Направленные на него взгляды раздражали. Удивление, недоверие, подозрение. Кажется, что их меньше удивило то, что Накаджима оказался вовсе не Накаджима. Осаму редко испытывал раздражение, в силу характера ему были безразличны мнение и чувства других людей, за исключением разве что Коё. Это наложило отпечаток на его образ жизни, при котором у мужчины отсутствовали привязанности, как к материальным вещам, так и в отношениях. Он, как никто другой, знал всю глубину человеческой корысти, буквально "считывая" её одним прикосновением. Осаму никогда не считал себя хорошим человеком. Во многом он воспринимал себя даже хуже, чем о нём думала Озаки. 

Но сейчас эти четыре человека, чужие ему, если не считать наставницу, смотрели на него пытливыми взглядами, полными ожидания какой-то истины. Дазай скривил губы и, переборов желание развернуться и покинуть комнату, произнёс:

— Чего вы от меня хотите? Говорю же, что не помню ничего такого. И родители мне никогда не говорили о том, что меня похищали. 

Детектив вздохнул и, протянув руку, взял свою папку. Теперь и он видел лицо мальчика на фотографии. Без сомнения, это был Осаму Дазай, о чём свидетельствовало и имя в деле. Маленький мальчик пяти лет с непослушными каштановыми волосами и не по-детски серьёзными глазами цвета тёмного янтаря. У Осаму по-прежнему непослушные волосы, только в глазах теперь мелькает что-то тёмное, неприсущее ребёнку. 

То, что Рампо впервые за двадцать лет смотрел на Дело и видел все его детали внушало трепет. Но не удивление. Детективу кажется, что за неполные сутки в Камелии он разучился удивляться. В конце концов, где, если не в этом месте, такое должно было случиться.

— Мозг — удивительная вещь, — в тишине под негромкое потрескивание дров в камине и стук дождя по окнам задумчиво произнёс Рампо, бережно поглаживая уголок папки. — Порой он способен накрепко заблокировать травмирующие нас воспоминания. Когда я нашёл тебя, вернее сказать — когда ты выбежал мне навстречу, ты находился в доме уже несколько часов. Не представляю, что ты мог увидеть. Тебя похитили, убили Элизу, которая была твоей соседкой, и бог знает, что ещё. Разум ребёнка вполне мог заблокировать эти воспоминания, а родители не решались заговорить и напомнить тебе о случившемся.

— Разве такое возможно? — тихо подал голос Ацуши. Хотя парня терзали собственные вопросы, открытие Акико было интересно и ему.

Рампо пожал плечами и поднял глаза на Ёсано. Девушка разом почувствовала всю накопившуюся в теле усталость после бессонной ночи. С тяжёлым выдохом она рухнула на диван, не заботясь о крови и грязи, покрывающих её одежду и тело. Уронив голову на подставленные ладони, она протёрла лицо прежде, чем поднять к собеседникам покрасневшие глаза.

— Да, возможно. Достоверных случаев подобной амнезии известно мало, но они имели место быть.

— Но почему тогда господин Рампо не мог его вспомнить?

— Хороший вопрос, — Коё перекинула немного высохшие волосы за спину. — Склоняюсь к тому, что всё дело в особняке. Уверена, что здесь что-то случилось за то время, что Осаму провёл в нём.

И вновь этот выжидающий взгляд, от которого сводит зубы. 

— Что вы хотите от меня услышать? — Дазай через силу вернул лицу и голосу безразличное выражение. — От того, что вы все будете пялиться на меня, я не вспомню того, что по моему мнению даже не было. Но вернёмся к другим, не менее интересным вопросам.

Осаму взлохматил рукой волосы и взял со стола бутылку вина, сделав большой глоток. Пока он был занят этими нехитрыми манипуляциями, Акико обвела взглядом собравшихся.

— И всё-таки, мы здесь собрались из-за того, что все уже бывали в этом месте.

— Дазай не помнит, но Ацуши, — детектив кивнул на сидящего на полу и молчащего парня, — уверяет, что рос в приюте и ничего не знает о своих родителях. Кстати, откуда такая информация, Дазай?

Криминалист зловеще улыбнулся, не отводя глаз от сдавшегося под его взглядом эмпата.

— Пока вы тут бегали по кустам, судя по вашему виду, я кое-что нашёл...

— Боже! И ты молчал?!

— Что ты нашёл?!

— Тише. Не всё сразу, — выставил перед собой руки Осаму, всё ещё сжимая в правой горлышко бутылки. — Я всё расскажу, только проясним ещё один момент. Акико, где Куникида? Не подумай, что я беспокоюсь, но второй раз пересказывать не горю желанием.

