Под её надзором Торуне идёт на поправку. Но, из-за отсутствия привычной маски, ведёт себя странновато. Старается не смотреть Сакуре в глаза, всегда отводя взгляд от её лица. Чуть сжимает плечи. Цепляется за больничное одеяло, как за боевой свиток во время стычки — с желанием защититься.

Медик, по праву лечащего врача, запрещает ему кутаться в плотную форму, пока не будут сняты бинты. Её максимум — это лёгкие хлопковые вещи. Всё.

– Почему нельзя хотя бы очки, – в какой-то из дней вопрошает отчаявшийся Абураме.

Девушка, властно задрав свой острый подбородок, хмыкает.

– Расширенный зрачок, это один из внешних симптомов внутричерепного кровоизлияния, гематомы или опухоли, – чеканит она. – Напомни, сколько раз тебя ударили по голове? Хочешь, чтобы я упустила осложнения?

И парень снова сжимает свои бледные губы в молчаливом возмущении. Очевидно, что оспорить её аргументы ему совсем нечем.

– Ты так меня стесняешься? – не сдерживается медик, стараясь не улыбаться.

Вся ирония этой ситуации её порядочно забавила.

Искристое золото впилось ей в лицо. Но потом, когда на бледных скулах появился румянец, взгляд Абураме сполз куда-то в район подбородка. Он совсем не умел держать зрительный контакт.

– Ты отыгрываешься на мне? – прозвучало внезапно горько.

И Сакура, ошарашенная, застыла.

Отыгрывалась ли она?

За детскую обиду и разбитое сердце?

Вежливый, но такой холодный отказ?

– Нет, – ответила честно. – Ни единой минуты.

Но Торуне упрямо смотрел куда-то вниз, избегая её взгляда. И это раздражало.

Её ладони вспорхнули к его лицу, аккуратно надавливая пальцами на скулы. Сильная, девушка заставила его посмотреть на себя.

– Если я обидела тебя чем-то, – серьёзно начала Харуно, – то прости. Признаюсь, я могла немного дурачиться, но не подразумевала никаких гадостей. Ничего плохого.

Кожа его, видимо, не очень стабильная из-за кеккей-генкая, казалась горячей. Так что девушка рефлекторно активировала ирьёниндзюцу, ограждая ладони от какого-либо случайного соприкосновения с ядом.

– Прощаешь? – повторила она, покрепче сжимая чужие скулы.

Абураме отвечать не торопился. Замерев, он смотрел на неё из-под полуприкрытых глаз. Его приоткрытый рот издавал еле слышные свистящие звуки глубокого дыхания. Он будто боялся шевелиться.

– А ты меня, – прошептали тонкие бесцветные губы, – прощаешь?

Он не уточнил, за что именно. Но им и не нужно было уточнять.

«Неплохо,» – подумала Сакура, – «попробовать начать с чистого листа. Он неплохой парень.»

И она ему широко улыбнулась.

В ту же секунду поняв, что, пусть улыбка Торуне не бликовала на солнце так же, как драгоценные глаза, но тоже умела быть яркой и искристой.

* * *

Он был таким же интересным парнем, как она помнила. Начитанным, с неплохим чувством юмора и привычкой спонтанной декламации хайку. Иногда даже собственного сочинения.

И, пожалуй, без всех этих защитных масок и слоёв одежды, Торуне можно было назвать робким.

Сакура списывала это на непривычное состояние. Ведь, она была готова поспорить, с частично оголённой кожей он ощущал себя так же, как она бы ощущала голой. Благо, аналогию было с кем проводить. Какаши-сенсей, не расстающийся со своей маской даже в бане, был прекрасным примером того, как подобные причуды распространены среди шиноби.

– Давай проверим, как заживает? – приветливо улыбнувшись, медик активировала технику.

Ладони её, засветившись зелёным, аккуратно снимали бинты с левой руки и грудины. Самое время изучить швы. Должны были уже как следует покрыться корочкой, успешно регенерируя.

Шероховатые подушечки пальцев мягко пробежались по коже, очерчивая след будущего шрама. Пускай, спаянный техникой, он всё равно должен был пройти все этапы заживания сам. Не работающий организм не вытянуть.

– Очень хорошо, – пробурчала она себе под нос, переходя к рёбрам. – Такими темпами тебя скоро можно будет выписать домой на реабилитацию.

Торуне не отвечал. Как и всегда в такие моменты, он сохранял молчание. Даже дышать он старался максимально тихо. Хмыкая про себя, Харуно отмечала и участившееся сердцебиение, и подёргивание кадыка, и слишком внимательный взгляд.

Он, как заворожённый, смотрел на её руки.

Как они соприкасались с его кожей, скользя и проминая её лёгким давлением.

