Всю дорогу до подземелий у Драко хлюпала обувь. Зря они решили воспользоваться школьной метлой. Достигнув середины озера, та взбрыкнула, и ребята упали в темную ледяную воду. До берега они добирались долго и мучительно, Гигантский кальмар совсем не помогал, нанося по ним удары щупальцами, видимо, возмутившись тем, как грубо его разбудили. Промокнув насквозь и продрогнув до костей, ребята не смогли помочь себе, несмотря на то что воспользовались всеми известными им заклинаниями, чтобы высушиться и согреться.

Честно говоря, ситуация была настолько же ужасной, насколько и веселой. Драко никогда так много не смеялся.

Поттер извинялся уже в миллионный раз:

— Я не думал, что все так произойдет, — продолжал повторять он, ухватившись за Драко и оперевшись на него, чтобы удержать равновесие, пока тот смеялся. — Я просто хотел, чтобы ты взбодрился.

Что ж, это сработало. Но теперь, когда Драко вновь остался один, его веселье медленно угасало. Когда они доплыли до берега, Драко охватила тоска — Поттер выпрямился, его очки потерялись где-то в озере, и лунный свет лишь подчеркивал его хмурый вид, а растрепанные волосы вились пуще прежнего. В тот момент Драко показалось, что он будто заглянул в будущее. Поттер, годы спустя, взрослый и серьезный, занятый отловом темных волшебников, одним своим видом вызывающий в людях уважение.

Уже через секунду Поттер призвал очки, немного высушил волосы и одарил Драко заразительной улыбкой, разрушив иллюзию, но Драко уже не мог выбросить из головы этот образ. Поттер еще никогда в жизни не выглядел настолько недосягаемым. У него был свой путь, выстланный целями, которых он достигал невероятной волей и силой духа. Здесь не было места Драко. Он только испортил бы имидж Поттера. Отношения с мужчиной, да еще и с Пожирателем Смерти. Это никогда не оставит Поттера в покое, ему придется изо дня в день бороться с предубеждениями общества. И, в конце концов, ему это надоест и у него кончатся силы.

Драко пожалел, что рассказал Поттеру о Пакстоне и о том, что его привлекают мужчины. В этом не было никакой необходимости. Поттер воспринял его признания вполне нормально, но Драко лишь все усложнил. Если у Поттера и были какие-то подозрения насчет чувств Драко, то он лишь подтвердил их. Или заставил Поттера задуматься об этом, хотя, может, Грейнджер давно ему уже обо всем рассказала. Застав тогда Драко поглаживающим Поттера по волосам и целующим его в макушку, она не стала поднимать эту тему позже, а Драко, конечно же, тоже решил не спрашивать. Но он никак не мог отделаться от беспокойства. Рассказала ли она об этому Поттеру? У Драко не было никаких сомнений, что так девушка и поступила. Но Поттер тоже не подавал виду. Может, после такого признания, он решил держать рот на замке. Зачем ему что-то говорить, если он не хотел Драко?

Из-за этого Драко терзался сомнениями каждый божий день. Именно поэтому он и рассказал Поттеру о Пакстоне. Чтобы прощупать почву, посмотреть, есть ли у него хоть шанс. Но ответа, если честно, так и не получил.

Или во всем было виновато письмо от матери, пришедшее тем утром. Драко так расстроился после его прочтения, что не смог больше держать язык за зубами, ища поддержки, которую никак не мог получить от нее. До матери дошли слухи — ее сын расхаживал по Хогвартсу с Гарри Поттером наперевес. Хотя та не упомянула ни о каких Долгах жизни или о состоянии Поттера. Похоже, человек, рассказавший ей об этом, либо не знал всей истории, либо отказывался в нее верить. Или же она сама отказывалась в это верить. Она знала его. И, естественно, могла сделать свои собственные выводы.

Вернувшись в спальню, Драко сел на кровать и снова взял письмо, проигнорировав здравый смысл. Текст был предельно вежливым. Никаких откровенных угроз. Разочарование читалось лишь между строк. Мать вновь писала о том, как боролась за очищение имени Малфоев, о своих приемах и щедрых пожертвованиях, о готовности сотрудничать с теми, кого раньше считала недостойными. Естественно, все они оказались ужасно неблагодарными людишками, отказывающимися от ее необычайно терпеливых предложений почтить своим присутствием ее вечеринки, а ведь она даже не чуралась приглашать магглорожденных. И даже золото не могло решить эту проблему. А ведь ее возмутительно щедрые пожертвования больнице Святого Мунго уже успели наделать много шума, хвасталась она. Драко готов был поспорить, что и в поместье Малфоев эти пожертвования тоже не остались незамеченными. Отец, вероятно, устроил очередную истерику, которой сопровождался всякий раз, как мама тратила его золото. Она, естественно, решила не упоминать эту часть истории.

И тут всплыла настоящая причина ее письма.

Драко, дорогой, тебе совершенно необязательно унижаться, удовлетворяя потребность Гарри Поттера выставлять себя на посмешище. Я, конечно же, не стала рассказывать об этом отцу. Ты хорошо его знаешь; он гордый человек. Однако с готовностью несет бремя благодарности этому заблудшему ребенку. Я также безмерно благодарна Поттеру, но нам не стоит обманываться. Он не испытывает к нам теплых чувств. Ты ему ничего не должен. Ему ничего не оставалось, кроме как сделать то, чему его обучали всю жизнь — стать примером для подражания. Не в его интересах было игнорировать тот факт, что я бросила вызов Темному Лорду, спасая его.

Прошу, не позволяй ему пользоваться твоим милым нравом. Наивность тебе не к лицу, дорогой, а снисходительность твоего отца имеет свои пределы. Мы уступили тебе, когда ты настоял на возвращении в школу, желая провести весь год вдали от дома. Я верю, теперь ты осознаешь свою ответственность, как никогда прежде. Совсем скоро начнутся каникулы — до тех пор делай то, что должен. Только прошу, веди себя прилично. А затем, умоляю, возвращайся домой и выкинь из головы эти глупости. Ты можешь сдать экзамены сразу после Рождества. Ты нужен мне здесь, дома, чтобы помочь вернуть уважение волшебного общества, а не в этой чертовой “школе”, делая все возможное, чтобы свести все мои усилия на нет.

Мать каждый год писала ему в середине декабря, всегда прилагая к письму маленький мешочек, набитый галлеонами для покупки подарков. Но не в этот раз. Немой шантаж — вот что это было. Предупреждение. Как и само письмо. Она не стала рассказывать ничего отцу, но обязательно это сделает. Драко должен вернуться домой, чтобы мать смогла за ним присмотреть. А Поттер лишь поиспользует его и выбросит, как ненужную вещь.

Драко был глупцом. В этом мать была права. Он по глупости думал, что она его поддержит. Поддержит, если он найдет кого-то, кто смог бы сделать его счастливым, ведь он считал, что именно этого она для него и хотела. Интересно, кто бы ни рассказал ей о них с Поттером, упомянул ли этот кто-то, как много Драко улыбался в последнее время? Или это было недостойно того, чтобы о таком напечатали в газетах? Может, если бы Драко все ей объяснил. Может, если бы это был не Поттер, а кто-нибудь другой, она смогла бы это принять.

Но нет, она хотела внуков. Ей очень хотелось, чтобы у нее были еще дети, кроме Драко, но этого так и не произошло. Что ж, в этом не было его вины. Отец получил наследника; остальное его не интересовало.

Она бы никогда не приняла Драко таким, какой он есть, не так ли? Похоже, так оно и было. Либо он вернется и сделает то, чего от него хотят родители, либо станет сам по себе. То небольшое количество золота, что у него было, он уже потратил, купив школьные принадлежности перед возвращением в Хогвартс. Мать не предложила оплатить его покупки, не пошла с ним на Косую аллею, не стала набивать его карманы золотом. И это тоже было немым протестом. Драко был банкротом, самым настоящим. В Хогвартсе эта проблема была не так уж и велика, только если внезапно не закончатся припасы. И тогда что, ему придется умолять кого-нибудь одолжить ему перо? Стоит быть повнимательнее, чтобы ненароком не пролить ни одной чернильницы. А что, если он сломает волшебную палочку или порвет зимнюю мантию? Что ему делать, когда он наконец покинет школу? Жить ему негде. Так что придется арендовать жилье, но денег на это не было. Чем бы он заплатил? Естественно, в конце концов, его бы взяли на работу, но это наверняка заняло бы время. Друзей, у которых он смог бы остановиться, у него не было. Ни у Панси, ни у Блейза не было собственного жилья, а их семьи вряд ли захотели бы ему помогать. Дафна, может, и помогла бы, да только вот у нее не было такой возможности. Она была в похожей ситуации и прежде всего должна была беспокоиться о себе и своей сестре. Помог бы ему Поттер? Или его друзья? Может, и помог бы, если бы Драко его об этом попросил. Но Драко не мог этого сделать.

