Рука призрака в его ладони была тёплой и мягкой. Походка лёгкой, а спина — идеально прямой. По ней и покатым узким плечам огненным водопадом рассыпались пружинящие на каждый шаг кудри. Он был так реален и в то же самое время нет. Дазай уверен, что подобная красота присуща лишь неземным созданиям. Каким же чудовищем нужно было быть, чтобы поднять руку на этого ангела!

Смерть сделала его красоту вечной. Рыжие волосы никогда не поседеют и не начнут выпадать. Кожа навсегда останется идеальной и гладкой. Синие глаза не потускнеют и будут всё так же маняще смотреть из-под густых ресниц. Смерть сохранила его внешность безупречной, позволив Осаму вкусить этой идеальной красоты.

И всё же, он не был живым. Здесь, в Красной Камелии, и без того немалые силы Дазая делали юношу осязаемым для него. Настолько, что легко можно забыть правду. А правда сурова. Мир этого чуда существует лишь в пределах старого поместья и дома, по которому призрак так уверено вёл Осаму.

Старый паркет тихо скрипел под ногами мужчины, и ветер выл, сквозя в щели под дверьми комнат. От тёмных, обитых плотной тканью стен пространство становилось узким и душным для Осаму. Не поддаваясь панике, он крепче сжимал ладошку своего призрачного проводника и шёл за ним след в след. 

Они прошли по исследованному днём коридору и свернули в незнакомый. Хотя Осаму видел его на планах, что были у него самого. Планы дома, отличные и более полные, чем были у Ичиё Хигучи. Он догадался, куда призрак ведёт его. В этом крыле должны располагаться личная библиотека Рюноске, его кабинет и, представляющий для них сейчас наименьшую ценность, но всё же некогда прекрасный Зеркальный зал. В нём не было окон, а стены, потолок, пол и дверь представляли из себя гладкие поверхности зеркал. По задумке архитектора комната, предназначенная для танцев близкого круга лиц, должна была создавать иллюзию парения в небесах. Осаму в своём воображении видел лишь бесконечные отражения, мало ассоциирующиеся у него с небесами, но кто знает. Комната сохранила о себе лишь упомянутое выше общее и весьма поверхностное описание со слов тех немногих, кому выпало счастье танцевать в ней.

Призрак остановился возле одной из многочисленных дверей и вскинул голову, устремив взгляд на Осаму.

— Нам нужно туда?

Юноша кивнул с лёгкой улыбкой на устах. Дазай осторожно толкнул дверь, но та не поддалась. Схватился за ручку и толкнул ещё раз, теперь уже плечом.

— Заперто.

Констатировал он, глядя на призрака, что раздосадовано надул щёки и скрестил на груди руки. Юноша смотрел на него снизу вверх, и синие глаза его выражали недовольство.

— Что? Ты хочешь, чтобы я выбил её?

Призрак посмотрел на дверь, затем на Дазая и кивнул. Нет, ну вы только посмотрите на этого нахалёнка! Он что, считает, будто Осаму силач?

Дазай закатил глаза, но всё же принялся ощупывать дверь. Крепкая. Делали её явно на совесть. Петли тоже хорошие. Совсем не портились от времени. И замок качественный. Где не подступись — ни одного изъяна. И как её ломать?

— Кабинет Огая? — с досадой в голосе поинтересовался Осаму. Призрак помотал головой. — Рюноске? Нет. Хозяйская библиотека?

Юноша заулыбался и кивком головы подтвердил его догадку.

— Вот чёрт...

Личная библиотека являлась одним из ключевых мест, обозначенных ранее им и Рампо для поисков ответов. Сказать, что у Дазая руки зачесались от того, насколько он близко к этому хранилищу тайн, было бы несправедливым преуменьшением. Можно дождаться утра, или сейчас спуститься вниз, разбудить всех остальных. Но Коё, да и другим тоже, необходимо отдохнуть. Они не виноваты, что Дазай закрутил ненормальную интрижку с призраком. 

Мужчина ещё раз посмотрел на своего спутника. Тот ждал от него действий. 

— Ты бы не привёл меня сюда, если бы это не было важно, — пробормотал Осаму себе под нос. Запустив ладонь в свои непослушные волосы, он взъерошил их ещё сильнее. — Ладно. Отойди в сторону.

