***

Внутренности скручивало и выворачивало, пока Малфой переносил их. Она совершенно была не готова к перемещению, и настоящая удача, что её не расщепило во время аппарации.

Ощутив под ногами твёрдую землю, Гермиона резко побежала вперёд, пока Малфой на мгновение отпустил её. Она использовала все силы на то, чтобы оказаться как можно дальше от него. Его слова всё ещё звучали набатом в мозгу:

Ты должна найти крестраж, который Грюм прячет там.

Неужели все её догадки оказались правдой?

С холма, на который они аппарировали, был виден коттедж и огни из окон. Внутри кипела жизнь, не смотря ни на что. Было ощущение, что Гермиона никогда и не покидала это место, вдруг стало так легко, всё вокруг ощущалось родным.

Свежий воздух опьянял, даря ощущение лёгкости и подпитывая желание быстрее бежать. Лишь бы не возвращаться в тесную комнатушку со спёртым воздухом.

Вдруг перед ней промелькнула чёрная тень, и Гермиона ощутила, как кто-то схватил её за талию. Она взбрыкнулась, пытаясь выбраться из оков, и наклонила голову вперёд, а затем резко назад, с удовлетворением отметив, что услышала характерный для ломающегося носа хруст.

— Блядь, ты ненормальная!

Голос Малфоя раздался сзади, а затем он разжал руки.

— Какого чёрта, Малфой?! — Гермиона резко развернулась в его сторону и отступила назад, увеличивая между ними расстояние. — Ты отпустил меня!

— Я тебя не отпускал. Ты просто должна следовать грёбанным указаниям! — он скривился и провёл рукой по губам, размазывая кровь, льющуюся из носа. — Я думал, ты умнее и уже поняла свою роль.

В сгущающихся сумерках его кровавая улыбка больше наполнила оскал хищника, готового к атаке на свою жертву.

— Роль? — Гермиона отступила ещё на пару шагов. — Ты держал меня взаперти, потом просто решаешь вернуть меня в Ракушку. И как, по-твоему, я должна догадаться о твоих планах?!

— Просто найди то, о чём я тебе сказал. И возьми это, — Малфой засунул руку в карман брюк и вытащил светящийся пузырёк. — Это поможет какое-то время держать его в неведении. Он может почувствовать тебя через метку, но благодаря защите Ракушки и этому зелью не поймет, где именно ты находишься.

Гермиона тяжело вздохнула и прикрыла глаза.

Мерлин, она совсем забыла про метку, что теперь уродливо извивалась на её предплечье. Её разум настолько опьянён вновь обретённой свободой, что всё остальное резко отошло на задний план. Грейнджер сглотнула образовавшийся ком в горле и, открыв глаза, вытянула руки ладонями вверх, не желая подходить ближе к Малфою.

Он подкинул его вверх, целясь прямо в неё, но в последний момент её руки дрогнули, и пузырёк угодил в траву.

— Грейнджер, — его низкий утробный смех прокатился по холму, — ловцом ты точно не станешь.

Она бросила злобный взгляд на него, но, быстро подняв флакон, крепко сжала его в руке и постепенно стала отступать по направлению к коттеджу. С каждым шагом её уверенность росла, и, отойдя на приличное расстояние, Гермиона бросилась бежать.

— Я скоро вернусь за тобой.

Не угроза.

Обещание.

***

Грейнджер влетела в коттедж, словно ураган. Дверь жалостливо скрипнула от силы удара, которую она вложила, когда открывала её, стремясь быстрее попасть внутрь. С кухни тут же послышался шум, а потом какая-то возня. В проёме показалась Джинни. Сердце Гермионы защемило от вида подруги. Та была вся растрёпанная и с огромными синяками под глазами.

— Мерлин, — выдохнула Уизли, а потом её глаза стали наполняться слезами.

Гермиона наблюдала за ней, но не могла сдвинуться с места. Ноги будто приросли к этому дощатому полу, они стали свинцовыми, она их практически не чувствовала. Радость смешалась с другими эмоциями. Калейдоскоп чувств разрывал её изнутри. 

— Гермиона, — тихо прошептала Джинни.

Грейнджер вздрогнула, словно только сейчас пришла в себя, и сделала первый нерешительный шаг. Уизли пристально наблюдала за ней. А Гермиона не могла поверить, что всё это реально, просто казалось, что сейчас она моргнёт, и это окажется лишь игрой разума.

Ураган, по имени Джинни Уизли, буквально снёс её. Пока она пыталась делать первые шаги, Джин сама подлетела к ней и стиснула в крепких объятиях.

— Мерлин, Гермиона, — тихие всхлипы раздались где-то в районе шеи.

Цитрусовый аромат ударил в нос, пока Гермиона боролась с подступающими слезами, уткнувшись в копну рыжих волос. Взгляд заскользил по таким знакомым стенам, по мебели, а потом она резко выдохнула и всё же прижала к себе ещё крепче Джинни. Такая родная и любимая подруга, которую она считала сестрой, сейчас была рядом.

Уизли отстранилась и посмотрела на неё опухшими от слёз глазами.

— Тебя не было так долго… — её руки на плечах Гермионы сжались сильнее. — Но я верила… Я знала, что вы живы! Где Рон и Гарри?

Гермиона смотрела в карие глаза подруги и понимала, что просто не может вывалить всё это на неё. Сердце защемило при упоминании друзей. Она не знала, где они. Она не знала, были ли они ещё живы.

— Гермиона… — глаза Джинни сузились, нижняя губа исчезла за ровным рядом белых зубов. 

— Джинни, — Грейнджер покачала головой. — Я… Я не знаю, где они.

Тихий всхлип вырвался из груди Уизли. Она отошла от Гермионы, прижав ладонь к тому месту, где билось её сердце, которое прямо сейчас разбивалось на тысячи осколков.

— Нет! Нет! Нет! — Джинни медленно опустилась на пол, поджав ноги, приземляясь на пятки. Она мотала головой из стороны в сторону в отрицании. — Он говорил мне. Он сказал, что видел ваши тела. Я ему не поверила, сказала, что он лжёт. Ты ведь здесь, Гермиона… Гарри и Рон тоже должны скоро появиться.

