— Храни, боже, технический прогресс и его дары.

Благодаря услугам каршеринга транспорт был найден на стоянке в пяти минутах ходьбы от студии. Чтобы избежать сложностей с вождением, за руль было решено посадить Нормана. Его откровения по поводу слабеющего разума не делали ситуацию легче, но этот вариант был безопаснее, чем возможная авария из-за рук Рины. Девушка сидела на переднем сидении, и держала органайзер на коленях, пока Норман следовал инструкциям. Автомобиль несся по полупустой дороге, покидая мегаполис. По понятным причинам, никто из них не знал, куда они направляются.

Под тихий гул мотора и стук дворников на лобовом стекле, Иво вскрывал последние карты.

Он подтвердил сказанное Николсоном ранее. Испокон веков рядом с людьми обитают существа, живущие за счёт особых ресурсов. Эфемерных, нематериальных, таких как время, чувства, способности, здоровье, всё, до чего они могут дотянуться и высосать жизнь до капли. Объяснения их происхождению нет, точное количество неизвестно, они просто есть, и спорить с этим фактом сложно. Рина вслух окрестила их «демонами», никто не стал возражать. Действовали они схожим образом: из-за невозможности насильно отнять то, что им нужно, они предлагают сделку. И, как это ни прискорбно, человечество, само того не зная, позволяет им жить рядом.

«Где есть спрос, там и предложение. Человек во все времена был заложником своих желаний», — неохотно признала Рина.

— Слушай, Николсон, а ты как вообще узнал о существовании других… демонов? — спросила Рина, перебрасывая взгляд на Нормана. Тот в ответ украдкой глянул на девушку, нахмурился, вспоминая детали.

— Кажется, полгода назад, или что-то вроде. Я был в Берлине тогда, на конференции. Там я встретил одного пожилого профессора. Хоть убейте, не помню, что он там изобретал, но для меня в нём была какая-то особая… как её…

— Черта? Деталь?

— Аура? — спросил Иво.

— Да. За ним как будто тащился полупрозрачный серый шлейф.

— Это остаточное явление. Его, по каким-то причинам, видят лишь те, кто уже был в связи с демоном однажды.

— Мы с ним разговорились. Я, как мог, осторожно поинтересовался насчёт этого. Он сказал, что на мне такой же след. Рассказал, что он заключил сделку с демоном, что питается временем. Признался, что на самом деле ему недавно исполнилось пятьдесят. Но выглядел он совсем не на свой возраст.

— Он не рассказывал, что получил взамен? — спросила Рина. Её действительно интересовало, в обмен на что люди готовы рвать себя на куски. В их с Норманом случае всё было не из-за жадности или любопытства. Они были в отчаянии.

Что двигало остальными?

— Нет, — Норман с досадой хлопнул по рулю. — Зато рассказал, что продал демону двадцать лет жизни, и совершенно не жалеет об этом. Так и сказал. «Я никогда не планировал жить слишком долго, и, можно сказать, выиграл дважды».

— Сомнительно, — фыркнула Рина. — В этой игре есть лишь один способ выиграть. Не играть вовсе.

— Но демон его не мучил. Дал обещанное, забрал своё, ни больше, ни меньше. Должна же быть какая-то честь или совесть хотя бы у одного из них?

— Она есть, — сказал Иво, и, казалось, даже усмехнулся. — У Хель завалялось немного благородства, представь себе, когда я работал на неё в качестве тату-мастера, я даже не был в курсе, что ты подставил меня, Норман.

— Она обещала, что ты никогда не узнаешь правду. По-крайней мере, я бы предпочел рассказать всё сам, — хмуро ответил Норман, напряжённо сминая губы. Было заметно, эти слова давались ему тяжело.

— Тоже мне, рыцарь в сияющих латах, — злобно процедила Рина.

— Ты снова будешь гнать на меня?

— Да причём тут ты? Я про неё. Наверняка сучка обставила всё так, как она любит. Иво… то есть, Логан был измучен болезнью, а она, благородная спасительница, пришла на помощь. Избавила от страданий. Долго думать не нужно, мы все повелись на это.

— Так и было. Деньги есть, боли нет. Время от времени приходится пинать совесть, а уйти не хватит воли, — сказал Иво, обобщая все рабочие моменты в дьявольской мастерской. — В моём же случае, я вообще не мог уйти, каким бы сильным ни было моё стремление.