Был ли Поттер его другом? Такой вариант никогда не приходил Драко в голову. Он был настолько одержим идеей завести отношения с Поттером, что забыл о другой возможности — иметь Поттера в своей жизни в качестве друга. Получилось ли бы у них? Если бы Драко не стал просить о большем, могли бы они тогда иногда встречаться, чтобы выпить по пинте пива и поговорить? Да, этого никогда не было бы достаточно, но зато при таком раскладе будущее уже не казалось таким мрачным и пугающим, как Драко себе представлял. Возможно, Поттер помог бы ему, поручился бы за него, порекомендовал бы какому-нибудь потенциальному, но не воодушевленному работодателю. А может, зря Драко строил такие планы? Хотя, нет ведь ничего ужасного в том, чтобы попросить своего друга о помощи. И ничего зазорного в том, чтобы надеяться ее получить. Он узнал Поттера получше. И было совершенно несправедливо судить о нем так, как судила его мать. Именно эти ее слова больше всего вызвали беспокойство у Драко. Поттер не пытался выставить себя на посмешище, наоборот. Он не отвернулся от Драко, когда выяснилось, что его прикосновения не только помогали справиться с болью, но и делали нечто гораздо большее. Поттер был не таким.

Боже, теперь Драко еще больше пожалел о том, что не смог удержать свой язык за зубами. Учитывая его признание, побочные эффекты магии и то, что увидела Грейнджер, Поттеру не потребовалось бы особых усилий, чтобы догадаться о чувствах Драко. Слизеринец сам создал эту проблему; ему следовало остановиться на дружбе.

Следующий день не принес никакого утешения, только еще больше новых переживаний. Впервые за долгое время Драко не спешил поскорее встретиться с Поттером, но выбора у него не было — нужно было подняться в башню и встретиться с гриффиндорцем лицом к лицу. Поттер не выглядел так, будто проворочался всю ночь без сна, беспокоясь о том, что Драко сказал ему вчера. Этот факт мог бы его порадовать, если бы Драко решил остановиться на дружбе. Или разочаровать, если бы ему все же хотелось большего. Да только вот Драко никак не мог привести свои мысли в порядок, не в силах наконец твердо решить, что дружбы будет достаточно, ведя себя слишком странно. Поттер даже поинтересовался, все ли с ним было в порядке. Черт, Драко все испортил и, похоже, не мог взять себя в руки.

Они уже наполовину закончили свой завтрак, когда Поттер пихнул его локтем и сказал:

— Эй, — его левая рука лежала на бедре ладонью вверх. — Дай мне свою руку.

Но Драко ел. В руке у него была ложка.

— Левую, — добавил Поттер, слегка улыбнувшись.

Драко обеспокоенно взял Поттера за руку.

— Тебе больно? — они никогда раньше не держались за руки во время завтрака. Насколько Драко знал, в этом не было никакой необходимости, да и есть одной рукой было неудобно.

— Вовсе нет, — все еще улыбался Поттер. Он крепко сжал ладонь Драко и вернулся к еде.

Тогда что это было? Поттер никогда раньше не просил о том, чтобы Драко к нему прикоснулся, не словами. Он всегда ждал, пока Драко сам предложит.

Драко улыбнулся, уткнувшись в овсянку. Значит, Поттер сделал это ради него. Выразил поддержку, заметив, что у Драко было плохое настроение и он чувствовал себя как-то неловко. Похоже, они все же были друзьями. И Поттер решил показать, что он не взбесился из-за слов Драко вчерашним вечером. Он не чувствовал себя неловко, прикасаясь к нему.

Может, они стали бы чем-то большим друг для друга, а может, и нет, но в любом случае все это было по-настоящему. Гарри Поттер был его другом.

Более того, Поттер, казалось, был в хорошем настроении. И если воображение Драко его не обманывало, то Поттер внезапно стал очень шаловливым. Трудно было сказать, что именно изменилось, но касаний стало так много, что сомнений уже не оставалось.

Всякий раз, как они заканчивали с едой или выходили с занятий, Поттер тянулся к Драко, что уже само по себе было довольно необычно, но то, как он это делал — проводил рукой по предплечью и запястью слизеринца, чтобы взять его за руку, — очень походило на ласки.

А потом, во время урока зельеварения, когда Поттер обходил Драко, чтобы достать какой-то ингредиент с другой стороны стола, он положил руку Драко на поясницу. Снова и снова повторяя это действие, будто специально беря по одному предмету за раз, вместо того, чтобы взять все сразу. Каждое поттеровское прикосновение отдавалось теплом и каким-то неожиданным трепетом. Драко хотелось горько рассмеяться; у него подкашивались колени.

Пока они сидели в библиотеке, Поттер постоянно пытался поделиться с Драко какой-нибудь очередной вполне очевидной мыслью, возникшей у него во время изучения материала, и поэтому он наклонялся поближе и шептал свои соображения прямо Драко на ухо, каждый раз заставляя того вздрагивать.

Драко смог придумать лишь две причины, по которым Поттер мог так себя вести. И он не знал, какая ему нравилась больше: та, из-за которой Поттер делал это намеренно, возможно, прощупывая почву, или другая, из-за которой тот делал это, даже не осознавая; он настолько комфортно чувствовал себя рядом с Драко, что будто инстинктивно искал его прикосновений. Как бы то ни было, у Драко было ощущение, что его пытались соблазнить, что было полнейшим безумием и совершенно не требовалось — он и так уже был по уши влюблен, — но факт оставался фактом, и Драко наслаждался каждой секундой.

Два дня спустя, вечером, ребята узнали, что были замечены во время их злополучного ночного полета. Драко сильно испугался, но Поттер с готовностью подтвердил слухи и поделился историей с остальными гриффиндорцами, заставив тех чуть ли не рыдать от смеха. Драко подумал, что быть частью одной из печально известных историй о Поттере, в которых он то и дело нарушал правила, было довольно приятно.

— Зачем вы взяли школьную метлу? — удивился Дин.

— Зачем вы вышли на улицу так поздно? — спросила Гермиона.

— Так вот как ты себе представляешь романтику, Гарри? — хихикнула Парвати.

Драко тут же напрягся, но Поттер лишь ответил:

— Ага, — сказал он, ничуть не растерявшись. А затем взглянул на Драко, и уголок его рта дернулся в слабой ухмылке.

Все еще сомневающийся, но решивший этого не показывать, Драко нахмурился.

— Так ты пытался соблазнить Гигантского кальмара? Мог бы и сказать, Поттер. Я бы оставил вас двоих наедине.

Все рассмеялись, начав поддразнивать Поттера, а Драко огляделся, поймав взгляд Парвати — не специально; он просто запаниковал, и так само собой случилось, что его взгляд перехватила именно она.

Ее брови поползли вверх.

— Что? — Драко скорее увидел, чем услышал, как этот вопрос слетел с ее губ, так как все до сих пор смеялись и подкалывали Поттера.

Драко легонько пожал плечами и покачал головой. Он решил, что не стоит упрекать ее за такую шутку, привлекая к ней еще больше внимания.

Парвати, казалось, смутилась, но к ней обратилась Лаванда, и она тут же отвернулась.

Все это длилось не больше пары мгновений, но заставило Драко взглянуть на текущую ситуацию другими глазами. Поттер сидел невероятно близко, практически опираясь на него, они держались за руки, переплетя пальцы и положив ладони на вплотную прижатые бедра, выставив все это на всеобщее обозрение. И Поттер только что сквозь смех рассказал всем историю о том, как они вдвоем летали над озером посреди ночи. Не говоря уже о том, что шутка Парвати была совсем не злой, а скорее ехидной.

Думала ли Парвати, что они с Поттером встречаются? Или так считали вообще все? Хотя в этом не было их вины. Задумавшись, Драко осознал, что уже как несколько недель, девушки, будто сговорившись, перестали клеиться к Поттеру.

Но никто ничего даже не сказал об этом. Они… что? Просто приняли все как данность? Никаких оскорблений, никакого возмущения и скривленных от отвращения губ? Люди просто спустили Поттеру все с рук. Как будто ничего такого и не случилось, просто очередная парочка, которой пришлось перетерпеть немного насмешек и поддразниваний, когда они начали демонстрировать свою привязанность на публике.

И это всеобщее принятие, и Поттер, и он сам — все это просто не могло быть…

Или могло? Неужели они и впрямь почти встречались?

Что-то сжалось у Драко в груди. Нет, неприятно не было, но сердце начало биться словно бешеное.

Просто ради эксперимента Драко положил руку Поттера себе на колени. Тот без особого энтузиазма о чем-то споривший с Дином, мгновенно повернулся к Драко.

— Что такое? — тихо спросил он.

— Давай повторим, — так же тихо предложил Драко. — Полетаем ночью над озером. Только на этот раз воспользуемся Молнией.

Поттер наклонился еще ближе. Невероятно близко. Если бы кто-нибудь посмотрел на них в этот момент, то вполне мог задаться вопросом, а не целовались ли они. Но никто по-прежнему ничего не говорил.

— Хочешь пойти прямо сейчас? — уточнил Поттер.

Драко совсем не это имел в виду, хотя почему бы и нет?

— Да, — кивнул он. — Давай сейчас.

— Хорошо. Пойду, схожу за Молнией, — Поттер попытался встать, но был остановлен Драко, мертвой хваткой вцепившегося в его руку. Поттер скривился. — С твоего позволения, — съехидничал он.

— Ладно, путь недолгий, — ответил Драко, всеми силами попытавшись сохранить невозмутимое выражение лица, когда ослабил хватку. Но не до конца — Поттеру все равно пришлось приложить усилия, чтобы высвободиться, и он сделал это с улыбкой. Драко уставился ему вслед, в груди все еще что-то бешено трепыхалось.

