Следующие несколько дней пути были похожи на пытку ещё больше, чем предыдущие.

После неповиновения Франа Бельфегор перестал даже пытаться быть с ним… Не то чтобы даже дружелюбнее, а просто спокойнее. Взятый им темп стал совсем непереносимым. Таким, что в первый день Фран впервые отстал от конвоира настолько, что в буквальном смысле его потерял. И Потрошитель за ним не вернулся.

Юноша сначала обрадовался и попытался пойти в другую сторону. После последней ссоры находиться рядом с Бельфегором стало ещё сложнее, в том числе и потому, что его фигура напоминала о том темном и злом, что сидело и во Фране. От него хотелось сбежать. Да и к тому же, он сам ушел… Признаться, это была больше последняя отчаянная попытка найти спасение. Глупая, пришедшая внезапно и явно не от большого ума.

Успехом она не увенчалась. Фран проплутал в попытках найти укрытие до самого утра и в итоге забился в какую-то яму, где его и нашел Бельфегор. Как оказалось, всю ночь юноша ходил кругами, а Потрошитель и вовсе не уходил, а наблюдал за ним, как за крысенком в лабиринте. Он не сказал Франу ни слова. Не стал ругать за то, что из-за него они потратили ещё ночь, не стал смеяться над нелепой попыткой убежать. Просто схватил за ворот куртки, как и прежде, и проволок до выбранного для лагеря места. Хорошо хоть не за волосы. По тому, как он сжимал губы, можно было ожидать и такого.

За это Фран получил наказание в добавок к уже имеющимся. На этот раз Бельфегор сократил время на отдых: с привала они вышли даже не в сумерки, а едва Солнце начало клониться к горизонту. И выходили так каждый следующий день.

Фран больше не пытался убегать, хотя Потрошитель ещё несколько раз уходил от него на приличное расстояние. Знал: за ним наблюдают, как бы далеко не удалялась фигура в черном. Бельфегор не готов был оставить напарника-неумеху, он просто вновь притаился. На этот раз даже ещё более пугающе, чем прежде, потому что сменил остроты на молчание. В его исполнение это затишье казалось предупреждением о шторме. И Фран знал, что шторм грянет, если он совершит ещё хоть одну ошибку. Поэтому до самого штаба Варии он старался попадаться Бельфегору на глаза пореже и молчать почаще. Впрочем, от этого хуже было уже ему…

Сколько юноша передумал за эти несколько дней — и не сосчитать. В основном — о случившемся у костра посреди пустоши. О парне, смотрящем на него единственным уцелевшим глазом и все равно молящем пощадить. О девушке, закричавшей за него когда нож вошёл в теплую, живую плоть. О том совершенно ненормальном удовлетворении, что родилось в глубинах души, когда парень упал и затих. Фран надеялся, что стыд ещё придет. Что будет страшно и тошно, но потом, когда он отойдет. Не стало ни страшно, ни тошно, ни даже стыдно. Ему не понравилось убивать, как пытался убедить Бельфегор, но и должного ужаса юноша не испытал. От этого было мерзко. Чувство неправильного росло и ширилось с каждым днём всё больше, но сделать с ним Фран ничего не мог. Потому что то, что он испытал, когда кровь плеснула на руки и жизнь покинула ни в чем особо не виноватого парня, и было неправильно. Он сам был неправильным.

Если думать так, пустошь не зря свела их с Бельфегором. Просто подтолкнула Франа туда, куда его все равно завели бы дороги среди холмов. Раньше, чем он был готов, но раньше, чем умер. Эта мысль пришла к Франу после очередного перехода, пока он лежал в грязи у костра, смотрел на Бельфегора, дремлющего в спальном мешке, и сам пытался отрешиться от всего, чтобы уснуть. Укоренилась так, что все следующие дни он шел, смиренно опустив голову, и думал только о том, как же так вышло, что в нем, центровском мальчишке, ещё и ложнообвиненном, нашлась такая гнильца, и вылезла бы она, не окажись Фран в пустоши. 

Стена, окружающая базу Варии, показалась на горизонте раньше, чем он успел дать себе ответ. В рассветных лучах она выглядела особенно величественно.

