Настя открыла глаза и увидела, что потолок находится как-то непривычно высоко. Девушка приподняла голову и осмотрелась. Она находилась не в своей квартире, а в каком-то непонятном помещении с белыми стенами. Это была огромная комната, где стояло ещё несколько кроватей, тумбочки и небольшой шкафчик у стены. Было темно, но в огромные окна светила луна; пахло лекарствами, масляной краской и чем-то ещё – чужим и казённым.

«Больница, - догадалась Настя, - но как я сюда попала? Я больна?»

Она села на кровати; вроде ничего не болело, руки и ноги разгибались как обычно.

«Или это больница для…»

От собственной страшной догадки похолодело внутри. Настя изо всех сил пыталась вспомнить, что происходило накануне… Она помнила, как закрывала дверь за Маратом, как слушала музыкальные диски… А затем всё было как в тумане, словно она видела сон.

«Вот ерунда! – сердито подумала девушка, - они решили, что я ненормальная и поместили в дурдом? Ну ничего, я им покажу, кто тут сумасшедший!»

Настя оглядела себя: она была одета в ночную рубашку. На полу лежали тапочки, а на табурете, стоявшем рядом с кроватью, лежал казённый халат. Настя накинула его на себя и хотела выйти в коридор, но дверь была заперта. Настя постучала, крикнула несколько раз, но никто не откликнулся. На глаза непроизвольно навернулись слёзы. Девушка снова села на кровать и задумалась.

«Что ж, придётся ждать до утра, - решила она, - делать нечего. Утром, когда я увижу врача, расскажу всё, они осмотрят меня и разрешать ехать домой».

Настя свернулась на кровати калачиком и задремала.

Ей снились какие-то улицы, по которым нужно было куда-то идти. Она плутала и никак не могла найти дорогу, хотя знала, что ей непременно нужно попасть в какой-то город… Почему-то началась зима, выпал снег, но Настя была босиком; ей было не холодно, но неприятно ступать по шершавому асфальту. Потом она вышла на пустое шоссе и пошла прямо по разделительной полосе. Чем дальше от города она шла, тем веселее и легче становилось на душе. Ей было радостно, и она ускорила шаг, зная, что движется к намеченной цели. И вдруг шоссе кончилось. Ровная дорога с полосой посередине резко обрывалась прямо посередине поля; дальше была ухабистая земля, покрытая пучками высохшей травы. Вдалеке начинался лес.

«И куда дальше? – растерянно думала Настя, - это тупик?»

«А дальше – лететь!» - прозвучал чей-то голос, то ли над самым ухом, то ли в её собственной голове. Настя вздрогнула, резко обернулась и проснулась.

Луна уже не светила, за окном был лёгкий предрассветный сумрак, где-то четыре утра… Настя кинула взгляд на тумбочку у кровати и увидела маленький серебристый предмет. Это был её мобильный телефон. Настя быстро схватила его, словно эта вещица была для неё сейчас важнее всего на свете. Телефон был выключен; сердце девушки забилось быстро-быстро. С каждым нажатием на клавишу к Насте возвращалось странное знакомое чувство, что она забыла что-то важное и должна это вспомнить. Маленький экран засветился белым светом. Безумно хотелось позвонить; пальцы немели, руки тряслись… Позвонить, но куда? Настя не знала номера.

Девушка подошла к окну; с другой стороны рамы была массивная решётка из потемневшего металла. Из окна виден был то ли сад, то ли парк – тёмные высокие стволы тополей, какие-то кусты… Облачка на небе окрашивались в огненный цвет – вставало солнце. И тут зазвонил мобильник. Настя вздрогнула, как от удара током, судорожно схватила телефон и нажала на кнопку.

- Алло? – голос охрип от волнения.

Сначала была тишина с привычным потрескиванием. Настя молчала, но держала трубку около уха. А затем она услышала Песню, ту самую…

Песня без слов, на едином выдохе, всё громче и громче… Пронзительный звук, от которого вибрировал воздух. В нём и сила, и стремительность, и удивительная лёгкость. Неразрывное сплетение мощи и грации, огня и воздуха. Желание жить, желание увлечь за собой…

Настя стояла, заворожено глядя в окно невидящим взглядом. Телефон отключился. Настя знала только одно: ей нужно идти, прямо сейчас. Тонкими руками она осторожно повернула оконную ручку, открыла задвижку… Старая рассохшаяся рама поддавалась с трудом. Свежий утренний воздух хлынул в затхлую больничную палату. Настя встала на подоконник и тряхнула ржавую решётку раз, другой… Болты, которыми она была прикреплена к стене, неплотно держались в своих гнёздах и начали поддаваться. Настя трясла решётку всё ожесточённее. Ещё одно нечеловеческое усилие, и решётка с глухим стуком упала на пожухшую траву. Окно было не очень высоко над землёй, и девушка осторожно спрыгнула вниз и огляделась. Её никто не видел: и пациенты, и дежуривший ночью персонал спали. Осторожными шагами Настя добралась до решетчатого забора в глубине сада, за ним мерцала речка. Настя порадовалась, что тапочки, которые накануне оставила ей мать, были не шлёпанцы, а эльфийские замшевые башмачки, которые плотно сидели на ноге. Девушка спрятала мобильник в карман халатика и с лёгкостью вскарабкалась по проволочной сетке забора. Перебравшись через него, Настя осторожно пошла вдоль речного берега к мосту; на самом мосту огляделась: ни души вокруг, город спал крепким утренним сном. Путь был открыт, и Настя уверенно зашагала по улице вперёд к своей цели.