– Здание цело? – Сакура, накинув поверх пижамы свою тренировочную олимпийку, оказалась у источника огня среди первых.

Один из шиноби мотнул головой. Судя по тому, что он был одет по форме и не выглядел сонным, мужчина являлся одним из патрульных.

– Догорает на территории, – кратко поясняет он.

Кругом, к радости медика, никакого хаоса не творилось. Внутренняя безопасность действовала слаженно, уже успев скрутить виновника этого происшествия. Пожилой мужчина, явно не очень адекватный, пытался вырваться из крепкого хвата полицейского. Но это была глупая затея. Поэтому окружающие лишь видят бессмысленную возню и причитания о несправедливо умершем от передозировки сыне.

Хотя бы мотив преступления более-менее понятен.

– Пострадавшие? – уточнила тем временем Харуно, понимая, что её помощь может понадобиться только в этом.

Тот же шиноби мотнул головой в сторону небольшого столпотворения. Несколько скорых шагов, и выясняется, что задело одного из сотрудников посольства Страны Ветра. Простой персонал, отвечающий за какие-то бытовые задачи.

У мужчины плывёт взгляд, пока он зажимает рану на боку. Ткань успела пропитаться бордовым, так что Сакура не медлит. Тот зачем-то пытается слабо сопротивляться, но медик легко отнимает ладони иностранного гостя от интересующего её места, задирая многослойные одежды. В этой ситуации ей не до культурных сантиментов.

Быстрое сканирование показывает, что имеются трещины в трёх ребрах и сквозное ранение, к счастью, не задевающее ни один из внутренних органов. Харуно скоро затягивает капилляры и планирует отправить пациента в больницу для наблюдения, но отмечает кое-что интересное.

Она ловит взгляд одного из полицейских, что уже успевают оцепить ближайшую территорию. Мужчина задерживает на ней внимание и приподнимает брови в молчаливом вопросе.

– Принимает, – бросает она кратко, и на лице служивого отображается крайняя заинтересованность. – И не менее месяца. Забираете?

Старший оказывается рядом быстро, доставая выверенным жестом наручники. С лёгким щелчком они застёгиваются на запястьях недавнего пострадавшего. А ныне — подозреваемого.

– Врач ещё нужен? – кратко уточняют у неё, игнорируя возмущённые возгласы со стороны одного из дипломатов Суны.

– Лучше, если осмотрит, – мотает головой девушка, вытирая руки. – Но я всё залечила.

Негодуя тем, что творится вокруг, к ней шагает один из делегатов Ветра. Пускай задержали человека из обслуживающего персонала, без дипзащиты, но он всё ещё оставался гражданином соседней страны.

Чья-то спина загораживает её от иностранного представителя, не давая приблизиться. Грубоватый голос поясняет ему, что при любом лишнем действии их тоже задержат, несмотря на дипломатический статус.

С обеих сторон сыпятся угрозы, статьи международных договорённостей и цитаты всевозможных положений. Да, открытое горение потушено, но пожар иного толка разгорается лишь сильнее.

Девушке неуютно и, если честно, немного прохладно в такой одежде. Весна обманчива. И, в середине размышлений о том, что стоит уже ретироваться отсюда и не мешать людям работать, её отвлекают.

– Пошли, – это Сай. – Тебя ждут.

За годы их странной дружбы, Харуно успевает изучить, кажется, даже мелкие сколы на его фарфоровой маске. Что уж говорить про голос и манеру речи.

Прекрасно понимая, от кого может передавать послания этот оперативник, она спешно встаёт в полный рост, отряхивая одежду.

– Прямо так или стоит что-то прихватить? – деловито уточняет медик.

Но в ответ ей лишь кратко мотают головой. Ей привычно место, куда её ведут. Административный квартал Конохи хорошо знаком каждому шиноби, пускай некоторые его здания можно не посещать годами. Но в одно из таких, серых и неприметных, девушка заходит.

Кабинет Шимуры Данзо просторен. Выполненный в традиционном стиле, он полностью соответствует своему владельцу. Старый деревянный стол, крепкий и переживший многое. Просторный книжный шкаф, где можно заметить самые необычные издания и корешки секретных документов. Графичные танка и хокку на стенах, написанные на рисовой бумаге чьим-то каллиграфическим почерком.

Старик с золотыми глазами, что поразительно для такого позднего, а точнее, раннего, часа, полностью погружён в работу. Вокруг него лежат стопки бумаг, которые тот внимательно изучает.

На отчёт Сая он молчаливо кивает, поднимая взгляд на гостей. Неторопливо снимает очки, на секунду прикрывая глаза. Но когда он открывает их снова, Харуно готова поспорить, что из них пропадают все следы усталости. Этот взгляд источает ясность и спокойствие. Вековой опыт, что позволяет ему буквально видеть тебя насквозь.

– Харуно-сенсей, – приветствует он её, сразу приступая к делу – благодарю вас за наблюдательность. Вы помогли нам поймать потенциальных распространителей.

В воздухе звенит что-то, но Сакура не может подобрать этому названия. Что-то между предвкушением и тревогой. Возможно, волнение?