Девушка сглотнула, вспоминая, что в последний раз видела его на улице, когда вырвалась и убежала от своего же жениха. Она сокрушённо покачала головой.

— Не представляю.

— Призраки решили сыграть с нами злую шутку, — подтвердил её слова детектив. — Нас всех разделили. Куникида унёс Ёсано, госпожа Озаки бросилась за ними и едва не утонула. А я... Я гонялся по всему дому за призраком Элизы, надеясь вымолить прощение. 

— Надеюсь, с господином Куникидой всё хорошо, и он скоро найдётся, как вы все, — жалобно протянул Ацуши.

— Нет, — Акико покачала головой. — Нужно самим найти его.

— И куда ты сейчас пойдёшь? — насмешливо поднял бровь Дазай. — Опять полезешь в кусты? Дождись хотя бы утра. Тем более, что мы всё равно пока в ловушке.

Коё мягко взяла грязные ладони Акико в свои ухоженные руки и произнесла почти с материнской заботой:

— Как ни прискорбно сознавать, милая, но он прав. Мы должны дождаться утра.

Девушка нервно покусывала губы, уставившись в огонь. Это решение казалось ей в корне неправильным, но она так устала, что в любом случае, не смогла бы искать Доппо. Лишь бы с ним всё было в порядке!

— Вернёмся к тебе, — Дазай вновь обратил внимание на пытающегося казаться незаметным Ацуши.

— С чего Вы решили, будто я принадлежу этой семье? — парень махнул головой, указывая, что имеет ввиду хозяев Камелии.

— Потому, дорогой наш Ацуши, что твоё имя появилось на семейном древе Акутагава прямо рядом с именем твоей безвременно почившей сестры, чьё тело сейчас лежит за той дверью, — криминалист указал пальцем через плечо. — Не думаю, что смогу найти в этом доме какие-либо подтверждающие то документы, ведь Рандо Акутагава уехал отсюда ещё до того, как женился. Но у меня нет оснований думать, что твоё присутствие в нашей тесной компании связанных с Красной Камелией людей случайно. Как и нежелание дома вредить тебе. Как и имя "Ацуши Акутагава" на фамильном древе.

— Это лишь Ваши догадки, Дазай, — попытался оспорить его выводы Рампо. Хотя детектив и признавал их разумность.

— Уверен, что, если мы выберемся отсюда, то найдём доказательства. А пока предлагаю поверить мне на слово, что наш мальчик-сирота является единственным прямым живым наследником этого особняка и всего состояния Акутагава.

У Ацуши подобное не укладывалось в голове. Всю свою жизнь он считал себя безродным мальчишкой, и вдруг в одночасье стал одним из богатейших людей в мире. Он уже успел представить, как купит себе собственную квартирку и будет вдоволь каждый день есть любимые блюда, прежде чем подумал, что подобное было бы слишком невероятно.

— Эй!

Ацуши вздрогнул всем телом. Он настолько погрузился в грёзы, что не заметил, как Дазай подошёл и щёлкнул пальцами перед его лицом с глупой мечтательной улыбкой.

— А дому прилагается пара десятков призраков в комплекте. И не все из них дружелюбные.

— Простите.

— Так что Вы нашли, Дазай?

Рампо пытался собрать мысли в уставшей от событий и недосыпа голове.

— Ах, да! — как бы между делом взмахнул руками Осаму. — Спасибо, что напомнили. В своих ночных блужданиях по Камелии я обнаружил библиотеку Рюноске. И предлагаю нам с Вами заняться её изучением.

— А как же Куникида? — устало поинтересовалась Озаки, кивком головы указывая на задремавшую на диване Акико. Девушка настолько вымоталась, что не заметила, как уснула, согревшись у огня.

— Я с детективом займусь библиотекой, а вы и Ацуши — поисками Куникиды, если он не вернётся к утру.

— Думаешь, будет разумно снова разделяться?

После минувшей ночи Озаки грызли сомнения в собственных силах. Она дважды попалась на уловки призраков и едва не поплатилась за это жизнью. Обхватив руками плечи, женщина пристально посмотрела на пламя.

— Я совершаю непростительно много ошибок.

Впервые за разговор лицо Осаму смягчилось, а во взгляде появилась забота. Он молча подошёл к Коё и заключил её в объятия. Ладони прошлись по длинным спутанным волосам. 

— Не сомневайся, — утешал он её, словно маленькую девочку. — Ты сильная, дорогая. Самая сильная. Мы справимся. Соберись, — мужчина опустился на корточки и заставил Коё взглянуть себе в глаза. — Для начала мне нужно, чтобы ты вспомнила, слышала ли ты когда-нибудь о человеке по имени Накахара Чуя.

