Снежка отстраняется от губ Алёны только спустя пару минут, и так нехотя будто в любую секунду была готова снова прильнуть к её устам и обнять, да так чтобы никогда не отпускать. но она открывает глаза и видит перед собой заплаканное покрасневшее личико Алёны. она облизывала чуть приоткрытые губы и отчетливо ощущала на них вкус Снежки. это было сладко, и лишь отдаленно чувствовался вкус мятной зубной пастой. «Снежка всегда на вкус как пломбир?» — задается в мыслях вопросом Алёна, и открыв глаза видит на себе этот томный взгляд и еле заметно покрасневшие щечки. видит блеск в глазах и ощущает от неё тепло, хотя руки были по-прежнему холодные. они обе ощущали тепло, которое было выше физических ощущений. оно было где-то внутри, и пропитывало каждую ниточку души, как ливень обволакивает одежду не прикрытую зонтиком.

Алёна шмыгает носом, и кончиками пальцев вытирает засохшие дорожки слёз с щек и подбородка. её губы растягиваются в легкой, даже кажется счастливой полуулыбке, и руки на талии Снежки сжимаются крепче. Снежка наверное впервые после того самого вечера чувствовала такое тепло от Рыжовой. Алёна утыкается ей в шею носом, и зажмурив глаза шумно вдыхает её запах. такой был только у Снежки, и только у неё были такие сладкие губы.

Снежка же замерла. она смотрела вперед себя и не решалась обнять в ответ, но в голове у неё только и были мысли – «с тобой тепло. почему ты такая нежная? неужели ты всё это прятала в себе?». и ведь правда, сейчас Алёна вдыхает и горячо выдыхает, буквально растекаясь по кровати от этих вырвавшихся эмоций. в конце-концов, Морозова обнимает спустя несколько секунд, и прижимает к себе так, будто пытается протолкнуть в самую душу, но она этого не сделает только потому, что там вечная зима и Алёна явно замерзнет. а в объятиях тепло.

— и... что мы будем после этого делать?... — чуть неуверенно спрашивает Снежка, в надежде на то что Алёна знает ответ. но она ничегошеньки уже не знает, и не понимает. ей просто хорошо и уютно.

— да какая разница? — несвойственно радостно отвечает Рыжова, и Снежка хмурится, но с усмешкой говорит:

— как это "какая разница"?

— ой, да замолчи ты! я тебя тоже люблю, ясно? — чуть раздраженно отвечает Алёна, но продолжает улыбаться. — будешь доёбывать – я тебя защекочу. бойся меня. — шутливо говорит Рыжова, при этом как-то «опасно» умещая ладошки под рёбрами блондинки.

— даже не вздумай... — чуть тише отвечает Снежка, и она кажется хотела ещё что-то сказать, или спросить, да только и слова договорить не успевает, как мозолистые пальцы забираются под одежду и начинают будто бегать по гладкой коже. под рёбрами и на чувствительных боках, вызывая резкий приступ смеха с яркой улыбкой.

— эй!! Алёнка, перестань! с-стой!! — пыталась высказать Снежка, но получилось это сквозь удушающий смех и слёзы которые выступили на глазах. Алёна повалила её на кровать и нависая сверху, не переставала щекотать, так нагло улыбаясь что сам бы чёрт позавидовал.

— не-е-ет милая! не перестану пока не скажешь заветное слово! — и на мгновение щекотка прекращается, но только чтобы Снежка отдышалась и услышала эти условия.

— к... какие ещё сло– Алёнка!! — и снова её милый громкий смех, и больше всего Алёне сейчас нравилось что то, что Снежка пытается вырваться и хватает её за руки – не значит что ей больно, а значит, что она просто пытается прекратить этой бесовство и отомстить за него, не менее жестоко. но сил у неё не хватает, и она просто пытается хоть немного сфокусировать взгляд на этой наглой ухмылке и ухватиться за сильные руки.

— п-пожалуйста, Алён!

— пожалуйста? только и всего? — будто издеваясь произносит Рыжова.

— я тебе сижки куплю!! — и Алёна как по команде убирает руки, хмурится но не перестает улыбаться. она садится сверху на Морозову, и склоняет голову в бок.

— ты? купишь мне сигареты? — а Снежка молчит. она пытается отдышаться и прийти в себя, запрокидывая руки над головой. Снежка кивает, и наконец отдышавшись, смотрит таким недовольно обиженным взглядом на Алёнку, что у той только милый смешок вырывается.