Но её ноги ощущают гладкость и тепло деревянного пола, а лёгкие наполняются запахом чая и старых книг. Это помогает немного собраться.

– Я рада быть полезной, – аккуратно принимает благодарность она, но не может удержаться от вопроса. – Но, может ли это быть просто совпадением?

Ей не хотелось думать, что она ненароком внесла свою лепту в огромный международный скандал. Всё-таки, это достаточно большая ответственность. Да и, если честно, последствия у такого могут быть не самые приятные. Как для неё, так и для её семейства. Торговцы всегда стараются быть осторожными, особенно если дело касается международных скандалов.

– Не переживайте, – Шимура говорит спокойно, вкрадчивым голосом, – любое из последствий вас не затронет. А наши…

Он делает небольшую паузу, словно подбирая подходящее слово.

– … коллеги, давно злоупотребляют тем, что дипломатическая почта не досматривается. Как и грузы, – голос его стелется умиротворяющей травяной дымкой. – Мы давно искали повод проверить, как сильно они обнаглели.

Девушка, тем не менее, сглатывает. Пускай он тем самым успокаивает её, но сложно переоценить озлобленность обитателей Суны. Даже если такие жестокие меры оправданы безопасностью Селения.

– Что теперь будет? – задаёт она наивный, но такой тревожащий её вопрос.

Данзо мягко качает головой. Золото его глаз неуловимо напоминает другой взгляд. Но отличие между ними невероятное. Тот взгляд видно насквозь, так как его обладатель совсем не привык прятать свои эмоции. Этот же показывает ровно столько, сколько требуется.

– Не стоит об этом беспокоиться, Харуно-сенсей, – всё так же мягко сообщают ей. – Это уже наша забота. И мы сделаем всё, чтобы наши Селение и Страну не ожидали непрошенные волнения. Будьте уверены.

И Сакура ему верит. Потому что в глубине души крепко признательна этому человеку за шанс быть там, где она находится сейчас. И, как истинная наследница самурайского семейства, девушка умеет вкладывать в благодарность такие качества как честь и верность.

– Но, – Руководитель секретной службы качает головой, – нам всё ещё нужна ваша помощь. Ваши разработки. Сколько времени понадобится, чтобы закончить проект?

Пусть голос его плавный и вежливый, но острота вопроса ощущается всей кожей. Харуно чувствует, как на затылке встают мелкие волоски, а мурашки липкой волной стекают вниз по позвоночнику.

– Он почти закончен, – отчитывается она, поддаваясь странному желанию выпрямиться и принять соответствующую протоколу стойку «смирно». – Думаю, через пару дней смогу предоставить рабочий вариант.

Шимура кивает, выражение лица его выражает удовлетворение.

– Он нам понадобится, – говорит он, возвращая на переносицу очки. – Пока не прибыли вышестоящие лица из Ветра, стоит успеть найти способ определять сам наркотик, а не его носителей.

Он снова обращает своё внимание на лежащие перед ним бумаги. Этим жестом показывая, что аудиенция окончена. Все интересующие его вопросы выяснены.

– Я успею, – говорит уверенно девушка, понимая, что от её успеха зависит не только безопасность Конохи.

От её успеха зависит то, оправдает ли она все вложения, сделанные в простую гражданскую девочку этим Селением. Её оценивают.

И она не может позволить себе провалиться.

Шимура Данзо поднимает на неё свой золотистый взгляд. Что-то блестит там, на дне склеры, переливаясь в точках зрачков. И это что-то хочется держать в уверенности, что она полезна.

– Я уверен в этом.

* * *

Первые сутки проходят словно в горячечном тумане. В этот момент Харуно как никогда рада, что в своё время задерживалась на час-два после работы, чтобы разобрать странный наркотик.

У неё уже есть все наработки. Остаётся только систематизировать их под поставленную задачу, расписать отличительные маркеры и создать несколько лакмусовых бумажек для быстрых тестов. Чтобы этот вариант был удобен даже тому, кто совсем ничего не понимает в ирьёниндзюцу.

На вторые сутки она заканчивает испытания, упаковывая первые образцы в свиток и передавая их бдящему Саю. С ужасной усталостью осознавая, что она не спит уже сорок восемь часов.

– Спасибо за оперативность, – кивает ей работник Корня. – Поспи. Гости скоро будут тут.

И девушка, сбросив лабораторный халат, бредёт домой еле волоча ноги. Фоново её съедает раздражение от того, что она вроде понимает, что сейчас происходит что-то серьёзное. Но абсолютно не понимает что именно.

«Хотя,» – звенит ключами Харуно, – «те, кто видит полную картину наверняка занят ещё больше чем я. Это и к лучшему.»

Дом её встречает парой тарелок с подсохшим рисом в раковине. И забродившим недопитым чаем на столе. Потому, логично решая, что готовиться к стрессу лучше в чистой квартире, девушка устраняет тот небольшой беспорядок, что её окружает.

И, выйдя из душа, она находит забавным то, что слышит стук в окно.

– Ты за счётчиком воды следишь что ли? – шутливо спрашивает она у Торуне.

