сильная, всё равно глубоко внутри знала, что всегда есть какой-то предел. Грейнджер уже висела на волоске от того, чтобы сойти с ума.

Сколько ещё должно выпасть трудностей на её судьбу?

Почему именно она?

Через некоторое время Луна сменила её, но сон так и не приходил. Грейнджер применила согревающее заклинание, чтобы холодная земля не чувствовалась. Она будто была укутана в уютный кокон, но за ним оставался реальный мир, и миллионы мыслей никуда не делись. Гермиона не понимала, почему подчиняется своему спонсору, не понимала, почему сейчас рядом с Луной вместо того, чтобы искать способ добиться от палочки полной работоспособности.

Она понимала, что ответ на этот вопрос заключён в ней самой. Если тот пленник смог вызвать подобие Адского пламени, значит всё зависело именно от волшебника. Но оставалось загадкой, где стоило искать причину.

Возможно, за всё время, пока Луна её караулила, Грейнджер пару раз проваливалась в сон, когда собственный мозг уже находился на краю пропасти, не способный работать.

Не в силах больше пытаться нормально поспать, Гермиона коснулась плеча Луны и кивнула в сторону светлеющего неба.

— Думаю нам пора.

— Как только мы покончим с ним, я уйду, — Лавгуд взглянула на неё, её пронзительные голубые глаза смотрели прямо в душу.

— Да, — Гермиона первая шагнула из их укрытия. — Так действительно будет лучше для нас.

Каждая понимала, что если останутся вместе после смерти последнего участника, то всё станет в разы сложнее. Кто нападёт первой? Кто решится на этот шаг?

Остальное время они провели в молчании. Они погрузились в свои собственные мысли: Гермиона думала о том, что ждёт её возле трех деревьев, а Луна, как всегда, находилась глубоко в себе, куда обычному волшебнику путь был закрыт.

Лавгуд всегда была странной. Гермиона подозревала, что в её роду были провидцы или кто-то подобный, иначе необычное поведение сокурсницы нельзя было объяснить.

— Мы на месте.

Грейнджер обвела взглядом то место, где всё для неё началось. Тел уже не было, но остались следы крови, покрывающие жёлтую траву чёрными пятнами. Здесь было настоящее побоище.

— Что дальше? Где ты узнала об этом месте? — Луна покрутилась на месте, пытаясь понять что им искать.

— Я читала о нём в Хогвартской библиотеке, — Гермиона лукавила. Она не хотела признавать, а уж тем более произносить это вслух, что подчинялась воле того, кого даже не знала.

Но у Грейнджер было стойкое ощущение, что этому незнакомцу можно верить.

Она приблизилась к одному из деревьев, и запястье зажгло, будто она приложила руку к раскалённому железу. Вокруг, под кожей, появилось золотистое свечение. Оно мерцало, словно вело борьбу с чем-то или кем-то. Гермиона приложила ладонь к шершавой коре и закрыла глаза.

Внутри стало так спокойно, будто она вернулась в прошлое, и все годы войны просто испарились, словно их никогда и не было.

— Гермиона!

Истошный крик наполнил поляну, заставляя Грейнджер резко распахнуть глаза. Позади Луны стоял последний из участников и крепко держал её за горло, поднеся палочку к подбородку.

— Думаешь, одна такая умная? — хищный оскал появился на его губах. — Я давно знаю про это место, и у меня теперь достаточно сил, чтобы вы сдохли!

Гермиона, не отрывая взгляда, медленно отходила от дерева, лихорадочно соображая как незаметно достать палочку из чехла на ноге, где раньше был нож. Но она не успела сообразить, как позади пленника с Луной появилась чёрная дымка.

Пожиратель в маске перевёл внимания на себя, и Гермиона, воспользовавшись заминкой, пустила жалящее заклинание в руку пленника.

— Луна, беги!

Лавгуд не стоило просить дважды, она рванула что было сил к Грейнджер, по пути поднимая выбитую палочку, и встала рядом, вытянув древко перед собой.

— Сука!

Пленник с ненавистью смотрел на них, но и пытался не упустить из виду Пожирателя, который просто наблюдал за ними, не предпринимая ничего.

— Что происходит? — не сводя взгляда с них, прошептала Гермиона.

— Не понимаю ничего, — так же тихо ответила Лавгуд.

Пленник беспомощно переводил взгляд с Гермионы на Пожирателя и обратно. Но тут он просиял, будто нашёл выход из ситуации.

— Видимо, твой спонсор достаточно влиятельный, раз прислал тебе защитника. Ну, — он хмыкнул, — одним трупом больше, одним меньше, мне нет разницы.

