Небольшой участок в Бронксе выбивался из общей картины. Вся улица сияла контрастными цветами. Крыши и фасады до отказа увешаны украшениями, и в каждом дворе обязательный атрибут — рождественская ёлочка. Лишь утопающий в метели и сугробах белый домик на окраине всем своим видом намекал, что его хозяевам в эту ночь вовсе не до праздника. Единственным его украшением был венок из омелы на двери. Ничего лишнего, только зелёный цвет.

На пороге визитёров встретила молодая женщина. От неё пахло мятным сиропом и ванилью.

— Норман? — удивление на её усталом лице перемежалось с радостью. — Это правда ты?

— Здравствуй, Пайпер. Сто лет не виделись, наверное?

— Сто лет и три месяца. Тебя здесь не хватало.

Норман сгрёб невысокую женщину в охапку и крепко прижал к себе. Пока старые знакомые приветствовали друг друга, Рина стояла рядом, неловко переминаясь с ноги на ногу. Отчасти, ей стало понятно желание Николсона отыскать пропавшего инженера Харта: похоже, они были друзьями.

— Прости, что не навещал. Долгое время был в отъезде, только недавно вернулся, — тихо пробормотал мужчина, но Рина всё равно услышала.— Как ты?

— Ох, Норман, — женщина лишь вздохнула и отстранилась. — Теперь немного лучше.

Внимание Пайпер переключилось на Рину. Она одарила девушку пристальным, тёплым взглядом, после чего обратилась к Норману:

— Ты не представишь мне свою подругу?

— Это…э-э-э, коллега Логана, — Норман замялся, очевидно, забыв имя новой знакомой. Рина пришла ему на помощь:

— Рина. Мы с Логаном недолго работали в одной студии, — девушка, помолчав секунду, добавила. — Он перестал выходить на связь, я не знала, что думать…

— Вот, решили навестить. Тебя, и братца твоего.

Пайпер понимающе кивнула. Устало вздохнула, и было в этом вздохе нечто, подрывающее надежду на хороший исход. Темные глаза, обрамленные такими же ресницами, тускло сверкнули от накатившихся слёз. Женщина скрипящим от боли голосом произнесла:

— Логана здесь нет, но прошу, проходите внутрь.

Пайпер впустила гостей в дом и тут же спешно за дверью кухни, оставив их в гостиной. Полумрак крошечного дома укутал Рину в свои уютные объятия. Внутри было тепло, тихо, пахло вкусной едой и кокосом. Единственным ярким источником света была лампа над глубоким креслом у окна. На столике рядом лежала книга с потёртой закладкой. На обложке ничего лишнего, только название.

«Над кукушкиным гнездом».

— Одна из любимых книг Логана, — прокомментировал Норман, заметив изучающий взгляд Рины. — Мне всегда казалось, что он немного подражает главному герою в жизни.

— У этой книги не один главный герой. Да и финал не самый счастливый.

Норман осторожно, едва касаясь кожей переплёта, погладил обложку тыльной стороной ладони:

— Согласен. Любишь хэппи-энды?

— Нет. Они насквозь фальшивые.

— Тогда что же тебя не устраивает?

— Не знаю, — пожала плечами Рина. — Я не очень люблю книги. Пока читаешь, ставишь себя на место героев, представляешь, как им хреново, сливаешься с ними под конец. В глубине души хочешь для них, как для себя самого, простецкого счастья. Но реальность тыкает тебя мордой в грязь со словами «хрен тебе». Хэппи-энд это желанный, но маловероятный исход. Самообман.

— Когда ты говоришь, с тобой хочется спорить, — Норман пристально посмотрел на Рину. — Даже если твои слова на все сто правдивы.

— Поэтому моя семья меня и не жалует. Правда мало кого интересует, согласен?

Николсон утвердительно кивнул и замолчал. Рина тоже не спешила продолжать диалог. Возникла пауза, в которую изредка вклинивался тихий звон посуды и столовых приборов на кухне. «Накрывает на стол», — подумала Рина. Запах и впрямь был восхитительным, но от смущения и волнений аппетит совершенно пропал.

— Пайпер, кажется, хорошая, — Рина озвучила свои мысли невпопад. Норман, будто только этого и ждал: оживленно обернулся, и вновь согласно закивал.