Джинни метнула взгляд к двери, будто сейчас они оба возникнут на пороге.

Гермиона медленно опустилась рядом на колени, притянула к себе Уизли и заключила в утешающие объятия, которые нужны были им обеим. Громкий крик пронзил тишину, а затем ещё один, когда Грейнджер ещё крепче прижала к себе Джинни в попытке успокоить.

Слёзы обжигали щёки, зрение становилось размытым, но Гермиона была сфокусирована лишь на подруге, которая, казалось, потеряла целый мир.

Чуть позже они лежали на одной кровати, прижавшись друг к другу. Джинни выплеснула так много слёз, что организм просто отказывался находиться в сознании.

Грейнджер лежала, уставившись в потолок. Не чёрный и обшарпанный, а белый и чистый. Тяжесть последних часов давила на плечи, сон не приходил, а мысли метались в голове в сумасшедшем ритме.

Все члены штаба были на задании, а Грюм отправился на собрание командиров. Это удалось выяснить в те секунды, когда Джинни наконец обретала мимолётный контроль над собой.

Знал ли Малфой об этом, когда решил отправить её сюда именно сегодня? 

Что она скажет остальным, когда они вернутся?

Так ли это важно, когда, возможно, самый главный предатель был прямо у них под носом?

***

Обжигающе горячий кофе проник в пищевод, скручивая все внутренности от боли. Но это была самая нужная вещь в данный момент. Кухня Ракушки не изменилась с того момента, когда Гермиона сидела здесь в последний раз. До того, как ей пришлось бороться за свою жизнь и довериться, хоть и не полностью, врагу. 

Грейнджер размышляла над словами Малфоя, над тем, как ей найти чашу. Ей нужен был Гарри и его способность чувствовать крестражи.

Ещё глоток. И боль от осознания, что её лучший друг, тот кого она могла считать своим братом — мог быть мёртв — сменилась другой. 

Чистый разум — то, в чём Гермиона отчаянно нуждалась в данный момент, но данная привилегия так трудно давалась. 

У неё было слишком мало времени, чтобы обыскать весь коттедж, но достаточно, чтобы попытаться взломать комнату, которую Грюм использовал как свой кабинет. Там должны быть зацепки. Почему именно он хранил крестраж? Откуда он его взял? 

Туманные объяснения Малфоя начинали действовать на нервы. Либо он сам ничего не знал, либо хотел использовать её как свою марионетку. Почему она должна следовать его приказам?

Гермиона раздражённо сжала руку в кулак, отчего рядом стоящая чашка с кофе разлетелась на осколки, заливая тёмно-коричневой жидкостью поверхность стола.

— Отлично! — стул с грохотом упал на пол, когда Грейнджер резко встала и потянулась к тряпке. 

Именно в этот момент со стороны гостиной послышались хлопки, а затем крики. Гермиона на мгновение замерла, а потом схватила со столешницы кухонный нож и медленно двинулась к источнику звука.

Там творился настоящий хаос. Трое раненых членов Ордена корчились на полу от боли, пока мадам Помфри на своих плечах тащила ещё одного к дивану. С его руки на пол капала кровь, а лицо превратилось в кровавое месиво.

— Помоги им, — прохрипел тот, кого Помфри тащила. Из-за слипшихся волос, обрамлявших его лицо, Гермиона не могла понять кто это. — Я в порядке.

— Вуд, молчи. Не трать силы понапрасну! — Целительница усадила его на диван и приложила к его ране на плече ткань. — Побудь здесь, мне нужно вернуться.

Мадам Помфри исчезла, а Гермиона бросилась к Оливеру, роняя по пути нож на пол.

— Оливер… Оливер! — Грейнджер присела на корточки, заглядывая ему в лицо. — Что случилось? 

— Грейнджер?! — его глаза округлились от шока, но он закашлялся, и изо рта потекла струйка крови прежде, чем он успел произнести что-то ещё.

— Не надо. Молчи. Я помогу тебе!

Гермиона резко поднялась и подбежала к столу, где стояли склянки с зельями, чистые бинты и мази.

— Крововосполняющее и бадьян. Бинты и ножницы…

Она шептала себе под нос, пока перебирала флаконы в поиске заветных надписей. Руки дрожали, глаза бегали от одной этикетки к другой, пока она не выудила нужные зелья. 

Оливер балансировал на грани сознания, когда она упала перед ним на колени, ударяясь ими. Не обращая внимания на вспыхнувшую в костях боль, Гермиона начала разрезать рубашку Вуда. Аккуратно оттянув пропитавшуюся кровью ткань, она замешкалась на секунду от вида его раны.

Оливер тихо застонал, пока Грейнджер открывала себе больший обзор, снимая отрезанный рукав. 

— Я сейчас помогу тебе. Пожалуйста, не теряй сознание. Борись!

Первая капля упала на рваную по краям рану, и Оливер зашипел от боли, дергаясь в крепкой хватке Гермионы. Она сильнее сжала пальцы на его предплечье и продолжила обрабатывать рану. Кожа постепенно стала стягиваться, оставляя ярко-красный рубец на этом месте. 

Вуд тяжело дышал, отклонившись назад на спинку дивана. Гермиона дрожащими пальцами откупорила крововосполняющее зелье. Зажав его щеки пальцами, она заставила Оливера приоткрыть рот, отмечая, что он не сопротивлялся её манипуляциям. Она медленно вливала зелье за его щеку, чтобы он не захлебнулся и следила за тем, как его кадык двигается, когда Вуд проглатывает жидкость.

Его жизни ничего больше не угрожало. По крайней мере, цвет его лица больше не был желтоватым, и дыхание стало более ровным, хоть и тяжёлым. Оливеру нужен был покой.

И тогда какофония звуков дошла до её ушей. Гермиона выпрямилась, понимая, что настолько сосредоточилась на спасении Оливера, что отключилась от окружающей их реальности. 