Женщина удивлённо посмотрела на Дазая, но задумалась. Нет, она уверена, что никогда о нём не слышала.

— Рыжие волосы чуть длиннее плеч, голубые глаза, невысокий рост, — не унимался Осаму.

— Нет. Совершенно точно, что нет. Ты уже спрашивал, но не говорил имени. Но если он в этом доме, то имея имя, я могу позвать его.

— Не стоит, — оборвал Осаму.

Взгляд Коё стал недоверчивым.

— Ты что-то нашёл, Дазай. Почему не говоришь? Кто этот Накахара Чуя?

Однако, Осаму пока не был уверен, что хочет рассказывать ей и остальным о Чуе. Тем более, что Коё скорее всего осудит его стремление добровольно питать призрака энергией. Но и молчать он не мог, тем более, проявив уже не раз интерес к данному призраку.

— Он тоже пленник этого дома, — его ложь Коё раскусит, а вот не сказать всей правды — другое дело. — Как и другие призраки. Он погиб от руки Огая, но, раз ты его не знаешь, то, вероятно, до твоего рождения. Скорее всего, он был гостем в Камелии.

— Поднять руку на гостя дома? — изогнула изящную бровь женщина.

— Мы говорим об Огае. 

— И то верно.

Пусть и натянуто, но Коё улыбнулась. А после, прикрыв рот рукавом, зевнула.

— Что ещё? Почему тебе так интересен этот призрак?

— Это он показал мне библиотеку.

— То есть, пока нас гоняли по всему дому и парку, — с обидой вклинился в разговор Рампо, — тебе призрак показал, где искать ответы. Это не честно.

— Прошу меня простить, — Ацуши поднял руку над головой, привлекая внимание. Но стоило всем посмотреть на него, как парень снова втянул голову в плечи. — Меня призрак женщины не пытался напугать.

Дазай картинно закатил глаза.

— Прекрати уже жаться, как забитый щенок. Тебя никто ни в чём не обвиняет.

— Женщины? — Озаки наклонилась вперёд, поставив локти на колени. — В длинном белом платье и с чёрными волосами?

Эмпат кивком головы подтвердил её слова.

— Так странно, — медиум устало протёрла пальцами виски. — Это была Белая Леди. Призрак Гин Акутагава. Первой хозяйки Красной Камелии. Раньше я никогда не видела её за пределами Зимнего сада.

— Возможно, она решила лично поприветствовать правнука, — потянулся в кресле детектив.

— Или защитить его.

Осаму задумчиво потёр подбородок. 

Ацуши всё ещё было не по себе. Он раз за разом прокручивал в голове разговор с Белой Леди. И, вроде бы, он не сделал ничего дурного, но всё равно было тошно. Парень ощущал себя предателем, который притворялся другом этим людям, выжидая момент, чтобы вонзить нож в спину Дазая. Он нервно и шумно сглотнул, но никто не обратил на это внимания.

— Что она от тебя хотела?

"Вас" — едва не ответил Ацуши. Опустив взгляд к полу, он пересказал, что сумел вспомнить. Не забыл упомянуть и о том, что призраки дома жаждут заполучить Дазая. Умолчал лишь о своём малодушном желании отдать им медиума ради спасения собственной шкуры.

Коё взяла со столика пачку сигарет и закурила, медленно закрывая и открывая веки. Постепенно к ней возвращалась привычная невозмутимость. Сигаретный дым тонкой струйкой просочился меж ярких губ женщины и развеялся по комнате.

— Я говорила, что идея прийти сюда — плохая.

— Но мы уже здесь, — уточнил Рампо. — Надо работать с тем, что имеем.

— Твои мёртвые друзья, — криминалист сам чувствовал, как его одолевает усталость. — Нужно будет поговорить с ними. Это на тебе, — обратился он к Коё. — Детектив обследует библиотеку. Возможно, он сможет найти то, что пропустил я.

— Я сейчас разве что подушку найти смогу.

— Не сейчас. Утром. После поисков нашего заблудившегося друга. Потому что мы с Вами должны будем отыскать эти чёртовы Врата. 

— Как Вы планируете уснуть после всего произошедшего? 

— Спокойно, — легко ответил Осаму. — И в своей кровати. Ацуши, как и Коё, должны были почувствовать изменения в доме.

Медиум и эмпат кивнули.

— В Камелии не только доктор Мори имеет власть. Не знаю, что его отпугнуло, но сейчас его нет внутри дома. И мой рыжий призрак поведал мне, что некоторое время он будет отсутствовать.