— что, мстить будешь? — спрашивает Алёнка с той же издёвкой, усаживаясь на бёдрах подруги удобнее. она зачесывает рукой волосы с лица назад, из-за чего они чуть распушились и легли так красиво, что Снежка пусть и "обижена до глубины души", но смотрит на неё без сил оторваться. Алёна, пусть и бывает такой как сейчас – шебутной, местами грубой и шумной, но всё равно остается невероятно красивой и милой для Снежки. и эти карие глаза будто бы преобретают более красный оттенок, когда она испытывает сильные эмоции как сейчас. видимо, она очень рада, раз глаза её снова бардовыми становятся. она облизывает пересохшие губы, и смотрит на Снежку под собой. никогда ещё они не находились в таком положении, и Алёна неосознанно пытается запомнить каждую деталь – эти покрасневшие щёки; чуть прикрытые, уставшие веки; приоткрытые губы глатающие воздух; толстовка, ворот которой чуть сполз полностью оголяя светлую, почти фарфоровую шею, и подол, который задрался до рёбер, оголяя впавший живот. особенно запоминала её руки над головой, эти полусогнутые тонкие пальцы и нежные ладони, которые от лёгкого стресса чуть вспотели. Алёна не могла налюбоваться ровно так же, как и Снежка. сейчас она позволяла это себе, и с каждой секундой всё больше понимала, насколько же Морозова красива и мила.

Алёна понимала, что правда влюблена в это маленькое Счастье.

да вот только, спустя пару минут её Счастье уже перестает казаться такой милой и маленькой. скорее до безумия красивой и притягательной. улыбка спадает с лица Алёны, и взгляд наполняется странным желанием, которые будто мысли прочитав исполняет Снежка. потому что Снежка знает Алёну, и хочет узнать ещё многие углы её души, и что же там конкретнее прячется. например: в части любви – спряталось желание вечно касаться и целовать.

по сути, это должна была быть месть, но Рыжова не уверена что поцелуй – это точно относится к мести.

Снежка притягивает её к себе за ворот футболки, заставляя повиснуть сверху оперевшись на руки, расставленные по обе стороны от Морозовой. Алёна не сопротивлялась, и смотрела прямо в её холодно-голубые глаза, радужку которых окаймляла чёрная полоса. красиво. это было безумно красиво.

ещё мгновение Алёна мельком осматривает всю Снежку под собой, и уже в следующий момент припадает к её губам. да причем так резко и жадно выцеловывая каждую трещинку, легонько покусывая нижнюю губу и от большого желания прильнуть только ближе, стукается с ней зубами, а Снежке так-то всё равно на этот стук, она отвечает на поцелуй и при каждом легоньком укусе тихо и коротко мычит. она зарывается рукой в рыжую копну волос, так ярко ощущая прикосновения любимых рук на своих боках.

они закрывают глаза и забываются в своих чувствах, в друг друге, не ощущая ничего более, и даже мир вокруг них стал незначимым. они слышат только короткие вздохи и биение двух сердец, которое становилось всё быстрее и резче. знают только прикосновения друг друга. такие тёплые и нежные, такие жадные и любящие. будто две души соприкасаются и светят только ярче.

Алёна светила огнём – она сама им стала, обжигая будто разгоряченной сталью ледяную кожу Снежки.

Снежка отражала её свет снежной пеленой – инием, которым облачилось покрывало, создавая по-зимнему волшебный блеск.

да только длилось это недолго. из зала послышалось недовольное бурчание отца Алёнки, и потом гулкие шаги к её комнате. Алёна бы и дальше самозабвенно целовала Снежку, и длилось бы это ещё достаточно долго, пока обе не устанут, но она знает в какое состояние может прийти отец если увидит картину целующейся дочки с какой-то «наркоманкой», как иногда называл он Снежку. поэтому буквально за несколько секунд до того, как отец открывает дверь, Рыжова с трудом отлипает от Снежки, и садится рядом привычно для себя подгибая ноги, а Снежка вскакивает, садясь на кровати и облокачивается спиной о стену.

руки Алёны холодеют, а иней на покрывале растаял, оставляя после себя только неприятную влагу.

бородатый, заплывший мужичок заглядывает в комнату, подозрительно осматривает её и вглядывается в двоих девушек. а после сиплым, сонным голосом говорит:

— донь, сгоняй за трезвинчиком и водой... — голос его какой-то слишком ласковый, как показалось Снежке, а Алёна больше как нервно вскакивает с кровати, как бы показывая что сейчас только переоденется, и выскочит на улицу. — щас... пойдем, дам тебе денег... на сдачу купишь себе и ей... э, шоколадку? — он глядит так пристально на Снежку, хмуря широкие брови. — это на ней твоя кофта?

— да, пап, просто... — пытается придумать оправдание Алёнка, но отец не дослушав идет в прихожую, к своей куртке с кошельком.

Рыжова смотрит на Морозову с неким стыдом в глазах, но не может сейчас сказать и слова. она всё скажет ей потом, главное сейчас ей отца слушать. поэтому Алёна выбегает из комнаты в след за ним, забыв закрыть дверь. Снежке становится до того неуютно и странно, что хотелось пропасть. но она здесь, всё ещё здесь. и к сожалению, она слышит их отдаленный и еле слышимый разговор.