— Таких просто нет. Мы давно друг друга знаем. Мне стыдно, что я не навещал их с Логаном. У них больше никого, кроме немногочисленных друзей. Отец был, да и тот не выдержал.

— Что произошло?

— Логан был неизлечимо болен. Опухоль вылезла из ниоткуда, была неоперабельна, врачи давали ему примерно два-три года. Их с Пайпер отец до этого потерял жену, у неё был тот же диагноз. В общем, он решил, что не в силах хоронить ещё и собственное дитя, поэтому… Проскочил вперёд.

Норман не стал называть это своим именем. Добровольный уход из жизни — об этом всегда говорят вполголоса, прибегая к эвфемизмам. Как будто от этого непоправимый исход станет податливым, управляемым. Как будто от упомянутого вскользь факта самоубийства не заболит вновь незаживающая рана.

— Читер, — презрительно усмехнулась Рина, в который раз пряча под маску сарказма настоящие чувства. Её родители живы и прекрасно себя чувствуют. И от этого было ещё больнее: если бы она умерла в ту ночь, они, вероятно, были бы последними, кто об этом узнал. Бестолковая дочь главное в их жизни разочарование. Унаследовала лишь худшие черты от обоих. Не слушала ни в детстве, ни в юности. Отказалась брать на себя роль продолжательницы семейного бизнеса, который до этого был оплёван ею же сотни раз. Рина была ненавистным отражением родителей в кривом зеркале, показывающим то, что им так отчаянно хотелось скрыть.

Живые и ненавидящие, любившие до боли, но мёртвые. Рина не видела разницы. Одинаково тяжело.

И больно.

— Не стоит давить на неё, — серьёзно, почти требовательно произнёс Норман. — Она сама расскажет, когда будет готова. Ты слышишь? Не дави.

— Слышу, не дура, — отмахнулась Рина. — Тебе лучше знать, как действовать.

Пайпер тихонько вернулась в комнату. Её невесомые шаги Рина услышала лишь когда женщина подошла совсем близко.

— Я уже собиралась садиться за стол, и тут пришли вы. Ужин не бог весть какой, но всё же, — Пайпер перебрасывала взгляд то на Рину, то на Нормана, словно боясь, что они сбегут или вовсе исчезнут. — Разделите его со мной, пожалуйста? Я так устала ужинать в одиночестве.

Норман и Рина переглянулись. Пусть слова Пайпер о её одиночестве значили, что Логана в этом доме они действительно не найдут, ответ был очевиден.

— Конечно, — сказал мужчина. — Мы будем очень рады.

— Праздник на носу. Никто не должен быть один, — добавила Рина. В этот момент она правда жалела Пайпер. Она не понаслышке знала, каково это — встречать Рождество в компании лишь новогодних фильмов и китайской еды. Пайпер облегчённо улыбнулась. Межбровная морщинка на её бледном лице ненадолго скрылась из виду.

— Тогда давайте присядем за стол? Вы любите горячий шоколад?

На маленьком круглом столе посреди кухни ютился аппетитный праздничный ужин. Крошечные порции, но приготовленные и поданные с трепетом и заботой в красивой посуде. Все трое устроились в мягких креслах вокруг и приступили к еде. Хотя всё было очень вкусно, Пайпер не переставала извиняться за скромный приём и постоянно предлагала соусы и напитки. Норман отпускал глупые безобидные шутки про шведский мини-стол и неотрывно смотрел на улыбку Пайпер, когда удавалось её рассмешить.

Как ни странно, рядом с ними Рина не чувствовала себя лишней. Большую часть вечера она молчала, вежливо улыбаясь и вставляя в диалог междометия где нужно. Пайпер и Норман навёрстывали упущенное за то время, что провели порознь. Рина не мешала, наблюдала за ними. И думала, как прекрасно могла сложиться их жизнь, если бы не чья-то злая воля, влияние одного рокового момента. Как бы судьба не издевалась, они были сильны. Несмотря на кошмар, который обрушился на их головы, они всё ещё находят поводы для улыбок и смеха.

Находят утешение друг в друге.

Лёд тронулся, и Пайпер немного ожила. Внезапно, она сама переключилась на тему, из-за которой Рина и Норман пришли сюда.

— Я давно столько не смеялась, — задумчиво глядя на дно чашки, произнесла женщина. — Жаль, что Логан сейчас не с нами.

Рина пристально взглянула на своего новоявленного товарища. Норман же, не мигая, следил за Пайпер.

