***

Драко

Пепельница давно была заполнена, последняя тлеющая сигарета так и не докурена. Дым поднимался вверх образуя разнообразные завитки.

Драко с раздражением посматривал на часы, висевшие на обшарпанной стене — он злился, когда план оказывался на грани провала.

Они должны были дать знать о себе ещё полчаса назад, но до сих пор не было никаких вестей.

— Блядь!

Кулак встретился с бетонной стеной, окрашивая её кровью. Он не мог сейчас проиграть. Не мог так облажаться.

— Они на месте.

Полупрозрачная голубая рысь материализовалась в помещении и голосом Нотта доставила послание.

Драко, не медля ни секунды, накинул утеплённую мантию и схватил палочку со стола. Задержавшись всего на мгновение, чтобы взглянуть на своё отражение в старом, покрытом пятнами, зеркале.

Он знал этот взгляд. Взгляд убийцы.

***

Гермиона

Звуки, доносившееся до ушей, раздражали. Монотонное тиканье, скрежет, и тихое бубнение — побудили Гермиону открыть глаза.

Первым чувством после пробуждения было непонимание. Потом осознание, что она больше не в лесу.

Тёмный, практически чёрный потолок — всё, что она увидела.

Грейнджер попыталась встать, но не могла. Опустив взгляд вниз, поняла, что привязана.

— Эй!

В углу, куда не доставал ночник — единственный источник света — раздался шорох.

— Кто здесь?

— Хуки, мисс, — престарелый домовой эльф подошёл к кровати так, чтобы она могла его рассмотреть.

— Где я? Что происходит? — Грейнджер дёрнулась пару раз, пытаясь ослабить путы. — Почему я связана?

— Так велел хозяин.

— Волан-де-Морт?

Эльф прижал свои длинные уши и испуганно оглянулся по сторонам.

— Мисс не следует произносить это имя.

— Кто твой хозяин?

— Хуки не может сказать. Хозяин запретил.

— Развяжи меня! — Гермиона яростно стукнула кулаком по постели.

Раньше она защищала домовиков от их непростой участи, но теперь было не до сантиментов, и единственное желание сейчас — это освободить затёкшие конечности.

— Я это сделаю, но позже. Сейчас Хуки даст вам отвар, чтобы вы быстрее восстановились.

— Нет! — она буквально прорычала сквозь плотно стиснутые зубы.

— Мисс не должна упрямиться! — Хуки поднёс ближе чашку с отваром, явно намереваясь влить его силой. — Хозяин настаивал на том, чтобы мисс набралась сил.

— Пусть катится к гриндиллоу! — Грейнджер замотала головой, когда эльф поднёс варево ко рту.

Его глаза опасно сузились — он явно начинал злиться, но Гермиона не успела ничего понять, как услышала щелчок и замерла в одном положении. Хуки открыл ей рот и понемногу начал вливать зелье так, чтобы она не захлебнулась.

Грейнджер пыталась закрыть рот, хоть как-то пошевелиться, но всё тщетно. Домовик применил магию, и противостоять ей она не в силах. Оставалось лишь глотать горькую жидкость.

Сон сморил её буквально мгновенно, стоило последней порции оказаться во рту.

Стало совершенно плевать на эльфа, плевать на обездвиженное состоянии и где она находилась. Глаза закрывались сами собой, и противостоять этому было сродни двигать скалу руками без применения магии.

***

— Она должна знать!

— Блять, первое, что она сделает — удушит нас голыми руками!

— Ты не можешь знать наверняка!

— Пусть спит. Хуки сделает ещё одну порцию.

***

— Долго она ещё пробудет в таком состоянии?

— Пока Целитель не подтвердит, что её мозгу больше ничего не угрожает.

— Всё настолько серьёзно?

— Твой отец объявился?

— Да. 

— Ты рассказал ему о Нарциссе?

— Ещё нет. Пока не время. Он присоединится к нам, если узнает о ней, но ещё рано. Люциус может натворить глупостей.

Грейнджер зашевелилась. Голоса, которые время от времени она слышала, казались смутно знакомыми, как и имена. Сознание возвращалось буквально на минуту, а после её вновь поглощала тьма.

Она находилась будто между землей и пропастью, совершенно не ощущая ни тела, ни даже саму себя в общем. Но в такие редкие моменты пробуждения чувствовала, как сила внутри постепенно нарастала.

В один момент стало казаться, будто всё нереально. Очередная ловушка Волан-де-Морта, где он завладел её сознанием и пытался играть с ней. Но прежде, чем она начинала развивать ход мыслей дальше, тьма вновь поглощала её.

***

— Мисс, Хуки принёс вам ужин.

Стук подноса о стол резко вырвал из длительного сна. Гермиона быстро села, тут же скривившись от боли в мышцах. Она испуганно озиралась по сторонам, не понимая, где находилась. Воспоминания оставались смутными — кажется, к ней кто-то заходил.

— Сколько я спала? — Грейнджер повернула голову в сторону эльфа, который раскладывал еду и приборы на стол, не обращая на неё внимания.

— Почти неделю, мисс. Хуки хорошо за вами ухаживал, хозяин похвалил.

«Хозяин»

Таинственный некто, кто запёр её здесь.

— Кто он?

— Он скоро сам вас навестит. Вам нужно набраться сил.

Эльф покачал головой, окинув Гермиону взглядом, и с щелчком исчез.

Грейнджер медленно опустила босые ступни на пол, превозмогая боль в мышцах, и встала. Крайне маленьких размеров комната напоминала подвальное помещение: обшарпанные стены, минимальный набор для жизни — кровать, стол, стул. Она оглядела себя: одежду сменили на пижаму.

Первый шаг дался с трудом, стало казаться, будто земная гравитация перестала быть родной, и ноги словно налились свинцом. Держась за стену, Гермиона двинулась в сторону двери, надеясь на выход. До неё было несколько шагов, и в обычной ситуации это заняло бы пару секунд, но сейчас она двигалась со скоростью только что родившегося гипогриффа.

Ручка показалась невероятно тугой, пришлось буквально навалиться на неё всем телом. Грейнджер вошла в комнату — это оказалась ванная.