Он резко взмахнул рукой с палочкой, посылая заклинание в Пожирателя, но тот растворился чёрной дымкой, защищаясь. Пленник быстро засунул руку в сумку, висевшую на его плече, и достал склянку. Гермиона наблюдала за всем, словно в замедленной съёмке.

Луна стояла неподвижно, словно статуя. Палочка зажата в её руке, но теперь была опущена.

Грейнджер стала перебирать варианты заклинаний, которые могут сработать с этой палочкой, но ничего, кроме смертельного — что стопроцентно поможет — не приходит на ум.

Она рискнула. Поставила на кон всё.

— Авада Кедавра!

Невообразимая мощь зарождалась в её груди, устремляясь к своей цели — палочке, зажатой в руке. Зелёный луч на мгновение ослепил Гермиону.

Но пленник успел кинуть склянку с непонятным порошком внутри. Она разбилась упав на острый камень, и всё вокруг стало окутывать дымкой. 

Становилось тяжело дышать, Грейнджер упала на колени, наблюдая, как Лавгуд закрывает нос и рот низом рубашки. Гермиона не успела этого сделать и вдохнула ядовитый воздух.

Всё становилось размытым, будто она находилась за мутным стеклом. Все звуки стали отстранёнными, кроме одного:

— Гермиона!

Голос приближался, и она слышала своё имя всё отчётливей. Среди этого дыма она видела, как перемещался Пожиратель. Сфокусировав взгляд, заметила, как совсем рядом мелькнула рыжая макушка.

Рон…

Сердце забилось в бешеном ритме, из последних сил Грейнджер поднялась и зашагала навстречу другу. Он был совсем рядом, казалось, протяни руку и можно докоснуться. Но как только она делала шаг и пыталась это сделать, дымка рассеивалась в этом месте, и Уизли становился ещё дальше.

Гермиона ускорилась, она практически бежала, видя перед собой такие знакомые очертания. Но всё изменилось в один момент.

Она бежала следом, а теперь стояла прижатая к дереву и смотрела в полные ярости глаза.

— Это ты предатель! Из-за тебя мы все умрём! — Рон вкладывал в каждое слово столько ненависти, что она заражала своим влиянием всё вокруг.

Руки всё сильнее давили на шею, и Гермиона не могла произнести ни слова. Все попытки отбиться были тщетны. Его хватка была стальной, а взгляд свирепый. Это был не её друг. Просто кто-то в его теле.

Собрав всю волю в кулак, Грейнджер сделала единственное, что сейчас могла — перестала сопротивляться, отдавая ему полностью контроль над собой, и ударила ногой в пах.

Рон скривился от боли, чуть ослабил хватку, но не отпустил.

— Предатели должны умереть! Все до единого!

— Это… я… Рон… пожалуйста… — воздуха катастрофически не хватало, но Гермиона пыталась достучаться до него, выталкивая из себя хриплые звуки, отчасти похожие на слова.

Он издал нервный смешок, а затем расхохотался во весь голос. В окружении леса и ядовитой дымки это выглядело пугающе. Он будто сошёл с ума.

Внезапно Рон отпустил Гермиону. Уизли заходился в смехе, складываясь пополам от нахлынувших чувств.

Грейнджер упала на колени, жадно глотая воздух, который делал ещё хуже. На её глазах лицо Уизли превращалось в нечто ужасающее. Его глаза вдруг остекленели, кожа побледнела и вены вздулись, образовывая уродливые узоры.

Гермиона в панике прижалась к дереву, закрыла глаза, обхватила голову руками, закрывая уши, лишь бы не слышать этот смех, который теперь становился похож на рычание дикого зверя.

— Это неправда. Мне всё кажется… Это сон…

Собственный голос звучал чуждо, не помогая справляться с подступающей паникой.

Тишина.

Внезапно стало настолько тихо, что зазвенело в ушах. Гермиона открыла глаза и не увидела перед собой Рона, только Луна махала руками, и её рот открывался, но звуки не долетали до Грейнджер.

Дым постепенно рассеивался, а голова всё сильнее болела. Гермиона бесцельно шарила взглядом вокруг, не осознавая, где находилась, и почему Лавгуд трясла её.

Затем она почувствовала, как чьи-то сильные руки подняли её и поставили на ноги. Грейнджер обернулась и закричала, но до ушей не долетело ни звука. Пожиратель в маске крепко держал её за плечи.

Лавгуд стояла перед ней, в её глазах впервые за все дни появились слёзы. Если бы только Гермиона умела читать по губам, то поняла бы слова, которые Луна произнесла перед тем, как вонзить нож себе в горло.