— А ты… ты пытался?

— Лишь раз. Нужно ли пояснять, чем это закончилось.

— Нужно. Как это произошло? — спросил Норман. — Когда я работал, органайзер был просто… ботом. Удобной и функциональной, но, всё же, программой.

— Он всегда ей был. ИВО — это бездушный, удобный помощник Хель, замаскированный под то, что не вызовет вопросов и подозрений. Искусственный интеллект, если вам угодно. Инструмент, благодаря которому она организованно и успешно ведёт свои дела. И я его сломал. Разбил в крошево, наивно полагая, что это поможет.

— Но зачем? Я не понимаю.

— Это был акт протеста. Жалкая попытка пойти против воли Хель. Потом настал её ход, а она женщина изобретательная, с юмором. Она сказала, что раз уж я уничтожил её помощника, придется мне поработать вместо него. Я тут же отключился от боли, проснулся… другим.

Рина вдруг ощутила укол жалости. Пусть Иво этого уже не почувствует, не поймёт, захотелось зажать его в крепких объятиях. Дать понять, что ей не всё равно, поддержать. Ведь даже потеряв своё тело и свободу воли, он сумел сделать это. Порой навязчивой, но необходимой заботой. Заказанной из ресторана едой. Правильными словами.

Руки не слушались. Девушка лишь с нажимом провела большим пальцем по экрану органайзера.

— Теперь тебе не больно?

— Боль удел живых людей. Я просто разум, оцифрованный, помещенный в огромную нейросеть, — Иво замолчал, и Норман успел вставить в эту паузу трагический вздох. — Но есть и светлые моменты.

— Счастлив, что больше не нужно удовлетворять базовые потребности и следить за гормонами? — попытка Рины пошутить фатально посыпалась, едва она открыла рот. Голос надломился, выдавая подкатывающие к горлу слёзы.

Какие вообще в этом могут быть светлые моменты?

— Нет. Я оживил ИВО.

Норман и Рина с молчаливым недоумением уставились на планшет. Девушка даже поднесла его поближе к лицу, словно где-нибудь на поверхности корпуса или на экране было подтверждение тому, что сказал Иво.

— Я не совсем понимаю.

— Всё сложнее чем кажется, Рина. Чтобы это понять, нужно прояснить кое-что. Хель питается энергией сотворения.

— Норман уже говорил об этом. Ей нужны люди, у которых она есть.

— Другое её не интересует, и все свои инструменты она подгоняет именно под эту задачу. Видишь ли, энергия сотворения сложная материя. Благодаря ей, Хель не только живёт, но и организовывает продвижение своего маленького «бизнеса». Её действия цикличны, закольцованы: она захватывает жертву, берёт энергию, и у неё появляются силы чтобы направить полученный ресурс на поиск новых жертв. Больше контрактов — больше ресурса. Твои руки, успех Нормана, моя чудесная ремиссия созданы на основе энергии сотворения. Хель ничего не умеет делать самостоятельно. Всё, что она делает…

— … забирает у нас силы, чтобы вернуть нам же, — задушенным шепотом произнесла Рина. — Заставляет выкупать нашу же боль.

— Выходит, что мы все виновники будущих контрактов? Всех тех несчастных случаев, которые готовят жертв к «правильному» выбору?

— Мне хочется верить, что больше никому не придется выбирать, — твёрдо ответил Иво. — Хель допустила роковую ошибку. Заточила душу в бездушный механизм. Система, которая была построена на энергии сотворения, была перегружена. Оказавшись внутри, я почти мгновенно понял, как всё устроено. Увидел всех людей, с которыми Хель заключала сделки, все схемы, которые она построила для этого. Всё, что она когда-либо делала, её планы, преимущества и слабости — в один момент оказались у меня в руках.

Машина вдруг резко остановилась перед развилкой. Норман, нервно постучав по рулю, посмотрел на навигатор. Геолокации, которые Иво отсылал ему каждые тридцать секунд, полностью исчезли с экрана.

— Логан, куда дальше? — спросил мужчина, прервав рассказ.

— Рина, поверни органайзер камерой к лобовому стеклу, — попросил Иво, и девушка выполнила просьбу. — Нам нужно покинуть этот остров как можно быстрее. Сворачивай налево и поезжай до моста.

— Но навигатор пишет, что мост закрыт на ремонт.

— Забудь про навигатор, выключи его и просто веди машину.