— Мерлин…

Головокружение заставило остановиться и переждать, пока комната перестанет вращаться. Это напоминало ей состояние похмелья, когда они с Джинни в один из вечеров в Ракушке позволили себе достать припасы Рона. Не рассчитав с дозой, Гермиона выпила лишнего, после чего…

Грейнджер скривилась, когда вспомнила утро и рядом спящего Оливера. Самая большая ошибка, совершённая на тот момент.

Тело наконец обрело контроль над конечностями, и Гермиона шаг за шагом подошла к раковине. Она опустила взгляд, долго не решаясь взглянуть в зеркало. Ей было страшно увидеть себя.

Страшно наконец осознать, что она больше никогда не будет прежней.

— Ну давай же, — зашептала она самой себе. — Ты не можешь вечно бежать от самой себя.

Это больно, как содрать повязку с запёкшейся кровью.

Это больно, будто в один миг лишился самого важного.

Она медленно подняла глаза и тут же зажмурилась, когда увидела своё отражение.

Её больше не было.

Та Гермиона Грейнджер мертва.

Вместо неё теперь истощённая девушка с потухшим взглядом и израненным телом.

Вновь открыв глаза, она с жадностью вглядывалась в своё лицо, ища хоть что-то от той Гермионы, которая никогда и ни при каких обстоятельствах не сдавалась.

Которая могла без промедления броситься в бой и защитить слабых.

Которая всегда с горящим взглядом искала варианты победы и никогда не теряла надежду когда-нибудь вернуться в тот мир, которым он предстал перед одиннадцатилетней девчонкой.

Некогда пышная шевелюра превратилась в один сплошной колтун. Грейнджер провела рукой по жёстким волосам и сжала их.

Нет.

Она не позволит просто так себя сломать.

Кто бы ни был этим хозяином, где бы она сейчас не находилась — она найдёт выход и заставит всех Пожирателей пожалеть о каждой смерти.

Карие глаза смотрели с ненавистью в собственное отражение. Грейнджер не хотела видеть себя такой.

Не так много времени понадобилось, чтобы принять решение. Вся усталость испарилась, освобождая место для злости. Всё внутри клокотало, руки тряслись и тогда она сорвалась.

Гермиона, как ошалевшая, стала открывать все ящики в ванной. Искала что-то острое, что-то, что поможет избавиться от безобразного напоминания о пережитых моментах.

Найдя в нижнем ящике тумбы под раковиной ножницы, Грейнджер покрепче перехватила их и не задумываясь отрезала первую прядь. Перед второй замедлилась, замечая, как в уголках глаз скапливаются слёзы. Но она продолжила, сперва неуверенно, потом всё быстрее и быстрее. Волосы нескончаемым потоком падали вниз, а Гермиона всё сильнее захлёбывалась в слезах.

Ноги подкосились, и Гермиона резко села на пол, обхватывая руками голову. Ладони укололи варварски срезанные волосы, точнее то, что от них осталось. Она хотела заглушить эти эмоции, но теперь они так ярко ощущались. Сердце настолько сильно болело, что казалось, будто она уже мертва. Невозможно хранить в себе столько боли, она требовала выхода, заполняя собой всё тело.

Тихие всхлипывания переросли в воющие рыдания. Руками Гермиона обхватила плечи, представляя, что её обнимает мама… или папа… или Гарри и Рон. Но никого из них здесь не было и оставалось лишь рисовать в своей голове образы родных. Грейнджер набрала побольше воздуха в лёгкие и закричала что было сил.

Она летела в пропасть с самого высокого обрыва в мире и не могла уже остановиться. Никто не смог бы протянуть руку и вытащить её.

Она одна.

Гермиона глубоко и часто задышала, чувствуя как собственный организм не справлялся с нескончаемым потоком эмоций, что копились в ней долгое время.

Нужно больше воздуха. Его так остро не хватало.

Она приложила руку к груди, сердце заходилось в бешеном ритме, будто ещё немного и сможет проломить рёбра.

— Мерлин… помоги…

Ей хотелось, чтобы это всё закончилось, прямо здесь, на этом холодном полу, в этом непонятном помещении.

Ещё один крик, громче предыдущего. Ещё один приступ тупой боли по телу. Голосовые связки раздирало, в глазах темнело, а слёзы лились нескончаемым потоком.

Гермиона царапала ногтями лицо, хваталась за шею, не понимая, где источник этого кошмара.

Никогда ещё не было так больно.

В глазах потемнело, когда организм потерял остатки тех сил, что копил несколько дней. Голова Гермионы встретилась с холодным кафелем, и она отключилась.

***

— Ну пойдём, Гермиона, — конючила Джинни и тянула в сторону излюбленного местечка «Три мётлы».

— Джин, мне нужно вернуться в замок, — Грейнджер упрямо пыталась высвободить свою руку из цепкой хватки младшей Уизли.

— Ты и так там торчишь целыми днями! — возмутилась она и резко отпустила руку подруги, отчего та, не удержав равновесия, рухнула в сугроб.

— Джиневра! — Гермиона встала и попыталась вытряхнуть снег, одновременно одаривая рыжую убийственным взглядом.

— Ой! — пискнула Джинни и побежала в сторону паба.

Гермиона лишь покачала головой и смиренно поплелась за ней. Младшая Уизли была неисправима.

Зайдя внутрь, Гермиона расслабилась от тепла, которое тут же окутало всё её тело. Она расстегнула пальто и подошла к столику, где Джинни уже сидела с Гарри.

— Угомони свою девушку, пока я не заболела воспалением лёгких, — Грейнджер присела рядом с ними и кинула строгий взгляд на рыжую.

Гарри удивлённо изогнул бровь и посмотрел на возлюбленную, которая тихонько хихикала в кулак.

— Я просто окунула Гермиону в сугроб, — Джинни тут же увернулась от брошенного Гермионой шарфа. — Ну прости…

Грейнджер махнула на неё рукой, не в силах слишком долго злиться.

— Вам взять сливочное пиво? — вставая, спросила Джинни.

— Да, — кивнула Гермиона.