— Ты ему веришь, Дазай? С какой стати?

— Скажем так, дорогая, он сумел завоевать моё доверие. Да и к Огаю, как ты догадываешься, любви он не питает.

— Враг моего врага...

— Мой друг. Да, господин детектив.

Но Озаки это не убедило.

— Моя мать тоже его ненавидит. Однако, это не помешало Огаю заставить её обмануть меня.

— Подождите!

Детектив оживился, вспомнив нечто важное.

— Вы сказали, что этот ваш призрак, он рыжий?

— И, кажется, уже не один раз сказал, — устало ответил Осаму.

— Вы знаете, о ком идёт речь, господин Рампо? 

Медиум бросила окурок в стакан, наблюдая, как детектив мотает головой.

— Нет, не думаю. Но Элиза... Она сказала, что "всё изменится, как только рыжий перестанет его оберегать". Не могла ли она иметь ввиду Вас и этого Чую?

Лицо Озаки вытянулось, женщина со свистом втянула воздух сквозь зубы.

— Дазай, — голос её был холоден, а взгляд серьёзен, — ты ничего не хочешь мне рассказать?

Нет, не хочет. Больше всего на свете, Осаму сейчас хочет оказаться в своей кровати и уснуть. Но Коё смотрит. И детектив, и мальчишка-эмпат. Нужно собраться и ответить. И Осаму собирается. Берёт себя в руки, чтобы дать им объяснения. Как он надеется, последние за эту бесконечную ночь.

— Чуя был сводным братом Огая. Не имею представления, почему о нём не осталось никаких упоминаний, но, полагаю, именно потому, что он был бастардом. Собственно, как и не знаю, за что доктор Мори его убил. Но он, определённо, не подвластен Огаю и помогает мне.

— Вы в этом уверены?

— Неправильный вопрос, детектив, — прерывает Рампо Озаки. — Дазай уверен. Почему этот Чуя защищает тебя, Дазай?

Осаму прикрыл глаза и медленно выдохнул. Хватит для него на сегодня. Когда медиум вновь заговорил, слова звучали твёрдо, подразумевая, что разговор окончен.

— Оставайтесь лучше рядом с Ацуши. Пока вы с ним, дом вас не тронет. Скорее всего. Доброй ночи.

Хлопнув дверью, Дазай вышел в холл, но отправился не в спальню. Поднявшись на второй этаж, мужчина двинулся в сторону обнаруженной ранее библиотеки. И пока он шёл, Осаму казалось, будто его ноги вязнут в болоте, настолько тяжело стало передвигать ими. В горле пересохло от пыли, и он пожалел, что не зашёл на кухню прихватить бутылочку вина. Сейчас бы она оказалась весьма кстати. И ещё какой-нибудь бутерброд или просто кусок хлеба. 

В особняке он ориентировался на удивление легко. Так что можно поверить, что он и правда уже бывал здесь, как утверждают документы Рампо. Но только вот сам Осаму действительно не помнил ничего такого, как и разговоров или даже намёков родителей на то, что он в детстве был похищен.

Книги, оставленные им на столе, лежали на своих местах. Тени, что пару часов назад кружили по стенам комнаты, исчезли, как если бы и не было никогда. И Осаму признавал, что без них в библиотеке гораздо уютнее. В ней вообще мало что говорило о том, что особняк заброшен. Возможно, только пыль, скопившаяся за годы. Пастельные тона успокаивали и настраивали на нужный лад.

С разочарованием подумав, что скоро рассвет, а он толком не спал две ночи, Осаму сделал над собой очередное усилие и склонился над книгами. Точнее, над тем, что по его мнению больше походило на записи. Скорее всего, Рюноске Акутагавы. Все поля книги и промежутки между строк были заполнены аккуратными немного острыми и мелкими буквами. Они комментировали содержание книги, а кое-где передавали размышления. Поистине великолепная находка.

Так Осаму выяснил, что Рюноске много лет вынашивал свою идею относительно Врат Расёмон и готовиться к осуществлению некого ритуала по их открытию начал сразу же после смерти Кёки. Одним из ключевых условий стали некие "пути душ", над которыми Акутагава бился не один год. А так же наличие тел покойников. Второе не было проблемой — Красная Камелия располагала собственным склепом, которому надлежало стать фамильным. Исходя из этих данных, Осаму предположил, что "открытие Врат Расёмон" это некий ритуал в попытке оживить мёртвых. Многие знали, что Рюноске собирал оккультную литературу, но мало кто знал зачем.