Все тут же обратили на них внимание, как только Поттер встал и пошел в сторону спален.

— Эй, ты куда это собрался? — поинтересовался Симус.

— Пойду достану нам затычки для ушей, чтобы мы смогли продолжить наслаждаться твоей компанией, — крикнул Поттер.

Симус набросился на Драко.

— И ты просто позволил ему взять и уйти? Ему потребуется сделать по меньшей мере десять шагов. А что, если он упадет и сломает себе шею? Что тогда, Малфой? Что тогда?

Драко сдержал смех.

— Тогда у меня появится запасная пара затычек для ушей, — спокойно ответил он, хотя какая-то часть его захотела тут же побежать за Поттером, побоявшись, что слова Симуса могут стать пророческими.

К счастью, Поттер вернулся довольно быстро и отвлек всеобщее внимание своей метлой.

— Серьезно? Вы собрались полетать прямо сейчас? — недоверчиво спросил кто-то, но Драко даже не был уверен, кто именно, потому что был занят тем, что встал со своего места и схватил Поттера за руку.

— Гарри, так нельзя, — возмутилась Грейнджер. — На улице же холодно.

Симус, спародировав ее тон, поддакнул:

— А еще там темно и страшно, а ты даже не взял свой свитер.

— О, заткнись, — перекинулась на Симуса Грейнджер, и Драко, воспользовавшись моментом, утянул Поттера наружу.

Интересно, скольким людям пришло в голову, что Драко и Гарри сбежали ради романтической прогулки и поцелуйчиков? И все равно ведь все просто посмеялись.

Вскруженный счастьем, Драко остановился у лестницы.

— Знаешь, нам ведь необязательно идти пешком, — он забрал у Поттера Молнию, который без всяких сопротивлений отдал ее ему, и сел на нее верхом. — Давай, залезай.

Поттер удивленно на него посмотрел, широко раскрыв глаза.

— А вдруг я упаду?

Драко рассмеялся.

— Ой, да ну тебя, залезай давай.

Ухмыляясь Поттер взобрался на метлу и сел позади Драко, обняв его за талию. Это было похоже на чистое волшебство. В точности так, как Поттер описывал Драко воздействие его прикосновений — словно кто-то завернул его в теплое одеяло холодным, пасмурным днем.

Они помчались вниз к главному входу, спешившись, когда долетели до него, чтобы тайком выскользнуть наружу. А затем снова сели на метлу и полетели дальше. На улице шел снег, заколдовав одежду, чтобы та отталкивала снежинки, ребята пролетели над озером, дальше через Запретный лес и почти добрались до самого Хогсмида. Драко так не хотелось, чтобы это заканчивалось.

Вернувшись в гостиную, где было тепло и пусто, Драко виновато схватил Поттера за руку и погладил, приготовившись к тому, что тот сочтет это странным и отстранится, но Поттер лишь откинулся на спинку дивана и улыбнулся.

Гриффиндорец выглядел усталым, поэтому Драко взял номер “Ведьмополитена”, который оставил здесь валяться два дня назад, и начал читать вслух самые пикантные статьи. Поттер смеялся, постоянно пытаясь заглянуть в журнал, чтобы убедиться, что Драко ничего не выдумывал, хотя именно это он и делал. В итоге Поттер начал зевать, его голова опустилась на плечо Драко, и вскоре он заснул. Драко этому совсем не удивился, он притянул Поттера поближе, в свои объятия, и бесстыдно погладил его по волосам.

Поттер проснулся далеко за полночь, поразив Драко своей осознанностью и бдительностью, совсем не вяжущейся с человеком, который еще секунду назад крепко спал. Возможно, конечно, он проснулся гораздо раньше и просто не показывал этого, сидя неподвижно и не говоря ни слова, пока Драко играл с его волосами.

Вернувшись в подземелья и тщательно проанализировав все произошедшее за день, Драко пришел к выводу, что Поттер абсолютно точно не спал, и, быть может, даже все то время, пока Драко так думал. Дыхание Поттера несколько раз учащалось, и он немного ерзал, притворяясь, будто его терзал беспокойный сон. 

Все его догадки подтвердились, когда он встретил Поттер на следующий день в необычайно хорошем настроении.

Тот поприветствовал Драко, чуть ли не обняв за плечи, и заявил, что никогда так хорошо не спал. Во время завтрака то и дело воровал еду с тарелки Драко, оправдываясь тем, что слизеринцу всегда достается самый хрустящий бекон. Поттер совсем не обращал внимания на занятия, вместо этого черкая что-то в записях Драко, внося поправки буквально во все, что тот писал, переделывая слова во всякие непристойности, добавляя к ним ужасающие своей неаккуратностью рисунки на полях и внося в написанное возмутительные орфографические ошибки. Драко разрывался между неподдельным раздражением и самым настоящим и совсем не к месту возникшим возбуждением, которое нарастало с каждым разом, как он бросал на Поттера взгляд и ловил в ответ озорную ухмылку.

В итоге на трансфигурации, дойдя до ручки, Драко нанес ответный удар, просунув руку Поттеру между бедер. Дыхание Поттера сбилось, но он взял себя в руки и даже не вскрикнул, сжав кулаки и попытавшись справиться с нахлынувшими ощущениями. Очевидно, это оказалось труднее, чем обычно. Гриффиндорец слишком хорошо научился контролировать себя, когда Драко держал его за руку, но это было чем-то новеньким. “Так тебе и надо, — свирепо подумал Драко. — У меня есть секретное оружие”. А затем наклонился и прошептал:

— Похоже, ты совсем обезумел от боли. Надеюсь, это поможет.

Поттер потянулся под стол и попытался убрать ладонь Драко, но тот даже не думал двигаться. Чтобы избавиться от руки, Поттеру пришлось бы начать драку, которая привлекла бы слишком много нежелательного внимания.

В итоге Поттеру пришлось потратить слишком много времени, чтобы выровнять дыхание, и после этого он оставил записи Драко в покое. Слизеринец несколько раз украдкой взглянул на него, чтобы убедиться, что не обидел Поттера, но тот лишь продолжал покусывать нижнюю губу, явно пытаясь сдержать улыбку. Ему это нравилось. И Драко тоже. От малейшего движения его пальцев у Поттера вновь перехватывало дыхание. Драко старался этим не злоупотреблять, на случай, если придется придумывать какое-нибудь правдоподобное оправдание.

К концу урока Драко твердо решил затащить Поттера в первый попавшийся темный уголок и зацеловать его до беспамятства. Но когда наступил подходящий момент, он струсил. Да, Поттер флиртовал с ним так, будто от этого зависела его жизнь, но Драко пообещал себе, что не станет первым проявлять инициативу. Если Поттеру захочется большего, то ему придется действовать самому.

Кроме того, шутки, поддразнивания и прикосновения — это одно, но что если Поттер шарахнется от него, как только Драко попытается его поцеловать? Что, если это заставит гриффиндорца понять, что ему этого совсем не хочется? Драко не вынес бы отказа.

После обеда у них выдалась пара свободных часов, и Поттер хотел полетать, но сильный ветер спутал все его планы, поэтому они вновь оказались в библиотеке, где Драко отчаянно пытался исправить все испорченные записи. Поттер все еще пребывал в хорошем настроении, продолжая поддразнивать Драко, пока тот пытался найти баланс между тем, чтобы не казаться совсем уж бесчувственным чурбаном и тем, чтобы не скатываться в откровенные заигрывания. Ему не хотелось рисковать и первым предпринимать какие-то действия, но и отказывать Поттеру он абсолютно точно не планировал.

Как раз в тот момент, когда Поттер случайно задел щеку Драко пером уже в пятый раз (“Прости, что-то руки меня совсем не слушаются!”), мадам Пинс принесла ему стопку писем. В этом не было ничего необычного — все они были распечатаны, проверены на наличие проклятий и, возможно, даже на наличие всяких непристойностей. Насколько Поттеру было известно, все письма, адресованные ему, перехватывались МакГонагалл и отправлялись на тщательную проверку к Аврорам. Поттер, казалось, не возражал. Судя по всему, в прошлом ему уже доводилось получать довольно грубые и опасные сообщения, так что теперь он был рад избавить себя от такого опыта.

Поттер отложил своенравное перо и торопливо просмотрел письма, взяв одно, а остальные отложив в сторону.

— Можно, я эти прочту? — спросил Драко, решив проверить границы новоприобретенной близости.

Поттер хмуро поглядел на письма и ответил:

— Конечно. — Он подтолкнул их к слизеринцу. — Но там нет ничего интересного, поверь.

Он покачал головой и вернулся к чтению письма, которое отложил из общей стопки.

Поттер очень сильно ошибался. Письма оказались веселыми. Почти все они были написаны исключительно влюбленными фанатами. По большей части, довольно юными, но порой мелькали и сообщения с достаточно откровенным и взрослым содержанием, чтобы те могли быть написаны детьми.

— О боже, — воскликнул Драко, прочитав одно особенно пикантное послание. — И МакГонагалл их читает?

— Мне нравится представлять, как она делает это за чашечкой послеобеденного чая, — ухмыльнулся Поттер и очень близко наклонился, чтобы взглянуть на письмо. Если бы Драко повернул голову, он смог бы без особых усилий поцеловать Поттера в висок. В нос ударил запах его шампуня. Уже знакомый ему аромат. Что-то цитрусовое. — О, довольно недвусмысленно, — заключил Поттер.