В этот раз парень уже успел переодеть свою рабочую форму. Он в привычном целомудренном облачении, открывающем только нижнюю часть лица. Форма на нём сидит аккуратно, складочка к складочке. Ей бы хотелось отметить, что он посмотрел на неё «озадаченно» или «весело», но бледные губы сдержанно поджаты. Больше никаких внешних показателей.

– Я снова вернулся с задания без единой царапины, – бросает он.

Если в прошлый раз это выглядело спонтанно, то в этот раз он будто ждёт чего-то. Смотрит выжидающе на неё. Даже не шевелится лишний раз.

Сакура так устала, что этот разговор кажется ей глотком чистого воздуха. Он пьянит её своей несерьёзностью и глупостью. Никаких важных для Селения решений, никакой политики или сложных химических формул, от которых зависят жизни десятков и сотен людей.

Просто Торуне и его странности.

Потому она складывает руки на груди, ухмыляется и возвращается к той самой беседе, когда он потешно ретировался.

– Не вижу доказательств, – бросает она ему с шальной улыбкой.

И, не веря своим глазам, наблюдает за тем, как тот остаётся на месте. Это можно было бы назвать упрямством. Или чем-то ещё. Но с лёгким скрипом сначала стягиваются с ладоней кожаные перчатки. Шумит визгливо молния, обозначая скидываемую куртку. Щёлкает резинка очков и шелестит сбрасываемая на пол маска.

Она поражённо наблюдает, как Абураме задирает руки, снимая свою чёрную водолазку. Поджав свои губы, игнорируя цветущий алыми пятнами румянец, парень раздевается. И продолжает неотрывно смотреть ей в глаза.

Руки его на долю секунды застывают, когда он доходит до ремня на брюках. Пальцы, покрытые множеством шрамов, дрожат. И Сакура решает сжалиться.

– Хватит, – шепчет она, понимая, что тоже смутилась.

Он продолжает терпеливо стоять, когда она делает несколько шагов. Приближается близко-близко, изучая профессиональным взглядом его хорошо сложенное тело. Там, в операционной, он был покрыт синяками и гематомами. Даже перед выпиской оставалось много мест, что требовали спокойной и долгой регенерации. Но сейчас перед её глазами действительно нетронутая кожа.

Если так её можно назвать.

Бледная, она покрыта множественной сеткой химических ожогов. Харуно ни с чем их не спутает. Рыхлые точки шрамов обозначают места, излюбленные жуками, как предполагает медик. Всё это сверху исполосовано паутиной тонких линий от кунаев и мечей противника.

На нём буквально нет живого места. И девушка, болезненно нахмурившись, кладёт руку парню на грудь. Она не активирует технику. Неторопливо и мягко ведет, ощущая раскрытой ладонью рельеф, что создаёт рубцовая ткань. Очерчивает подушечками пальцев особенно крупные раны, зажившие когда-то очень давно, но даже сейчас, спустя годы, отзывающиеся горечью внутри.

«Ему было так больно,» – с печалью размышляет она. – «А он старался остаться хорошим человеком.»

Хочется просто по человечески его обнять. Приласкать, как получится только у медика, не боящегося ядов. В какой-то момент девушка выныривает из своих меланхоличных размышлений и отмечает, как бешено колотится его сердце.

Там, где она касается его, расползаются мурашки. А тёмные волоски встают дыбом. Торуне явно старается спокойно дышать, но это даётся ему всё тяжелее.

– Непривычно, – спрашивает девушка тихо-тихо, – когда тебя касаются?

Он сглатывает. И, когда она поднимает взгляд, пытаясь выловить драгоценное золото, тот смотрит куда-то в сторону.

– Так, – глухо отвечаю, – нет.

Ей становится интересно, как сильно он будет реагировать. На какие вещи? Насколько он может быть чувствительный, непривычный к простой человеческой ласке. Жадный до неё, готовый переступить собственный страх и ужасное смущение. Лишь бы ощутить тепло другого человека.

И она прикусывает губу, невольно сосредотачиваясь на том самом месте, что видела чаще всего. Тонкий бледный рот распахнут, окружён розовым румянцем. Влажно блестят белые зубы. А тяжёлое дыхание тихо посвистывает в тишине комнаты.

Однако, под его кожей оформляется новое движение. Странное и непривычное для медика. Словно под натянутой тканью проскальзывает что-то мелкое и твёрдое. Как рой жуков. Сакура вздрагивает от неожиданности.

И Торуне, поджав губы, отстраняется.

– Жуки, – поясняет парень, спешно натягивая водолазку. – Они всегда там.

Харуно молча провожает его взглядом. Смотрит, как он надевает вещи одну за другой. И не считает нужным задерживать. Однако, прежде чем он уходит, она бросает ему вслед.

– Яда не было, – его плечи вздрагивают от её тёплого голоса. – Получается, ты и не ядовит вовсе, пока техника не активна? Тогда чего так сильно прятаться?

Торуне не отвечает.

Лишь болезненно вжимает голову в плечи и, не оглядываясь, уходит.