Дазай сделал пару шагов назад, облизал пересохшие губы, мысленно сосчитал до трёх и рванулся вперёд, подставив плечо. 

Дверь однозначно была прочна. Она поскрипывала петлями и била внутри язычком замка́, когда Осаму раз за разом кидался на неё. Он уже сбился со счёта, сколько попыток предпринял, а правая рука и плечо горели огнём. Несмотря на прохладу коридора, его волосы взмокли у корней, а по лбу и шее стекал пот. 

План был по-варварски прост — выбить металлическим язычком замка́ часть деревянного обналичника двери. Но пришлось повозиться достаточно долго. Куникида точно уже заметил, как долго он отсутствует. Дазай надеялся на неприязнь полицейского к нему, благодаря которой, тот не станет никого будить на поиски Осаму. 

Когда дверь, наконец, поддалась и распахнулась, Дазай практически без сил ввалился в комнату, падая прямо на покрытый толстым слоем пыли пол. При падении через отбитое плечо и руку словно пропустили разряд тока, но, несмотря на боль, мужчина рассмеялся. Немного истерически и с надрывом, но счастливо. 

— У меня получилось!

Сквозь смех крикнул он, раскидывая руки в разные стороны и пытаясь восстановить дыхание. Призрак неспешно вошёл следом за ним, подошёл к Осаму и остановился, глядя на мужчину у своих ног с восторгом. Даже во мраке комнаты было видно, как сверкают его глаза. Призрак протянул руку. Признаться, первым желанием Дазая было потянуть его на себя, уронив себе на грудь, но, вспомнив, куда они проникли, он временно отверг его в пользу более насущных дел.

Юноша помог ему подняться на ноги и даже сделал попытку стряхнуть пыль с одежды. Но Осаму быстро пресёк это, перехватив его руку, притянул к себе и оставил сладкий поцелуй на бледных губах. Свободная рука призрака дотронулась до его лба, стирая капли пота. 

Осаму был очарован этим юношей. Стройным и гибким, как прутик. Нежным и страстным, словно ветер. Прекрасным, как мечта.

— Ты знаешь, как включить здесь свет?

Такой уже привычный кивок головы, тонкие пальцы в его руке, и призрак подводит его к стене. Осаму щёлкает старомодным выключателем, заставляя небольшую изящную люстру под потолком пролить свет в помещении. Что же, вандалы попали именно туда, куда стремились, хотя на первый взгляд Дазай назвал бы эту комнату кабинетом. Но, насколько он знал, рабочие кабинеты Рюноске и Огая использовались для деловых встреч. В эту библиотеку посторонние не допускались.

По правую руку от двери так, чтобы хозяин Камелии сидел спиной к стене, стоял массивный стол. Лакированное дерево было обито по углам и фасаду металлическими вставками. Стол был завален пожелтевшими листами бумаги. Несколько газет лежали на краю. Чернильница и тяжёлое даже на вид пресс-папье прямо напротив рабочего места. Две раскрытые книги, которые кто-то — вероятнее всего Огай — так и оставил недочитаными. Ещё стопка из пяти книг с выцвевшими корешками разной ширины и состояния прямо на полу у ножки стола.

Осаму осторожно провёл по страницам раскрытой книги, смахивая с них пыль и силясь разглядеть потускневшие буквы, но не обнаружил ничего интересного. На пожелтевших листах угадывался старый детектив.

Вторая книга представляла больший интерес. Её заглавие гласило: "Призраки и легенды проклятых домов". Дазай аккуратно перевернул страницы. Тот, кто оставил её здесь, прервал чтение на моменте, заставившем Осаму ахнуть. 

"... Я смотрел на них. Угольно чёрные, покрытые знаками знакомыми, но всё же непонятными и оттого более пугающими. От них веяло гнилью и ржавая пыль тонкими струями сочилась из каждой щели. Она оседала у моих ног. Оседала на рясе. Покрывала волосы и лицо. Забивалась в нос и глотку, принося с собой отвратительный привкус железа. 

Старик, прикованный у Врат, зашевелился. Движения его были медленными. Я видел, с каким трудом они даются ему, но не находил в себе ни единого проблеска сочувствия или желания помочь. Напротив! В моей душе царили ужас и ненависть к убогому. Что я за человек, раз столь малодушен в час испытания?!