Фран сперва подумал, что они каким-то образом снова вышли к Центру, до того знакомым оказался вид серой стены, тянущейся к небу и отбрасывающей такую тень, что в ней терялось все вокруг. И только когда они подобрались ближе, юноша понял, что эта стена была куда меньше. А ещё по кромке ее тянулась проволока, заменившая купол.

Фран, утомленный долгим переходом, попробовал ускориться, но Бельфегор не дал — схватил его за ворот куртки и дёрнул так, что у юноши ноги подогнулись.

— Ши-ши-ши, ты идёшь за мной, — произнес он, когда юноша одарил его вопрошающим взглядом. — Не хватало ещё, чтобы мои труды свели на нет патрульные.

— Патрульные? — протянул Фран.

И сам ответил на вопрос, когда присмотрелся к верхней части стены. Рассветные лучи очертили несколько фигур. И они, очевидно, внимательно наблюдали за приближающимися.

— Кажется, немного ума у тебя появилось, — усмехнулся Бельфегор, приободренный близостью базы.

И понятно, почему. Едва они окажутся за стеной, как смогут наконец оказаться друг от друга так далеко, как только позволит размер базы. Мысль оказалась настолько приятной, что юноша благополучно пропустил подколку мимо ушей и потрусил за Бельфегором.

В отличии от Центра, здесь ворота были открыты. Но охраняли их так же хорошо. Может, даже и лучше, учитывая, как быстро среагировали двое на посту на приближение людей, потянувшись к длинным ножнам. В рассветных сумерках засияли огни пламени на кольцах.

— Смирно, офицеры. Свои, — насмешливо поприветствовал их Бельфегор ещё на подходе.

— Старший офицер Белатри! — склонился в поклоне один из стражей, что выглядел постарше. — С возвращением.

— Ага, да, снова дома, все дела. Обойдёмся без этой дурости, — отмахнулся от вежливости Потрошитель, шагнув к воротам.

— Извините, но мы не можем пропустить вас так просто, — с опаской произнес мужчина. — По крайней мере, пока не узнаем, кто это.

Все взгляды устремились на Франа. Юноша переступил с ноги на ногу и поднял руку в самом глупом в мире приветствии. Благо, рот открыть не додумался, хотя острота щекотнула язык. За него это сделал Бельфегор.

— Новобранец. Этого вам хватит, — цокнул он языком, злясь с каждой минутой все больше.

— Нам нужно отметить его, старший офицер Белатри, — ещё неувереннее отозвался мужчина. — Устав требует.

Охрана здесь знала свое дело. И определенно сегодня это очень Бельфегору не нравилось. А может, и всегда, Фран судить не мог. В любом случае, Потрошитель помрачнел только больше и уже совсем не добродушно произнес:

— Ши-ши-ши, что, думаете, умнее меня будете? Я эту занозу почти две недели от Центра тащил, уж знаю, что он может, а что нет. Отставить формальности. Всю ответственность беру на себя.

— Т-так точно, старший офицер Белатри, — дрогнувшим голосом ответил мужчина.

Его напарник послушно отошёл от ворот, когда Бельфегор широким шагом направился к ним. Перечить даже не попытался. Фран одарил их взглядом, в котором попытался изобразить смирение, и произнес:

— Извините, у него была плохая ночь. М, хотя нет… Пять последних ночей.

— И чья это вина?! — рявкнул Бельфегор, не упустив даже такой тихой фразы. — Шевели лапами, лягуха!

— Так точно, Бел-семпай, — протянул Фран, а сам бросил растерянным мужчинам у ворот: — Я же говорил. Нервы ни к черту. Мне очень жаль.

Впрочем, нет. На самом деле Фран был бесконечно рад, что путешествие с Бельфегором подходило к концу. Близость цивилизации — первой, которую Фран увидел в пустоши — сделала желание разойтись лишь сильнее. До того, что оно зазудело под кожей, защекотало спину мурашками и наполнило утомленное тело новыми силами.