Знакомая с его медицинской картой, девушка не комментировала это. И не трактовала это поведение как что-то сверх. Прекрасно понимая, как необычно для человека с ядовитой кожей может быть подобное зрелище.

«Интересно,» – промелькнуло у неё в голове в моменте изучения его затылка, – «когда его последний раз кто-нибудь обнимал?»

Сакура отметила, как вздыбились короткие волоски. Взлохмаченные чёрные волосы были жёсткими на ощупь и очень густыми.

Торуне медленно вдохнул, снова сглатывая.

«И был ли в его жизни кто-то, что был ближе этого?» – с какой-то печалью продолжила размышления девушка.

Если подумать, то Абураме был хорошим парнем. Не зря она так легко в него влюбилась в детстве. Но этот кеккай-генкай был чем-то действительно пугающим. Уничтожающим и опасным.

И он с этим рос.

Ядовитый.

– Думаю, ещё неделька, – озвучила тем временем медик, – и отправим тебя домой.

В ответ ей лишь тихо кивнули, тут же натягивая одеяло. Резко отвернувшегося парня выдавали лишь чуть порозовевшие кончики ушей.

Ему было ужасно неловко. Сакура ясно видела это.

И она совсем не хотела его мучать.

* * *

– Если я узнаю, что ты приступил к выполнению миссий раньше, чем через месяц, – голос её звучал угрожающе, – то ляжешь в следующий раз в другое отделение.

Сакура ставила подписи где следует, чтобы выдать своему пациенту справки. И, неиронично, подумывала написать угрозу его руководству где-нибудь на полях. Знала она их отдел.

Полностью облачённый в свою защитную броню, Торуне выглядел гораздо спокойнее. Сдержанным, как всегда. Пропали его неловкие взгляды, румяные скулы и дрожащие губы.

– Какое же? – даже голос его звучал увереннее.

Медик цыкнула, вызывая тем самым тонкую улыбку.

– Гастроэнтерологическое, – пояснила она, протягивая оперативнику документы. – Назначу тебе промывание всего кишечника два раза в день. Утром и вечером.

Абураме тихо фыркнул. Но эта живость девушку радовала. Нет ничего лучше, чем полный сил пациент, которого ты помнишь слабым и цепляющимся за жизнь. Это ли не хороший итог её работы?

– Ладно, заходи, если что, – махнула она рукой, не сдерживая мягкой улыбки. – Но постарайся быть осторожным, хорошо?

Блеснули в свете электрической лампы его стрекозиные очки. Бледные тонкие губы дрогнули. И, резковато вздохнув, Торуне выпалил:

– Обязательно зайду.

Пропав в шуншине после.

Закатив глаза, Харуно только покачала головой. Но он и правда зашёл.

К ней.

Успело пройти несколько месяцев перед тем, как к ней постучали. После полуночи обычно приходили действительно серьёзные известия, так что девушка, потягиваясь, отложила книгу в сторону. Сегодня, настроенная особенно сентиментально, Сакура перечитывала старый сборник классических стихов. И, если честно, не имела никакого желания прерывать этот умиротворённый вечер ради работы. Хотелось расслабиться.

Но за стеклом стоял человек в форме АНБУ.

Нашивка Корня отмечала особенный статус посетителя.

– Что случилось? – сразу перешла куноичи к делу, распахивая створки.

Но шиноби сначала ввалился внутрь. Его дёрганные движения заставили насторожиться. Но после того, как Сакура разглядела знакомый рисунок на маске, то это переросло в тревогу.

– Торуне? – аккуратно уточнила она, застывая на месте.

До неё донеслось скомканное мычание. Юноша стаскивал раскрашенный фарфор шевеля только одной рукой.

– Я зашёл, – вместо приветствия сообщил он со странной интонацией.

Большая часть его лица всё ещё была скрыта, так что судить Харуно оставалось лишь по губам и подбородку. А они не были очень информативными в этой ситуации. Однако, к сожалению своему, привыкшая к вваливающимся знакомым посреди выходного, медик только вздохнула.

– Что там у тебя? – сразу сменив тон на деловой, активировала она технику.

С подозрительным рвением, Абураме начал отстёгивать щитки и отрывать разлохмаченный рукав. Его левое предплечье и правда выглядело печально.

– Задело взрывом, – пояснил он. – Я не очень хорош в силовой защите.

Но девушка его уже не слушала. Пальцы её ощупывали ранение, вытягивая мелкие осколки камня и крошки земли. Она буквально перебирала его мышечные волокна, пересобирая их. Спаивая, залечивая.

И, только когда закончила, заметила, с какой внимательностью за этим процессом следил оперативник.

– Месяц на полную регенерацию, – своим поставленным врачебным голосом подытожила Харуно. – Иначе ткани начнут отниматься. Понял?

Парень помедлил с ответом. На это, немного раздражённая, Сакура щипнула его за кожу. После заживления, свежая дерма всегда отличалась особенной чувствительностью.