Старик рассмеялся утробным зловещим смехом, и кажется, что гогот его отразился от Врат, усилившись. Кровь стыла в моих жилах, а ноги не слушали меня. Кровавая пыль забила горло, и всё, что я мог, лишь стоять и безмолвно смотреть на того, кто навечно был проклят, сковав себя и Врата..."

Дазай не заметил, как юноша приблизился. Он обратил на него внимание только, когда призрак подошёл к нему сзади, склонился над сидящем в кресле Осаму и положил подбородок ему на плечо. Рука криминалиста поднялась, и он обнял юношу за шею, мягко зарываясь в рыжие волосы длинными пальцами.

— Это и есть Врата Расёмон? — задумчиво произнёс Дазай, сам не до конца понимая, вопрос это был или утверждение. Руки юноши сомкнулись на его груди. Осаму повернул голову так, чтобы краем глаза видеть его лицо. — Это уже хоть что-то. До этого мы могли только предполагать, что Врата имеют физическое воплощение и форму. А если это и правда так, то их реально найти. Ты знаешь где?

Юноша помотал головой, глядя на медиума с досадой. И Осаму не удержался чмокнуть его в нос, желая поднять настроение. 

— Не переживай, — уверял он его. — Это большая зацепка. Надо лишь внимательно изучить книгу.

Осаму закрыл её, предварительно запомнив страницу, где нашёл описание Врат, и отправил в карман пальто.

— Нужно дать Рампо осмотреть этот кабинет, — предположил Дазай, вставая из кресла и обводя глазами остальное пространство библиотеки. 

У стены, напротив стола, находились книжные полки, забитые литературой разных годов и на многих языках. Но не они заинтересовали криминалиста. По правую стену от стола расположились ещё два книжных шкафа, между которыми был невысокий комод на резных изогнутых ножках. Над ним в изящной раме висел портрет женщины. Чёрные волосы мягко обрамляли её бледное лицо и спадали на спину. Серые глаза смотрели осторожно, чуть напугано. И всё же во всём её виде читалась непонятная воздушность. 

— Акутагава Гин, — понял Осаму, потянувшись рукой к портрету, но вовремя остановился и отдёрнул её, сжав в кулак. Взгляд опустился ниже. 

Цепкий взгляд криминалиста уловил небольшие потёртости на атласных обоях под картиной. Едва различимые за прошедшим временем, но весьма однозначного происхождения.

— Её часто снимали.

Задумчиво протянул Осаму, проводя ладонями вдоль рамы, но не решаясь коснуться. Он, безусловно, умел блокировать свою силу, но портрет первой хозяйки Красной Камелии пугал его. Горячо любимая своим мужем, который покинул отчий дом и отрёкся от своей семьи ради неё... Осаму боялся, что воля, живущая в подобных вещах, может оказаться сильнее его.

Призрак ждал. 

Стащив с плеч плащ, Дазай повернул его к себе изнанкой, засунув руки в рукава, и тем самым скрывая кожу рук, схватился за раму. Картина с лёгким сопротивлением поддалась, и криминалист смог снять её со стены. Бережно он опустил её на крышку комода, прислонив к обоям там, где были различимы потёртости. Так, как бывшие владельцы особняка делали не раз в прошлом.

— Уф...

Выдохнув, Осаму отошёл на шаг назад, ошарашенно глядя на стену. А точнее то, что скрывалось под картиной.

***

Ливень прекратился внезапно. Ещё мгновение назад практически ничего не было видно за его стеной, и вот — воздух за окном стал кристально чистый. 

Доппо сперва не поверил своим глазам. Сняв очки, мужчина потёр глаза рукой, боясь, что это сон настиг его, несколько раз моргнул и вернул очки на место. Дождя и в правду не было. 

Приблизившись вплотную к окну, так, что дыхание оставляло свой след на холодном стекле, Куникида вглядывался в ночь за ним. Небо искрилось от ярких бесчисленных звёзд, а лунный свет заливал весь двор особняка, позволяя различить и очертания старых деревьев, громадой возвышающихся вдоль забора, и мощёные дорожки, и фонтан с девушкой в центре чаши. Но что важнее, Доппо отчётливо видел приоткрытые ворота особняка. И машину Хигучи, стоящую рядом с ними.