База Варии оказалась совсем не такой, какой Фран представлял ее последние несколько дней. Очевидно, когда-то это был город, что выдавали удивительно прямые и широкие улицы и несколько старых зданий, крыши которых выглядывали из-за домов вдали. В остальном Вария поработала над занятой территорией настолько, что от былого величия ничего и не осталось. Привычные для городов прошлого многоэтажки заменили домики по обе стороны от дороги, похожие на пропускные пункты в Центре, но только длиннее. Выглядели соответствующе — уродливо. Тому, кто их строил, стоило бы руки оторвать. Как почти архитектор, Фран мог сказать что вкуса у этого человека было столько же, сколько у тех, кто насаждал неоновые вывески в Центре. Впрочем, ему быстро пришлось забыть о прекрасном и смириться с реальным. 

Даже в такой ранний час у домиков суетились люди в черных одеждах. Заметив Бельфегора, они остановились, вытянулись и удивительно складно произнесли:

— Доброе утро, старший офицер Белатри!

— Да, да, утро, — отмахнулся Потрошитель и от них. — Валите давайте, пересменка не для того придумана.

Офицеры послушно закивали и сделали вид, что разошлись. Сделали вид потому, что взгляды их Фран ощущать на себе не перестал. Пару раз юноша даже услышал тихое, но вполне отчётливое:

— Что за бродягу старший офицер притащил? Как думаешь, оно? Ставлю паек, что оно.

Что такое «оно» Фран не понял, но болтунов Бельфегор наградил веером метательных ножей, застучавших по стене здания, и грозным:

— Ши-ши-ши, кажется, вы забыли, что бывает за подобные разговоры в присутствии старших офицеров. Разойтись! Пока я вас всех тут не перерезал.

Кажется, сказали офицеры что-то очень лишнее, потому что Потрошитель не успокоился даже когда те остались позади. Фран постарался чуть отойти от него. Бельфегор выглядел настолько злым, что мог и напарника задеть. И извинений за это, Фран не сомневался, в случае чего не последует.

В любом случае, шаг Потрошителя стал только быстрее. Юноше пришлось за ним поспевать, чтобы не схлопотать за болтливых офицеров Варии. Из-за этого он почти не успел рассмотреть улицы. Все дома — похожие на коробки с чуть покатыми крышами, явно построенные скорее из необходимости, чем по зову архитектурного призвания, — слились для него в один большой, и только проулки хоть как-то разбавляли эти внутренние стены, превращающие город в лабиринт.

И все же кое-что Фран увидеть успел. К фасадам некоторых домов примыкали пусть скромные, словно сколоченные наспех, и сейчас пустые, но торговые ряды. А над входами в другие выделялись вспышками ярких цветов вывески. Кажется, у Варии все было неплохо с внутренним устройством. По крайней мере, магазины нашлись.

Впрочем, видно, только на одной улице. И эта улица закончилась минуты через две быстрого шага. А затем по обе стороны дороги потянулись дома ещё более однообразные, чем предыдущие, а потому совершенно друг от друга неотличимые. Фран про себя обозвал их административным районом, потому что в одном из окон первого этажа успел увидеть столы и тень человека, бродящую между ними.

Что ещё юноша успел отметить, так это необычайную чистоту. Дороги, похоже, недавно мылись, в канавах не лежало мусора, и даже газовые фонари ещё работали и выглядели целыми, пусть и были редкими. Дисциплина тут царила поражающая.

В том числе и среди людей. Каждый, кого они с Бельфегором встретили на своем пути — от людей в черных плащах с нашивками до очевидно гражданских, — вытягивался по струнке и разве что не кланялся перед старшим офицером. 

Среди такого порядка, непривычного после хаоса пустоши, Фран быстро почувствовал себя неуютно. Он здесь казался чужим. Ему было неуютно видеть этих людей, одетых в похожие одежды, и улицы, такие ровные и чистые после бесконечных грязных холмов и заброшенных городов. А может, что-то все же было не так в нем самом. В конце концов, в Центре он тоже почти нигде не чувствовал себя уютно. Разве что в своей квартире, где наводил хаотичные порядки.