Норман пожал плечами, но послушно отключил гаджет и свернул налево. Пустая, мрачная дорога в неблагополучном районе была под стать их общему настроению. Рина вновь положила органайзер себе на колени и склонилась над ним.

— Получается, что ты всё знал с самого начала, но не мог рассказать?

— Да. На меня всё ещё распространялись условия контракта, и они действуют до сих пор. Но это больше не имеет значения. Я понял, как бороться. Изучил эту систему и теперь знаю, как сломать. Как поставить шах и мат Хель. Но один я бессилен.

— Поодиночке мы не справимся, — тихо сказала Рина.

— Но вместе вполне.

— У нас с тобой был уговор. Прости, я не знала, насколько всё серьезно. Я так и не выполнила то, что должна была.

— Возможность ещё будет. Прямо сейчас, отдай Норману тот острый предмет, который взяла с собой.

Идея была сомнительная. Но Рина, за неимением лучшего плана и понятий о дальнейших действиях, подчинилась. Обернув стекло платком, она протянула его Николсону, тот осторожно взял и спрятал его во внутренний карман куртки. Как только просьба была исполнена, Иво продолжил:

— Я не потребую многого от тебя. Прямо сейчас, Рина. Клянись, что не будешь мне возражать или сопротивляться, чтобы ни случилось.

«Это нечестно! Как я могу заранее давать такие обещания?!» — захотелось кричать, но девушка, тяжело, смиренно вздохнув, кивнула.

— Клянусь.

— Норман. Придется запачкаться. Но тебе не привыкать, да? — саркастическое замечание, но в голосе Иво ни капли сарказма. Просто констатация факта. Именно в эту минуту Рине по-настоящему стало жаль Николсона. Некоторые пятна ничем не смыть, сколько отбеливателя на них не лей. И, тем не менее, Норман с достоинством выдержал этот удар.

— Сделаю, — отрезал Николсон.

— Тебе удалось узнать настоящее имя Хель, Норман?

— Нет. Хотя, вполне возможно, я его просто забыл. К чему вопрос?

— В основе её имени лежит сама её суть. Природа, предназначение, если угодно. Хель играет нечестно даже по меркам своих собратьев. Им полагается брать столько, сколько необходимо для выживания, но то, что делает Она, ввергает их в негодование. Хель ищут другие демоны, чтобы остановить. Но из-за её планов и сложных интриг, она всегда опережает их. Единственной слабостью — её именем — могут воспользоваться лишь те, в ком есть жизнь.

Рина вздрогнула. Люди. Иво говорил о людях.

Так, до смешного, просто и претенциозно одновременно. Человек бессилен перед столь древними, хитроумными существами, и он же единственный, кто мог бы им противостоять. Что печально, даже не владея нужными знаниями. Для победы над этим злом нужно было всего лишь… сказать «нет».

Самое тяжёлое в мире слово.

— Я больше не человек, хоть и продолжаю существовать. Мне известны имена многих демонов. Когда мы приедем на место, ты, Норман, вырежешь у себя на предплечье её имя с конца, задом наперёд, вот так, как я показываю, — на экране органайзера всплыло окно заметок, в котором постепенно выбивалось слово «ьлехиторитпес». — После этого, Хель больше не сможет видеть тебя и всё, что ты возьмёшь в руки.

«Септиротихель».

«Вот, значит, как тебя зовут, стерва».

— Почему я не могу сделать этого? — спросила Рина. – Я не боюсь боли.

— Ты видела, что бывает, когда ты пытаешься сопротивляться. Ты ещё связана с Хель контрактом, твои руки в лучшем случае просто заживут. В худшем… сама знаешь. Прости. Сегодня ещё был возможен другой способ, без кровопролития, но теперь всё изменилось.

От разговоров о кровопролитии Норман заметно побледнел, но ничего не сказал.

— И что дальше?

— На другой руке нужно вырезать имя «Иневита». Это один из демонов, который заинтересован в поимке Хель. Он откликнется на призыв, и тогда вы сможете попросить о сделке.

— Ещё одной? — возмущённо воскликнул Норман. — Неужели того, что было, недостаточно, чтобы больше не ввязываться?

— Ты попросишь освободить Рину, и что угодно для себя. В качестве платы ты отдашь ей ИВО. В нём досье, контракты, планы, словом, всё, что необходимо. Со всей этой информацией собратья Хель доберутся до неё ещё до рассвета.