— Если ты не хочешь говорить…

— Нет, нельзя оставлять вас в неведении. Сам знаешь, он бы хотел, чтобы вы знали правду, какой бы она ни была, — Пайпер осторожно поставила чашку на стол, наполнила лёгкие одним глубоким вдохом. — Когда ты уехал, ему стало лучше. Головные боли больше не мучили, он хорошо высыпался. Потом нашёл работу в этой студии. Сказал, что хочет попробовать себя там. Он редко разговаривал со мной про это, хотя делал успехи и доход был хорошим, — женщина обратила внимание на Рину. — Ты ведь тоже работаешь там. Вы подписываете какой-то договор?

— Д-да. Что-то в этом роде, — уклончиво ответила Рина. Она не была уверена, что сможет ответить, а проверять не рискнула.

— Я так и подумала. В любом случае последние месяцы весь прогресс сошёл на нет. Логан снова стал плохо спать, был в плохом настроении. А в начале декабря, в понедельник пятого, я точно запомнила…

Понедельник, пятое. В понедельник Рине раздробило руки снегоуборочной машиной. Она тоже навсегда запомнила этот день.

—…он долго не просыпался, я пришла к нему в комнату. Начала будить, он не реагировал, — Пайпер тихо всхлипнула, а Рина, казалось, вовсе перестала дышать. В понедельник сломалось сразу две жизни. Хель нашла нового мастера, и безжалостно списала предыдущего.

Резко побледневший Норман был готов разрыдаться:

— Логан, он ведь…

— За ночь он впал в кому. Врачи сказали, что это рецидив. Вот так, на пустом месте, — развела руками Пайпер. — Они не знают, выберется ли он. Сейчас он в больнице, подключен к этим ужасным трубкам и проводам. Состояние не ухудшается, но и лучше не становится.

«Ни жив, ни мёртв. Хуже не придумаешь», — Рина с сожалением посмотрела на несчастную женщину. Слезы срывались с её угольных ресниц и окропляли сердце девушки жгучим чувством вины. Хотелось упасть в ноги и молить о прощении, хотя Рина сама не знала до конца, была ли в этом её вина. Заняв место Логана, она оставила Пайпер, возможно, без единственного родного человека. Одиночество терзало, но было не таким уж тягостным, Рина Эванс привыкла, приспособилась к такой жизни, но Пайпер лишилась чего-то действительно важного. Необходимого ей как воздух. И теперь она угасала.

Рина чувствовала каждую точку их соприкосновения, и от этого ненависть к Хель в её душе росла с тройной скоростью.

— Мне так жаль, — искренне произнесла девушка. — Я бы многое отдала, чтобы это изменить.

— Может, ещё не всё потеряно? Он ведь ещё с нами, правда? — с надеждой спросил Норман. Пайпер тепло улыбнулась им обоим и мягко, полушёпотом ответила:

— Конечно, он с нами. Я чувствую это каждый день. Когда завариваю его любимый шоколад, и перечитываю книги из нашей библиотеки. Сегодня хороший день. В такие дни я чувствую, что надежда ещё есть. Но плохих дней становится больше. Иногда я просыпаюсь, и понимаю, что Логан отдаляется. Навещая его в больнице, я вижу его лицо, держу за руки. И прихожу в ужас от мысли, что начинаю забывать, как звучит его голос.

Женщина замолкла и встала из-за стола. Норман собрался сделать то же самое, но она остановила его:

— Сейчас, я просто хочу кое-что принести.

Пайпер сбегала в соседнюю комнату и принесла оттуда потрёпанную временем коробку. Внутри лежало множество исписанных тетрадей, свернутых в трубки ватманов, самодельный вымпел и груда всякого хлама, который, как правило, хранит в себе милые сердцу воспоминания. Норман при виде этой коробки оживился, и просиял по-детски светлой улыбкой. Мужчина подскочил с места, чтобы поскорее к ней прикоснуться.

— Наши сокровища, — Норман с трепетом дотронулся до каждого предмета. — Я уже совсем забыл про них.

— Здесь ваши чертежи, и поделки, и наш супергеройский сериал, помнишь? — Пайпер, заразившись настроением друга, тоже улыбалась.

— О боже, ну конечно! Ты снимала, а мы играли как в последний раз! Думали, что покорим Голливуд!