Торуне лишь резко и глубоко вдохнул, не издавая ни одного звука. Угрозы на него не работали. И медик подумала, что неплохо было бы проверить его на сотрясение.

– Береги себя, пожалуйста, – перешла к другому тактическому приёму девушка. – Я тебя что, зря лечила?

После этого она ослабляет хватку и тянется к вискам. Однако, к её удивлению, его защитная чёрная маска оказывается прошита печатями и плохо пропускает инородную чакру.

– Я бы хотела… – начинает было она, но Торуне сам стягивает маску, открывая лицо. – Спасибо.

Подсвеченные зеленоватым пальцы аккуратно ложатся по обе стороны от его драгоценных глаз. Мягкая волна техники окатывает его черепную коробку изнутри, перепроверяя вероятный урон.

Глаза Абураме полуприкрыты, а дыхание снова свистящее и долгое.

– Всё в порядке, – весело отчитывается Харуно. – Есть небольшой синяк, но он ничего не повредил, кроме кожи.

Она слышит, как скрипят его кожаные перчатки, и убирает руки. Вспоминая, как ему было некомфортно находится настолько открытым в помещении с другим человеком.

– Я старался сдержать обещание, – просто говорит он. – Я же элитный оперативник. Мне положено оставаться целым.

Сакура видит, что он старается звучать ровно без своей защиты, но парня выдают порозовевшие скулы. И то, с каким усилием он старается не смотреть в сторону.

– Плохо старался, – отшучивается она. – Я второй раз лечу тебя, «элитный оперативник».

Торуне вздыхает особенно громко, открывает и закрывает рот, жмурится.

И натягивает маску обратно.

Это спешное движение девушку удивляет, но врасплох не застаёт. Она наблюдает за ним из под опущенных ресниц, видя, как он поправляет ворот своей униформы. Выправляет застёжки и складки, приближаясь к максимально возможной аккуратности в этой ситуации. Последними, с лёгким щелчком надеваются защитные очки и маска.

И это действие сотворяет чудо. Торуне, одетый, смотрит на неё прямо. Улыбается шире и с лёгким вызовом.

– А если приду непоцарапанный? – спрашивает он весело.

Сакура ухмыляется.

– Ну придешь, – подыгрывает она своему бывшему пациенту. – И что?

На долю секунды она готова поклясться, что видит, как поджались его губы. И, если честно, жалеет, что не помешала надеть ему маску. Такие разговоры ей хочется вести с тем Торуне. Искренним.

– Ничего? – с внезапной растерянностью уточняет парень.

Девушка оглядывается и, хозяйственно, начинает собирать лохмотья, что остались от рукава формы АНБУ. Эти тряпки местами обугленные и порядочно исцарапанные.

– Ну, как минимум, – задумчиво тянет Сакура, – я бы начала считать тебя крутым. Или ты хочешь похвалу?

Часть своей униформы он принимает технично. Быстро сворачивает и запихивает куда-то в подсумок.

– Звучит неплохо, – кивает оперативник.

И пропадает в ночи, даже не закрыв за собой окно. Будто спешил куда.

– Книжку ему что ли подарить, – бурчит себе под нос девушка, ёжась от прохладного ночного ветра. – По психологии.

Створки она закрывает аккуратно.

– Саю вроде понравилось… – продолжает было размышлять она, но тут запинается.

На кресле всё это время лежала та самая старая книга со стихами. Бликуя своей тиснёной обложкой, явно выделяя название.

«Интересно,» – пронеслось в голове у девушки, – «он заметил?»

И прикрыла руками лицо.

Кажется, теперь её очередь краснеть.

* * *

– Что такое, Цунаде-сама? – аккуратно уточняет Шизуне у их Наставницы.

Хмурая, Сенджу-химе собрала своих учениц у себя в кабинете. Её глаза сверкали гневно и воинственно. Угрожающе. И Сакура не захотела бы оказаться тем человеком, что вызвал эту реакцию.

– Вот, – просто говорит старшая женщина, протягивая девушкам распечатку. – Лабораторный анализ одного из гражданских пациентов.

Первая берет листок Като. Её тёмные глаза быстро несутся по строчкам, чтобы добежать до конца результатов за несколько секунд. В непонятном для Харуно ужасе, семпай прикрывает рот. И молча протягивает листок уже ей.

Розоволосая куноичи цепляется за бумагу с тревожным любопытством. И чем больше она изучает представленные данные, тем бледнее сама становится.

– Нужно решать, – чеканит серьёзно Цунаде-сама, – что будем делать. И трясти Хокаге.

И, как бы драматично это не звучало, девушки с ней молчаливо соглашаются. Потому что ситуация и правда того заслуживает.

Чакросодержащий наркотик уже в Конохе.

И он убивает людей.