Сердце бешено забилось. Мозг снова взбунтовался против недавних событий, когда они под дождём не смогли добраться до ворот. Он помнил этот необъяснимый морок из воды и тумана, что заставлял их ходить вперёд и назад, не давая приблизиться. Эта женщина — Коё Озаки — сказала, что выбраться из дома невозможно. А вдруг, с сомнением подумал Доппо, закусив губы, она солгала? Эти медиумы и экстрасенсы. У них есть желание остаться в этом отвратительном мрачном доме. Они говорят, что видят привидений его обитателей. Но что если... Доппо почувствовал вину за подобные мысли, ведь они касались и Акико. Что если, они все просто больные люди? 

Мужчина посмотрел на диван, где под одеялом, согретые жаром камина, спали Озаки и его невеста. Бедная Акико, она и без того страдала. Привозить её в особняк было чудовищной ошибкой. Доппо никогда не простит себе этого. Но он ещё может всё исправить.

Полный сожаления взгляд стал холодным и расчётливым, когда Куникида вновь посмотрел в окно. Ворота по-прежнему чётко виднелись в конце дороги и были открыты. Он должен увезти Акико. Прямо сейчас, пока это сборище сумасшедших вокруг них ещё спит.

Оставался ещё пропавший почти час назад Дазай, но его судьба мало волновала Куникиду. Нет, он не держал на него зла. Он презирал Дазая. Самовлюблённого, эгоистичного, заносчивого и нахального. Для Осаму ни одна жизнь, кроме его собственной и женщины-медиума, не имела ценности. Так почему она должна волновать Доппо? Признаться, по прошествии первых двадцати минут с исчезновения Дазая, Доппо волновался. Думал даже разбудить Рампо, чтобы найти этого мудака. Но неожиданно его охватило невероятное спокойствие и уверенность, что они в полной безопасности в Красной Камелии. Дом пустует уже множество лет, и единственное, что представляет в нём угрозу, это старые доски, перекрытия и крепления. А Хигучи? Ей просто не повезло оказаться под люстрой в тот момент, когда старая конструкция всё же не выдержала веса железной махины.

Стараясь издавать как можно меньше шума, Доппо стал собирать обратно вывернутые в поисках сухой одежды сумки. Его движения были чёткими и рациональными, как всегда. Мозг стал так же чист, как и воздух. С него словно схлынула пелена наваждения, и Куникида смог мыслить последовательно и рационально, как всю свою сознательную жизнь. 

Надев куртку, мужчина положил в карман таблетки успокоительного, чтобы в любой момент быстро достать. Застегнул молнию на спортивной сумке, закинул её на плечо. Подойдя к дивану, он аккуратно убрал одеяло с Озаки, накрыв её плащом Акико, чтобы женщина не проснулась, почувствовав холод. Оценивающе посмотрел на Рампо и Накаджиму, подмечая, что оба спят, и максимально осторожно поднял на руки невесту прямо в одеяле. Доппо не хотел, чтобы она проснулась раньше времени или, не дай бог, простыла на улице. Акико сонно прижалась к его груди, стискивая пальцами кромку одеяла и сжимаясь.

— Тише, тише, — прошептал Доппо, удобнее устраивая её на руках.

В дверях он ещё раз обернулся, бросая последний взгляд на оставшуюся в гостиной троицу людей. Он не имел ничего дурного на их счёт, но сейчас, когда речь идёт о душевном и физическом благополучии Акико, он не может рисковать. Распахнув ногой дверь, Доппо вышел из комнаты, не замечая, как Рампо поднял голову и открыл глаза, глядя ему в спину.

Когда Куникида пересёк порог особняка и спустился с крыльца, Акико в его руках стала дрожать от холода, невзирая на одеяло. Прижимая к себе девушку, Доппо чуть ли не бегом кинулся по дороге к машине. Акико замотала головой, бледные губы зашевелились.

— Что ты делаешь?

Мужчина не отвечал. Лишь одна мысль была в его голове — запихать Акико в машину и уехать подальше из этого злополучного места!

Глаза Ёсано в ужасе расширились. Девушка закричала и, высвободив одну руку, ударила кулачком по плечу Доппо.

— Что ты делаешь?! Куда ты меня несёшь?!

Она забилась в его руках, пытаясь выпутаться из одеяла и выбраться. Крики разрывали тишину ночи, оглушая Доппо и распаляя его гнев. Неужели она не понимает? Неужели ей настолько запудрили мозги, что она хочет остаться в чёртовом особняке? Куникида зарычал, опуская вертящуюся, словно уж, невесту ногами на сухую брусчатку дороги и обхватывая руками.

