— Илья, перестань мучить меня и инструмент! Ты за пять лет обучения в хваленой консерватории ни одного экзамена не провалил! Если я ещё раз услышу эту чертову музыку, то точно сойду с ума! Муромов… Муромов, ты меня вообще слушаешь?! — Фил почти пинком открывает дверь спальни. Илья стоит у окна и с закрытыми глазами играет уже порядком надоевшую мелодию. Он не обращает на Фила ровно никакого внимания, то ли не замечает, то ли удачно делает вид, что не замечает.

Фил уже устал это слушать. Даже три года совместного проживания вместе взятые не могли соперничать с последней неделей. Раньше ему не надоедало классическое треньканье, но он и не слышал его без перерыва. Теперь Илья как с цепи сорвался: ходит туда-сюда, хмурит брови, листает ноты, ничего не ест и спит, кажется, с открытыми глазами. В общем, ведёт себя абсолютно безответственным образом.

Сначала это не доставляло Филу дискомфорт, потом он злился и раздражался (никто больше не уделяет его венценосной персоне внимания). Сейчас просто стало очень за Илью беспокойно. Ему бы выспаться, съесть бутерброд и на улицу выйти, а не вот это вот все.

Фил раздраженно дёргает мочку уха. Эта музыкальная пытка убьет его прямо сейчас. Если он, конечно, ничего не сделает.

Решение проблемы возникает в его голове абсолютно случайным образом. Фил быстро находит нужную ему вещь на экране электронных часов и медленными, крадущимися шагами подходит к Илье со спины. Главное не напугать его и потом не получить локтем в глаз. Фил мягко, очень осторожно и ненавязчиво кладет руки Илье на талию и подтягивает к себе.

Из импровизированных обнимашек никто выбираться не спешит — уже хорошо.

Илья доигрывает мелодию, опускает обе руки и с едва различимым ворчанием подвигается ближе. Фил обнимает его одной рукой ещё крепче, а второй лёгким движением вынимает скрипку и смычок. Нужно делать все медленно, чтобы ничего не выронить и не разозлить Илью.

Минуты тянутся тягуче, приятно, солнечный свет тоже Илью со всех сторон обнимает, рыжие волосы пахнут чем-то цветочным. Тишина и покой.

— Ты разве не должен был разбираться со своим упавшим сервером? — голос у Ильи уставший, но вполне довольный. От этого в груди все сжимается и искрится. Фил даже спустя огромное количество времени вместе не может привыкнуть к этому чувству. Хочется просто стоять так (лучше, конечно сидеть или лежать, но стоять тоже неплохо).

— Я уже два часа назад все закончил. Звал тебя пить чай раз тридцать. А в ответ только треньканье да завывания. — Фил не обижается. На Илью невозможно обижаться. Сам Черных тоже любит засидеться за работой, но Илья всегда силком вытаскивает на перерыв. Теперь настала очередь Фила.

— О, я не слышал. Прости. — Илья уже практически лежит на нем. Фил только за. Сейчас он впервые в жизни осознает, что надо было качать красноречие. С ним был бы шанс уговорить Илью пойти завернуться в плед и развалиться на кресле.

Иногда слова в голову совсем не идут.

Илья разворачивается к нему лицом. Смотрит усталыми светящимися глазами и улыбается. Тепло-тепло, ярко-ярко. Как умеет только он. У Фила сердце останавливается каждый раз, всегда улыбаться хочется в ответ и веснушки родные чужие целовать. Его мысли практически в жизнь воплощаются, когда Илья сам в щеку его целует и тянет свои руки к комоду, который Фил своей спиной загораживает.

Не на того напал.

Пора приводить план в действие. Нельзя позволить дотянуться и вернуть скрипку, тогда вся эта затея будет напрасной. Фил ловко перехватывает Илью за талию, тыкается носом в часы на руке и включает композицию. Комнату наполняют звуки того самого вальса (почему он до сих пор не удалил «пытку» только черту известно, надо будет потом у Арта спросить).

— Потанцуете со мной, месье? — главное посмотреть на Муромова с вызовом, чтобы точно возникать не стал. Илья хмурится, насупленно сводит брови. И не делает ни одного движения.

Тогда Фил берет все в свои руки. В прямом и переносном смысле. Он кладет одну руку Ильи на свое плечо, другую аккуратно переплетает со своей. Главное вспомнить, куда ставить ноги. Возможно, стоило подумать об этом раньше. Фил никогда не был хорош в танцах. И планах.

Идея кажется уже не такой хорошей. Наверное следует убрать руку с талии, перевести все в шутку и сделать все возможное, чтобы утащить Илью пить чай…

— Я согласен, месье… — Илья тихо посмеивается и сдувает челку со лба. Делает маленький шаг навстречу, вставая ещё ближе.

Фил ощущает счастье на физическом уровне.

Он перематывает мелодию к началу. Сколько лет ее не слышал, а она все такая же занудная, как и раньше. Но Илья улыбается и делает шаг вслед за ним. Ради этого можно терпеть сколько угодно.

Раз-два-три…

Скользящий шаг. Поворот. Скользящий шаг.

Раз-два-три…