— Да к тому же изобретательно, — честно добавил Драко.

Поттер повернулся, чтобы взглянуть на него. О да, теперь они действительно могли поцеловаться. Сколько там между ними оставалось? Два дюйма? Как-то уж слишком близко для друзей, не так ли?

Поттер улыбался.

— Как думаешь, может, мне следует обсудить это с отправителем? Там есть обратный адрес?

Драко скомкал письмо.

— Нет. Увы.

По правде говоря, Драко никак не мог справиться с игривым выражением в глазах Поттера.

— Что ж, значит, этому было не суждено сбыться, — заявил Поттер и обратно откинулся на спинку стула.

Если у гриффиндорца была цель свести Драко с ума, то у него это явно получилось.

— А ты что читаешь? Еще одной любовное письмо? — спросил Драко, приревновав, потому что заметил, как сильно Поттер был поглощен этим единственным письмом, удостоившимся его внимания.

Поттер рассмеялся.

— Нет. Это… — его улыбка погасла. — Эм. Вообще-то это от твоей тети.

Все мысли Драко тут же оборвались.

— Что, прости?

— Оно от Андромеды Тонкс. Она пишет о моем крестнике Тедди. Тедди Люпине, — теперь Поттер снова приободрился. — Я как-то упоминал его. Уверен, что уже рассказывал тебе о нем.

Да, Драко помнил. Тедди то, Тедди сё, мой крестник Тедди и все в таком духе, всегда сопровождавшееся широкой улыбкой. Но Драко никогда не задумывался о нем всерьез. Он думал, что Поттер и его друзья разговаривали о каком-то очередном Уизли. Драко решил, что это был ребенок одного из старших братьев Уизли, крестным отцом которого был Поттер. Их так много, что как вообще за ними было уследить? Да и Драко всегда изо всех сил старался не вслушиваться, когда Поттер упоминал Андромеду, делая это редко и, возможно, нарочно.

Но теперь, когда он узнал его фамилию, все стало…

“Вы что, будете нянчиться с волчатами?”, — как-то спросил их Волдеморт.

Белла тогда так разозлилась и смутилась, что в итоге убила свою племянницу.

— Точно, Тедди, — повторил Драко, попытавшись не выдать своих мыслей. Упоминание этого имени словно окатило его из ледяного душа. О чем Драко только думал? Он ведь прекрасно знал, что никогда не сможет вписаться в мир Поттера. Конечно, некоторые терпели его, пока он был частью жизни Поттера и был нужен ему, ради его же счастья, но все это был ненадолго. И Андромеда… Да она бы даже взглянуть на него не смогла, не вспомнив о том, что когда-то он был союзником Беллы.

— Эй, — окликнул Поттер. — Расскажешь, что творится в твоей голове прямо сейчас?

Драко неохотно поднял взгляд. Ему показалось, что Поттер и впрямь будто читал его мысли. Увидел, насколько они мрачны, и был готов побороться с ними.

— Я подумал… — начал Драко. Стоило ли ему солгать? Его уже тошнило от лжи. — Многие ненавидят меня. Те, кто тебе не безразличен.

Поттер потянулся к руке Драко, скользнув ладонью вниз по его предплечью в своей новой манере. 

— Ну, мне кажется, они могут и поменять свое мнение.

От этой мимолетной ласки стало приятно, но сказанные Поттером слова не принесли особого утешения. 

— Конечно, — ответил Драко. — Может, тебе тогда стоит проклясть Андромеду, и мы проверим, смогу ли я помочь и ей. Или поступим проще — я просто наложу на нее Империус, — от этих слов Поттер тут же сжал челюсть, и Драко мгновенно пожалел о сказанном. — Я не это имел в виду, — поспешил добавить он.

— Естественно, нет, — вздохнул Поттер. — Ты веришь в то, что если бы меня не прокляли и твои прикосновения не могли бы помочь, то мы не были бы здесь, держась за руки. И ты, наверное, прав. Но я не стал бы тебя ненавидеть. Это проклятие все испортило, ведь если бы ты подошел ко мне тогда, на платформе, с просьбой о дружбе, то я бы тебе не отказал.

Драко уставился на него, осмелившись поверить этим словам. На самом деле, он и сам был уверен, что там, на вокзале, Поттер будто ждал, когда Драко к нему подойдет, готовый пожать ему руку. Внезапное желание поделиться всеми своими размышлениями захлестнуло его. Он так устал мучиться в сомнениях. 

— Тебе было бы проще, — начал Драко, — если бы тебе не пришлось… дружить со мной. После того, как снимут проклятия, я имею в виду.

— Ты думаешь я ищу легких путей?

— Ну, нет, но тебе бы стоило. После всего, что произошло.

— Не знаю, заметил ли ты, но я вообще не люблю делать то, что должен.

— Да, но…

— В любом случае, это не имеет никакого отношения к делу. Уже слишком поздно. Перестать дружить с тобой после всего, что было, вовсе не облегчит мне жизнь, — Поттер сузил глаза. — А наоборот усложнит ее, если ты не понял.

Драко фыркнул от смеха.

— Спасибо. А я все не мог придумать антоним к слову “легко”. Эти твои интеллектуальные задачки, что ты мне постоянно задаешь, слишком сложны.

— Хочешь еще одну интеллектуальную задачку? — Поттер сжал руку Драко. — Как насчет того, чтобы каждый день по десять минут притворяться, что никто тебя не ненавидит?

Драко переплел их пальцы.

— Даже Андромеда?

Поттер немного стушевался.

— Просто некоторые проявляют некоторую осторожность, — наконец, сказал он. — Это не ненависть.

Ладно, это звучало не так уж и ужасно. С настороженностью было легче справиться. Узел, скрутивший Драко живот, немного ослаб. Он выдавил из себя улыбку.

— Прости, но я что-то не до конца понял задачку. Мне теперь нужно притворяться, что все относятся ко мне с долей осторожности или что все меня просто обожают?

— Знаешь что? — Поттер снова провернул свою хитрость, наклонившись к Драко близко-близко и прошептав. — Тебе придется поднапрячься и самому решить, кто будет относиться к тебе с опаской, а кто, вероятно, будет тебя обожать.

Драко захлестнули эмоции, и Поттер резко вздохнул.

Драко попытался побороть смущение. Он снова это сделал. Каждый раз, когда его затапливало волной неконтролируемых эмоций, это доставляло Поттеру удовольствие. Сколь бы Драко ни пытался себя убедить в том, что ему это просто казалось, становилось только яснее. Так что, скорее всего, Поттер тоже давно уже провел эту параллель и все осознал. Все эмоции Драко были перед Поттером как на ладони. Спрятаться было негде.

Но это ведь Поттер был тем, кто почти признался, что обожает Драко. Это ему следовало быть смущенным. Хотя, может, так оно и было. Щеки Поттера покраснели, но он не стал развивать тему, вместо этого улыбнувшись.

— Можно тебя кое о чем попросить?

“Что угодно”, — чуть было не сказал Драко, но затем остановил себя и кивнул.

— Можно. — Он не знал, чего ожидать.

— Видишь ли, я уже некоторое время пытаюсь уговорить Андромеду позволить мне навестить Тедди. Но нашим встречам все время что-то мешает: то у Тедди простуда, то скрутило живот, то он плохо выспался. Похоже, она беспокоиться за внука, и я понимаю ее, правда. Все же я учусь в школе, сейчас зима, и я, вероятно, могу его чем-нибудь ненароком заразить. Но она, наконец, сдалась и сказала, что я могу приходить к ним когда угодно. Так что, я подумал, что лучше навестить их прямо сейчас. Сегодня. Пока до меня не успела долететь очередная сова, в которой она напишет, что передумала.

— Хорошо, — протянул Драко, все еще неуверенный, к чему именно клонил Поттер. И очень надеялся, что тот не предложит ему пойти вместе, потому что на это Драко смог бы ответить лишь категоричным “нет”. Если уж Андромеда так переживала, долго не позволяя Поттеру видеться с Тедди, то Драко бы она просто прогнала.

— Так что я подумал, — продолжил Поттер, — что мог бы попросить МакГонагалл разрешить мне воспользоваться ее камином. И отправился бы к Андромеде перед ужином, после занятий по защите. А они у нас сегодня сдвоенные. И что-то мне подсказывает, что после них я буду без сил.

Он был прав. Последние пара уроков прошли под девизом “палочки в руки, книги прочь”, и эти два, вероятно, обещали быть такими же.

— Но если мы их прогуляем, — ухмыльнулся Поттер. — И… У меня будет время подготовиться к визиту…

Драко ахнул.

— Гарри Поттер, — возмущенно задохнулся он. — Ты что, предлагаешь мне пожертвовать своим образованием в угоду прихотей Избранного?

У Поттера дернулись уголки губы.

— О, нет, я придумал кое-что похуже. Я предлагаю сказать учителю, что мне слишком больно, чтобы присутствовать на занятии.

Драко схватился за грудь.

— Боже милостивый.

Поттер расхохотался, наклонив голову и врезавшись ею Драко в плечо. Тот подавил желание его обнять.