— Немедленно успокойся! — закричал он в ответ, стараясь держать как можно мягче, чтобы не травмировать брыкающуюся девушку.

— Ты в своём уме?! — неунималась она, пытаясь пнуть его ногой под колено или ударить макушкой. — Куда ты меня притащил?! Боже! Доппо! Я замёрзла и вымокла до нитки! Какого чёрта?!

— Что ты несёшь?! Ливень закончился! Мы уезжаем немедленно!

Мужчина резко встряхнул Акико и, перехватив крепче правой рукой, левой полез в карман за таблетками. Даже если она будет ненавидеть его до конца жизни, Доппо заберёт её отсюда и спасёт от безумия. Выдавив успокоительное из блистера прямо в кармане, он поднёс ладонь ко рту Ёсано.

— Глотай!

— Нет!

Акико принялась отчаянно мотать головой, стараясь увернуться, но мужчина прижал ладонь к её губам. Девушка протестующе замычала. Она едва не плакала, сдавленно умоляя его остановиться. В широко распахнутых глазах плескалось отчаяние.

И всё же ей удалось. Расслабившись, чтобы мужчина решил, будто она выбилась из сил, Акико внутренне приготовилась. В миг, когда хватка ослабла, она резко подалась назад и вниз, выскальзывая из объятий и одеяла. Падая на камни, девушка ободрала колени, но даже не обратила внимания на боль. Царапая ногтями брусчатку, Акико рванулась в сторону, пока Доппо, ругаясь, отбрасывал мешающее одеяло в сторону.

Удар каблука под колено бросил его на землю. Доппо никогда не простит себе этого! Как только он решил, что это гиблое место может помочь Акико?

— Дорогая! — закричал он вслед девушке, убегающей от него по дороге к особняку. — Акико! Вернись!

Заливаясь слезами отчаяния, Куникида ударил кулаком о землю. Брызги разлетелись веером. Капли грязной воды попали на лицо и запачкали линзы в очках. Доппо удивлённо посмотрел на лужу под собой, в которой он сидел. На мокрые камни брусчатки, бывшие абсолютно сухими секунду назад. Мужчина вскинул голову осмотреться. Вокруг было темно, туманно.

Шёл ливень.

***

Второй раз за одну ночь Ацуши проснулся с переполняющим его чувством ужаса. Парень подскочил в кресле, зажимая рот ладонями и давя крик в себе. Полностью ему это не удалось, сдавленный писк прорвался из пересохшего горла. Бедного парня била крупная дрожь, а холодный пот стекал по шее и спине. 

После предыдущего пробуждения Накаджима надеялся, что больше никогда в жизни не испытает подобного, но насмешкой судьбы оказалась вторая атака Красной Камелии за ту же ночь. Сердце билось, будто птица в силках, и казалось, что не в груди, а в глотке. Страх, паника. Эмпат с трудом мог дышать, делая короткие, неглубокие вдохи.

Прямо над ним стоял детектив Рампо, глядя обеспокоенно, но твёрдо. Он не решился дотронуться до мальчика, за что Ацуши был ему благодарен. Хотя, как считал сам Накаджима, Эдогава Рампо был вторым, после Дазая, кто причинил бы эмпату наименьший вред, в силу своей уравновешенности и рациональности. 

Постепенно, глядя на господина Рампо и продолжая дышать, мальчик справился с собственными чувствами, подвергшимися удару извне. К сожалению, но именно во сне он был наиболее уязвим, когда не мог отделить своё восприятие от чужого. 

— Как знал, что не надо спать.

Прохрипел Ацуши, откидывая голову на спинку кресла и обхватывая себя руками, чувствуя, что всё ещё дрожит, пусть и не так сильно. 

— Что произошло?

Проснувшаяся следом за Накаджимой госпожа Озаки села, сонно потирая глаза. В недоумении она отбросила в сторону чьё-то пальто и окинула взглядом комнату. Лицо её мгновенно стало серьёзным.

— Где Дазай, Ёсано и Куникида?

Ацуши ошарашенно огляделся. Только после слов медиума он обратил внимание на то, что они в гостиной втроём. Ни Дазая, ни Ёсано, ни Куникиды не было.