Фран постарался отбросить эту мысль поскорее, но это оказалось не так просто. Уж слишком много он натворил и слишком много в себе обнаружил, чтобы так просто отмахнуться от очередного намека на его неправильность.

Так или иначе, их с Бельфегором цель нашлась именно здесь. Ею оказалось одно из уцелевших старых зданий — приземистое, но выше окружающих его домов, кирпичное, а потому необычайно яркое посреди серой улицы, с покатыми, небеса знают как уцелевшими и пережившими все эти года черепичными крышами. У арочных окон на первом этаже ещё осталось историческое обрамление — резное и узорчатое, пусть и заметно затершееся. А справа к зданию примыкала башня выше его как минимум на этаж. Шпиль ее тянулся к небесам, а под самой крышей посверкивал на солнце циферблат старинных, судя по отсутствующим стрелкам давно не работающих часов.

Такие образчики старинной архитектуры Франу в живую видеть доводилось лишь раз — по соседству с колледжем, в котором он учился. В Центре большинство исторических зданий снесли, чтобы построить вместо них многоэтажки. Места под куполом с каждым годом становилось меньше, и красотой приходилось жертвовать ради практичности. Вот и получилось, что в Центре, так гордящимся сохранением человечности, исторические здания остались разве что на фотографиях в учебниках и в виде редких исключений. А здесь, надо же, одно такое даже уцелело. Посреди пустоши, за целое столетие, прошедшее с катастрофы. Было в этом что-то ироничное.

— Ши-ши-ши, ты рот закрой, жаба, и слюни подбери, — шикнул Бельфегор, уже поднявшийся по широкой лестнице и остановившийся у двойных дверей под козырьком. — Любоваться будешь потом, если время найдется.

— Да ладно вам, Бел-семпай, — протянул Фран, все же направившись к напарнику. — Неужели вас это не впечатляет? Это же… Ампир, кажется. Ему лет триста, не меньше. В Центре такого почти не осталось, а здесь стоит. Разве это не поразительно?

— Стоит и стоит, какая разница? Хорошо поработают рабочие, так оно ещё лет пятьдесят простоит, — фыркнул Бельфегор, сложив руки на груди. — Ты глянь, есть все же что-то, в чем ты не так глуп.

— Не зря учился в колледже, — вздохнул Фран.

Это был сарказм. На поступление он потратил целый год и бесконечное количество нервов. Бабушки не стало перед самым началом последнего школьного года, и Фран всего себя вложил в учебу, чтобы не думать о том, что он остался один на один с собой в пусть маленьком, но мире Центра. Ему даже стипендию назначили. И отмечали как перспективного студента на всяких мероприятиях для будущих архитекторов.

А в итоге что? Какой от этого был толк? Только восхищение такими вот сокровищами пустоши? Достойная награда за год подготовки и год обучения.

Бельфегор точно мог придумать на это подколку, которая заставила бы Франа чувствовать себя ещё гаже, но, похоже, настолько от напарника устал, что только цокнул языком и произнес:

— Потом подумаешь о тщетности своей жалкой жизни. Шевелись резче, если не хочешь, чтобы я снова тебя за ворот протащил через все здание. Обещаю, ступенек тут много.

— Я, пожалуй, не хочу так приобщаться к прекрасному, — передёрнул плечами Фран, на самом деле прибавив шагу.

Внутри здание оказалось порядком перестроенным и на вид скромным, но после почти двух недель в пустоши и такой вид Франа впечатлил. Ещё бы, тут были работающие лампы. И они даже неплохо светили. За стойкой в дальней части зала, прикрытой раскидистым кустом в кадке, — Фран не был уверен настоящим или искусственным, — никого не нашлось, поэтому Бельфегор сразу потащил напарника в правый коридор. За его углом вверх потянулась лестница. И она действительно оказалась длинной. Впрочем, после перехода через пустошь ноги у Франа болели так, что хуже стать уже не могло.

И действительно не стало, несмотря на то, что лестница странно вилась и имела на одну секцию больше, чем это было нужно. Фран даже почти не запыхался. Что-то полезное от перехода через пустошь все же нашлось, он стал выносливее. Спасибо за это снова стоило сказать Бельфегору. Фран скорее скатился бы по лестнице, чем сделал это.