— сколько раз я тебе говорил, не давать свои вещи каким-то наркоманам?

— пап, я тебе говорила, Снежка – не наркоманка. мы просто... обе упали в грязь пока шли ко мне!

— что за имя такое дурацкое... её родители что, идиоты? — Снежке становится неприятно.

— пап, нет... она одна с дедушкой и тётей...

— а-а, то-то видно что не хватает ей отцовского пинка. — твёрдо произносит он, а Снежка снова задумывается о том, о чём ей нельзя думать. о родителях. — и с какого чёрта вы вообще не в школе? ты знаешь что будет, если твоя мать об этом узнает?

— ты же ей не расскажешь?.. — умоляющим голосом произносит Алёнка.

— иди уже... а я посмотрю на твоё поведение. — слышалось всё это вместе с вознёй около курток, и шуршанием денег в кошельке, а потом снова эти гулкие шаги, которые направлялись обратно к просевшему креслу перед телевизором.

Алёна стоит в прихожей ещё пару минут, прежде чем вернуться к подруге. а вернувшись, плотно закрывает дверь и облакачивается о неё спиной, тихо шепча.

— прости за это... ты, в порядке?

— всё нормально, Алёночка... — говорит так же тише Морозова, и расставляет руки в стороны. — иди сюда. — и Рыжова не заставляет долго ждать, она подсаживается к Снежке и утопает в её объятьях, носом утыкаясь в плечо. блондинка легко поглаживает её по волосам, целуя в висок. Снежка же всё понимает.

***

— да это грабёж! — возмущается Алёнка, когда они со Снежкой выходят из магазина неподалеку от дома Рыжовых. до этого они были в аптеке, покупали нужные её отцу таблетки. на улице их встречает прохладный воздух, который мигом подмораживал щеки, окрашивая их в ярко-красный, а слух ловит шуршание голых веток жутких деревьев и густых кустов расположеных вдоль тропинки от магазина. — не может шоколадка и двушка воды стоить так дорого!!

— а сколько ты потратила? — спрашивает Снежка, смотря на то как Алёна недовольно хмурится и запихивает кожанный кошелек в узкий карман куртки.

— учитывая таблетки, триста.

— отсоси у тракториста! — роняя смешок шутит Морозова, и ей тут же прилетает подзатыльник, от чего белая шапка чуть съезжает на глаза.— эй!

— щас пизды получишь. — серьезно отвечает Рыжова, и хохлится как воробей на холоде, кутаясь в свой вязаный красный шарф.

— воу, даже так? милая, не ожидала что ты отдашься после первых поцелуев! — продолжает шутить Снежка, что на самом деле было не совсем естественно для неё, но Алёне это казалось милым, пусть отчасти и раздражающим.

милым, потому что Снежка ярко и так искренне улыбалась.

— а если и отдамся? — тут уже Алёнкины уста растягиваются в наглой ухмылке, а Снежка резко хмурится и от удивления у неё приоткрывается рот.

— ты. что?! — после этого удивленного тона Алёнка начинает смеяться, причем так тихо и ласково, что была похожа на ангела в глазах Морозовой. Снежку легонько пихают в бок и протягивают плитку белого пористого шоколада.

Снежка не обратила внимание на то, какой именно шоколад покупает Алёнка, но сейчас видит перед собой свою любимую плитку, и внутри у неё всё теплеет. «она запомнила мой любимый шоколад...» – думает Морозова забирая плитку, а в следующую секунду целует Алёну в щеку, от чего так расплывается во влюбленной улыбке.

— хочешь, замнём её с чаем?

— с ромашковым?... — с надеждой уточняет Снежка.

— специально для тебя заварю ромашку. — серьёзнее отвечает Рыжова, и они ускоряют ход к дому.

идти не так уж и далеко, но они хотели как можно скорее добраться до кухни, до своего комфорта и тёплого чая. девушки проходили мимо лавочек с облупленной краской, ржавых дверей подъездов и скрипучих, полуразвалившихся качелей. когда они были меньше, то постоянно после школы качались на них, и не потому что были подругами, не потому что всегда со школы шли к ним, а потому что это были единственные качели которые всегда пустовали. как помнится, тогда они ещё не были такими скрипучими. тогда они были только-только выкрашены в яркий зеленый цвет, и казались такими высокими и большими, а сейчас они были для них слишком низкими и маленькими. да и качаться на них им уже некогда, и незачем так-то.

на тех качелях им всегда было спокойнее, а теперь им спокойно рядом друг с другом.

девушки наконец доходят до подъезда Рыжовой, дверь открывается со скрипом и они заходят в разукрашеный кривыми граффити лифт, поднимаясь на седьмой этаж. в лифте они смотрели только друг на друга, и не могли налюбоваться.