Мадам Помфри появилась как раз в этот момент, когда Гермиона широко раскрытыми глазами смотрела на Грюма, который появился в дверях и смотрел на неё, будто она восстала из мёртвых.

Помфри перевела взгляд от Гермионы к бессознательному Оливеру и замерла на месте. 

Аластор резко вскинул руку с палочкой, и Грейнджер отлетела к стене, а затем её окутала темнота.

***

— Мисс Грейнджер, как вы себя чувствуете? — заботливый голос мадам Помфри заставил Гермиону разлепить глаза. Она несколько секунд непонимающе моргала, а потом, наконец, заметила целительницу рядом с кроватью. 

— Сколько я проспала? — голос после сна был хриплым, язык отказывался шевелиться и складывать звуки в слова, но Грейнджер пыталась придти в себя.

— Около суток, дорогая, — мадам Помфри пощупала её лоб, а потом взяла в руки палочку и прошептала заклинание, которое ей показало состояние организма девушки. — Твои показатели по верхней границе нормы, но ничего такого, о чём стоило бы сейчас переживать.

— Где Грюм? — проигнорировав факты о её состоянии, спросила Гермиона.

—Он сам скоро к тебе поднимется, — мадам Помфри тяжело вздохнула и ещё раз взмахнула палочкой, а потом нахмурилась. — Скажи мне, тебя подвергали каким-то заклинаниям?

Гермиона тяжело сглотнула, а потом кивнула. 

— Каким?

— Круциатус.

Мадам Помфри ахнула, прижимая одну руку к груди, а потом её лицо приняло сочувствующее выражение.

— Мне искренне жаль, что вы — молодые люди — подвергаетесь таким испытаниям. — Помфри покачала головой. — Хотела бы я, чтобы эти стены больше никогда не видели крови.

— Что произошло в гостиной?

— Аластор решил перестраховаться на тот случай, если тебя послали как шпиона. — Помфри недовольно поджала губы. — Это его вечный метод — сперва нападай, а потом выясняй. Ты слишком сильно ударилась головой, поэтому головокружение и тошнота могут преследовать тебя ещё несколько дней. Я дам зелье, чтобы симптомы были не такими сильными.

— С Оливером всё хорошо?

— Ты вовремя помогла ему. Я не могла заняться всеми разом, и нужно было ещё вернуться за одним раненым. К сожалению, моё промедление могло стоить ему жизни. Он потерял слишком много крови.

Гермиона удовлетворённо кивнула.

— Но Грюм… — мадам Помфри отвела взгляд. — Он приказал не выпускать тебя из комнаты, пока он не убедится, что ты по-прежнему предана Ордену.

— Что?! — Грейнджер резко села, и схватилась руками за голову, когда комната завращалась вокруг неё.

— О, осторожнее, — Целительница протянула было руки, чтобы остановить Гермиону от резких движений, но наткнулась на чёрную метку, выглядывающую из-под рукава кофты.

Грейнджер проследила за взглядом и спешно опустила ткань ниже.

— Всё не так, как кажется.

— Что они с тобой сделали, дитя…

Помфри сочувственно покачала головой.

— Если бы я не увидела, как ты спасла жизнь Оливеру, то поверила бы Грюму, что ты больше не сражаешься на стороне добра. Но я знаю тебя, Гермиона. Не забывай, на чьей стороне ты воюешь.

Грейнджер удивлённо посмотрела на целительницу. Она ожидала чего угодно: презрения, страха перед тем, кем она стала, но никак не сочувствия.

— Точно ли мы на стороне добра, мадам Помфри? — Гермиона покачала головой, больше не зная во что верить.

Ответом ей послужила тишина.

***

Драко

Он ждал пока комната перестанет кружиться, прежде чем подняться с пола. Слишком много перемещений за последние пару часов. Драко чувствовал, как сознание слабело, мышцы горели от чрезмерных нагрузок. 

Но он ещё не закончил.

Те двое, которых он убил до того, как отправиться за Грейнджер, были лишь началом. Оставалось подать это Волан-де-Морту под соусом предательства. Теперь его целью был последний Пожиратель, который с каждым днём всё больше подозревал его, но у того нихрена не было. И просто так он не мог заявиться «на ковёр» к Тёмному Лорду, не имея на руках доказательств.

А у Драко они были.

Именно Грэхем Монтегю был тем, кто вытащил Грейнджер с игр. Это ему пришлось стать марионеткой Малфоя под Империусом.

Сукин сын даже не подозревал, как близко подобрался к правде и что на его спине уже красовалась огромная мишень.

Малфой одним движением поднялся на ноги, игнорируя вспыхнувшую боль по всему телу, и медленно двинулся к комоду. Зелья стали неотъемлемой частью его жизни, он принимал их на обед, завтрак и ужин, а иногда и чаще. Такова была реальность нынешней жизни, и именно от этого он пытался сбежать, прихватив свою мать.

Нарцисса…

Она не должна была страдать из-за своего никчемного мужа, которому не хватило гордости отказать ещё молодому Тому Реддлу. Именно благодаря поддержке Люциуса Малфоя другие чистокровные семьи присоединились к нему.

Драко не был одним из тех, кто с распростёртыми объятиями бы принял всех грязнокровок или полукровок, но существовали другие способы контролировать тех, кто получил своё место не из-за чистоты крови.

Однако всё изменилось около полугода назад, когда Драко застал мать бледную, стоящую на коленях перед клумбой с ярко-алыми розами и срывающую их голыми руками. Слёзы катились по её щекам, а ладони и запястья кровоточили. Тогда Драко понял — она сломалась.

Он больше не хотел видеть страдания матери. Ему пришлось надолго закрыться в себе, стать наблюдательней, чем раньше. Подмечать каждую слабость Волан-де-Морта. А когда стало известно о том, что Том всё же решил провести нелепые игры, которые должны были поднять боевой дух его приспешников — план зародился сам собой. Малфою нужно были лишь найти пешку, способную играть по его условиям.