Это было что-то новенькое — Поттер сам попросил его о помощи, предложив прогулять уроки. Драко узнал его получше; он знал, что Поттер воспринимал просьбы о помощи как признание собственной слабости, но тот все равно это сделал.

У Поттера снова перехватило дыхание; Драко начинал терять контроль.

— У меня, конечно, были другие планы на вечер, — тихо сказал Поттер, будто раскрыв секрет, все еще сидя слишком близко. — Но для начала мне действительно нужно отправиться к Андромеде.

У Драко тут же в голове пронеслись тысячи предположений. Слова Поттера прозвучали как обещание.

— Что за планы? — он не мог этого не спросить.

Поттер закусил губу.

— Давай отложим их на несколько часов. Хорошо? — он пристально изучал лицо Драко.

Да, это был не тот ответ, что Драко ожидал услышать, но та мольба, с которой прозвучало это “хорошо”, заставила Драко согласиться.

— Ладно.

Времени на то, чтобы зацикливаться на этом, не было. Они сделали все в точности так, как Поттер и предлагал. Извинились перед учителем (который, кажется, и впрямь переживал за гриффиндорца, но Драко все равно хотелось врезать ему), Поттер гримасничал и сильно хромал, и Драко никак не мог перестать его передразнивать, пока не понял, что Поттер был готов сделать все что угодно, лишь бы увидеться со своим крестником.

Затем Поттер поднялся в кабинет директрисы, и Драко воспользовался моментом, сбегав в ближайшую ванную, чтобы очень яростно и быстро подрочить. Ему было просто необходимо прояснить голову, если он собирался провести целых два часа, прикасаясь к Поттеру и терпя его заигрывания.

Выходя из ванной, он чуть не налетел на Дафну.

— Ты чего тут делаешь? — спросил Драко, понимая, что его вопрос прозвучал как-то грубо и довольно оскорбительно. Зря он смущался. Она ведь не могла знать, что он только что там натворил.

Она отошла в сторону, подняв руки в примирительном жесте.

— Решил, что я тебя преследую?

— Нет, просто… — Драко внезапно вспомнил, что класс прорицаний был где-то рядом. Он его, конечно, никогда не посещал, но Дафна ходила на эти занятия. — Прости, — смущенно извинился он. — Я просто… — Почему единственными словами, которые у него крутились в голове были: “передернул тут по-быстрому”? Он попытался сосредоточиться. — Поттер у МакГонагалл. Я просто жду его.

— А я и не спрашивала.

Что правда, то правда. Она этого не делала. Дафна продолжила на него смотреть.

— Ты опоздаешь на защиту, — напомнил он ей.

— Ты тоже.

— Нет, я сегодня не иду. Поттер… — Драко не мог рассказать ей о личных делах Поттера. Это было бы неправильно. — Поттер плохо себя чувствует.

На ее лице тут же отразилось переживание.

— О, — девушка взглянула в сторону каменной горгульи, стоящей неподалеку. — Да, я заметила.

— Что? — Драко моргнул.

Ее взгляд вернулся к нему. 

— Он такой бледный. И есть ощущение, что он как-то уж слишком сильно похудел.

— Нет, он, — Поттер не был болен. Они ведь просто солгали. Хотя, если честно, поттеровская бледность и потеря веса никак не относились к этой лжи. — Просто сейчас зима, — вместо этого добавил Драко. — Все кругом бледные.

Дафна открыла рот, но затем явно усилием воли выдавила улыбку. 

— Ты прав. Я опаздываю на урок.

Она ушла прежде, чем Драко успел решить, стоит ли ему потребовать с нее объяснений или нет.

Он вернулся обратно, дошел до двери в кабинет МакГонагалл и принялся ждать, облокотившись на перила. Довольно скоро Поттер вышел, и Драко попытался украдкой оценить его внешний вид. Возможно, тот и был в последнее время немного бледнее и худее, чем обычно, но ничего ужасного в этом не было. Поттер улыбнулся, и эта улыбка озарила все его лицо. Он совсем не выглядел больным. Скорее счастливым.

Он потянулся к Драко и потащил его за руку.

— Ты чего дуешься?

— Я?

— А что, нет?

— Нет, — решил Драко. Дафна постоянно наводила на него обреченную тоску. Ее дядя сказал ей, что Поттер наверняка умрет, и теперь она искала этому подтверждения. Поттера прокляли, Драко знал об этом, но тот не переставал бороться и, в конце концов, он победит. Просто ему стоило побольше отдыхать, вот и все. И хорошенько высыпаться по ночам. Возможно, с этим Драко тоже мог ему помочь.

— Итак, каков план? — поинтересовался Драко. — Пойдем в гостиную?

Поттер ухмыльнулся.

Оказалось, план состоял в том, чтобы засесть у Поттера на кровати. Они спрятались на ней за задернутым пологом, хоть в этом и не было никакой необходимости, поскольку все остальные были на учебе, но Драко решил не спорить. Все вокруг пугало своими красными и золотыми цветами, но кровать оказалась большой и удобной, а теплые тона придавали коже Поттера более здоровый оттенок.

— Расскажи мне о своем крестнике, — попросил Драко, когда они уселись, растянувшись и облокотившись о спинку, держась за руки.

Поттер рассмеялся.

— Он еще ребенок. рассказывать особо не о чем, — признался он, а затем, после паузы, добавил. — Ну, он метаморф, как и его мама, поэтому его волосы постоянно меняют цвет. А когда он видит меня, они становятся розовыми, я уверен, это означает, что я ему действительно очень нравлюсь. О, и ему нравятся мои очки; он всегда пытается за них ухватиться.

— Или он их ненавидит и хочет избавиться от них, — усмехнулся Драко. — А может, он просто охотиться за твоим глазами, потому что он оборотень.

Поттер пристально посмотрел на Драко.

— Он не оборотень — это не смешно, — упрекнул он, когда заметил, что Драко улыбается.

— Ну, хоть немного-то смешно, — возразил Драко. — Если он немного оборотень.

Вы что, будете нянчиться с волчатами?

Драко отбросил эту мысль и образ, возникший в голове.

Поттер улыбнулся.

— У него даже зубов нет. Оборотень бы из него вышел так себе. Но зато он сражал бы всех своей очаровательностью.

Поттер слегка ерзал, Драко никак не мог понять почему, пока тот не положил голову ему на плечо. Драко затаил дыхание, когда Поттер взглянул на него из-под челки.

— Решил по максимуму воспользоваться прикосновениями. Не хочется, чтобы нога разболелась и мне пришлось уйти, не пробыв в гостях и получаса.

— Ага, — выдавил из себя Драко. Дышать. Нужно просто дышать.

— Мне хочется увидеть, как он вырастет, — тихо признался Поттер.

Зачем Поттер ему это сказал? Блаженное счастье в мгновение ока сменилось страхом. Похоже, мрачные мысли посещали не только Дафну. Поттер тоже боялся.

Драко потребовалось время, чтобы успокоить дыхание и привести свой голос в нормальное состояние, чтобы тот звучал ровно и уверенно.

— Ты справишься. Мы с этим разберемся. — Он положил ладонь свободной руки на левое бедро Поттера. Тот тут же втянул воздух. Но магия Драко успокоила его, заставила почувствовать себя в безопасности; Поттер сам так сказал.

— Да, — в конце концов согласился Поттер, но его голос так и остался тихим и неуверенным. — Просто… Я был так счастлив, когда нашел крестного. Знаю, это не то же самое. Мои тетя и дядя ненавидели меня, а у Тедди есть бабушка, которая его обожает, но я все равно хочу, чтобы у него было все. Все, чего не было у меня.

— Я бы пообещал поделиться с ним золотом, да только у меня его нет. — В тот момент, когда слова слетели с его губ, Драко захотелось взять их обратно. Ему стоило думать, прежде чем говорить. Он не планировал жаловаться Поттеру на жизнь. Эта мысль просто промелькнула в его голове. Ему нечего было предложить внуку Андромеды, кроме золота, но потом он вспомнил, что и этого у него не было.

Поттер приподнялся, чтобы взглянуть на него.

— Я не о золоте говорил. Я… Что ты имел в виду, когда сказал, что у тебя его нет?

Драко был просто обязан ответить на вопрос.

— Меня лишат наследства, — он заставил себя пожать плечами. — Я же рассказывал тебе. Больше никаких Малфоев. Я не собираюсь жениться ни на какой чистокровной ведьме. Отец этого просто так не оставит.

— Правда? А как же твоя мать? Разве ей плевать на твое счастье? Не могу поверить, что они просто откажутся от тебя. Они, что, больше никогда не заговорят с тобой? Ты же их единственный сын. Что у них останется, когда не станет тебя?

Драко фыркнул.

— Золото. Превосходство. Зависть других людей.

Поттер покачал головой.

— Я просто не могу поверить, что они способны так упрямиться. Они готовы игнорировать тебя годами? Вечно?

Драко вздохнул.

