Больница находилась в Коломне. Этот микрорайон не понравился Марату абсолютно. И дело даже не в том, что пришлось долго шагать от метро, плутая по узким улочкам и спрашивая у прохожих, чуть конфузясь, где же больница Святого Николая… Элдара, как эльфа и жителя спального района, пугала эта теснота, нехватка пространства, полное отсутствие зелени, обшарпанные низкие здания, лепившиеся один к другому, дворы-колодцы и грязь. Кроме того, всюду здесь царила какая-то угнетающая атмосфера трущоб; казалось, что в этих заплесневелых чахоточных домишках невозможно жить счастливо.

«Неудивительно, что в этом месте расположена психбольница, - размышлял Марат, - думаю, что любой здоровый человек, попав сюда, неизбежно сойдёт с ума».

От этих мыслей его передёрнуло. Сама больница располагалась на острове, отделённом от материка тусклой грязноватой речкой с несерьёзным названием Пряжка. Проходя по мосту, Марат неприязненно покосился на мутную воду, подумав, что тут даже топиться противно.

Надежда Петровна встретила его в вестибюле.

- Марат, голубчик! – завидев молодого человека, мать Насти кинулась к нему, - она ведь не узнаёт меня! Совсем не узнаёт! Она странная такая, доктор сказал, что ни с кем не разговаривает, на вопросы не отвечает…

Пожилая женщина приложила платочек к глазам.

- Может, тебя увидит и вспомнит, а? – произнесла она, пытаясь этой фразой успокоить саму себя, - и ещё: доктор просил тебя к нему зайти, поговорить. Раз Настенька ничего не рассказывает, может, ты что-нибудь знаешь…

Марат пожал плечами. Он был слегка растерян. Если у Эвелины такое странное состояние, что она никого не узнаёт, то и его не узнает – так было на той памятной ролевой. Но обычно это состояние не длилось так долго…

Молодой человек прошёл по коридору в небольшую комнату для свиданий с пациентами. Там его ждал врач. Настю Марат сперва не узнал, а узнав, вздрогнул: одетая в казённый серый халатик, бледная, осунувшаяся, со стеклянным неподвижным взглядом. На лице девушки застыло напряжённое выражение, будто она решала сложную математическую задачу. Марат неуверенно оглянулся на врача, тот разрешающе кивнул.

- Эвелина? – шёпотом произнёс Марат, - это я, Элдар. Ты помнишь?

Настя молчала. Марат робко дотронулся до её руки.

- Эвелина, ты слышишь?.. Настя?..

Она не слышала, не видела его и даже не пыталась убрать руку. Марат сделал ещё несколько попыток заговорить, но все они были безуспешны. Тогда доктор предложил ему пройти в свой кабинет для беседы.

- Меня зовут Игорь Валентинович, - представился он, - я знаю, что вы близкий друг этой девушки, её мать сказала мне об этом. Согласитесь ли вы ответить на несколько вопросов?

Марат согласился. Он рассказал всё, что знал: про ролевиков, кто они такие, и что такое ролевые игры; про первый приступ, случившийся у Насти; про то, что она недавно чуть не уехала на электричке, будучи в бессознательном состоянии… Доктор записывал в блокнот, кивая и уточняя детали. От его пристального строгого взгляда Марату было неуютно, и молодой человек ёрзал на стуле и смущённо теребил в руках мобильный телефон Насти, который машинально нащупал в кармане. Марату казалось, что доктор считал его и прочих эльфов заигравшимися детьми, и ждал, когда тот скажет что-нибудь вроде: «Это ваши фэнтези во всём виноваты». Но доктор не говорил этого.

- А вчера, - продолжал рассказывать Марат, - Эвелине, то есть, Насте кто-то позвонил по телефону… Звонил несколько раз и не заговаривал. Номер невозможно было определить… Настя хотела выключить телефон, но он вроде сам собой включился…

- Вы были свидетелем этого? – перебил Игорь Васильевич.

- Нет, не был, - Марат смутился, догадываясь, что доктор не верит в то, что подобное действительно случилось, а не было фантазией или галлюцинацией пациентки.

- Так вот, - продолжал Марат, - Настю это напугало, и она позвонила мне. Я приехал и забрал телефон, чтобы… - он запнулся, - чтобы подключить к компьютеру и попробовать узнать, откуда был звонок. А потом, вечером, Надежда Петровна сообщила мне, что Настя искала телефон, совсем забыв, что сама мне его отдала…

Врач кивнул ещё раз, сделал пометку в блокноте и закрыл его.

- Так вам удалось выяснить, кто же звонил? – Игорь Васильевич в очередной раз уставился на молодого человека, и тот опустил глаза.

- Нет, - солгал Марат. Ему не хотелось рассказывать про опыты Динары и про дракона. Ему показалось, что если он хоть словом обмолвится об этом, как его уже не выпустят из этого здания, а выдадут серый халатик и закроют в одной из палат.

- Вы разрешите отдать телефон Насте? – спросил он наконец.

- Да, да, пожалуйста, - доктор словно ожидал такого предложения, - вполне возможно, что это пойдёт на пользу пациентке и ускорит выздоровление. Но сейчас ей будет нужен отдых.

Марат вернулся в палату для свиданий, наклонился к Насте и вложил в её руку маленький серебристый аппарат. На секунду ему показалось, что глаза девушки посветлели, и взгляд сделался более осмысленным. Но Настя не посмотрела на него и не пошевелилась. Марат вздохнул и вышел.

Когда он шёл обратно к метро, его не покидало странное ощущение, что он сделал что-то не так, неправильно, и от этого молодой человек испытывал смутную вину. И только придя уже домой, он понял, в чём дело: он усомнился в правильности своих гипотез. Он всегда отгонял любую мысль о том, что Эвелина больна, и выдумывал всё новые и новые отговорки, фантастические и нереальные. Но суровый взгляд доктора разбивал все эти теории о сухую и неприятную действительность. А пустые глаза Насти ужаснули Марата, и ему показалось, что он смешон со своими предположениями о привороте, драконах и спецслужбах. И всё это так глупо и по-детски – все попытки спрятаться от жестокой реальности…

Эвелина… Нет, Настя, не эльфийка, а просто девушка, студентка, фигуристка – она больна. Это страшно: её бледное лицо, странный взгляд, серый халатик… И страшна эта больница с жёлтыми стенами, и эта мерзкая, мутная речка, и этот отвратительный район…

Марат ходил по своей комнате из угла в угол, иногда останавливаясь, иногда садясь на диван, но потом вскакивая. Но эта жестокая правда жизни казалась ему предательством. Он предал любимую, когда посмел согласиться с доктором, что она больна. Он предал своих друзей, когда счёл их гипотезы глупыми. Он предал самого себя, невольно высмеяв своё увлечение фэнтези, то чем он жил, во что верил, свои мечты и надежды. Он словно бы разрушил свой собственный мир, и это было страшнее и тяжелее всего.