Грейнджер осмотрела паб, подмечая, что сегодня здесь довольно людно. Не удивительно, Рождество на носу.

— Тебе тоже всё это странно? — вдруг спросил Гарри.

Гермиона в недоумении уставилась на друга.

— Что именно, Гарри?

— Все вокруг веселятся, и только мы знаем правду.

Грейнджер на секунду зависла, потом закусила нижнюю губу, обдумывая ответ, и всё-таки кивнула, соглашаясь.

Да, всё было странным. С самого первого курса они постоянно попадали в неприятности. Дружба с Избранным была не так легка, но она всей душой любила Гарри, как брата, поэтому ни разу не допустила мысли, чтобы прервать общение.

— У них есть на это право. Пусть немного поживут, не зная о тех ужасах, которые мы пережили.

Поттер улыбнулся лишь уголками губ, а потом одарил широкой улыбкой Джинни, которая принесла сливочное пиво.

Да, у них есть время побыть немного счастливыми. Им так казалось.

***

Гермиона сидела в гостиной Гриффиндора и читала учебник по зельеварению, когда прогремел первый взрыв. Младшекурсники гурьбой посыпались с лестницы, оглушающе крича. Грейнджер тут же вскочила с места, чтобы найти Рона.

Он быстро сбежал по лестнице и сразу кинулся к Гермионе.

— Ты в порядке? Что произошло?

— Я не знаю, — Гермиона заозиралась по сторонам. — Где Гарри?

— Я не знаю, он не появлялся в комнате.

— Нам нужно его найти!

От быстрого бега по коридорам Хогвартса жгло лёгкие. Рону было значительно легче, он привык к нагрузкам на тренировках по квиддичу, а вот Гермиона даже на метле не летала, какой уж тут спорт. Её стихией были знания, а на другое просто не оставалось времени.

Во всей школе царил хаос, все ученики бежали в разные стороны, создавая давку. Немногие помогали другим, которые упали и теперь не могли встать. Рон и Гермиона заметили профессора Макгонагалл, которая быстрым шагом направлялась в сторону Астрономической башни. Они сразу же последовали за ней. Увиденное заставило Грейнджер крепко вцепиться в руку Рона, чтобы не упасть.

Дамблдор мёртв.

***

Резко распахнув глаза, Гермиона до крови закусила нижнюю губу, не давая сорваться слезам. Сны о прошлом были всё чаще, подрывая и так не идеальное моральное состояние. После них хотелось кричать, крушить всё вокруг или наложить Обливейт, ведь теперь никогда уже не будет так, как было раньше.

— Ты ела?

Голос раздался совсем рядом, отчего Гермиона вздрогнула и резко поднялась.

Малфой.

Он сидел в кресле, которое, вероятно, трансфигурировал из единственного стула. На его лице пролегли глубокие тени — результат долгих бессонных ночей.

— Нет.

Грейнджер не могла больше ничего ответить. Слова просто исчезли, взгляд гулял по его лицу, подмечая каждую деталь.

Он пристально наблюдал за ней, даже не шевелясь, просто ждал, что она сделает дальше.

Гермиона аккуратно опустила ноги на пол.

Он тоже встал.

Один её шаг.

И один его.

— Ты.

— Грейнджер… — он умолк на полуслове, когда заметил ярость в её взгляде.

А затем туман в голове, и Грейнджер занесла ладонь для пощёчины. Малфой успел перехватить её, но тут же кулак ударил его в грудь.

Ему не было больно. Он знал, что она там пережила и давал ей выпустить пар.

Гермиона наносила удар за ударом и захлёбывалась в слезах, крича о том, как ненавидит его и всех Пожирателей.

— Тебе нужно успокоиться, — Малфой сжал её руки в районе локтей, сильно прижимая к телу, не давая продолжить. — Прекрати, Грейнджер и осмотрись!

Он оттолкнул её, отчего Гермиона упала на кровать.

— Я рисковал всем, чтобы достать тебя оттуда. Но не для того, чтобы терять время на твои истерики!

— Думаешь, Волан-де-Морт пощадит твою семью?! Думаешь, он наградит тебя, если ты выведаешь информацию у грязнокровки? — она со злобой смотрела на него, готовая ко всему. Пусть он пустит Аваду в неё прямо сейчас. Ведь было столько догадок, кто мог оказаться спасителем, а на самом деле это был тот, кто никогда не будет на их стороне.

— Поговорим, когда ты успокоишься!

Малфой поджал губы, явно намереваясь добавить что-то ещё, но не стал. Он аппарировал прямо из комнаты, оставляя Гермиону наедине.

***

Спустя некоторое время опять появился Хуки с подносом. Еда выглядела аппетитно, но желания есть не было. Эльф долго причитал над тем, что Грейнджер сделала со своими волосами.

— Ведь сейчас есть много средств, чтобы вернуть им прежний вид.

Домовик резко подобрел к ней, в какой-то степени даже начал заботиться.

Гермиона всё время думала, зачем Малфою всё это. Почему он пошёл на такой риск и почему именно она, а не Гарри, оказалась спасена. Было бы намного разумней выбрать Избранного и начать диктовать свои правила.

Это оставалось для неё загадкой.

Она слишком устала, чтобы в очередной раз строить догадки, не было сил, чтобы даже встать, но урчащий желудок явно намекал, что пора бы что-то съесть, а не утолять голод зельями, которые Хуки вливал ей вместо еды, когда она упрямилась.

Гермиона не хотела чувствовать ничего. В голове раз за разом проносились события прошедших дней, и потом она пыталась закрыться от нахлынувших эмоций.

Грейнджер была нестабильна, и осознание этого пришло в тот момент, когда в очередной сеанс самоистязаний она потеряла контроль над магией. Выброс разнёс практически половину комнаты, оставив в целостности лишь кровать, на которой она сидела.

Теперь её способности были на уровне подростка, только что узнавшего о своих силах.

Маглорождённые дети узнавали о своих способностях в аккурат перед поступлением в Хогвартс, когда дети чистокровных могли уже годами практиковать заклинания и учиться самоконтролю.

