«Кажется,» – думает Сакура обречённо, – «он действительно мне нравится.»

Торуне проводит с ней всего лишь четвёртые сутки, а она уже не может отыскать себе места. Заранее скучает и переживает. Каждое утро с трепетом открывает входную дверь своего дома. Прихорашивается.

И сейчас, если честно, ей абсолютно безразличны мотивы, по которым к ней приставили этого парня.

Этот Абураме рядом и она может говорить с ним о чём угодно. Это девушка и делала, абсолютно беззастенчиво. Словно и не было никакого перерыва в их встречах. Той неловкости, что она ощущала порой.

Прикреплённый наблюдать, он был обязан следовать за ней, как приклеенный. Рядом. И это, если честно, давало Харуно странное чувство власти. Понимание, что даже если она скажет какую-нибудь глупость, то оперативник никуда не денется.

Пока не кончится его задание, он будет тут. Молчаливо встречать её по утрам у двери, неторопливо перелистывая страницы очередной книги. Тихо слоняться по коридорам больницы, подпирая стены, пока она занята. Составлять компанию во время обеда. Провожать до дома, заходя с ней по пути в любые кафе и магазины, которые девушке хочется посетить.

Потому она и позволяла себе всё больше, вела себя свободнее. Отпускала излишнюю скованность и зажатость. Не стеснялась сама выбирать темы и вовлекать Торуне в разговор.

Это был пятый день их совместного времяпровождения. И Сакура, полностью расслабленная, шла привычной дорогой на обед. Обычно она брала с собой в больницу бенто, расправляясь с ним в компании медсестер или, если повезёт, Шизуне-семпай. Но последние несколько дней девушка приноровилась ходить в небольшое кафе неподалёку. Там можно было свободно болтать со своим телохранителем.

– Мест почти нет, – вздохнула Сакура, заглядывая внутрь. – Ты, как всегда, со своим?

Торуне кивнул. По непонятной для неё причине, парень никогда не питался в общественных ресторанах. Отказываясь даже от чашки чая. Однако, это не останавливало его от перекуса. Стоило Харуно расположиться за столиком, и заказать себе еду, он деловито доставал свой обед. Идеально чистые металлические палочки шли в отдельном кейсе, как и обитая изнутри металлом коробочка для бенто. Примерно аккуратный, оперативник после еды всё складывал обратно, не пользуясь даже общественными салфетками, а потом запечатывал в свиток.

Подобной щепетильности девушка не понимала, но не осуждала. Судя по всему, это были либо какие-то причуды клана Абураме, либо ярко выраженная мизофобия. Это бы объяснило нежелание юноши прикасаться к кому-либо, даже к ближайшим родственникам. А также обязательное использование личных вещей в общественных местах.

Ей принесли мисо, рис и запечёную свинину. Маленькие тарелочки солений украсили столик милыми сердцу островками. Сакура, взяв палочки, пару раз хлопнула в ладоши, по старой привычке, и прихватила кусочек редьки. Овощи она любила.

И, только она поднесла ломтик к своему рту, как была прервана.

– Не помешаю? – мелодичный баритон донёсся у её правого уха. – Все места в этот час заняты, а у вас есть свободный стул.

Не то чтобы это было редкость, подсаживаться в обеденные часы к незнакомцам. Но так обычно делали только одинокие люди с одинокими людьми, дабы не мешать парам и компаниям. Сакура было нахмурилась, думая, как бы намекнуть на нежелательное соседство. Да только слова застряли у неё в горле.

– Доброго дня, – этот наглый человек белоснежно улыбался, что слишком контрастно смотрелась на фоне лиловой краски на его губах.

Он по-хозяйски щёлкнул пальцами, подзывая официанта. И как-то слишком быстро успел оформить свой заказ.

Сакура, из-за абсолютного непонимания, что делать в этой ситуации, молча кладёт в рот свою редьку.

– Забавно оказалось с вами тут столкнуться, – тем временем говорил гость из Суны. – Я обычно захожу на обед попозже, когда людей гораздо меньше. Но тут пришлось сдвинуть расписание из-за пары дел. И, как видите, удачно! Наслышанный о вашем успехе на экзамене, я кое что хотел спросить…

Смуглый юноша сделал пространный жест кистью, обозначая что-то необозначаемое. И, пока Харуно растерянно жевала и кивала, Торуне аккуратно отложил палочки, с лёгким стуком опуская на металлическую подставку. Кладя их идеально параллельно.

– Хотите сказать, – спокойный тон Абураме заставил девушку вздрогнуть, отрывая от пространного сравнения способа приготовления риса в Ветре и Огне, – что все эти дни обедаете вдали от своей старшей сестры? Я думал, что в традиции Ветра требуется обратное. Особенно вдали от дома.

Официант, стараясь сделать это максимально незаметно, поставил перед укутанным в пустынные одежды юношей тарелку с рисом и мясом. Карри пахло пряно и ароматно, испуская аппетитный пар, вьющийся, как кудри их собеседника.

