Марат проснулся не от звонка будильника, а оттого что дождь звонко барабанил по подоконнику. Молодой человек поднялся и подошёл к окну. Мостовая блестела от дождя, а громада башни НИИ Кибернетики на Светлановском проспекте смутно вырисовывалась из пелены мерцающих капель. Марат нехотя позавтракал и вышел из дома. Зонт он не брал, обходясь плащом с капюшоном, который ему сшили на заказ в ателье специально для ролевой. В родном Политехе одногруппники уже привыкли к тому, что он эльф, и называли его не паспортным, а придуманным именем, чем часто вызывали недоумение преподавателей.

Сегодня Марату было не до учёбы: на парах он сидел, задумчиво уставившись в окно, и вспоминал события, произошедшие за последние полгода. Пожалуй, нужно было толком разобраться, что же случилось, чтобы выяснить возможную причину и помочь Насте-Эвелине, пока ещё не поздно.

***

После того случая лунатизма Насти прошёл месяц, и ничто не напоминало об этом происшествии. Марат иногда встречал её после учёбы, и они шли гулять в парк. Стояла золотая осень, они собирали листья, делали из них венки, фотографировались в них… Порой Марат замечал, что ни с того ни с сего на Настю находило странное состояние оцепенения, когда она, глубоко задумавшись, замирала с букетом листьев в руках, но не придавал этому значения. Но такие вещи стали случаться чаще, и Марат спросил напрямую, что её беспокоит.

- Ничего, - слегка удивившись, ответила Настя, моргая, - я просто задумалась.

- О чём? Проблемы с учёбой, с тренировками? – допытывался Марат.

- Нет… Так просто… - Настя пожала плечами.

- Тебе надо чаще отдыхать, - улыбнулся молодой человек.

А между тем Настя день ото дня становилась всё печальнее и задумчивее. Марат списывал это на погоду: пошли осенние дожди, листья осыпались, солнечные дни стали редкостью. Молодой человек старался развеять её как мог: они каждый выходной ходили на выставки, концерты, в Ботанический сад… Наступила зима. После Нового года ролевики вновь устроили игру за городом, причём участвовали не только эльфы, но и другие расы: хоббиты, дварфы, оборотни. Это немного отвлекло Настю от грустных мыслей.

В конце февраля Марат как обычно пришёл к зданию физкультурного колледжа, прождал долгое время, но Насти не было. Он позвонил, но она не взяла трубку. Волнуясь, молодой человек зашёл в колледж и нашёл Настиного тренера.

- Да, сегодня с ней что-то не то творится, - ответил тот, сердито разводя руками, - такая рассеянная, с двойных прыжков падает, на простых элементах ошибается... Совсем не в форме!

Марат нашёл Настю на трибуне катка. Она сидела, вцепившись руками в спинку кресла, и плакала. Марат спросил, что случилось.

- Элдар! – воскликнула вдруг Настя, - Я не знаю, отчего это! Что-то происходит со мной…

Они ехали домой, и Настя рассказывала, что уже несколько месяцев тоскует, хотя сама не может понять, отчего.

- Мне кажется, будто я должна всё бросить, и отправиться куда-то, - говорила она, - но я даже не знаю, куда. Словно я должна найти что-то… - Настя запнулась и смутилась, - или кого-то…

Марат так растерялся, что не знал, что и сказать. Он снова готов был думать о том, что это влияние переутомления и недостатка солнца. Но, когда наступила весна, и природа начала оживать, странная печаль Насти не прошла, а, напротив, усилилась. Неделю она не ходила на учёбу и не отвечала на звонки. Её мать ответила Марату по телефону, что Настя болеет, но Марат догадывался, что эта болезнь не связана с банальной простудой или гриппом.

После болезни он увидел её сильно похудевшей, бледной и осунувшейся. Огромные глаза блестели странным лихорадочным блеском. В первые секунды Марат испугался, ему показалось, что Настя безумна. Но, пообщавшись с ней, решил, что это просто последствия сильной усталости. Молодой человек изо всех сил отгонял от себя мысли о том, что эта милая, добрая девушка психически нездорова. Но её депрессия не проходила; Настя становилась всё более замкнутой и молчаливой, что заметила и её мама, и тренеры. А в один апрельский вечер Марату позвонила Настина мама и дрожащим встревоженным голосом сказала, что понадобится его помощь. Марат приехал к ним домой и увидел Настю в том же странном состоянии, что и на октябрьской игре: она молча смотрела в окно, не отрываясь, не разговаривала и вообще не реагировала ни на что. Настю отвезли в больницу, где её осмотрел психиатр и назначил лечение какими-то препаратами. Через два дня девушку отпустили из больницы домой, но поставили на учёт в районный диспансер. Для Марата это было тяжёлым ударом, но он решил для себя, что не оставит Настю в беде, и надеялся на то, что её можно вылечить. Настина мама смотрела на него с восторгом и благодарностью. Когда Настя пришла в себя, она плакала и говорила Марату, что чувствует себя так, словно её кто-то околдовал.

- Я не сумасшедшая, Элдар! – восклицала она, и блестящие слезинки скатывались по её бледным щекам, - Это Чары! Я чувствую их… Но это так странно, что нельзя описать словами…

Марат не верил в колдовство. Хоть он и был ролевиком и читал много фэнтези, в обычной жизни он оставался реалистом. Но сейчас, встревоженный болезнью девушки, в которую был влюблён, и которую ни за что не хотел признавать сумасшедшей, готов был поверить во что угодно, лишь бы помочь ей стать прежней.

***

И тут, именно на этой паре в Политехе, когда он выстроил все события в цепочку, Марат решил обратиться к людям, которые верили не только в показания официальной медицины, но и в то, что мир устроен куда сложнее, нежели принято было думать, и которые готовы были объяснить состояние Насти не психической болезнью, а чем-то иным. Таких людей в окружении Марата было два: Арвен, которая искренне верила в существование настоящих эльфов, и его собственная старшая сестра Динара, которая жила с матерью на другом конце города. Именно к Динаре Марат решил отправиться сразу же после занятий.