Теперь она вернулась на несколько лет назад и чувствовала себя одиннадцатилетней девчонкой, которая только что разбила все стекла в доме. Именно после этого события пришло письмо из Хогвартса.

Кто мог знать тогда, что всё обернётся именно так: вместо жизни, наполненной волшебством и исполнением желаний, она будет балансировать на грани жизни и смерти.

Грейнджер тяжело вздохнула, оглядев разруху. Она не испытывала укол совести или панику, ей приходилось жить таким образом несколько недель, прежде чем бурлящая в жилах магия нашла свой умеренный ритм. Поэтому теперь ей только оставалось ждать и пытаться ускорить процесс, вновь вспомнив про самоконтроль.

Бросив взгляд на поднос с едой, Гермиона легла обратно в постель. Аппетит пропал, как и силы вообще вставать и хоть как-то двигаться.

Карие глаза следили за трещинами по стенам, изучая каждый узор, каждое столкновение двух линий, пока всё вокруг не превратилось в темноту.

Проснулась она в полной темноте, хотя отчётливо помнила, что именно светильник уцелел. Пошарив рукой по кровати, нащупав край, Гермиона встала. Двинулась в сторону ванной, держась за стену, дабы ненароком не наступить на осколки или щепки.

На мгновение её ослепил свет от Люмоса. На том же самом месте, где и в прошлый раз сидел Малфой. Грейнджер замерла, боясь представить что можно теперь от него ожидать, после её выходки.

Порой ей стало казаться, что Хуки помимо базовых зелий для восстановления подмешивал и успокоительное, потому что объяснить своё моральное состояние иначе она не могла. Гермиона стала слишком заторможенной, слишком спокойной, когда раньше только при мысли об Играх её накрывала истерика.

— Малфой. — Голос предательски дрогнул, когда Грейнджер решила первая пойти навстречу.

— Больше не будешь на меня кидаться? — он усмехнулся и взмахнул палочкой, чтобы зажечь светильник.

Комната озарилась светом, и последствия недавнего выброса оказались куда плачевнее, чем ей казалось на тот момент. Хотя эту каморку без окон даже это не могло испортить ещё больше.

— Магия… Я словно впервые ощутила её… — голос ломался, будто она и говорить разучилась.

— Я знаю и поэтому здесь. — Малфой встал и подошёл слишком близко, и в приличном обществе это было бы вторжением в личное пространство.

Он выглядел лучше, чем в прошлый раз. Глубокие тени уже не пролегали под глазами, волосы аккуратно уложены.

Гермиона рассматривала его и мысленно ругала себя, что в принципе задумалась об этом, когда вокруг весь мир полыхает. А она сидела здесь, неизвестно где, и думала о чёртовых идеально уложенных волосах Драко Малфоя. Зелья негативно действуют на её мировосприятие.

— Пусть Хуки перестанет поить меня успокоительными. Я вполне могу здраво мыслить! — Грейнджер сделала шаг назад, увеличивая расстояние между ними и обхватила руками плечи.

— Тебе они ещё необходимы. И их выписал целитель. Думаю, предписания специалиста стоит соблюдать? — он хмыкнул, увидев как она закрылась от него, будто опасалась, но глаза говорили об обратном — в них читался интерес.

Мерлин, Хуки действительно перебарщивал с дозировкой. Накаченная зельями Грейнджер вряд ли смогла бы рационально думать и вернуться в строй.

— Зачем я здесь, Малфой?

— Поэтому, — он сделал шаг вперёд и резко задрал рукав пижамы.

Глаза Грейнджер округлились и сердце зашлось в бешеном ритме. На предплечье была чёрная метка, но не яркая, как у остальных Пожирателей, а тусклая.

Увиденное не вызвало глубочайшего шока, но тем не менее чувства внутри вновь всколыхнулись. Гермиона почувствовала, как магия заискрилась на кончиках пальцев, требуя выхода.

Мерлин, неужели даже без палочки теперь будет так постоянно?

— Метка усиливает способности волшебника. Поэтому ты ощущаешь себя сильнее, чем раньше.

— Не лезь ко мне в голову! — злобно процедила Грейнджер. Она резко опустила рукав и отошла от Малфоя подальше.

— Твои эмоции тоже результат воздействия метки, но именно здесь ты пока в безопасности. — Малфой поднял руки и шагнул к ней. — Ты должна научиться себя контролировать…

— Я умею это делать!

— Мерлин, Грейнджер! Ты не представляешь, что метка будет делать с твоим разумом. Я пережил это, и сейчас именно я лучший вариант для тебя, чтобы справиться с этим!

— Именно из-за тебя… Из-за таких как ты я оказалась здесь! — Грейнджер отошла ещё дальше, пока не упёрлась в комод. — Я не хотела всего этого, но именно ты пустил Пожирателей в Хогвартс!

— Блядь, я знаю! Я прекрасно знаю, что сделал! И ты нихрена не знаешь обо мне, чтобы делать хоть какие-то выводы! — Малфой буквально подлетел к ней и схватил за руки, прижав их к её телу, так, чтобы она не могла вырваться. — Ты наблюдала, как твою мать пытают Круцио, только потому что твой отец облажался в очередной раз? Ты наблюдала, как твоих друзей пытают, потому что считают тебя трусом, неспособным выполнить задание? Я стал таким, потому что в этом была необходимость!

Грейнджер дёрнулась в его руках, но Малфой зажал её словно в тиски. Его всегда удивляло, как именно она могла буквально убить его всего парой слов. Каждый год в Хогвартсе их стычки заканчивались его капитуляцией, он не мог найти достойный ответ, чтобы ранить её ещё сильнее. Всегда проигравший был он.

Теперь они поменялись ролями, но вместо ликования он испытывал желание помочь и всё изменить.

— И ты должна подстроиться под новые условия. Иначе… — Малфой отпустил её. — Мы все погибнем.

***

В прошлый раз Малфой вновь ушёл разгневанный, и их перепалка не дала никаких результатов.