– Моя любимая сестра имеет своё расписание встреч и дел, – словно ни в чём ни бывало, ответил Сабаку-но. – И я, если честно, обладаю большим любопытством к местной кухне. Даже пристрастился к паре блюд.

Будто желая подтвердить свои слова, он берёт ложку и очень аппетитно зачерпывает мясо и рис. Сакура сглатывает от такого зрелища. И сама возвращается к еде. В конце-концов, Канкуро оказывается хорошим рассказчиком и приятным собеседником. Почему бы не пообедать?

– Любите острое? – не успокаивается Торуне.

Девушке хотелось бы выдумать ему какой-то особенный взгляд, нахмуренные брови или искрящиеся глаза. Но, как всегда, она ничего кроме рта не видела. А рот у Абураме никаких эмоций сейчас не выражал.

– Иногда люблю побаловаться, – самым доверительным тоном признаётся шиноби Суны. – Деликатесы можно найти в самых неожиданных местах.

Он, сыто ухмыляясь, внезапно подмигивает Сакуре, заставляя ту немного смутиться. Тёплый карий взгляд изучает её, вызывая странное чувство веселья. Ей хочется хихикать от его полунамёков и многозначительных улыбок. Ничего подобного от своих знакомых в Конохе девушка никогда не встречала.

– Я тоже любитель необычных приправ, – развивает тему тем временем Торуне. – Поделитесь тем ароматным ядом, что у вас в левом подсумке на поясе? Самое то к моему рису.

Канкуро застывает. На секунду Харуно кажется, что лицо его становится пустым, словно театральная маска. Улыбка его, как приклеенная, выглядит напряжённо и искусственно. Брови дёргаются в сложной эмоции, вторя уголкам рта. А в глазах появляется что-то ядовитое.

– Почему не взять соевый соус? – однако, голос жителя пустыни продолжает звучать без особых изменений. – Вы его в Огне вроде все любите.

Торуне хмыкает, опуская подбородок на переплетённые пальцы рук. На контрасте с чёрной кожей перчаток и плотной маски, его кожа выглядит практически белой, призрачной.

– Не люблю солёное, – вежливым тоном поясняет он. – А вы принесли приправу интереснее, чем васаби. И не одну.

Внимание Сабаку-но сосредоточенное, хотя, как видится Сакуре, он старательно держит личину дружелюбия. В этот момент девушка внезапно задумалась.

«Шутит ли он про яды?» – мелькнуло в её голове, когда она оценивала серьёзность жителя Ветра. – «Могут ли Абураме быть настолько странными?»

– Что вы, – парень с раскрашенным лицом весело щурится, но глаза его остаются ледяными, – несанкционированные траты моих запасов повлекут неприятности.

Харуно, наблюдая за ними, могла только продолжать молча есть свой обед. Искренне надеясь, что при занятом рте от неё не потребуют принять участие в этой странной беседе с непонятным ей контекстом.

– Не переживайте, – Торуне, казалось, излучал уверенность и спокойствие, – мне ничего не будет. Знаете, я неплохо знаком с ядами.

Судя по серьёзному настрою Сабаку-но, он это прекрасно знал. Что-то либо про клан Абураме, либо лично про Торуне. Однако, улыбка его становилась лишь шире.

– Знаете, – ответил ему в тон суновец, – а я ведь тоже.

Проглотив свой последний кусок свинины, Харуно тихо вздохнула.

– И я тоже, – покачала головой девушка, – кое-что про яды знаю.

Пара взглядов, скрытых в той или иной степени, обратила к ней. Одни глаза были спрятаны за завесой масок, двойственных смыслов и тени от пустынного платка. Вторые глаза Харуно вообще в жизни никогда не видела.

– И, на самом деле, – решила обозначить девушка, – у меня заканчивается перерыв.

Торуне снова тонко ухмыльнулся. Легким движением он запаковал свой бенто в свиток, убирая его в один из подсумков.

– Жаль, – не теряя улыбки, обронил Канкуро, – я бы хотел познакомиться с вами поближе, Сакура-сан.

А потом, широким жестом, Сабаку-но достал пару купюр, способных оплатить оба их обеда, и оставил их на столе. Встал плавным движением. Махнул рукой. И ушёл первый.

– Это был интересный, – подытожила Сакура, – но странный разговор.

А потом, немного смутившись, она вернула своё внимание к оперативнику. Припоминая, как он выудил её из сладких трелей непрошенного гостя. Тому, невероятно одарённому рассказчику, удалось завлечь её, заставив полностью забыть, что следует быть осторожнее.

– Спасибо, – поблагодарила девушка.

Ей кивнули кратко в ответ. Сейчас, как никогда, Торуне казался Сакуре особенно невероятным. И загадочным.

«Пусть я даже не знаю, как он выглядит,» – размышляла Харуно, – «но я хочу попробовать.»

Сентиментальная, девушка приняла их встречу за знак.

И мало что уже могло её в этом переубедить.