Каково же было его удивление, когда во время презентации участников он заметил Грейнджер. Стоило огромных усилий ничем не выдать себя, но в душе он ликовал. Никто не смог бы выполнить эту работу лучше, чем «золотая девочка». Но она никогда бы не пошла на это добровольно, нужно было лишь подтолкнуть её.

По части пыток разума ему не было равных, но это должен бы сделать не Драко. Кто-то другой, кого она будет ненавидеть. 

Но в игру вступила Белла, а от его сумасшедшей тётки можно было ожидать чего угодно. Но и здесь Грейнджер не сломалась, хотя её изрядно потрепало. 

Тогда Драко окончательно понял, что лучшей кандидатуры и быть не может. 

Оставалось дело за малым — сыграть в игру по типу кнута и пряника.

Волан-де-Морт — кнут.

Драко Малфой — пряник.

Именно он должен был стать тем, кому она будет благодарна за спасение. И Драко почти добился своего. Почти.

Но впереди было ещё много времени. Самый главный козырь на пути укрощения Гермионы Грейнджер ещё не был разыгран.

Малфой тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. Четверть пути проделана, и возможности повернуть назад уже не было. 

Три флакона с зельем поочередно опустели, прогоняя металлический запах крови вокруг, заменяя его на терпкий травянистый.

Теперь оставалось дождаться Блейза. Именно от него зависело то, как ему действовать дальше.

А Грэхем… Ему осталось недолго. Драко решил, что его ментальные щиты слишком слабы, чтобы выступать перед Тёмным Лордом. Стоило набраться сил, прежде чем устраивать публичную казнь.

***

Гермиона

Грейнджер сидела за столом в кабинете Грюма и нервно теребила рукав толстовки. Это была кофта Гарри, которую он дал ей в один из вечеров на берегу, когда стало прохладнее, чем обычно. 

Где же он теперь?..

— Грейнджер, — Аластор пристально разглядывал её лицо, считывая язык тела, цепляясь за любой жест, который мог бы выдать ложь. — Ты сказала нам, что Поттер был в секретном месте. Но когда я послал людей проверить, то ничего не нашёл.

Грюм смотрел на неё с недоверием, и любой ответ мог подставить её под удар.

— Убежище могло задержать его лишь на неделю. Я не могу знать, куда он отправился потом.

— Ложь!

Аластор стукнул кулаком по столу, отчего стопка бумаг, лежащая на краю, разлетелась по полу.

— Если ты не забыл, — процедила Гермиона, сквозь сжатые зубы. — Я валялась на полу от Круциатуса Лестрейндж и никак не могла знать, куда делся Гарри потом!

— Ты можешь притворяться. Я не верю ни единому твоему слову! — Грюм прищурился здоровым глазом, посылая стайку мурашек по телу Гермионы. — Где гарантии, что ты не стала одной из них? Твоя метка красноречивее всего, что ты бы могла извергнуть из своего дрянного рта!

Гермиона вскочила со стула, опрокидывая его.

— Ты чёртов лицемер! Теперь я стала представлять опасность?! Не тогда, когда кинула тебе в лицо обвинения, а сейчас? Полуживая и сломанная, как кукла?! Где твои мозги, Аластор?

— Закрой свой рот, Грейнджер. Ты не имеешь права разговаривать со мной в таком тоне! — угрожающе тихий голос действовал хуже, чем удар по лицу. Грюм взял под контроль свои эмоции, но лицо покрытое красными пятнами от гнева — указывало на другое.

Грейнджер сжимала кулаки всё сильнее, чувствуя как ногти оставляют кровавые полумесяцы на ладонях. Кровь стала её вечным спутником.

— Билл отведёт тебя обратно. Но мы ещё вернёмся к этому разговору.

***

Жизнь Гермионы в Ракушке мало чем отличалась от той, что была неделей ранее. Долгие семь дней она провела в одиночестве в запертой комнате, без единой возможности выйти наружу.

Грюм не доверял ей, и, возможно, впервые за всё время, пока длилась война, она его понимала. Никто не мог гарантировать, что Грейнджер не сменила сторону, только потому что это были её слова. 

Будь здесь Гарри — всё было бы иначе.

Но Поттера не было, как и Рона. Они исчезли бесследно, и члены Ордена, отправившиеся на их поиски, вернулись ни с чем. 

С каждым днём отчаяние становилось всё сильнее, заполняя пространство вокруг. Оно давило тяжким грузом на плечи, и каждый скрип за дверью грозил обернуться ужасными новостями.

Гермиона прислушивалось ко всему, что происходило снаружи и сердце заходилось в бешеном ритме каждым раз, когда коттедж наполнялся криками раненных. Однажды, когда Помфри приносила ей зелья, Грейнджер поинтересовалась нужна ли помощь. Целительница нерешительно качнула головой, отказываясь, но Гермиона поняла, что Грюм запретил допускать её к делам Ордена.

Она ни на йоту не продвинулась в поисках крестража. Стоило признать, что в этом не было нежелания помогать Малфою, мешала чёртова дверь комнаты, которая открывалась только в моменты завтрака, обеда и ужина, а иногда Биллом для того, чтобы выведать очередную информацию.

— Грейнджер, — Грюм коротко постучал, прежде чем отпереть дверь. Удивительная вежливость для пленницы, но вряд ли он хотел застать её обнажённой.

Гермиона присела на край кровати, сложив ладони на коленях, пытаясь выглядеть расслабленно. На самом же деле у неё будто воткнули металлических прут в позвоночник. Она не могла вздохнуть полной грудью, а руки предательски потели. Раньше Аластор никогда сам не приходил к ней, всегда посылал кого-то из членов Ордена или вызывал к себе, опять же в сопровождении кого-то. Личный визит вряд ли сулил что-то хорошее.

— Я подумал, что мы начали не с того, — Грюм вразвалку вошёл в комнату, стуча протезом. В руках дымились две чашки с чаем — его аромат мгновенно заполнил комнату. — Нам нужно поговорить в спокойной обстановке.

Гермиона неверяще уставилась на него. Он никогда не отличался вежливостью, но его лицо выражало… дружелюбие? Сожаление? Нет. Она никак не могла подобрать описание для его эмоций, но прежде жёсткое выражение сменилось чем-то мягким.

