Темнота. Издалека доносились весёлые голоса. Почти как в восемнадцатом, когда они всем отрядом праздновали победу под Пермью. Разгромили десять дивизий, уничтожили с десяток точек, отбили Кунгуру. Хорошо тогда было.
Мирон открывает глаза. Перед ним всё плывёт, но через серую пелену можно было разглядеть лагерь, копошившихся вокруг людей и улыбку напротив.
-О. Проснулся. – Раздался чужой гнусавый голос. Рядом сидел парень лет двадцати пяти. Он был высоким, плечистым, с волосами на левую сторону и шальными голубыми глазами. Одет мужчина в зелёную гимнастерку и шаровары. На голове у него фуражка без опознавательных знаков. На воротник пришиты самодельные петлицы с вышитыми звёздами. Большевик, значит. Мирон напрягся, сжался весь, дернул руками. Конечно же они связаны. Федоров нахмурился и с вызовом посмотрел в чужие глаза, поджав губы. - Доброе утро, солдатик. - парень на против хитро улыбался, продолжая смотреть прямо в глаза. - Хотя правильнее же сказать товарищ офицер Федоров Мирон Янович уроженец 1885 года, командир 3-его взвода 7-ой роты 2-ой русской армии. Так ведь?
Мирон испуганно посмотрел на мужчину и быстро забегал глазами, стараясь найти единственную вещь откуда мужчина мог об этом узнать.
-Это ищешь? - спрашивает парень, поднимая вверх блокнот, в который Федоров записывал чуть ли не каждую мелочь своих похождений. Слава Богу, что на каждое своё задание Мирон имел отдельные блокноты и на ДВР взял, новенькую, чистую тетрадку, где записал только свои данные и данные о своей команде, из которой, кажется, в живых остался только он. Хотя, наверное, его товарищам даже повезло. Лучше уж смерть, чем в плен к красноармейцам. Особенно с высоким чином.-Хорошая книжечка, хорошая. Столько о себе не один язык не скажет, как она о тебе.
-Верни! - вскрикнул Мирон, поднимая голову вверх, стараясь выравниваться с мужчиной напротив.
-Обязательно. С такими писательскими и художественными способностями ты обязан вести дневник. Прям вылитый Арсеньев. Но для начала я расскажу, что ждёт тебя в ближайший месяцок другой. - парень-красноармеец улыбался, явно наслаждался чужим страхом и непониманием. Спрятав блокнот в карман, мужчина подсел ближе к Мирону. - Для начала представлюсь. Меня зовут Слава Машнов- командир партизанского отряда. Как ты уже понял, ты со своим товарищем находишься у нас в плену. Наш задача доставить вас до Переяславки. Проведём мы вас в безопасности по тайге, защищать будем, как своих. Если сбежите долго искать не будем. Тиграм да медведям на подкормку пойдёте. Так что не геройствуйте. А коль до Переяславки дойдёте, да работать с нами вздумаете, то и примем, как родных. Сам поклясться готов.
-С красными не работаем. – четко и уверенно говорит Федоров.
-Ты на корню то не режь. Нам вот Троцкий говорит, что в РККА нужны эти... как их там... военспецы, во! А ты это... офицер же. Нужны здесь такие.
Мирон фыркнул и зло посмотрел на Машнова.
-Ладно. Что будет, то будет. Есть то хоть хочешь? - спрашивает Слава, стараясь понять по лицу ответ. - Хорошо. Вот и молчи. В любом случае накормим, напоим.
***
Как только Ваня открывает глаза, ему в лицо летит кулак, а на шее сжимается ладонь. Ваня повёл ладонями, но те даже не двинулись с места. Из-за плотно завязанной верёвки руки затекли. Пальцы на шее нащупали артерию, сжимая. Под болезненный вздох Евстигнеева мучитель резво проговорил:
-Я тебя отпускаю, и ты четко и ясно говоришь мне имя, фамилию, отчество, звания и должность. Понял? - Ваня хрипло простонал, отрицательно кивнул головой. Хватка на его шее усилилась. - Давай ещё раз. Имя, фамилия, отчество, звание, должность. Быстро.
Неожиданно в животе разлилось приятное тепло. Захотелось глубоко вздохнуть, почувствовать как лёгкие заполняются кислородом, но твёрдая хватка не позволяет даже двинуть головой.