— А как же ты, — обречённо прошептала Рина, предчувствуя худший из возможных финалов.

— Без меня ИВО бесполезен для них. Только я могу вскрыть все секреты Хель и покончить с этим. Иного выхода нет.

Тяжёлое чувство несправедливости налило тело свинцом. Рина подтянула ноги, уже привычным жестом прижимая Иво к груди. Нелепая попытка закрыть собой от всего мира. Удержать его рядом хотя бы на несколько коротких мгновений. Вернуть хотя бы одну десятую той заботы, что он подарил ей. В голове импульсивно подскакивали мысли, одна другой глупее. Хотелось выскочить из машины прямо на ходу, снова бежать прочь, впервые в жизни без боя.

После стольких потерь, ещё одной ей не вынести.

— Я не хочу, — жалко всхлипнула Рина.

— Ты обещала. Будь умничкой, как всегда это делала.

— Почему всё должно происходить именно так? Неужели нет других способов?

— Не для нас, Рина. Все остальные предусматривают серьезный риск, а я никогда не поставлю твою жизнь на кон. В этот раз я не проиграю.

— О чём ты говоришь? — Рина посмотрела на органайзер сквозь плотную пелену слёз.

— В ночь, когда Хель сотворила со мной это, я увидел среди кучи досье одно особенное. Этот человек, мой будущий клиент, был простым офисным клерком, который мнил, будто бы разбирается в искусстве и людях. Ему очень нравилась одна молодая художница, живущая на Сильвер-роуд. Он нередко наблюдал издалека в окне её крошечной мастерской, как она работает допоздна, а утром уходит встречать рассвет на пару с термокружкой, до краев заполненной кофе.

Сильвер-роуд. Мастерская. Кофе.

Каждое новое слово пробивало мозг острой иглой. Рина попыталась остановить Иво, но из груди вырвался лишь очередной нелепый всхлип. Слёзы бесконтрольно потекли по щекам, падая и скрываясь в темной ткани куртки.

— Чем дольше он наблюдал, тем больше крепло желание обладать ею. Как однажды в юности он заполучил одарённую актрису из любительского театра. Так же, как юную приму, что едва исполнила свою первую главную партию. То, что он собирался сделать со своей новой страстью, было в стократ хуже смерти. Даже самая нелепая, глупая и болезненная гибель была бы милосердием по сравнению с участью, которую приготовила Хель для тебя. Я бы не смог жить дальше, если бы позволил этому случиться.

Рина разрыдалась в голос. Встревоженный Норман ободряюще потрепал её по плечу, но она не чувствовала его прикосновения. Разум горел синим пламенем.

— Всё это… всё было из-за меня?

— Нет. Всё было ради тебя.

Машина сбавила скорость перед поворотом к мосту. Указатели при свете фар грозно сверкнули, предупреждая о том, что дальше путь закрыт. Шаткое ограждение раскачивалось ветром. Норман, с заминкой, нажал на педаль газа. Автомобиль сорвал хлипкую цепь на воротах, пробивая дальнейший путь по заснеженному бетону.

— Рина. Просто знай, я ни о чём не жалею, и тебе не стоит, — слова Иво звучали как никогда искренне и тепло. — Увидев, как мужественно ты сражаешься за свою свободу, я понял, что сделал правильный выбор. Меня уже не спасти, у меня не было будущего ещё до этого цифрового ада, но оно есть у тебя. Я прошу… просто дай мне закончить начатое.

Никто прежде не был готов пожертвовать стольким ради Рины. Отдать всё, просто по факту её существования, ничего не требуя взамен.

«Ты самый лучший друг, которого можно было встретить в этой жизни. Я тебя очень…»

Автомобиль резко остановился. Рину по инерции выбросило вперёд, она едва успела выставить локоть перед столкновением с приборной панелью. Вернувшись на место, она вперила недоумевающий взгляд в Нормана, но тот неотрывно смотрел вперёд. Его руки сами собой соскользнули вниз.

— Логан…

— Что произошло, Норман?

— Похоже, мы прибыли, — хмуро ответил Николсон, потянувшись за очередной сигаретой. Рина подвинулась ближе: снег валил хлопьями, заметая всё за секунды. В снежном зареве было сложно что-то рассмотреть, и всё же Рина сумела.

Впереди, освещаемая лишь тремя тусклыми фонарями, возвышалась фигура Хель.