Гермиона стала ощущать себя хуже, будто все чувства разом пытались вырваться наружу. Так она поняла, что Хуки уменьшил количество зелий. Все эмоции ещё клубились глубоко в сознании, ища выход, но Грейнджер старалась не допустить срыва.

Проведя ладонью по срезанным волосам, она взглянула на своё отражение.

Сколько она здесь провела? Выглядеть она стала намного лучше, чем прежде, но прежней теперь уже никогда не станет.

Гермиона скинула одежду и ступила под горячие струи. Душ обжигал кожу, но приносил не боль, а облегчение, будто именно кипяток оказался волшебным средством от всего. Синяки по телу приобрели жёлтый оттенок и уже не пугали своим видом, а мышцы перестали ныть от каждого движения.

Грейнджер на автомате водила мочалкой по телу, пока не услышала грохот в комнате. Она пыталась не обращать внимания на чёрное пятно на предплечье, но глаза упорно его находили.

Наспех обернувшись полотенцем, понимая, что не успевала полностью одеться, она оглянулась, ища что-нибудь тяжёлое для защиты. Глупо, учитывая, что незваный гость может оказаться с палочкой, но лучше, чем ничего. Первое, на что упал взгляд — ножницы: ими не ударить по голове, но можно использовать как холодное оружие.

Она аккуратно приоткрыла дверь ванной комнаты, боясь оказаться застигнутой врасплох, и заметила лежащего на полу человека лицом вниз.

— Мерлин!

Это могла оказаться ловушка. Гермиона медленно двинулась вперёд, оставив дверь открытой, на случай, если придётся спрятаться. Она подошла к телу и пнула ногой, тут же шагнув назад, и выставила ножницы перед собой.

Неизвестный не реагировал, и тогда она набралась смелости и приложив усилия перевернула его на спину. Пожирательская маска устрашающе блеснула, заставив Гермиону отпрянуть.

Серебряная пластина была вся в крови, и под телом расплывалась бурая лужа. Грейнджер почувствовала дрожь в теле, прорези для рта и глаз в маске выглядели пугающе, но она всё же протянула руку, чтобы увидеть лицо того, кто смог пробраться сюда.

— Тео!

Малфой бурей пронёсся мимо неё, устремляясь прямиком к Пожирателю. Сорвав маску, он начал стаскивать мантию, обнажая вид на рану, из которой не переставая хлыстала кровь.

— Бадьян в комоде, Грейнджер!

Гермиона попятилась назад, прогоняя образы из головы. Булькающие звуки в лёгких возвращали её обратно в тот зал, где в агонии умирал отец. Лужа крови — в лес, где среди цветов гниёт тело Хлои.

— Быстрее, Грейнджер! — Малфой держал палочку над раной, стараясь замедлить рвущуюся наружу кровь.

Гермиона мотнула головой, сосредоточилась только на просьбе и быстро начала действовать. Бадьян нашелся сразу среди множества склянок в ящике комода, в который она так и не удосужилась ни разу заглянуть. Среди остальных зелий она заметила крововосполняющее и тоже захватила.

Малфой действовал решительно, будто делал это уже миллион раз. Получив от Грейнджер необходимое, понадобилось лишь пара минут, чтобы страшная рана начала затягиваться.

— Ты не должна была это увидеть. Грейнджер, если хоть одна живая душа за пределами этой комнаты узнает о Нотте…

— Я здесь как в клетке, Малфой, кому мне рассказывать?

— Завтра ты отсюда выберешься. — Он отлевитировал бессознательное тело Нотта в кровать и обессилено упал в кресло, что теперь неизменно стояло в углу.

— Ты вернёшь меня Волан-де-Морту? — голос дрогнул при упоминании чудовища. Гермиона старалась быть сильной, но после увиденного сейчас и того, что она пережила раньше — показаться слабой не постыдно.

— Нет. Здесь теперь оставаться опасно, — Малфой достал сигарету, прикурил от палочку и затянулся. Он расслабленно раскинулся в кресле, задрал голову вверх, устремив взгляд в потолок.

Грейнджер не решалась заговорить. Она стояла посреди залитой кровью комнаты, обернутая в полотенце и ждала пока Малфой объяснит в чём дело.

Она никогда не видела его настолько разбитым, её взгляд неотрывно следил за каждым движением Малфоя. Его мантия была в крови.

— Что…

— Не сейчас, Грейнджер. Обсудим всё завтра.

У них не осталось сил спорить. Гермиона не хотела усугублять своё положение, а Малфой просто пытался добиться её доверия. Шаг за шагом. Но чтобы их призрачный союз стал реальным, он кинул козырь из своей колоды:

— Ты в нашем убежище. Только здесь было безопасно до сегодняшнего момента, теперь нас могут раскрыть. И я реально рисковал всем, когда ввязался в эту игру, чтобы спасти тебя. Поэтому будь добра, оставь все вопросы на завтра.

Гермиона могла поклясться, что лёд между ними тронулся после этих слов. Что-то в его тоне напомнило ей о том, как он не единожды им помогал. Где-то внутри беспощадного убийцы ещё билось нормальное человеческое сердце, способное на правильные решения.

У противоположной стены появилась кровать, трансфигурированная из обломков стола, разрушенного её выбросом магии.

— Твоя кровать занята.

Малфой пристально посмотрел на неё, ожидая хоть какой-то реакции.

— Спасибо. — Грейнджер сильнее впилась пальцами в полотенце, борясь с внутренним сопротивлением не благодарить бывшего врага. — И за кровать, и за то, что спас.

Тень ухмылки отразилась на его лице, и он принял прежнее положение.

Гермиона аккуратно проскользнула в ванную, оделась и подперла спиной дверь. Оставаться наедине с двумя Пожирателями опасно, пусть и один из них вытащил её из самого пекла.

Благодарность ещё не значила безграничное доверие.

***

Гермиона провела не один час в ванной, вздрагивая от каждого шороха. Её сознание рисовало красочные картины того, как Пожиратели врываются к ней и смеются над ней, а затем утаскивают и бросают в ноги Волан-де-Морта. Он копается в её памяти, выбрасывая на поверхность воспоминания о смерти родителей и истязает разум вновь и вновь.