— Не знаю. Я правда не знаю. Может, через несколько лет они все же захотят пересмотреть свое решение. Но если меня лишат наследства, то пути назад уже не будет. Наша семья всегда очень бережно относилась к золоту. Наше генеалогическое древо связано с семейным хранилищем, так что доступ к нему будет сохраняться, пока твой драгоценный камень будет висеть на этом древе. Как только камень будет сорван, то его уже не получится… надеть обратно. Я никогда больше не смогу получить доступ к семейному хранилищу, не умерев в ту же секунду, как попытаюсь туда проникнуть. Отец — глава семьи, он единственный, кто может изгнать меня. Мать не имеет права голоса. Я перестану быть наследником, а значит, отец никогда не станет возиться с проклятием или снимать для меня деньги, не попросив чего-то взамен. Зная его, он предпочел бы, чтобы это золото навеки осталось пылиться в Гринготтсе мне назло. Богатства семьи Малфоев навсегда останутся нетронутыми. Он лишит меня наследства, как только поймет, что я не отступлюсь и не буду делать то, что он хочет. После этого любая просьба к нему будет равнозначна признанию своей неправоты, в его глазах я стану поборником жалких крох.

Поттер испытующе на него посмотрел.

— Ты боишься?

Драко инстинктивно чуть не принялся отрицать это, но он чувствовал себя в безопасности, находясь здесь, в коконе поттеровской кровати, наедине с ним, поэтому решил сказать правду. 

— Я в ужасе.

Поттер явно не разочаровался его ответом. Он улыбнулся.

— Ты храбрец. Противостоять своей семье и добиваться того, что делает тебя счастливым, — это трудно.

Драко не заслужил такой похвалы. Да, было приятно, но он этого не заслуживал.

— Я еще ничего не сделал. У нас еще не было никаких открытых конфликтов. Хотя, родители не хотели, чтобы я возвращался в школу на целый год, но я сказал им, что должен поехать, иначе провалю ЖАБА. Так, небольшая ссора.

— Так это было твое решение? Приехать сюда? Я думал, твои родители захотели, чтобы ты заново отучился в новом году, беспокоясь о твоем образовании. Последние два года выдались совсем невеселыми для тебя здесь.

Драко фыркнул, хотя, если честно, ему совсем было не до смеха.

— В поместье было не лучше, — он замешкался. Было кое-что, о чем он никогда не рассказывал Поттеру, и вряд ли отец упомянул об этом на суде. Тот слишком стыдился этого. И Драко тоже, из-за собственной трусости. Но ему хотелось поделиться с Поттером всем. — Помнишь ту магглу, которую я пытал, а Белла убила? Что ж, она все еще там, в поместье. Вернулась в образе призрака. Слоняется по подвалу. Наверное, ей не хочется, чтобы мы слышали, как она рыдает каждую ночь. Но я слышу ее. Больше всех она ненавидит меня. Иногда она приходит в мою комнату. И пристально смотрит. — Драко поднял глаза и увидел, что лицо Поттера наполнилось ужасом и печалью. Но никакого осуждения не было. Тот не стал дразнить Драко, что он боится призрака, словно какой-то маггл. Еще один узел у Драко в животе ослаб. — Я никогда не смогу вернуться туда. Даже без нее я… это выше моих сил. Но с ней… жизнь там превратилась в кошмар.

Поттер покрепче сжал руку Драко.

— Я не знал. Твой отец ни разу не упоминал о ней. Да и Авроры вряд ли ее видели.

— В теории, Отдел Духов мог ее изгнать. Так что, наверное, она не захотела рисковать и показываться им. А отец… Можешь представить себе его смущение? Магглорожденная завладела поместьем Малфоев. Какой позор. Он не переставал уговаривать меня избавиться от нее. Рассказывал о заклинаниях, которые могли бы помочь. Но я просто не мог этого сделать. Я даже в глаза не мог ей смотреть. Так что вряд ли заклинания бы сработали.

Большой палец Поттера нежно поглаживал костяшки пальцев Драко. Слизеринец на несколько мгновений прикрыл глаза, наслаждаясь лаской.

— Звучит так, — начал Поттер, — будто ты принял решение дать отпор своим родителям. Но тебе не обязательно делать это буквально. Никто не заставляет тебя сталкиваться с ними или с призраком лицом к лицу, если ты этого не хочешь. Ты можешь просто оставить все это позади. Это нормально. Все изменится, как только ты решишь это изменить.

Звучало это просто замечательно. Но все еще довольно пугающе.

— Конечно, — добавил Поттер, — я не знаю, каково это — расти и гордиться своим камушком на генеалогическом древе, но ощущение, будто при таком раскладе ты постоянно ощущаешь себя под угрозой. Так, может, тогда стоит избавиться от него без возможности вернуть обратно, и угроза исчезнет? Твой отец больше никогда не сможет использовать его против тебя. Разве эта мысль не дарит тебе ощущение свободы?

— Дарит ли мне возможность бедности ощущение свободы? — уточнил Драко, хоть и был согласен с Поттером — Драко жил с этой угрозой, сколько себя помнил. Может, в этом и заключался смысл древа? Не давать забывать о своих обязанностях, поддерживая страх в сердцах людей.

— Ну, зависит от того, что ты подразумеваешь под “бедностью”.

— Отсутствие золота — вот, что я под ней подразумеваю. Мне негде жить. Я могу оказаться на улице, выпрашивая жалкие кнаты, чтобы потратить их на алкоголь.

Поттер, казалось, совсем не впечатлился.

— Есть нечто среднее между жизнью в поместье и жизнью на улице. Просто тебе придется работать, как и всем нам.

— У меня не так уж много вариантов.

— Чушь. С тебя публично были сняты все обвинения. Конечно, найдутся те, кто не захочет тебя нанимать к себе на работу, но будут и те, кто примет. Плюс я заметил, что ты тот еще ботан. Будущие работодатели будут под впечатлением от результатов твоих ЖАБА.

Явное возмущение вырвало Драко из гнетущих мыслей.

— Ботан? Это еще с чего? То, что я не делаю домашку за полчаса до крайнего срока, паникуя и моля о помощи, еще не означает, что я ботан.

— Я не умоляю о помощи, — возмутился Поттер с оскорбленным видом.

— Правда? А это тогда что? — Драко выпятил нижнюю губу и придал своему голосу болезненно жалостливый тон. — Можешь взглянуть на мое эссе, Драко?

Поттер расхохотался.

— Враки, я так не делаю!

Драко еще больше выпятил губу.

— Могу я одолжить твои конспекты, Драко?

Поттер едва мог говорить, так сильно он смеялся.

— Прекрати. Мой голос никогда в жизни так не звучал.

— Не мог бы ты прочитать эту главу для меня…

— Хватит! — Поттер протянул руку, попытавшись затолкать губу Драко обратно. А затем ахнул и отстранился.

Драко ощутил, как румянец залил щеки. Ему слишком сильно понравилось прикосновение Поттера к его губам, и, похоже, это доставило тому неожиданное удовольствие. Или же Драко тут был не при чем, ведь Поттер еще ни разу его так не касался, поэтому это прикосновение застало его врасплох, и он потерял контроль.

Поттер прерывисто дышал, сжав одну руку в кулак, а другой все еще сжимая ладонь Драко, почти до боли. Стало неловко. Драко рассмеялся, немного натянуто.

— Знаешь, я тут только что понял, что мы говорили о тебе и твоем крестнике, а в итоге я снова начал рассказывать о себе. Это один из моих величайших талантов. Прости.

Поттеру потребовалось несколько мгновений, чтобы успокоиться и взглянуть на него.

— Ну, я не особый любитель разговаривать о себе, так что меня это вполне устраивает.

“Похоже, мы отлично друг другу подходим”, — хотел сказать Драко, но не осмелился.

— Хотя, — Поттер застеснялся, — если ты действительно собирался поговорить обо мне, то я хотел спросить, не собираешься ли ты вернуться в поместье… Хм, какие у тебя планы на Рождество?

О, черт возьми. Поттер выглядел по-настоящему обеспокоенным.

— Я планировал слетать на Мальдивы. Ну, знаешь, помочить пальчики в океане и хорошенько поглумиться над тем, как тебе, должно быть, было ужасно больно на праздниках.

Поттер тут же расслабился, ну что за идиот. Он, что, всерьез думал, что Драко оставит его справляться с болью в одиночку?

— Ну, если бы ты отправился на Мальдивы, то я поехал бы с тобой, — отметил Поттер. — А вот с поместьем бы так не получилось.

— О, хорошо. Можешь оплатить нам поездку, — Драко вздохнул. — Я остаюсь в замке, Поттер. Таков был план даже до начала всех этих событий. И, естественно, он не поменялся и теперь. Твой вопрос, знаешь ли, довольно оскорбителен, — Драко задумался. — Да, я оскорблен до глубины души. Ты придурок. Как ты вообще мог подумать, что мне вдруг станет наплевать?

Поттер напряженно посмотрел на него, и этот взгляд растопил обиду Драко.

— Я думал, тебе захочется отдохнуть, — ответил Поттер.

— Должен признать, конкретно в данный момент ты немного утомил меня, — честно признался Драко. Он снова надул губы. — Ты останешься со мной на Рождество, Драко? — усмехнулся он.

На этот раз Поттер не рассмеялся, но улыбнулся, а затем наклонился, и его взгляд скользнул к губам Драко… Ошибки быть не могло. Все в Поттере буквально кричало о его намерениях. Драко посмотрел в ярко-зеленые глаза. Их губы почти касались друг друга…

Драко перестал дышать, но Поттер в последний момент резко вздохнул и отстранился.

— Мне еще идти к Тедди, — сказал он, снова вздохнув и уставившись на Драко. — Мы не можем сделать это прямо сейчас.