— Ты просто запер меня здесь и не желал выслушать.

— Орден переживает не лучшие времена. — Грюм поставил кружки на стол рядом с кроватью и опустился на стул. 

Гермиона даже на мгновение начала жалеть его, настолько уставшим он выглядел. Но затем слова, брошенные в его кабинете, выплыли на поверхность.

Ты можешь притворяться.

К чему теперь его любезность? Неужели он отчаялся? 

Но Гермиона не забывала, с кем говорила: он прятал крестраж. Он вёл Орден на погибель. И она ему не доверяла.

— Чего ты хочешь, Аластор?

— Информацию. Любую зацепку, которая поможет нам.

— Разве я не рассказала уже всё, что знала? Наверное, тебе стоило думать об этом раньше, когда у Ордена ещё хватало сил противостоять ему. Теперь нас ничтожно мало, а у него сотни последователей.

Грюм тяжело вздохнул, но не утратил своей мягкости.

— Я наступил на собственное горло, Грейнджер. Пришёл сюда протянуть оливковую ветвь, — он усмехнулся. — В нашем случае ароматный чай. И последнее, что мне нужно — выслушивать твои лекции о том, что я сделал не так.

Всего лишь на мгновение, на одно чёртово мгновение, Гермиона позволила проникнуть его словам глубоко под рёбра. Но настороженность вернулась, когда она бросила взгляд на две дымящиеся чашки, которые должны были стать путём к их примирению. Стало ли бы это переломным моментом? Возможно. Прислушался бы Грюм к её словам? Едва ли. 

Он вызывал противоречивые чувства. Но прямо сейчас перед ней сидел уставший мужчина, повидавший не одну битву, и ничего общего с тем, с кем она разговаривала на протяжении последних двух лет. Война повлияла на каждого из них, но здравость рассудка сохранили лишь немногие.

Грейнджер молча протянула руку к кружке и медленно сделала первый глоток, перекатывая чай во рту, пытаясь найти хоть толику намёка на яд или зелье — но ничего. Лишь ягодный вкус с ароматом малины.

— Думаю, в нашем положении не выгодно иметь врагов внутри Ордена. Наши склоки не приведут ни к чему хорошему… — Гермиона осеклась, когда заметила хищный взгляд Грюма, следившего за её кружкой. Но он тут же исчез, когда Аластор заметил проявившийся к нему интерес.

Он молчал. Молчал слишком долго, обдумывая варианты ответа, но затем медленно кивнул.

— Ты права. Нам стоит пересмотреть тактику, и ты можешь дать нам необходимую информацию.

В комнате вдруг стало невыносимо жарко, Гермиона оттянула воротник и сделала ещё один глоток чая, пытаясь избавиться от сухости во рту. Только когда она внимательно посмотрела на поверхность жидкости, догадка пронзила голову. 

Ему и не нужно было добавлять зелья, лишь немного усыпить бдительность, сдобрив свою речь покорностью. Она попала в ловушку.

Она перевела взгляд на Грюма, который сидел теперь с широкой ухмылкой и отбросила от себя кружку.

— Что такое, Грейнджер? Не понравился чай?

Его голос был где-то далеко, будто под толщей воды. Конечности будто налились свинцом и гулкий грохот в ушах только нарастал с каждой секундой. Гермиона не могла пошевелиться, не могла дать отпор и ощущение удара головы об твёрдую поверхность стало последним, что она запомнила.

***

Драко

Присутствие тёмной магии было постоянным его спутником: наяву и во снах. И если ночами он мог контролировать то, что с ним происходило, то в реальности он раз за разом бился с каменной стеной, которая никак не хотела его отпускать.

За длинным обеденным столом собрались все мало-мальски важные персоны для Волан-де-Морта. Он созвал экстренное собрание после новостей о том, что Гарри Поттера заметили живым в окрестностях Лондона. 

Губы так и норовили изогнуться в улыбке, когда Драко понял, что все заглотили наживку. Пока Пожиратели будут сосредоточенно прочесывать леса и возможные убежища — у его маленькой бравой команды будет шанс выполнять свою часть плана незамеченными.

Гарри Поттер был целью номер один. 

Но никто не знал, что он так же являлся союзником Малфоя.

Ни Орден, ни прихвостни Тёмного Лорда не имела ни малейшего понятия, что чем ближе они подбираются к Поттеру, тем дальше они на самом деле от него.

Из маленький трюк с оборотным сработал. Впрочем, Пожиратель под Империусом тоже был неплох в исполнении роли Избранного.

Блейз вернулся из своего мини-путешествия три дня назад, волоча за собой сопротивляющегося Поттера, но пара часов наедине и жаркая встреча старых друзей быстро охладила его пыл. Он был на стороне Малфоя, процентов на шестьдесят. Но в ближайшее время беспокоиться о его предательстве не стоило, ведь именно Драко держал в своих руках жизнь их маленькой милой подружки, которая в данный момент должна выполнять его приказ, умело замаскированный под просьбу.

— Я надеюсь, что этот наглядный пример покажет всем, что не стоит пренебрегать моими приказами.

Драко перевёл взгляд на то, что осталось Гойла-старшего: изрезанное тело в луже собственной мочи, которая образовалась, пока Тёмный Лорд «веселился». 

В зале стояла мёртвая тишина, никто не осмеливался даже вздохнуть полной грудью, и это был своего рода акт поклонения его воле и ответ на прозвучавшие слова.

Его боялись.

И пока Волан-де-Морт будет считывать эту эмоцию на лицах своих слуг — он будет доволен. А значит, меньше вероятность, что захочет отыграться на Нарциссе.

— Драко, — Волан-де-Морт повернулся к нему, сосредоточив свои красные глаза на его лице. — Поведай нам, почему ты хотел собрать всех.

Преданность.

Том должен поверить в беспрекословное подчинение, и нет ничего лучше, чем дать ему жертву.

— В наши ряды проник предатель. — Драко встал и подошёл к огромному сундуку с амбарным навесным замком. — Мне удалось выяснить, что именно он помог грязнокровке сбежать.