Она сама не заметила, как сон всё же сморил её, и Грейнджер не могла больше сопротивляться этому желанию.

Проснулась Гермиона в кровати, укрытая одеялом, а рядом никого не было. Комната была пуста.

Не осталось и следа от прежнего погрома, как и доказательств того, что вчера на полу лежал раненый Пожиратель.

Гермиона задрала рукав пижамы, провела пальцами по метке, будто не верила, что она реальна. Внутри все переворачивалось от осознания, что теперь она связана с Волан-де-Мортом. Его красные глаза будут её преследовать в кошмарах, а голос, пропитанный ядом, никогда не покинет разум.

Резко опустив рукав, Грейнджер встала и подошла к столу, где эльф оставил еду. И потому, как от неё шёл пар, было понятно, что использовалось заклинание Стазиса.

Впервые за все дни, проведённые в этой маленькой комнате, Гермиона действительно почувствовала сильный голод. Будто организм наконец смирился с тем, что стресс теперь вечный его спутник.

Грейнджер ещё раз оглядела пространство, всматриваясь в темноту по углам, и начала есть.

Она совсем не получала удовольствия от еды, челюсть двигалась на автомате, а язык будто заблокировал вкусовые рецепторы.

Мысли в хаотичном порядке проносились в голове, но одно Гермиона поняла точно:

Она в глубоком дерьме.

И совсем неважно, что Малфой вытащил её, никто не даст гарантий, что он не попытается использовать это в своих целях.

— Хуки… — Гермиона тихо прошептала, надеясь, что эльф явится на призыв. — Хуки!

Но она оставалась по прежнему одна, пока стены с каждой минутой давили всё больше, и желание вдохнуть свежий воздух становилось всё сильнее.

Паническая атака совсем не входила в её планы, необходимость собраться и наконец начать решать проблемы ощущалась всё сильнее.

— Хуки! — Гермиона зло стукнула кулаком деревянной поверхность стола, испытывая полную беспомощность, не в состоянии даже понять, какой сегодня день или отрезок дня.

Эльф появился слишком резко, заставляя подпрыгнуть на месте.

— Я услышал ваш зов, мисс. — Его большие уши виновато опустились, будто он провинившийся домовой, и сейчас его будет ругать хозяин.

— Где Малфой?

— Хозяин Драко отсутствует. Но он приказал Хуки выполнять любые ваши просьбы.

Грейнджер едва не подавилась слюной, когда поняла, что у неё есть свобода выбора, если это можно было так назвать.

— Мне нужен свежий воздух.

— Запрещено.

Эльф сжался под пристальным взглядом Гермионы.

Она внимательно наблюдала за ним и понимала, что что-то не так. Хуки был слишком напуган и вёл себя иначе.

— Что-то… — Гермиона сделала глубокий вдох и выдох. — Что-то случилось?

Она видела борьбу на лице эльфа. Он явно боялся честно ответить на вопрос. Хуки заламывал пальцы на руках, лишь бы не сболтнуть лишнего.

Грейнджер никогда не понимала тягу эльфов причинять себе вред, когда они не выполняли приказы даже вдали от хозяина. Она не собиралась применять к нему силу и, тем не менее, Хуки поглядывал на неё со страхом.

— Мне нужно знать. Я могу помочь.

Грейнджер попыталась придать своему голосу самый дружелюбный тон, который на данный момент могла изобразить. Её губы изогнулись в мягкой полуулыбке, заставляя эльфа ещё сильнее задуматься над нарушением приказа. Малфой наверняка запретил говорить Гермиона о чем-то, что она непременно захочет узнать.

— Хозяин Драко будет не доволен, мисс… — Из его рта вырвался рык, а затем эльф скороговоркой выпалил то, что держал в себе. — На приспешников Сами-Знаете-Кого было нападение. И хозяин попал под горячую руку, поэтому хозяин Драко сейчас на лечении.

Едва он произнёс последнее слово, как тут же с щелчком исчез, видимо боясь наговорить лишнего.

Гермиона открыла только рот, чтобы засыпать его вопросами, но так и осталась сидеть на месте, смотря туда, где только что был Хуки.

На Пожирателей напали? Неужели Орден начал действовать, пока она находилась здесь?

— Мерлин… — Гермиона прижала пальцы к губам, сдерживая всхлип.

Это ведь мог быть Гарри. Оба его лучших друзей пропали, он мог найти Рона, но до неё ему не добраться. Она сама понятия не имела, где находится.

Зачем Малфой вытащил её? Каков его план и какую роль она сыграет?

Слишком много вопросов и ни одного ответа.

Во что бы ни стало, Гермионе нужно было выбираться. Доступа к палочке не было и единственной надеждой оставалась беспалочковая магия, которая всегда давалась ей с трудом. Только чистокровные волшебники владели таким даром в полную силу.

Но Грейнджер придётся попытаться, иначе жизнь друзей окажется в опасности.

***

День за днём Гермиона тренировалась. Изматывала себя до адской боли в мышцах и кровотечений из носа, чтобы ощутить силу, бурлящую внутри.

Хуки появлялся с подносом еды и больше не разговаривал с ней, но благодаря ему она хотя бы понимала, что настал новый день, и могла понимать, сколько прошло времени.

Двадцать один день проведённый в маленькой комнатушке, и постепенно её разум терял ту ясность, которую она обрела после восстановления.

Навязчивые мысли следовали за ней по пятам, что бы Грейнджер не делала: упражнялась в беспалочковой магии, ела, принимала душ — везде тоненький голосок в голове нашёптывал, что она бесполезная. И самым лучшим решением стало бы оборвать собственную жизнь. Однако она боролась, вспоминая, что смогла пережить игры, дала отпор всем, кто пытался её убить, и не струсит, когда окажется лицом к лицу со своим истинным врагом.

Малфой больше не появлялся, и внутри зарождалась тревога — никто не знал где находилась Гермиона и если его убили, то ей придётся провести остаток жизни здесь. Но потом появлялся Хуки с новой порцией еды, и эти мысли отступали — если эльф всё ещё ухаживал за ней, это значило, что его хозяин жив.