Тем более, что его благодарностей Потрошитель и не ждал. Штормовым ветром он пронесся через коридор, пол которого скрипел и словно бы прогибался от каждого шага, и разве что не вынес дверь в его конце с ноги. Фран чуть задержался, поэтому смог со стороны понаблюдать самое странное общение с начальством.

— Ши-ши-ши, утра, старшой! — отсалютовал Бельфегор, замерев в дверном проёме.

— Врой! — крик был настолько громким, что у Франа в ушах заболело. — Бел, твою мать, хоть раз ты нормально ко мне в кабинет зайдешь?!

— Только на твои похороны, Скуало, — хохотнул Потрошитель. — Выглядишь паршиво.

Фран, как раз остановившийся прямо за Бельфегором, выглянул из-за его плеча. Выглядело, наверное, забавно, но зрелище того определенно стоило.

За большим рабочим столом в центре кабинета расположился мужчина. Белые волосы его были настолько длинными, что словно плащ обрамляли жилистую фигуру, а под глазами залегли такие тени, что Фран на мгновение подумал, что мужчина их углем сделал. Впрочем, потом заметил множество кружек, уставивших стол в перемешку со стопками бумаг и понял, что дело тут не в особых понятиях о красоте среди жителей пустоши, а в банальном недосыпе. Он сам, наверное, сейчас не лучше выглядел.

— Пошел ты, — шикнул мужчина на Бельфегора, не оторвав взгляда от бумаг и только качнув карандашом. — Сбег перед самой сдачей отчётов, а теперь ещё и ржёт. Не надейся, тебя эта участь не минует, завтра же сядешь рядом и будешь заполнять.

— А если скажу, что я с пустошей притащил подарочек? — усмехнулся Бельфегор.

— Если очередную голову какого-то бродяги, то выметайся прямо сейчас и не показывайся мне на глаза до завтра, — огрызнулся мужчина, стукнув карандашом по столу.

— Лучше!

Фран успел среагировать и попытался отступить, но это ему не помогло. Бельфегор схватил его за руку так, что стало больно, и выставил перед собой. Мужчина за столом окинул юношу очень скептическим взглядом исподлобья.

— Что это? — строго спросил он.

— Редчайшее сокровище, попадающееся на просторах пустоши далеко не каждый день, — горделиво протянул Бельфегор, удержав ерзающего Франа на месте. — То, что ты ищешь вот уже как год. Принимай, новый туманник Варии.

— Здравствуйте, — протянул Фран, чувствуя себя зверьком в руках у ребенка. — Знаете, Бел-семпай, мне не очень удобно…

— Заткнись, тебя не спрашивали, — шикнул Потрошитель, тряхнув его. — В общем, на, Скуало, забирай, учи, холь, лелей, хоть убей. А я пошел.

Он отпустил Франа и на самом деле попытался дать деру. Не успел — мужчина поднялся из-за стола, хлопнув по нему обеими ладонями, и воскликнул:

— Стоять! Быть не может, чтобы ты за одну ходку сделал то, чего я уже год добиться не могу!

— Ши-ши-ши, Принц может все, — отмахнулся от него Бельфегор.

Мужчина эту фразу проигнорировал. Широким шагом пройдя через комнату, он дёрнул Франа на себя и навис над ним. Серые глаза придирчиво осмотрели лицо юноши. Фран на взгляд ответил и постарался казаться поувереннее, но на самом деле такое внимание заставило его внутренне сжаться. Выглядело так, будто его не очень хотели видеть тут. Вопреки заверениям Бельфегора об исключительной важности туманников для всех группировок.

— Выглядит как обычный бродяга. Который вот-вот концы отдаст. Что ты с ним делал? — буркнул мужчина, схватив Франа за запястье и подняв его руку. — Кольцо его где?!

— У меня, — ответил Бельфегор, вытянув кольцо Франа из внутреннего кармана плаща. — А что он туманник я уверен на все сто. Иллюзии уже призывал.

— Сейчас повторить сможешь? — шикнул мужчина уже Франу.