За столом пронеслась волна ропота, но Волан-де-Морт рукой заставил всех замолчать.

— Продолжай.

— Это Грэхем Монтегю, мой Лорд. Я давно за ним наблюдал, и он явно был неравнодушен к грязнокровке. В подходящий момент я применил к нему легилименцию, его ментальные щиты слабы, поэтому мне удалось достать необходимые сведения.

Драко сохранял бесстрастное выражение лица, голос его звучал твёрдо, будто он зачитывал очередной школьный доклад, а не вёл человека на плаху. 

Монтегю не подозревал о том, что в его мозгу основательно покопались, и воспоминания были тщательно изменены, прежде чем Малфой вырубил его и запихнул в тесный сундук. 

Драко был силён по части разума, но никогда нельзя был уверенным на сто процентов, когда речь идёт о Тёмном Лорде. Его организм настолько пропитан тёмной магией, что он по щелчку пальца может применять с десяток заклинаний одновременно. Его пленникам обычно не везёт, и Малфою невероятно повезло, что Том прислушался к его плану в отношении Грейнджер. 

Их история с золотой девочкой длилась годами, и все вокруг знали, какую ненависть они испытывают друг к другу, поэтому никто даже не усомнился в нём. Драко Малфой последний, кто стал бы помогать Гермионе Грейнджер.

— Как ему это удалось? — угрожающе шипящий голос прорезал тишину, выхватывая Драко из собственных мыслей.

— Он договорился с одной из пленниц — Полумна Лавгуд, дочь предателя. В нужный момент она покончила с собой, чтобы защитные чары арены для игр пропустили их. Затем он держал грязнокровку в заброшенном поместье родителей. После того, как я его схватил, он отправил домовика предупредить Грейнджер, и здесь след обрывается.

— Я полагаю, в этом сундуке то, что осталось от этого никчемного предателя? — красные глаза Тома на мгновение вспыхнули от злости. Он встал и медленно двинулся в сторону Драко, и только шелест мантии разрезал возникшее напряжение.

— Он жив, мой Лорд. Я подумал, вы сами захотите убедиться в моих словах.

Драко выдержал пристальный взгляд Волан-де-Морта, не позволив внутренним страхам выбраться наружу. Если Реддл заподозрит подвох, то всё пойдёт прахом. Малейшая нестыковка в воспоминаниях, и на месте Гойла-старшего окажется сам Драко. Но какая бы не велась борьба внутри, снаружи ни единый мускул не дёрнулся, когда Том взмахнул рукой, и сундук с грохотом распахнулся и перевернулся, выкидывая на пол бессознательного Грэхема.

Волан-де-Морт движением руки подозвал к себе тело и вцепился свободной рукой в голову Монтегю, впиваясь длинными ногтями в плоть.

Пронзительный крик раздался в зале, и Грэхем распахнул глаза. Кровь стекала по его лицу, пока Тёмный Лорд с лёгкостью удерживал его одной рукой за голову. Красные глаза заволокло дымкой, пока Том копался в воспоминаниях. 

Несколько длительных мгновений вокруг стояла оглушающая тишина, и только стук собственного сердца о рёбра отдавался громким гулом в ушах. Он уже мысленно успел попрощаться с жизнью, когда лицо Тома исказилось яростью.

Раздался треск сломанных костей. Малфой наблюдал, как Волан-де-Морт всё сильнее сдавливает череп Монтегю, пока тот повис безвольной куклой, после пронзительных криков. Ещё один хруст, и голова отлетела в сторону.

— Все вон! — Тёмный Лорд задержал свой взгляд на Малфое, намекая, чтобы только он остался. Руки Реддла были все в крови, но лишь пара капель попала на лицо. Грэхем уже был мёртв в тот момент, когда лишился головы, поэтому не залил всё вокруг.

— Домовик, где он? — Волан-де-Морт откинул от себя туловище Монтегю и зашагал на своё место. 

Опустевший зал давил на плечи, и Драко стоило невероятных усилий скинуть оцепенение, сковавшее его тело.

— Мёртв.

— Полагаю, ты сделал всё это не просто так…

Малфой напрягся, но последовал за Волан-де-Мортом к столу.

— Я рад служить, мой Лорд. Уверяю, никаких злых помыслов не было.

— Полагаю, дело в твоей матери. Ты можешь увидеться с Нарциссой. Ты смог убрать предателя, Драко. Кто знает, сколько ещё их среди нас, но ты доказал свою верность.

— Благодарю, мой Лорд. — Драко наклонил голову вперёд скрывая взгляд, который наверняка мог бы испепелить Волан-де-Морта, если бы он имел такую способность. Крепко сжав челюсть, Малфой пытался унять внутреннее ликование от того, что его план сработал.

— У меня будет для тебя задание, прежде чем ты увидишь Нарциссу. — Волан-де-Морт растянул губы в улыбке, обнажая ряд жёлтых полугнилых зубов. — Отправляйся в Ракушку. Аластор Грюм встретит тебя и даст дальнейшие распоряжения.

***

Бессознательная Грейнджер, висящая не цепях в подвале — последнее, что Драко ожидал увидеть, отправляясь на задание Волан-де-Морта. Драко был в шаге от того, чтобы вырубить Грюма, схватить Грейнджер и без обдуманного плана напасть на Волан-де-Морте, чтобы забрать Нарциссу. Лишь малая крупица самообладания не позволяла ему этого сделать.

— Тёмный Лорд велел тебе допросить её. — Громкий голос Аластора, пропитанный ядом, вернул Драко к реальности.

— Разве не опасно держать её рядом, когда наверху члены Ордена?

— Перемещать её было бы подозрительно.

— Как давно ты работаешь на Тёмного Лорда? — Драко не сводил взгляд с Грейнджер, гадая о том, насколько близко теперь был к провалу его план.

— Достаточно, чтобы подвести Орден к критической точке. — Грюм ухмыльнулся. — Глупцы даже не подозревают, что сами роют себе могилу.

Драко перевёл взгляд на Грейнджер и усмехнулся.