На утро двадцать пятого дня, после неудачной попытки аппарировать, Гермиона твёрдо решила увидеться с Малфоем.

Он должен дать ей ответы, и в этот раз она его выслушает.

Хуки появился вскоре после её пробуждения с корзиной в одной руке и подносом в другой. Оставив еду на столе, он отправился в ванную, где раздался звон склянок.

— Хуки, — Гермиона встала с постели, всё ещё ощущая головокружение после своих занятий, и двинулась ему на встречу.

Эльф выглянул из-за двери и уже собирался щёлкнуть пальцами, чтобы исчезнуть, как Грейнджер вскинула руки ладонями вперёд, останавливая его.

— Мне нужно поговорить с ним… — она запнулась, а затем заговорила тише, будто боялась произносить это вслух. — Я схожу здесь с ума в одиночестве. Мне нужно увидеть его и узнать, что происходит.

Хуки сжал губы в тонкую линию, и Гермиона приготовилась вновь услышать отказ, но вместо этого эльф кивнул.

— Я передам хозяину Драко вашу просьбу, мисс.

Грейнджер выдохнула, понимая, что всё это время ожидала ответа затаив дыхание. Это были первые произнесённые слова эльфом за столь долгое время.

У неё появилась надежда.

Но это чувство столь же окрыляющее, сколь и губительно.

***

Гермиона лежала на полу в осколках от тарелки, которая осталась после ужина. Её сердце стучало так сильно и быстро, что было готово выскочить из груди. На лице сияла улыбка, даже не смотря на боль от порезов — но она справилась. Смогла аппарировать из одного угла в другой, на большее просто не хватило сил.

— Мерлин… — она со стоном приподнялась, опираясь на ладони, и оценила принесённый себе ущерб.

Руки изрезаны, ноги испачканы в крови, и Гермиона не знала, где её источник.

Грейнджер медленно встала на ноги, чувствуя, как осколок в стопе впился сильнее.

— Всё не так уж и плохо. — она усмехнулась, оглядывая себя.

Первым делом она открыла ящик комода в поисках бадьяна, он наверняка здесь оставался после прошлого раза, когда окровавленный Нотт ввалился в её «тюрьму». Найдя заветную склянку, Грейнджер отправилась в ванную.

Выкрутив кран с горячей водой на максимум, она поднесла лицо под струи, ощущая, как мурашки забегали по телу. Кровь потоками устремлялась в слив, а Гермиона ощущала невероятную легкость впервые с того времени, как отправилась с Роном на задание.

Намылив голову шампунем, который принёс Хуки, она задумалась: где был сейчас Уизли? Что с ним сделали, когда взяли в плен? Страдал ли он так же сильно, как она?

Сердце упрямо твердило, что лучший друг жив, и с ним всё в порядке, но разум призывал быть реалисткой и рассчитывать на то, что ему нужна помощь, которую она должна оказать.

Гермиона не знала, как долго пробыла под обжигающим кипятком, но когда почувствовала, что перед глазами заплясали чёрные пятна, закрыла воду и обернулась в полотенце. Проведя рукой по запотевшему зеркалу, она наконец смогла взглянуть в своё отражение без ненависти и жалости к себе.

Мокрые волосы обрамляли её лицо, которые когда-то каскадом спадали ниже плеч. Вид уже не был таким болезненным, а сегодняшняя удача добавила блеск в глазах.

Она снова хотела жить.

Хотела победить Волан-де-Морта.

Обрести наконец покой в мире, который стал для неё вторым домом.

После того, как Гермиона вытащила осколок тарелки и обработала порез мазью, на её плечи навалилась усталость, будто она несколько часов тренировалась с Роном.

Едва её голова коснулась подушки, как она провалилась в сон.

***

Драко

Он знал, что Грейнджер упряма и любыми способами добьётся своего. Малфой избегал с ней встреч, пока не будет уверен, что она готова.

И то, что поведал ему Хуки, давало пищу для размышлений. Эльф застал её спящей, но судя по разгрому в комнате, магия набирала свои обороты. Скоро станет опасно держать её там, как только Грейнджер вернёт былую силу — Волан-де-Морт отыщет её.

Драко устало откинулся в кресле, наблюдая за огнём в камине. Огонь потрескивал, выплёвывал искры в темноту, извивался в заточении каменных стен — это притягивало.

Коснись Драко огня, будет ли больно? Сможет ли он чувствовать боль, как раньше?

Спина неприятно заныла, и Малфой сел ровнее, стараясь не прижиматься к спинке кресла.

Наказания Волан-де-Морта всегда были болезненными, но не убийственными. Тёмный Лорд знал, что Малфои нужны ему, а потому их смерть не была его целью. Просто показательная «порка», чтобы другие не забывали, кто здесь главный.

Драко наклонился чуть вперёд, вытянув ладонь, и огонь лизнул сперва один палец, а затем другой.

Больно. Не достаточно больно.

Подавшись ещё ближе, Малфой почувствовал жжение по всей коже кисти. Мази уберут все следы, но чувство эйфории, зарождавшееся в груди, останется надолго.

Он мог ещё чувствовать.

Ему было больно. Адски больно.

С шипением выдернув руку из объятий огня, он осмотрел красную кожу, где несомненно вскоре появятся волдыри. Воздух наполнился запахом жжённой плоти и волос, чертовски отвратительный аромат.

Покачав стакан огневиски в другой руке, Драко залпом выпил оставшуюся жидкость и призвал эльфа.

Хуки появился практически бесшумно, остановился в темноте, ожидая приказаний.

— Бадьян.

Домовой эльф незамедлительно исполнил поручение, когда он протягивал мазь, Драко заметил, как дрожали его руки.

— Как Грейнджер?

— Она всё ещё спит, хозяин Драко. Но…

Малфой нанёс бадьян за участок обгорелой кожи и зашипел. Боль отдавала во всю руку, и он едва не выронил пузырёк.

— Что?! — рявкнул он, но тут же глубоко вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. Боль туманила разум, но в то же время и дарила наслаждение, давая возможность забыть о длинных порезах на спине и зияющей дыре в сердце.