Поттер выглядел таким несчастным.

Мозг Драко изо всех сил пытался обработать полученную информацию. Поттеру так явно хотелось поцеловать его, но он…

О. Он испугался того, что поцелуй Драко может сделать с ним. Потому что простое прикосновение кончиками пальцев к губам Драко до этого заставило его задохнуться и потерять контроль.

Тогда что бы с ним сделал поцелуй? С одной стороны, подумал Драко, его губы могли обладать гораздо большей силой, чем простые прикосновения, хотя, звучало это скорее как какая-то мечта наяву. Но с другой стороны, а вдруг эмоции Драко настолько сильно увеличат мощность магии, что, когда Поттер поцелует его, магия Драко выйдет из-под контроля, и кто знает, как это повлияет на гриффиндорца. Что, если Драко мог разорвать Поттера на части одним лишь поцелуем. И Поттер знал это. И хотел этого. Но просто не сейчас, потому что у него были другие планы.

— Все в порядке, — успокоил его Драко, потому что так оно и было. Он мог подождать. Он ждал так долго, что несколько дополнительных часов ничего бы не изменили. Ему даже не удалось расстроиться из-за того, что желание Поттера увидеться с Тедди превзошло его желание поцеловать Драко, потому что это в лишний раз доказало то, что разум Поттера не был затуманен магией Долга жизни. Поцеловать Драко он мог когда угодно, а вот навестить Тедди выдавалось нечасто. — Я буду ждать тебя здесь, когда ты вернешься, — добавил Драко, а затем рассмеялся, вспомнив, где они находились. — Ну, не прямо здесь.

Поттер все еще смотрел на него, возможно, решая, а не передумать ли ему, но теперь Драко не хотелось, чтобы тот изменил свое решение. Встреча с Тедди была слишком важна для Поттера.

— Ну-ка, двигайся. — Драко высвободился из-под головы Поттера и повернулся, заставив того растерянно запротестовать. — Ты привел меня сюда, чтобы я смог выполнить свою работу, — напомнил Драко, и Поттер перестал сопротивляться, позволив Драко утянуть себя, как тому хотелось. В итоге Драко уселся, широко расставив колени, пристроив Поттера между них. Гриффиндорец откинулся назад и прижался спиной к груди Драко. Тот обхватил его руками и взял обе ладони Поттера в свои. — Ну как? — самодовольно спросил он, заметив, насколько прерывистым стало дыхание Поттера.

Поттер рассмеялся, а затем несколько раз глубоко вздохнул. Его волосы щекотали подбородок Драко.

— Это именно то, чего я так хотел избежать перед тем, как отправиться к Андромеде.

— Погоди минутку, — успокоил Драко, — скоро оклемаешься.

На это потребовалось довольно много времени, но Поттер успокоился, и Драко тоже. Все было идеально. Драко подумал, что мог оставаться вот так часами. Им и впрямь стоило так делать. Тогда бы Поттеру никогда не было больно.

Драко уставился в буйную копну черных волос.

— Знаешь, я уже давно задаюсь одним вопросом, — он наклонился. — Это считается за прямое прикосновение? — Он поцеловал Поттера в макушку.

Поттер подпрыгнул и ахнул.

— Прости, — тут же извинился Драко. Он не ожидал такой реакции. Боже милостивый. У них вообще был шанс пережить настоящий поцелуй? Или они поцелуются и оба умрут?

Поттер снова рассмеялся.

— Я просто не ожидал. Мне не помешало бы предупреждение.

— Хорошо, — Драко задумался. — Предупреждаю, — сказал он, а затем снова поцеловал его, чуть сместившись и снизив напор. — Так лучше?

— Гм, да, — ответил Поттер, все еще задыхаясь. Он посмотрел на Драко вверх ногами. — Но тебе стоит остановиться прямо сейчас.

— Можно еще разок? — попросил Драко и решил, что кривая улыбка Поттера вполне могла сойти за разрешение. На этот раз его губы коснулись виска Поттера, и тот вздрогнул. Драко не отстранился.

— Драко…

— Хорошо. Уже все, — пообещал Драко, глубоко вдохнув. У него кружилась голова. Он никогда не представлял, что в его руках окажется такая сила. Он всегда хотел власти, но не ожидал, что, когда получит ее, то будет чувствовать себя так. Ему было и невероятно приятно, и страшно одновременно, потому что ему совсем не хотелось злоупотреблять подаренным ему доверием, но он боялся, что это было в его натуре и в итоге он все испортит.

Поттер с довольным вздохом поудобнее устроился в объятиях Драко.

Боже, как Драко вообще мог с этим справиться?

— Тебе нужно успокоиться, — прошептал Поттер.

Драко так и сделал. Он успокоился, взял себя в руки, перестав усложнять Поттеру жизнь. Драко перевел дыхание и наклонился, прошептав Поттеру в волосы:

— Давай, я хочу побольше услышать о Тедди.

— Правда?

— Конечно. Он мой двоюродный брат. Мне просто не терпится услышать о том, как он пускает слюни.

Смеясь, Поттер сделал, как его попросили. Он рассказал Драко о том, что писала ему Андромеда в своих письмах. Например, о том, что Тедди уже начал ползать, и теперь Поттер переживал, что его крестник рос слишком быстро, а он пропускал все эти моменты, потому что застрял в школе.

В конце концов, дыхание Поттера выровнялось, он уснул. Драко закрыл глаза, наслаждаясь тяжестью тела Поттера, его теплом, осознанием того, что он держит Поттера в своих объятиях, потому что тот именно этого и хотел.

Мог ли Драко претендовать на это? Или ему стоило отказаться от этого? Вряд ли бы это сделало их обоих счастливыми. Возможно, им следует подождать, пока не снимут проклятие, чтобы двинуться дальше, убедившись, что Поттер не попал под какое-то нежелательное влияние магии Драко. Хотя Поттер и так не торопил события. Эта мысль утешила Драко.

Он не мог позволить Поттеру слишком долго спать. По прошествии получаса Драко прижался губами к его виску и прошептал:

— Эй, тебе пора.

С первого раза не вышло, пришлось провернуть этот трюк несколько раз. Драко крепко прижался губами к коже Поттера, чтобы разбудить его. Конечно, в этом не было никакой необходимости, но ему показалось, что такое пробуждение будет гораздо приятнее, чем если бы он начал его трясти и кричать.

Поттер медленно начал просыпаться, кряхтя и ворча:

— Не хочу никуда идти.

— Хочешь, — рассмеялся Драко. — Чтобы увидеться с Тедди, помнишь? Ты ведь из-за этого заставил меня страдать.

Эти слова заставили Поттера наконец полностью проснуться. Он снова посмотрел на Драко вверх ногами.

— А ты страдаешь?

— Безмерно.

— Я исправлю это, но позже, — пообещал Поттер.

Боже, Драко захотелось его поцеловать. Хотя бы чуть-чуть. Просто прикоснуться губами к губам Поттера. На секунду. Но ему не хотелось, чтобы после поцелуя Поттеру тут же пришлось уходить. Он выдохнул.

— Мне полегчало. Лучше иди, а то МакГонагалл тебя уже заждалась.

Они выпутались из объятий, а затем Поттер прогнал его, заявив, что ему еще нужно собраться. Похоже, Поттер так тщательно решил подготовиться к визиту, что даже быстренько принял душ, а когда тот закончил и вышел, то Драко с удивлением заметил, что Поттер даже пытался причесаться.

— Андромеда настолько тебя запугала? — поинтересовался Драко, протягивая Поттеру руку.

Поттер склонил голову набок и улыбнулся.

— Ты почему все еще здесь?

Драко в замешательстве нахмурился.

— Чтобы сопроводить тебя в кабинет МакГонагалл, — объяснил он. Они, конечно, не договаривались о том, что Драко подождет Поттера и пойдет с ним, но это ведь и так было очевидно.

— Здесь недалеко, — сказал Поттер, взяв Драко за руку. — Тебе стоит поужинать.

— Тогда ладно, — Драко отвернулся, но Поттер не отпустил его, вместо этого довольно резко потянув обратно. Драко упал Поттеру в объятия. Они так и встали, с ладонью Поттера, прижатой к пояснице Драко. В свете факела глаза гриффиндорца казались темней.

Драко пришлось заставить себя отойти.

— Ну же, чем быстрее ты уйдешь, тем скорее вернешься.

Он проводил Поттера до каменной горгульи, охраняющей вход в кабинет директора, планируя пойти с ним и наверх, но в коридоре их ждали двое Авроров, видимо прибывших сопроводить Поттера к Андромеде. По тому, как Поттер сжал челюсть, увидев их, Драко предположил, что его об этом не предупредили. Хотя, чего он удивлялся, вряд ли бы они отпустили его одного после того, что случилось в последний раз.

Только в этот момент Драко наконец осознал, насколько сильно Поттер ненавидел, когда с ним нянчились. Не дай Бог, Уизли попытался бы помочь Поттеру встать или Грейнджер поинтересовалась бы у него, хорошо ли тот сегодня поел, а ведь этим двоим сходило с рук гораздо больше, чем любому другому его другу. А Драко стал внезапным исключением. Сегодня Поттер сам попросил его о помощи, о том, чтобы Драко о нем позаботился, обнял и буквально сдувал с него пылинки. Это заставило Драко задуматься: как много заботы Поттер готов был ему позволить?