Юноша пару раз моргнул. Потом открыл рот. И только потом до него дошло, что вопрос обращен к нему и на него нужно ответит.

— Не уверен, — протянул Фран. — Бел-семпай мое кольцо неспроста забрал.

— Бел? — строго спросил мужчина, отпустив руки юноши.

— Ши-ши-ши, говорливый гаденыш, — шикнул Потрошитель. — Да я его прям с Центра считай подобрал. Адаптацию пришлось проводить в полевых условиях. Он себе иллюзий и наслал. Ещё и подавители на него потратил, чтоб не выгорел.

— Сильный туманник, значит, — фыркнул мужчина, снова опустив взгляд на Франа. — Хотя кажется немочью ещё той.

— Кажется. Мозгов в его голове не водится, но потенциал имеется. В том числе и к нашей работе. Я проверил, — хохотнул Бельфегор, повторив движение мужчины и ухватив Франа за запястья.

На этот раз юноша попытался дернуться. За что получил удар по рёбрам. Ладони все равно пришлось поднять.

— На пальцы его посмотри, — указал Бельфегор. — Вот тебе и свидетельство.

Фран сморщился, когда цепкий взгляд мужчины, Скуало, скользнул по его ладоням и остановился на пальцах. Под ногтями, несмотря на все попытки юноши по походному помыться, осталась засохшая кровь того парня, которого он убил. Мужчину это, кажется, полностью устроило. Тонкие губы его изогнулись в усмешке, а взгляд заметно потеплел.

— Ладно, шиза ходячая, так уж и быть, поверю на слово, — произнес он, чуть отступив. — Туманник нам слишком нужен. Не Мармон, но сойдёт.

— Ши-ши-ши, прекрасно. Все, свою часть работы я выполнил, дальше разбирайтесь сами. Бай-би! — снова попытался сбежать Бельфегор.

— Хер тебе! — рявкнул Скуало, обогнув Франа и захлопнув дверь прямо перед носом Бельфегора. — Вопрос ещё не решён.

— Да что тут думать? Он туман? Туман. Я его привел? Привел. Все, на этом мои обязанности кончаются, — проворчал Бельфегор, впрочем, совсем не так зло, как пока они шли по улицам.

Фран тем временем тихонько отошёл в сторону. Раз уж все внимание ушло Потрошителю, этим стоило воспользоваться. Тем более, что в кабинете был диван, на котором даже лежало несколько подушек и почти свалившееся на пол одеяло. На его подлокотник Фран и присел. Облегченный выдох невольно сорвался с губ, когда он смог наконец откинуться на что-то мягкое и вытянуть ноющие ноги. Пожалуй, этого ему не хватало больше всего в последние дни. Не считая ванны. И спокойствия. И отсутствия всяких безумцев в жизни… Ладно, не больше всего, но какая разница, если все равно было нужно?

А разговор тем временем свернул совсем не в ту сторону.

— У нас туманника учить некому, — произнес Скуало, потерев переносицу. — Придется связываться с Вонголой, чтобы они сделали предложение Рокудо.

— Тьфу. Не говори об этом ананасе в моём присутствии, и так две последние недели паршивыми были, — сморщился Бельфегор. — И что? Мне с этого что?

— А то, что мальчишку нужно учить не только управлению пламенем, — усмехнулся Скуало.

И Фран, и Бельфегор поняли, к чему дело пошло. Но если юноша только сполз пониже на подлокотнике кресла, пытаясь стать с ним единым целым, то вот Потрошитель после короткого ступора выдал удивительно лаконичное:

— Нет.

— Ты его привел, Бел. Тебе и разбираться, — усмехнулся Скуало.

— Да пошел ты, Скуало, прямиком к боссу без виски! — зашипел Потрошитель. — Не буду я с этой лягухой возиться! Он мне за эти две недели так дорог стал, что я его этим утром придушить хотел, да времени своего пожалел!

— А, так вот почему я пол дня кошмарами мучался, — протянул Фран, накинув на голову порванный, но все ещё довольно глубокий капюшон. — Предпочту сделать вид, что не слышал этого. Но вы мне тоже не очень по душе.