— Я чувствую, как метка становится сильнее… — престарелый эльф запнулся на последнем слове, произнеся его едва слышно.

— Сколько у нас времени?

— Не больше пары дней.

— Блядь.

Бадьян полетел в камин, и мазь зашипела, растворяясь. Драко вскочил на ноги, нервно зашагал по комнате.

— Забини появлялся?

— Нет, хозяин.

— Ты свободен.

Эльф с щелчком исчез, а Малфой запрокинул голову к потолку, оставаясь неподвижным. Слишком быстро. Он может найти её прежде, чем Драко успеет завершить начатое.

Грейнджер была нужна, но её связь с Волан-де-Мортом росла слишком быстро. Драко нужно было ещё немного времени, но его оставалось так чертовски мало, что хотелось рвать на себе волосы и кричать. Именно от таких эмоций он бежал. Они были разрушительны. Они губили разум похлеще опытного легилимента, который не заботился о сохранного здравого рассудка своей жертвы.

Опять накачивать зельями Грейнджер, чтобы она спала?

Это не выход. Она откажется сотрудничать с ним, если вновь окажется без сознания и без контроля над собой.

Но у него был козырь в рукаве, который он мог разыграть.

Драко вновь плюхнулся в кресло, поставил локти на колени и обхватил голову руками.

Чтобы он имел преимущество — придётся сильно рискнуть.

***

Гермиона

Дурное предчувствие резко вырвало Грейнджер из крепкого сна. В последнее время она спала практически без кошмаров и стала чувствовать себя гораздо лучше, но большинство эмоций так и оставались заперты глубоко внутри, грозясь сорваться огромной лавиной и разрушить все защитные стены.

Гермиона чувствовала, как с каждым днём нечто тёмное всё сильнее разрасталось глубоко внутри. Темная метка становилась ярче, эмоциональная нестабильность по отношению к сложившейся ситуации.

Почему-то перед глазами всё чаще вспыхивал усталый взгляд Мафлоя, его ухмылка и глаза цвета стали, вызывающее желание приблизиться и утонуть в их глубине.

Грейнджер помнила его предостережения об эмоциях и силе, которые может вызвать связь с Волан-де-Мортом. Поэтому не сильно удивилась появившемуся влечению к Малфою — это были не истинные чувства, лишь уродливая маска, как та, что носили Пожиратели.

Прошло слишком много времени с его последнего появления, и Гермиона начинала переживать о том, что никогда отсюда не выберется. Малфой говорил, что оставаться здесь опасно, но тем не менее — она до сих пор была здесь и жива.

Порой ей казалось, что она сходит с ума — за прошедшие три дня её волосы стали на порядок длиннее и доставали теперь почти до плеч. Даже с учетом магических способностей и возможностей её тела, такое не было возможным. Должно было пройти минимум полгода, чтобы они так отросли.

Гермиона чувствовала себя сильнее, чем прежде, и теперь добавила силовые упражнение в дополнение к беспалочковой магии, которая постепенно давалась всё лучше. На данный момент она могла уже зажечь светильник, не вставая с кровати. Или призвать книги с комода, которые Хуки оставлял ей, чтобы скрасить заточение.

Она оставалась в тюрьме, но теперь это выглядело иначе — не так как у Пожирателей. Постепенно мысли кружились только в одном направлении — Малфой действительно её спас. Его мотивы оставались неизвестны, но если бы она оставалась в руках Волан-де-Морта до сих пор, то вряд ли бы дожила до конца года.

Шум в комнате заставил Гермиону вздрогнуть.

Малфой остался стоять неподвижно, наблюдая за ней с другого конца комнаты.

Грейнджер натянула одеяло повыше, испугавшись его взгляда.

Она никогда раньше не видела такой всепоглощающей свирепости. Его глаза буквально горели от злости, и сталь в радужках превратилась в нечто опасное, необъяснимое, отчего хотелось бежать на край земли и спрятаться как можно дальше.

— Малфой… — её голос надломился на последнем слоге. Гермиона не могла понять, почему вдруг почувствовала настолько сильный страх.

— Я верну тебя в Ракушку.

Гермиона неверяще уставилась на него. Откинула одеяло и встала, каждый шаг приближал к нему, и тёмная аура, окутывающая Малфоя, просачивалась в её тело.

— Что ты хочешь взамен? — шёпот разрезал напряжение повисшее в воздухе. Она чувствовала себя оленем в свете фар — понимала исходящую опасность, чувствовала каждой клеточкой своего тела, и всё равно шагала навстречу злу.

— Ты должна будешь сделать кое-что.

Малфой шагнул вперёд, и свет упал на его мантию.

Он был полностью в крови, лишь его лицо оставалось чистым.

Опустив взгляд ниже, Гермиона заметила, как красные капли стекают с его пальцев, образуя небольшую лужу на полу. Дрожь пронеслась по всему телу, и тошнота подкатила к горлу.

— Ты должна найти крестраж, который Грюм прячет там.

— Грюм? — Гермиона непонимающе уставилась на него, пытаясь не смотреть на кровь под его ногами.

— Не задавай слишком много вопросов, Грейнджер. Я не в том настроении, чтобы давать тебе ответы. — его тон сквозил злобой, и его шаг вперёд заставил Гермиону отступить назад. — Одевайся. Хуки оставил одежду в ванной.

Гермиона стремглав бросилась к двери, желая наконец избавиться от оков вечной пленницы, покинуть это место навсегда.

Надев на себя принесённые эльфом вещи: чёрные брюки и водолазку, она на мгновение помедлила, прежде чем открыть дверь. Всё это никак не укладывалось в голове. У Грюма был крестраж? Почему он его не уничтожил?

— Быстрее, блядь!

Громкий удар в дверь вывел из оцепенения. Сердце бешено колотилось где-то в горле, перекрывая доступ к кислороду.

«Держись. Осталось немного», — Гермиона пыталась задержать подступающую панику.

Ещё один стук заставил её буквально вылететь из ванной.

Малфой сразу схватил её за руку и аппарировал, ощущение, скручивающее внутренности, было последним перед тем, как они исчезли.