— Ну раз она здесь, то видимо, не все глупцы.

Грюм презрительно хмыкнул и отвернулся.

— Малфой, делай свою работу. Ты ведь за этим здесь? Раз Тёмный Лорд доверил тебе наш секрет. Я не собираюсь вести с тобой светские беседы. Если ты не можешь выполнить элементарное задание, тогда стоит прислать другого.

— Не забывайся, Грюм. Ты не более, чем мелкая крыса, так не мни себя королём положения. Мне ничего не стоит свернуть тебе шею. — Малфой шагнул вперёд. — Всего одно слово, и Волан-де-Морт сравняет с землёй ваш паршивый штаб. Ты нужен, пока выполняешь свою роль, но не более. А теперь катись отсюда и не мешай мне!

Аластор закипал от злости, его шею и лицо покрывали красные пятна, делая обезображенное шрамами лицо ещё уродливее.

Драко знал, что от него требовалось, но одно дело делать это на публику и совсем другое остаться наедине с Грейнджер — возможно тогда это будет не так болезненно. 

— Я буду наверху. — выдавил наконец из себя Грюм, но было видно, с каким трудом ему стоило подчиниться.

Малфой был уверен, что представься Аластору шанс, и он незамедлительно кинет Аваду ему в спину, вряд ли в его состоянии имелся шанс победить в честном бою.

Как только за Грюмом закрылась железная дверь, ведущая в подвал, Драко подлетел к Грейнджер и слегка ударил её по щекам. Реакцией послужил лишь слабый стон, но глаза она не открыла.

— Эй, Грейнджер, очнись. — снова лёгкий удар по щеке. — Давай же!

Ресницы затрепетали, и на Драко уставились два карих глаза. В начале в них сквозило непонимание, а затем ужас превратил их в два больших блюдца.

— Молчи! Слушай меня внимательно. — Малфой обхватил ладонями её щёки, фокусируя всё внимание на себе. Пока она не пришла в сознание окончательно и не подняла шум. — Я не знал, что Грюм планирует допросить тебя. Его шаги предсказать невозможно, потому что Волан-де-Морт каким-то образом скрывает его разум от всех, и я думаю, что здесь замешан крестраж. Ты нашла его?

Глаза Грейнджер на мгновение застекленели, наполняясь слезами, и она закрыла их.

— Грейнджер, — Драко встряхнул её. — Ты нашла крестраж?

Она медленно качнула головой из стороны в сторону.

— Проклятье! — Малфой отошёл от неё и провёл рукой по волосам, пытаясь справиться со злостью. 

Грейнджер дёрнулась, и цепи загремели, сдавленный крик вырвался из груди. Она заметалась, не понимая, что происходит.

— Это был твой план с самого начала? Заманить меня сюда? — она едва слышно прошептала. Её голос был наполнен болью.

— Я более изобретателен, и сажать тебя на цепь не стал бы.

— Тогда что ты здесь делаешь, Малфой?

— Делаю свою работу.

Несколько секунд тишины. Несколько томительных мгновений, пока в голове Драко роились миллионы мыслей. Он не мог проявить слабость, не мог ослушаться приказа Волан-де-Морта, хоть он и не был дан напрямую. Это была очередная проверка на вшивость, и меньше всего Малфой хотел показаться трусом. 

Палочка в его руке неприятно отдавала холодом, магия пронеслась по телу в тот момент, когда он вскинул древко и произнёс:

— Круцио!

Они хотели, чтобы он пытал её. Показал свою преданность. Не спасовал, как когда-то.

Иногда стоило принести жертву, чтобы удержаться на плаву, но Драко знал, что страдания Грейнджер продлятся не долго.

Её крик звенел в ушах, тело извивалось в агонии, заполняя подвал звоном цепей. Лицо исказилось от боли, и струйки пота стекали вниз, впитываясь в ткань кофты. Драко смотрел на кончик палочки, не в силах перевести взгляд на корчащуюся Грейнджер. Вряд ли она теперь увидит в нём своего спасителя. 

Грюму нужно было это шоу. Старый мудак, вероятно, попивал огневиски, наслаждаясь её криками.

— Атака! Всем приготовиться!

Коттедж затрясся, и многолетняя пыль полетела с потолка на них.

Драко реагировал быстро. Он подбежал к Грейнджер, обхватил её за талию, одновременно взмахивая палочкой, освобождая от оков.

Она упала на него практически бессознательная, лишь слабые удары кулаков по его спине означали, что она ещё боролась. Её тело било мелкой дрожью — остаточное действие Круциатуса. Перехватив её удобнее, Драко направился к железной двери, открыв её лишь наполовину, он наблюдал как наверху проносились мимо члены Ордена, вернувшиеся по тревоге, чтобы защитить штаб.

Отправляясь сюда, Малфой ожидал ловушку для себя. Думал, что Волан-де-Морт не проглотил обман с Монтегю, поэтому пришлось изменить план.

Грейнджер на плече подозрительно притихла, и Драко было забеспокоился, но обхватив её запястье и нащупав пульс, он отметил неровное биение. Она потеряла сознание, что усложняло в данный момент их попытку побега. 

Малфой судорожно соображал, как обыграть ситуацию, но всё о чём мог думать — как улизнуть незамеченными.

— Задняя дверь! — мимо пронесся Оливер Вуд. 

Ракушка снова затряслась от взрыва, и пространство заволокло дымом. 

Последний шанс.

Драко выскользнул из подвала, натянул маску на лицо и, оглядываясь по сторонам, направился в сторону окна. На кухне, где находился вход вниз, не было уже никого — борьба продолжалась снаружи.

Грейнджер по весу была слишком лёгкая, изнурённая пытками и заточением. Хоть внешний вид и улучшился, но организм испытывал истощение. 

Открыв створки окна, Малфой шагнул наружу. Высота позволяла сделать это без особого напряжения, весь первый этаж Ракушки был наполовину утоплен в землю.

Драко уже видел тех, кто пришёл им на выручку, но сначала нужно было увести отсюда Грейнджер.