— А потом мы выросли, а привычка снимать всё равно осталась, — в черных глазах Пайпер вновь стояли слёзы, но теперь это были слёзы ностальгии. Почти что счастливые. — Теперь, когда мне грустно, я часто пересматриваю наши кассеты и диски. Тогда я как будто с ним поговорила, и… — женщина замялась, подбирая нужные слова, и Рина, положив руку ей на плечо, закончила вместо неё:

— И нашла силы идти дальше? — Пайпер, накрыв ладонь Рины своей, согласно закивала.

— Можно я тоже посмотрю? — спросил Норман, доставая из коробки один из дисков. — Я так давно не слышал его. Я тоже… скучаю.

Никто не был против. На диске было написано «день рождения, 2010». Норман вставил его в проигрыватель, включил и тут же сел на пол неподалёку. Рина и Пайпер устроились рядом на маленьком диванчике.

На видео черный экран сменился трясущимся изображением обитой ковролином лестницы. За кадром звуки тихих шагов сопровождались заговорщицким хихиканьем.

— Логану тогда исполнилось двадцать. Мы так хотели первыми поздравить его, что не спали всю ночь, — тихо пояснила Пайпер для Рины. — Пекли торт, потому что Норман забыл заказать его в пекарне.

— И наш торт получился в сотни раз лучше! — добавил Норман.

В камеру попал воодушевленный Норман. Такой, каким Рина запомнила его по фото в досье: молодой, энергичный, весёлый. Держа в руках небольшой тортик с зажженными свечами, он тихо сказал: «Логан ещё спит! Может, устроим ему тортовую масочку с утра?». За кадром раздалось хихиканье Пайпер: «Хлопушки не забыл? Со смайликами?». Продолжая хихикать, ребята прошли на второй этаж и остановились напротив комнаты Логана. Норман осторожно повернул ручку, открывая дверь.

Пальцы нервно вцепились в коленные чашечки, лёгкие не дышали, веки перестали моргать. Напряженное тело на мгновение решило, что Рина тоже участник тех событий. Девушка подалась вперед, намереваясь попасть в комнату. Увидеть загадочного инженера своими глазами, предостеречь от ошибок в далеком, страшном будущем.

Дверь беззвучно отворилась, впуская друзей внутрь. Посреди светлой комнаты, ничем не отличающейся от миллиона других спален, стоял верстак с разложенными на нём инструментами. В постели именинника не было, как и в шкафу — Норман лично проверил и растерянно пожал плечами. «Куда он провалился-то?», «Может, он ночевал в гараже? Пойдем посмотрим!».

За кадром раздался громкий хлопок, от чего камера резко вздрогнула и повернулась в сторону двери. На пороге, заливаясь хохотом, по уши в блестящем конфетти стоял молодой парень. Возмущенный возглас «Логан!» сменился смехом Пайпер и Нормана. Камера тряслась, перепрыгивала с рандомных участков спальни снова на людей. Качество записи не позволяло рассмотреть все детали его внешности, лишь общую картину: черные глаза и волосы, те же черты, та же мимика.

Когда Пайпер взяла себя в руки и продолжила вести съемку, стало понятно, что от неожиданности Норман выронил из рук торт.

«О боже, ты уничтожил наш тортик» — с наигранной досадой в голосе сказал Норман на видео, и так же наигранно вздохнув все трое снова зашлись в приступе смеха. Через пару секунд камеру перехватил Логан и, направив объектив на себя, задорно воскликнул: «Это был профессор Харт, не нужно оваций!».

— Мне хотелось его придушить, но он так заразительно смеялся, — улыбнулась Пайпер. — Я никогда не могла устоять.

— Есть торт прямо с пола оказалось куда веселее, — сказал Норман.

Видео продолжалось. На нём, ещё веселые и счастливые ребята, схватив со стола линейки, начали есть свежеиспеченный кремовый торт. Норман и Пайпер продолжали обсуждать этот памятный для них обоих день, но Рина уже не слышала их. Она перестала воспринимать окружающий мир, как только Логан через экран посмотрел бездонными черными глазами прямо ей в душу. Едва первые слова сорвались с его уст, внутри всё надломилось, покрылось сетью острых трещин. Рина мысленно прижималась к ней, пока до боли знакомый голос тяжелым хрустом звучал в голове. Сводя с ума. Ломая всё на своём пути.

Голос, который она слышала тысячи раз.

Голос Иво.