— Что же ты наделал? — Осаму потёр пальцами покрасневшие от недосыпа глаза и потянулся, хрустнув суставами. — И за что расплачиваются твои потомки? 

Осаму не мог не отметить, как менялся почерк и характер рассуждений Рюноске в процессе его поисков и углубления в оккультизм. Если поначалу мысли были связанными и походили на заметки, то со временем почерк становился более резким и отрывчатым, как и рассуждения. Заметки превратились в вопросы, а вопросы — в несвязный бред.

"Кровь течёт по венам к сердцу дома", — писал Рюноске. — "Но сердца нет. Больше нет."

Медиум перевернул страницу и увидел свёрнутый лист бумаги. Тот пожелтел и стал хрупким от времени, поэтому Дазай развернул его с величайшей аккуратностью. Это оказалось письмо. Но написано оно было не рукой Рюноске. Мягкий округлый почерк, скорее всего, принадлежал женщине.

"Любовь моя.

Прошло уже почти полгода с тех пор, как ты уехал. Надеюсь, что моё письмо найдёт тебя в добром здравии. Вчера приходил слуга твоей матушки. Она снова предлагала мне деньги, чтобы я могла уехать, как можно дальше и никогда не возвращаться. Я, как и раньше, отказала ей. Хотя признаюсь, на миг я подумала взять их, чтобы отправиться за тобой. Но вместо этого, я убежала на закате к озеру. Тому самому, где мы коротали вечера. И я танцевала для воды и деревьев. А потом, в какой-то миг мне показалось, что я парю в облаках! Это был всего лишь туман, но как же это было чудесно! Я чувствовала себя такой свободной, будто птица..."

На затёкшие плечи мягко и легко опустились ладони, чуть сжав их. Дазаю не требовалось оборачиваться, чтобы узнать кто за его спиной. Вместо этого он поднял руку, перехватив одно из запястий, и потянул гостя к себе. Проведя свободной рукой по лохматым каштановым волосам, Чуя плюхнулся на колени медиума.

— Привет, — сонно улыбнулся Осаму, глядя ему в лицо и зарываясь ладонью в рыжие локоны.

Чуя глядел на него с укором и сочувствием. Призрак видел, насколько мужчина был измотан. Он прижал тёплую ладошку к щеке Осаму.

— Отдохни.

Но медиум помотал головой, перехватывая его руку и прижимаясь губами к пальцам.

— У меня нет на это времени. Когда Огай вернётся в дом, он будет гораздо страшнее. Тебе удалось что-нибудь выяснить?

Призрак юноши поморщил нос, но ответил:

— Огай пытался повторить ритуал. Но не смог.

— Тогда зачем ему были нужны все эти смерти! — Осаму мягко обвёл пальцами подбородок Чуи. — Твоя смерть. Слабо верится, что гениальный доктор просто слетел с катушек.

— Есть ещё кое-что, — признался Накахара, прерываясь после каждого слова. Как бы Дазай не питал его своими чувствами, говорить призраку было всё равно сложно. — Другие говорят, что могила Рюноске пуста. Леди в белом искала его там. Много раз.

— Вот как... Я предполагал такой вариант. 

Чуя обвил руками шею Дазая и теснее прижался к нему, положив голову на плечо. Ладонь медиума тот час же пригладила длинные рыжие кудри. Осаму было на удивление спокойно в компании Чуи в этом доме. Комната с тёплым ламповым освещением и бежевыми пастельными тонами. Будто он не в проклятом доме с призраком на коленях, а в домике где-то на побережье со своим возлюбленным. Хотя последнее было верным. Чую он любил всем сердцем.

— Знаешь, что странно, — тихо рассуждал Дазай, лениво поглаживая спину и перебирая волосы Накахары. — Нет тела. Человек просто исчез. Среди призраков дома, я так понимаю, что его тоже нет.

— Не видели, — уточнил Чуя ему на ухо.

— Подозреваю, что всё же нет. Иначе, с чего бы другим призракам пресмыкаться перед Огаем?

— Он сильнее. И много берёт. Хироцу служит ему. Чтобы помогать Белой Леди и девочке. 

— А ты?

— Мне было не нужно. Я прятался у тела. Там никто не видит. Огай сейчас у своего тела.

— Прячется от гнева Камелии?

— Угу.

Глаза слипались. От того, что он вздремнёт пару часов, ничего не изменится, чтобы он ни говорил и как бы ни храбрился, организм уже не справлялся. В какой-то момент Осаму перестал сопротивляться и, прикрыв веки, провалился в сон, веря, что пока Чуя рядом, ему ничего не грозит.