-Иф.. ван.- прошипел Евстигнеев, вдыхая.
-Ещё раз. - Ваня проморгался. Перед глазами возник образ сердитого мужчины, сурового сибиряка, прям с плакатов РОСТа про РККА. Парень почесал подбородок и хмуро посмотрел в чужие глаза.
-Иван. - прошипел Ваня, кашляя.
-Фамилия, отчество?
-Хрен тебе. - рявкнул Евстигнеев. Мужчина с силой ударил в нос. По подбородку потекла кровь. Сразу после удара на шее появляется рука.
-Повтори.
Ваня молчал. С каждой секундой кислород уходил куда-то через ноздри, а сознание заполняла тьма. В какой-то момент Евстигнеев ощутил приближающуюся смерть.
-Евстигнеев...- шипит Ваня. - Иван Игоревич.
-Звание, должность. - Евстигнеев молчит. Шею сжимают сильнее -Говори.
-Унтер-офицер, помощник командира взвода, интендант.
-Тьфу ты. Ещё и на интервентском кумекает. Так бы и сказал начальник по продовольствию. - мужчина встаёт, берёт Ваню за узел, сжимающий руки и выводит его на улицу. - Давай, шевелись. Иди-иди, нас Вячеслав Валерьевич ждёт.
Евстигнеев неуклюже перебирает ногами и выходит на небольшую полянку. Реки не слышно. Значит далеко увели. Его ставят на колени напротив костра. Рядом кругом сидят партизаны. Они удивленно, даже с каким-то страхом и сочувствуем, смотрят на него- солдата-белогвардейца. В голове каша, в ушах звон, думать становится всё тяжелее и тяжелее. Единственное, что успокаивает треск костра.
-О Господи. - слышится обеспокоенный голос Мирона откуда-то сзади. - Что ж это с тобой, братец. Держись, не падай, Ваня, не падай. - шепчет Мирон над ухом, вытирая кровь рукавом гимнастёрки. Евстигнеев поднял взгляд. Федоров стоял на коленях и прижимал его голову к своей груди. Почувствовав, как командир набирает воздуха в лёгкие, заранее прикрывает уши- Вы обещали нам защиту, безопасность, суки коммунистические! Где она, блять?! Только и умеете что языком чесать!
Андрей Замай! - послышался незнакомый голос. К сибиряку подошёл мужчина в фуражки. - Что я просил сделать?
-Допросить, Вячеслав Валерьевич. - четко и ясно проговорил Андрей.
-А ты что сделал?!
-Допросил!
-Так зачем ты его избил? Что? Кулаками помахать захотелось?
-Никак нет.
-Так какого черта белогвардеец в крови?!- Замай молчит. - Отдашь мои медикаменты Мирону Яновичу. Он отлечит. И отведи их в шатёр. Вольно.
Вячеслав подходит к пленнику и разрезает верёвки на его руках. Ваня обессилено валится на землю. Федоров тут же подлетает к нему, помогая встать, придерживая за плечи. Уходя в сторону натянутого между деревьями брезента, Евстигнеев ощутил чужой взгляд, прожигающий ему спину.
Мирон кладёт Ваню на спальник, убирает чёлку с глаз и запрокидывает чужую голову. Через пару минут приходит Замай, кидает рядом железную коробочку и уходит назад к костру, бросая сердитый взгляд на парней. Федоров подбегает к аптечке, берёт оттуда небольшой флакончик, рвёт свой платок на пару полосок и смачивает их перекисью, аккуратно засовывая в ноздри.
-Голову сильно не запрокидывай. - бубнит командир, успокаивающе поглаживая Евстигнеева по спине. - На шее синяки останутся. Сильно тебя Андрей потрепал. Ничего прорвёмся.
-Мирон...- шепчет Ваня, стараясь встать на ноги.
-Да сиди ты. - шикает Федоров, складывая медикаменты в коробку.-Отдыхай. Завтра тяжёлый день. Вячеслав сказал, что выходим к Амуру.
-Амуру? Стой, а что с отрядом? Где они?
Мирон виновато опускает взгляд вниз, сжимая губы и прикрывая глаза.
-Мирон? - сердце в груди йокает, голос дрожит. Федоров поднимает взгляд на Евстигнеева. В чужих глазах блещет вина и сожаление. Его губы размыкаются. Они произносят всего два слова:
"Они мертвы."