* * *

Могло бы показаться, что Канкуро навязывался. Но, что удивительно, он этого не делал. Юноша просто часто оказывался рядом. Любопытствуя, он иногда умудрялся вести простые и весёлые беседы, приводя их за пару минут к чему-то важному и личному. И если бы не пристальный телохранитель, то, к стыду своему, Сакура бы наверняка попалась в одну из многих словесных ловушек.

Было поразительно, как два клановых представителя язвят, перекидываясь остротами. Абураме же теперь показался Харуно с новой стороны. Сейчас она видела в нём острого на ум защитника, начитанного и очень образованного.

И, кажется, стала краснеть всё чаще.

Ведь, несмотря на свою язвительность к Сабаку-но, Торуне оставался с ней вежливым, сдержанным и спокойным. Продолжал вести небольшие беседы во время редких минут затишья. Отвечал на вопросы. Был дружелюбным.

Таким крутым.

Поэтому в последний день их встреч, девушка решила не сдерживаться. Ведь после ухода посольства из Страны Ветра он снова пропадёт в работе.

Это был восьмой день. Он выдался спокойным и безветренным. Тёплым.

Задержавшись на работе, возвращалась Сакура уже в глубоких сумерках. На небе успела зажечься мириада звезд, перемигиваясь с уличными огнями. Девушка брела по улице, предвкушающе улыбаясь. Сердце её колотилось как сумасшедшее, кажется, заставляя грудную клетку дребезжать.

И чем ближе они подходили к порогу её дома, тем сильнее сжимались девичьи кулаки.

«Давай!» – подбадривала саму себя Сакура. – «Сейчас!»

Глубоко вздохнув, она сглотнула вязкую слюну. Зажмурилась. Развернулась на пятках.

Ей бы хотелось сказать, что её спутник «удивился», «посмотрел на неё предвкушающе» или хотя бы «изогнул от неожиданности бровь». Но, как всегда, она ничего про него не знала. Лишь отметила, что Абураме тоже замедлился, останавливаясь рядом.

– Торуне, – собирая всю свою храбрость, выпалила Харуно, – ты мне нравишься.

И застыла.

Здесь, на тихой жилой улице, было не так много звуков. Но в возникшей тишине, Сакуре казалось, что она слышит звон посуды из ближайшего дома. Лёгкий шелест сохнущего белья. Шорох штор, что тревожит ветер.

Торуне молчал. И, что самое страшное, она понятия не имела, что он чувствовал. Та часть его лица, что была доступна девушке, была абсолютно безвыразительна.

– Прости, – наконец-то произнёс он тем самым спокойным голосом. – Я не могу принять твои чувства.

Внутри у Сакуры зазвучал белый шум. Тот самый, когда тонкий писк режет тебе уши, перебивая все внешние звуки. Оставляя тебя наедине с чувствами. Ей было больно.

– Но ведь ты… – ошарашенная, попыталась подобрать слова куноичи.

Однако, закончить ей не дали. Под кожаным ботинком скрипнули камешки, разбросанные по улице.

– Просто потому, что я нормально к тебе отношусь, – парень звучал безэмоционально, спокойно, сдержанно, – не значит, что я в тебя влюблён.

Если подумать, то он всегда был вежлив. Как и полагается уроженцу древнего клана, воспитанного в окружении старых традиций и сложных социальных норм.

– Но, – запнулась девушка, явно ощущая, как в горле собирается комок, – ты был заботлив.

Юноша покачал головой. Этот жест заставил внутри что-то надломиться, делая Харуно хрупкой, как дорогое стекло. Тонкой и хрусткой. Она так верила и старалась. Он ей нравился.

– Разве ты, как человек, не заслуживаешь базовой заботы? – продолжал придавливать её Торуне, оставаясь самим собой. – Ведь и ты сама о людях заботишься. Разве ты любишь каждого пациента?

Это прозвучало как пощёчина. Может даже и не нарочная, но крайне болезненная. Такое сравнение будто особенно явно показало девушке ту пропасть, что между ними находится. Даже не друзья. Может и не знакомые. Просто пересеклись из-за работы. Как она со своими пациентами.

– Влюбляться стоит не от одиночества, а из светлого намерения, – продолжал тем временем Торуне, словно поставил себе задачу точно сделать ей больно. – Иначе это приведёт к лишней драме.

Сакура горько хмыкнула. Как будто драма бывает не лишней. Но именно сейчас она поняла, что с ней наверное что-то не так. Если её первая и вторая любовь оказались такими болезненными и недоступными.

– Ты звучишь жестоко, – собрав остатки воли в кулак, произнесла она.

Голос, тем не менее, дрогнул. Но девушка поспешила прикрыть глаза, чтобы не пустить слёзы. Ей упрямо хотелось принять отказ достойно и гордо. Будто и не значат её слова для неё ничего вовсе.

– Совсем нет, – Торуне пожал плечами и отвернулся от неё. – Я объективен.

И только сейчас Харуно отметила, что они стоят рядом с её домом.

«Хоть терпеть долго не придётся,» – горько пошутила над собой девушка. – «Так поною.»

Тем временем, Абураме даже не оглянулся. По какой-то причине он спешил.

– Удачи, – бросил он ей через плечо. – И прощай.