Снежка не могла оторвать глаз от её черт лица – таких острых скулах, ровном носе и выразительных тёмных бровей.

Алёна любовалась её пухлыми щечками, и руками облаченными в синие рукавички, в которых она держала шоколадку и прижимала её к груди.

спустя несколько минут, они уже разувались в прихожей и снимали куртки, вешая их на крючок. Алёна мельком глянула на Снежку, и почти сразу ушла в зал к отцу, отдав ему бутылку воды и лекарство. тот ей что-то сказал, но Снежка уже не слышала, это была какоя-то тихая благодарность, и очередное возмущение по поводу нахождения здесь Морозовой. но она не слушала, и просто ушла на кухню, уже давно зная где и что лежит. Снежка ставит на плиту металлический чайник залитый водой, и достает две кружки – Алёнкину – чёрную с надписью «больше кофе», и ту что чаще всего давали ей самой – белую в синюю крапинку.

спустя пару минут к ней подошла и сама хозяйка квартиры, присаживаясь рядом за стол прикрытый скатертью в заплывший цветочек. на кухне было достаточно уютно по обустрою, но по ощущениям... будто здесь никто никогда не жил, а если и живет, то озлобленные, тяжелые энергией люди. даже не люди, просто скопления негатива, и грешных слов, и действий.

— ты не замёрзла? — спрашивает заботливо Алёна, складывая руки на столе.

— нет, а ты? — ответом был отицательный кивок. — а что тебе отец говорил?.. — осторожно заводит Снежка, и её края бровей у переносицы приподнимаются в волнении. Алёна уставши вздыхает, прикрывая глаза. её подташнивало от этого человека, но поделать ничего. она спокойно смотрит вперед себя, и отвечает:

— как обычно...

от этой темы их отвлёк звоночек уведомления из телефона Алёнки. она берет его в руки, смахивает вверх экран блокировки и вверху, на строке уведомлений наблюдает сообщение от Вари. неожиданно.

— прикинь, Коса пишет.

— и?

— у Морока через неделю вечеринка будет, мол у него днюха. нас приглашает. — Алёна вопросительно смотрит на Снежку, будто бы ждет одобрительного, или отрицательного ответа. а Снежка смотрит на тихо завывающий чайник и думает. Алёна выключает телефон, откладывает его на стол, встает и снимает с плиты чайник, совсем не ощущая того, насколько горяча была ручка.

— можем пойти, почему бы и нет? – Снежка наконец поднимает взгляд на Алёну и поджимает губы.

— а ты не напьешся как в этот раз? _ мельком глянула на Морозову Алёнка, заливая в кружки кипяток. она берет с полки над столом коробку черного чая с бергамотом, и банку сушеной ромашки.

— посмотрим. — коротко отвечает Снежка.

— я прослежу

— как хочешь.

через пару минут Алёна ставит на стол две кружки чая, и Снежка тянется к сахарнице в которой была маленькая позолоченная ложечка. Алёна не пьет чай с сахаром, а Снежка без него не может, и насыпает три ложки с горкой, размешивая их в кружке с небольшим звоном. Рыжова ждет пока её чай остынет, а Снежка всегда пьет кипяток, но стоило ей отпить немного, как она в непонятках хмурится и смотрит на рыжую.

— Алён, он ледяной. — та отпивает из своей кружки, и шипит поморщившись от того, что обожгла кончик языка.

— стебёшься? только же закипел.

— а ты попробуй! — Снежка тянет ей свой чай, и Алёна ощущает что чашка и вправду холоднее чем её, но спустя пару секунд она будто снова нагревается, и отпив совсем немного, Рыжова ещё раз обжигает язык. она по-злому хмурится и смотрит на Снежку.

— кипяток. — отрезает Алёна, и отдает Снежке чашку. та поджимает губы, нервно обкусывая их изнутри. где-то в груди появляется странное чувство, и она берется за горячую чашку, а та резко покрывается наморозью. Снежка почти в страхе и удивлении подскакивает с места поднимая руки перед собой, задышав чаще и поглядывая то на подругу, то на кружку. Алёна поперхнулась воздухом и чуть закашлялась, раскрывая в удивлении огненные глаза.

— какого... — начинает Морозова в тот момент, когда Алёна осторожно прикосается кончиком пальца к кружке, и с неё ручейком стекает наморозь, а чай внутри с бурлением закипает.

— ...хуя. — продолжает Алёнка, и тут же убирает руки от стола, смотря несколько напуганно на Снежку. — какие-то цыганские фокусы...

— и не говори... — они ещё раз переглянулись, пытаясь осмыслить происходящее.

«неужели, я была права?...» – думает Снежка, шумно сглатывая.

неужели Снежке не придумалось, что они чем-то обладают?