Перехватив её удобнее, он быстрым шагом направился к границе аппарации, пытаясь держаться в тени, чтобы не попасть под лучи заклинаний. Его сподвижники понемногу теснили орденовцев обратно к коттеджу, который уже охватил огонь.

Как только они прошли границу, Малфой сосредоточился и исчез в чёрной дымке — сигнал остальным, что пора уходить.

***

Гермиона

Боль стала её вечным спутником. Гермиона не питала иллюзий насчёт Малфоя, но тем не менее не ожидала получить от него порцию пыток, хоть она и казалась ничтожной каплей в море, по сравнению с зверствами Лестрейндж.

Яркий солнечный свет заполнял всё пространство комнаты, заставляя щурить глаза с непривычки. Последние дни грозили обернуться лавиной воспоминаний, стирая все восстановленные щиты.

Грейнджер не позволяла себе думать о Грюме, Ордене, Волан-де-Морте, пытаясь хоть чуть-чуть насладиться возникшим спокойствием.

Она не была связана.

Её в данный момент не пытали.

Да и комната, где она обитает, была мало похожа на прежние темницы.

Огромная мягкая кровать, размером с её комнату в родительском доме. Светлые стены, делающие пространство ещё больше. Письменный стол, явно из дорогого красного дерева, большой шкаф и комод. На тумбочке возле кровати стоял поднос с едой и запиской:

«Как только будешь готова — спускайся вниз и сразу налево в большую столовую»

Гермиона узнала бы этот почерк из тысячи: аккуратный, с тонкими буквами и каллиграфический — преступление иметь возможность так красиво писать.

Она разрывалась между желанием спуститься вниз прямо сейчас или взять паузу и хорошо обдумать всё.

Малфой совершенно сбивал её с толку. Сперва, по его словам, он спас её из леса. Затем пытал в Ракушке. Теперь снова спас.

Гермиона не могла сложить все детали головоломки воедино, каждый пазл был связан, но отчего-то друг с другом не клеился.

Малфой тоже подозревал Грюма, но собирался ли он действовать в интересах Ордена или всё это было заданием Волан-де-Морта?

«Я делаю свою работу»

Это были его слова перед тем, как отправить её в агонию. На чьей стороне он был?

Вздохнув, Гермиона приподнялась и села, ощущая лёгкое головокружение. Окинув взглядом комнату теперь уже с этого ракурса, стало ясно, что это было чьё-то поместье и, вероятно, весьма влиятельного волшебника. Но погода за окном никак не вязалась с пасмурными и мрачными пейзажами Англии.

Она больше не могла сидеть сложа руки. Рон научил её защищать себя, и больше Гермиона не хотела ощущать себя жертвой. Слишком многое было поставлено на кон.

Если Малфой хотел разыграть свою карту, то у Грейнджер для него был неприятный сюрприз — она тоже не собиралась больше следовать чьим-то указаниям.

Возможно, пришло время заставить поверить в её покорность, но вот только эту роль она играла блестяще. Долгие два года войны, Гермиона приходилось подчиняться тем, кого она практически ненавидела: за их трусость, за их бездействие.

Грейнджер встала, вытерла вспотевшие ладони о кофту и глубоко вздохнула, усмиряя сердце, которое билось сейчас в бешеном ритме.

Она подумает обо всём потом. Её не держат здесь в плену, иначе бы Малфой сам пришёл в комнату и не оставлял записку. Значит, у неё была возможность найти хоть немного информации прежде, чем сбежать отсюда.

Влияние других людей на неё было слишком велико, но она больше не маленькая девочка и вполне в состоянии действовать самостоятельно.

Ведь её ошибки — это только её зона ответственности и никто больше не сможет манипулировать этим.

Вся мысленная бравада исчезла, как только Гермиона шагнула в столовую и шесть пар глаз уставились на неё.

Она почувствовала, как земля уходила из-под ног и готова была уже упасть, когда её подхватили.

Гермиона смотрела в ярко-зелёные глаза и не верила своему собственному зрению. 

Гарри обеспокоено наблюдал за ней, но не выпускал из рук. Его брови сошлись на переносице, вырисовывая морщинку, и Грейнджер поборола желание провести по ней, чтобы разгладить. В голове стало вдруг так пусто, она могла лишь смотреть на такое родное лицо. Казалось, будто если моргнёт, то всё исчезнет и перед глазами опять окажется старый подвал или клетка в Хогвартсе. А может и Чёрный лес. 

Мерлин, сколько же времени прошло и что с ней произошло.

Чувствуя его крепкую хватку на своей талии, Грейнджер ощутила реальность происходящего. Она вдруг всхлипнула, а затем прижалась к Гарри, стискивая его в объятиях. Будь она ещё сильнее, то наверняка сломала бы ему пару рёбер.

— Гермиона…

Грейнджер почувствовала руку Поттера на своей спине и то, как успокаивающе он её гладил, давая выход эмоциям, бушующим внутри. Слёзы лились бесконечным потоком, пока напряжение последних дней лопалось, словно мыльный пузырь.

Вокруг стояла мёртвая тишина, нарушаемая лишь тихим плачем Гермионы. Она с каждой секундой всё сильнее сжимала рубашку на спине Гарри, боясь, что он всё-таки может исчезнуть.

А затем осознание пронзило её, словно молния.

Рон и Джинни тоже здесь.

Грейнджер резко отстранилась и перевела взгляд к сидящим за столом. Уизли стояли, но не решались подходить, и лишь лёгкая улыбка появилась на их губах. 

— Как… Вы здесь? — Гермиона не узнавала свой голос, охрипший от слёз.

Джинни рассмеялась, схватила Рона за руку и подбежала к Гарри и Гермионе, присоединяясь к объятиям. 

Если бы Грейнджер спросили, что вернуло её к жизни, она без сомнений ответила, что присутствие дорогих сердцу людей и их тёплый кокон из рук, напоминающий рай.

Гермиона посмотрела поверх руки Гарри на Малфоя, который сидел склонившись над стаканом. 

Сейчас она была готова простить ему всё, что угодно.