Ему захотелось немедленно проверить, насколько велики были границы, и настоять на том, чтобы подняться в кабинет МакГонагалл вместе с Поттером, но как только они добрались до Авроров, Поттер отпустил его руку, улыбнулся и сказал:

— Увидимся позже.

Похоже, границы заканчивались на том, чтобы не сюсюкаться с Поттером перед будущими коллегами.

Прекрасно. Драко окружит его заботой позже. Он может и подождать. Может же. Как долго Поттер собирался отсутствовать? Час, два, три? Тедди же еще ребенок; ему нужно рано ложиться спать. Но Поттер наверняка останется на ужин.

Как бы то ни было, Поттер вернется достаточно скоро, и от этой мысли Драко никак не мог перестать улыбаться всю дорогу до Большого зала.

Дойдя до входа, он замер, внезапно растерявшись. Куда ему сесть? Он ведь не мог сесть рядом с гриффиндорцами без Поттера. Или все же мог? У него не было причин садиться за их стол. Но и со слизеринцам сидеть он не мог, потому что он ни разу не сидел с ними за прошедшие месяцы. Они обязательно набросятся на него с вопросами, возможно, даже с оскорблениями, будут пихаться. Неужто Поттер тебя наконец бросил? Он заметил Дафну и хотел было сесть с ней, но она, скорее всего, испортила бы ему настроение своими причитаниями.

Нет, Драко решил не терзаться муками выбора. Он развернулся и направился в подземелья, решив пропустить ужин. Да, он хотел есть, но не настолько, чтобы умереть от голода.

Не успел он далеко уйти, как кто-то его окликнул:

— Драко, постой.

Ожидая увидеть Дафну, он обернулся и с удивлением обнаружил спешащую за ним Грейнджер.

Она слегка запыхалась, когда подошла к нему.

— Вот, — сказал она, осторожно протягивая ему сложенную салфетку, которая оказалась довольно увесистой. Он на автомате забрал ее из рук девушки, но, похоже, выглядел слишком сильно сбитым с толку, потому что она добавила, — Ты можешь посидеть с нами. Никто не собирается нападать на тебя только лишь потому, что Гарри там нет. — Ее губы дрогнули. — Мы знаем, что он ненадолго отлучился из замка.

Точно. Грейнджер заметила его колебания в Большом зале и то, как он убежал, поэтому принесла ему поесть. Это было мило с ее стороны. Он заглянул в салфетку и обнаружил там сэндвич с ветчиной и немного печенья. Какая прелесть, она и о десерте не забыла.

Если ей и было что еще сказать, она промолчала, поэтому Драко поблагодарил ее и отвернулся.

Мгновенно передумав, он повернулся обратно.

— Грейнджер, — позвал Драко. Она уже начала уходить, но остановилась и вернулась.

— Да? — подбодрила она, заметив, что Драко снова замешкался.

Это была отличная возможность расспросить ее, но он быстро начал терять самообладание. Теперь это уже даже не имело никакого значения, но когда-то он чуть не сошел с ума, ему хотелось знать.

— Ты… Ты рассказала Поттеру о той ночи, когда… Когда ты увидела, как я… — он не мог этого произнести. — Ну, ты поняла.

— Целовал его волосы? — услужливо подсказала девушка.

Драко задумался над тем, чтобы развернуться и сбежать. И, возможно, послать ее для пущей убедительности. Но она ничего такого не сказала, всего лишь правду. А еще Грейнджер принесла ему печенье.

— Да, — вздохнул Драко. — Просто… Ты никогда не упоминала об этом, да и он тоже, и мне показалось это странным.

Она больше не выглядела удивленной.

— Я никому ничего не говорила, потому что это не мое дело. Это мое окончательное решение. И я буду его придерживаться.

— О, — Драко поджал губы. — Ладно. Это хорошо. Мудро.

Но у Грейнджер явно были сомнения на этот счет. Что ж, ее сомнения были вполне оправданы. Она имела право его недолюбливать точно так же, как Андромеда имела право ненавидеть его семью. Так же, как и Уизли. Все они потеряли близких на войне. Лично Драко и его родители их не убивали, но они несли ответственность за произошедшее. Они остались на свободе и служили напоминанием о том, что эти люди потеряли. Поттер любил этих людей, они были его друзьями, его семьей, так что злость Грейнджер была оправдана. 

— А если бы кто-нибудь попросил тебя поделиться своим мнением насчет увиденного? — поинтересовался Драко.

— Будет лучше, если ты не станешь этого делать, — предупредила его Грейнджер. — Тебе не понравится услышанное.

Драко вздохнул. Она и впрямь злилась на него.

— Дай угадаю. Ты думаешь, что я что-то замышляю, использую ситуацию, пользуюсь его потребностью во мне. Соблазняя и промывая ему мозги.

Ее брови поползли вверх.

— Ты?..

— Нет! Поттер сказал, что полностью контролирует свой разум. Он не из тех, кем получилось бы легко манипулировать. В этом вся его… прелесть.

— Ну, честно говоря, я ничего не знаю о том, на что способна твоя магия. Никто не знает. У нас нет никаких доказательств, только теории.

— Но я не…

— Мне все равно! — внезапно вспылила Грейнджер. — Хочешь знать мое личное мнение? Мне все равно, являются ли твои чувства или возможные чувства Гарри реальными, или волшебными, или еще какими-нибудь. Драко, неужели ты не понимаешь? Он проклят чем-то древним и очень темным. Даже если этого Эйнсворта поймают, то чем он сможет нам помочь? Скорее всего, он где-то раздобыл этот проклятый дротик и понятия не имел, что тот делал, зная лишь о том, что тот мог убить жертву. Ты хоть представляешь, сколько целителей и разрушителей проклятий обследовали Гарри? Они не могут помочь. Мы ждем чуда. Мы надеемся на него, потому что это Гарри. Если бы это был кто-то другой… — ее голос сорвался.

— Ты думаешь, он умрет, — потрясенно выдохнул Драко. Грейнджер не могла так считать. Дафна могла, но Грейнджер должна была быть умнее.

— Драко, он уже умирает. Проклятие у него в крови. Даже какая-то неожиданная реакция на Круциатус не остановила его. В лучшем случае, если Круциатус все же победит в этой борьбе, Гарри сойдет с ума, потому что его слишком долго пытали. И это его лучший шанс, — она усмехнулась сквозь слезы.

— Или этот бой выиграет Поттер, — произнес Драко, проигнорировав то, как Грейнджер закрыла глаза, словно измученная его упрямством. — Чудо уже произошло. Он должен был умереть, но не умер. Он должен был сойти с ума, но не сошел. Его боль должна была быть просто невыносимой, но появился я. Удачи, которых никто не ожидал, идут одна за другой. Так почему же это должно прекратиться теперь? Почему бы не случиться еще одному чуду?

— Я ведь сказала, что жду чуда. Мы все его ждем. — Она подошла на шаг ближе. — Слушай, если ты можешь подарить Гарри немного счастья, то мне все равно, по-настоящему ли это все между вами или это какое-то колдовство. Для меня это не имеет значения. В конце концов, так будет и для него. Такова ситуация. Ты беспокоишься не о том. Я слишком эгоистична, потому что хочу, чтобы он был счастлив хотя бы так. Но ты можешь обречь себя на страдания, которых ты даже не можешь представить. Ты возложил все свои надежды на то, что у Гарри появится второй шанс, это очевидно. Но мне страшно, что может с тобой произойти, если он… Если для него больше не останется чудес. Боюсь, ты не в силах мыслить здраво. Я знаю, что нет. Но тебе не стоит рассчитывать на его благородство и защиту твоих чувств прямо сейчас. Ты должен сделать это сам. Потому что ты унял его боль и подарил надежду.

— И это замечательно.

— Для него, да.

— Но только это и имеет значение.

Она смотрела на него словно на раненое животное, которое уже невозможно было спасти, лишь усыпить. Ей было страшно, осознал Драко. Но она ошибалась.

— Он справился со всеми трудностями, возникавшими на его пути, — сказал Драко. — Победит и это. Я никогда в него не верил. Я думал, что Волдеморт раздавит его как букашку. Но я больше не повторю этой ошибки. Он это переживет. И если ты в это не веришь, то верю я.

Грейнджер отвела взгляд и фыркнула.

— Да. Да, ты прав, — она снова посмотрела на него. — С ним все будет в порядке.

Она не верила в это. Ей просто больше не хотелось продолжать этот спор. Драко услышал ее предупреждение: счастье Поттера было для нее важнее, чем потенциальная травма Драко.

Грейнджер грустно улыбнулась.

— Знаешь, давай проясним, никто не собирается тайком заколдовывать тебя. Люди не считают, что ты наложил на Гарри любовные чары. То, что ты для него делаешь, — реально и очень ценно. За последние три месяца у тебя появилось много друзей. Не забывай об этом.

Драко не знал, что делать, поэтому просто встал как истукан, когда Грейнджер обняла его, а затем она развернулась и ушла.

Его разум никак не мог принять сказанное ею.

Ладное, кое в чем она была права — у Поттера была надежда. Если бы ее у него не было, то он не стал бы давать никаких обещаний. Если бы Поттер не верил в то, что сможет справиться с этим, то он бы не стал ничего делать. Вот и все, вот так просто.