— Дазай где-то в доме, — ответил Эдогава, отходя от эмпата, чтобы видеть оставшихся с ним спутников вместе. — Скорее всего. А господин Куникида унёс Акико на улицу.

— Что?

Коё подорвалась с места и бросилась к окну. За стеной дождя вдали виднелся неясный силуэт. А Дазай? Коё прижала руки к груди. Негодный мальчишка! Она же просила не шляться по дому в одиночку. С другой стороны — женщина верила, что Осаму сам может о себе позаботиться. А вот Акико...

— Господин Рампо, — Коё схватила плащ, которым была укрыта, когда проснулась, и набросила на плечи. — Я за Акико и Доппо. Умоляю вас и тебя, Ацуши, не покидайте комнату. Я надеюсь, что Дазай скоро вернётся.

— Вы уверены? Может, лучше я? — попытался остановить её детектив, но женщина не слушала. Спустя минуту за ней уже захлопнулась входная дверь.

Рампо сел на диван и пустым взглядом уставился на огонь в камине. Ацуши продолжал тихо сидеть в своём кресле, время от времени поглядывая на детектива. Ему совершенно не нравилось всё происходящее. Они не должны были расходиться, а в итоге остались вдвоём с господином Рампо. Ситуация вышла из-под контроля.

Но всё, что сейчас мог делать Накаджима, это только ждать и прислушиваться к эмоциям, что улавливали его собственные, чтобы попытаться представить происходящее. Конечно, дом глушил большинство из них, перебивая своим ощущением жизни. Даже будучи эмпатом, Ацуши было крайне сложно объяснить это словами. Это всё равно, что пытаться объяснить от рождения слепому, что такое "красный цвет". Бедняга знает, что он есть, но никогда не поймёт, как это выглядит.

Дазая Ацуши даже не пытался искать, понимая всю бесполезность поисков. Так что сосредоточился на других.

Первым делом он выделил в своих чувствах тревожное ожидание и волнение. Такое здравое, что могло принадлежать лишь сидевшему на диване господину Рампо. Эмоцию за эмоцией, словно распутывал клубок ниток, он отделял от него чувства детектива.

Потом сосредоточился на гневе и раскаянии. Эти эмоции без сомнения принадлежат господину Куникиде. А вот эмоции двух женщин было сложнее отделить друг от друга. Коё боялась. Боялась и Акико. Обеим было холодно и страшно. Только первый страх был осознанным, а второй — нет.

Самым неожиданным для Накаджимы стало появление безмерного удивления. Настолько, что он не сразу осознал, что его источником служит детектив. Ацуши поднял на него взгляд, пытаясь понять, что стало причиной.

Рампо смотрел мимо него. На дверь. Ацуши поёжился. То, как побледнело лицо детектива, а губы стали беззвучно шевелиться, пугало и его самого. 

— Господин Рампо, — тихо позвал его парень и удивился, насколько жалко прозвучал его голос. Стало ещё страшнее. — Господин Рампо, пожалуйста, не бросайте меня.

Но он уже знал, что это свершится. Знал, потому как чувствовал волну предвкушения и нетерпения, захватившую детектива. Словно заворажённый, Рампо встал и медленно, на негнущихся ногах, деревянной походкой двинулся к дверям.

— Господин Рампо. Господин Рампо, — шептал Ацуши, обнимая себя руками за плечи. — Господин Рампо...

Детектив прошёл мимо кресла, в котором сидел молодой человек, но Накаджима не провожал его взглядом. Он боялся повернуть голову, устремив взгляд на столик. Ацуши уже не раз пожалел, что согласился на столь необходимые ему деньги и принял приглашение Ичиё Хигучи. Знай он заранее, ни за что бы не польстился даже на три или пять таких сумм. 

Страх, разлитый в воздухе, не позволил Ацуши сразу понять, что его объял собственный. Он слышал шлепки. Глухие упругие удары. Где-то там, за спиной. В той стороне, куда ушёл Рампо. А когда они затихли, стало ещё страшнее.

Ацуши чувствовал себя маленьким беспомощным котёнком. Один в огромном старом доме, пропитанным кровью и населённом призраками. Теперь Красная Камелия казалась юному эмпату ещё больше и мрачнее. Особенно в свете того, что прямо за спинкой кресла он чувствовал чьё-то присутствие.

— Здравствуй, Ацуши.

Бледная, почти белая, рука опустилась ему на плечо.