— Прекрасно, вы сошлись в этом, — не дал Бельфегору ответить Скуало. — Бел, это не обсуждается. У меня времени с ним возиться нет.

— Пусть Леви забирает. Как раз выправку разовьёт, — гаденько усмехнулся Бельфегор, глянув на Франа.

— Он на границе с Шимон на ближайший месяц, — разочаровал его Скуало. — А у Луссурии новое поступление новобранцев и медиков, которых надо тренировать. Он занят ещё похлеще меня. Других желающих не найдется. Забирай мальчишку.

— Меня зовут Фран. И я не согласен, — протянул юноша, даже приподнявшись с импровизированной кровати.

Он и так две недели этого сумасшедшего терпел. Хватило ему подколок, ударов, пинков, тычков, а в особенности — угроз и выкрутасов вроде того, что случился с троицей. Уж лучше было пойти и ещё в пустоши повыживать, чем и дальше ходить в напарниках у Бельфегора.

— Впервые ты что-то разумное сказал, лягушка, — выдохнул Потрошитель, сложив руки на груди. — Нет, Скуало. Что хочешь делай, хоть сразу в Вонголу отправь, но мне этого гаденыша впихнуть не пытайся. Клянусь, я убью его.

— Это приказ, старший офицер Белатри, — куда строже произнес Скуало. — А ты стал больно наглым. Вот и учись держаться и терпеть. Убьешь его — выгоню в пустошь, пока нового не найдешь.

Бельфегор явно хотел сказать что-то ещё, но Скуало оборвал его взмахом руки. И это стало последней точкой в разговоре. Потрошитель ее явно не принял. Зло прошипел себе под нос что-то нецензурное, он развернулся, ещё разок вынес дверь и так громко утопал прочь, что пол за ним скрипел ещё с минуту.

Фран остался со Скуало наедине. И, признаться, был не против, потому что диван оказался настолько мягким, что юноша не хотел с ним прощаться. Но желанию сбыться было не суждено. Снова. Взгляд темных глаз мужчины остановился на нем.

— Фран, значит? — протянул он, осмотрев юношу ещё раз. — Надеюсь, ты будешь стоить потраченных усилий, парень.

— Я был бы не против пойти отсюда куда угодно, если не буду, — честно ответил юноша. — Но Бел-семпай этого предложения не одобрил.

— Туманников так просто не отпускают, — усмехнулся Скуало.

— Вот и он так сказал, — выдохнул Фран. — Черт.

— Не повезло тебе, пацан.

— Родиться, очевидно.

На удивление, Скуало посмеялся. Причем так же громко, как до этого кричал. Рядом с ним Франу было спокойнее, чем с Бельфегором, пусть и не на много.

И все же… Вария оказалась тихой гаванью. Оплотом цивилизации посреди пустоши. Шансом начать жизнь заново. Пусть скверным, непривычным, опять связанным с Потрошителем, но шансом, который не стоило бы упускать. По крайней мере, пока у него не было другого.

— Что ж, думаю, мне все же придется остаться, да? — выдохнул Фран. — Тогда… Хорошего сотрудничества, наверное?

— Запомни, мелкий, здесь тебе не Центр, — осадил его Скуало, вернувшись за стол. — Вария существует по строгим законам. Считай, по законам военного времени. И ты должен будешь следовать им.

— Пока не убиваете, я вам хоть дом отстрою, — неловко пошутил Фран.

— Пока просто будь. И смотри на Бельфегора почаще. Он может казаться ненормальным, но это не так близко к правде, как ему хочется. В делах Варии он мастер, — произнес Скуало, подтянув к себе бумаги. — А теперь давай, хорош мою кровать грязью заливать. Подойди, будем тебя оформлять.

У Франа были другие варианты, определенно. Он мог не оставаться здесь. Но все прочие варианты несли ещё большую неопределенность, чем этот. А ее Фран ненавидел. Как и пустошь. Поэтому он все же сполз с подлокотника дивана и поплелся к столу. Стать учеником безумца, изводившего его две недели, в обмен на шанс пожить спокойно и, возможно, в более человеческих условиях? Оформите, пожалуйста.