Градский вошёл в ангар и сразу отметил повышеную готовность: напротив ворот из стандартных мешков с землёй сложена баррикада, за ней щерит ствол "динго", а на бампере сидят два легионера с гауссами. Ещё один оперся спиной на баррикаду, и рассказывал тем двоим анекдот. Рядом с трепачом на мешках лежал пулемёт незнакомой модели с канистрой-улиткой.
- Приезжает обер-бригадир с проверкой в гарнизон в Чаще. Ну, осмотрел всё, взъебал, понятное дело. Пригласили его офицеры на обед, как полагается. Он там поддал от души и спрашивает местного капитана: "А как тут с бабами?" Тот мнётся. "У нас, ваше высокопревосходительство, ближайшие бабы в городке, вёрст тридцать отсюда". "Летом-зимой понятно, на машине доедете, а в распутицу как?" "А в распутицу у нас верховой бегемотик есть". "Да ты что! Покажи, я о них только слыхал". Ну, пошли на хоздвор, там в стойле и правда бегемотиха жуёт что-то. Обер походил, походил, крякнул, скинул штаны и оприходовал животину. Отваливается, хрен чешет. "Ну, вы даёте, ребятки." "Это вы даёте, ваше высокопревосходительство. А мы на бегемота - и в город!"
Легионеры заржали, как кони на лугу. Трепач повернулся и узрел начальство:
- Смирнаааа! Господин легион-колонель!
- Вольно. - ядовито сказал Градский. - Кто таков, юморист?
- Легионер первого класса Сташенко!
- Это что за агрегат? - указал князь на пулемёт.
- Драгунский лейтенант выдал, ваше высокоблагородие! Говорит, это сильнее гаусовок.
- Значит и правда сильнее. Наряд вне очереди, Сташенко. За разговоры на охранном посту.
- Есть наряд вне очереди.
Евгений прошёл вглубь и был перехвачен Ованесовым с повязкой дежурного. Капитан доложил, что всё в порядке, его рота в охранении.
- Вижу, как они у тебя в охранении. Стоп - где в охранении?
- С драгунами вместе. Как лейтенант их показывал, так и ставили.
- Вот это ты молодец, дядь Саня. - тихо, чтобы не услышали нижние чины, произнёс колонель. - Давай-ка всех ротных и майора ко мне в машину, разговор имеется.
- Господин майор в лазарете.
- И при этом всё в порядке, да? Привыкли рапортовать, мол проишествий нет.
- Так это и не проишествие, просто лоб разбил.
- Обо что?
- О приклад.
- Александр Александрович... - Евгений стоял, перекатываясь с пятки на носок. - Объясните своему командиру как опытный боевой офицер умудрился разбить лоб о приклад гаусс-винтовки?
- А господин майор не об гауссовку пострадал. - Весело сверкнув глазами, ответил Ованесов. - Он у драгуна их карабинчик попросил - попробовать. Калибр десять и два, длинный патрон. Ему говорили, что тут накладку на плечо надо и голову полевее держать, а он - да я и не с такого стрелял. Вот и выстрелил. Эта дура у него с рук вырвалась, приклад господину майору повыше правой брови и прилетел.
- И что?
- Доктор говорит сотрясение слабое, но сутки полежать надо. Теперь понятно, почему у драгун вся форма амортизатором прошита и подклад шлема такой толстый.
Евгений посмотрел на высокий потолок.
- Детки вы с большими херами, господин капитан. На три часа оставить нельзя. Одно хорошо - лбы крепкие. Бронированые. Что за пулемёт дал лейтенант Аташев?
- Это ной-лиссабонский "Москит". Вроде трофей, а откуда - он не помнит, без него натрофеили. Питание из канистры, патронов четыреста штук. Калибр - стандартный европейский, восемь миллиметров, короткий.
- Хотя бы лоб не разобьёте. - облегченно выдохнул Евгений. - Тогда так. Когда Пётр Русланович отлежится, тогда и поговорим. Ещё что не в порядке?
Ованесов перемялся с ноги на ногу.
- Так, мелочи, не стоит внимания.
- Господин капитан, командиры не вникавшие в мелочи, получали бардак и высокие потери. Докладывайте! - подпустил металла в голос Градский.
- Двое из седьмой роты напились с драгунами-земляками. Теперь из уборной не вылезают, рвёт их ужасно.
- А драгуны что?
- Их унтер-офицер поставил на крышу снег сбрасывать в наказание.
- Не блюют?
- По-моему, даже не качаются.
- А что пили эти два алкаша знают хоть?
- Какой-то хор или хур.
- Гар они пили! - рявкнул колонель. - Кретины безмозглые! Хотя бы спросили земляков что это за гадость! К фельдшеру обоих и желудок промыть с антидотом! Живо!
- С... с каким антидотом прикажете?
- А который антинаркотический. Гар - это самогон, настояный на гаруте. Идите, капитан, спасайте дурней.
- Есть. Лейтенант Карамышев! Четырёх легионеров ко мне!
- Всему батальону запрещаю пить и курить местное! Они-то... - Евгений ткнул пальцем в сторону форта. - ...хотя бы знают чем закусывать!
- Слушаюсь, господин легион-колонель.
- Свободны, дежурный. Да! Сташенко из твоей роты наряд за трёп на посту.
- Слушаюсь. - Ованесов с лейтенантом и четвёркой легионеров направился в сторону походных биотуалетов.
- Я-то думал, у меня образцовая часть, ветераны, опытные. А тут дурак на дураке. Один за незнакомое оружие хватается, лба не перекрестив. Другие пойло лакают, от которого муха на лету подохнет с одного запаха.
- Лоб-то ему как раз перекрестило смачно. - хохотнул Влад, пластая домашние деликатесы широким ножом. - Дядя Боря сказал - гуля в пол-кулака и глаз заплыл. А пьянь она и есть пьянь. Кстати, ты же сам пил, пахнет-то вполне достойно. Вот и они, наверно, думали, настоечка целебная, чистая, без химии богопротивной.
- Не знаю. Но может хоть у кого-то появятся мозги от таких картин.
- Не торопись, Женя. Шишек твои ещё понаставят. Тут тебе не столица и даже не Дизер, где бионики и нет почти.
- Ну почему? Там тарантулы есть и мега-скорпы.
- Много они на вас кидались?
- Представь, много. Все тряпки надо было перетряхивать. Тарантулы любят в них сидеть. Помню, один лейтенант не глядя натянул штаны и завопил, как резаный. И спасти не успели, антидот номерной кончился, а на универсальном не дотащили.
- Бывает. А эти, скорпы?
- Они атаковали вместе с крауменами. И скажу тебе, пока наездника не собъёшь, скотина вполне осмысленно хвостом размахивает и жвалами щёлкает вполне прицельно. А всадники у них мелкие и сидят за головой, в укрытии. С земли не попадёшь, а вышки краумены стараются сбить сразу. Минометы спасали.
- Всадники - краумены?
- Не поверишь - бродяжки.
Влад поставил на стол тарелищу с ломтиками мясных вкусностей.
- Это интересная тема, Женя. Видно мы и бродяжкам насолили сильно. Только вот чем?
До прихода Градского Стахов успел ополоснуться в душе и выставил в кабинет два складных столика, вроде тех, с которых на курортах продают всякую мелочь вроде леденцов, имбирной воды и сувенирчиков. Влад даже накрыл столики скатеркой с чётко выражеными складками. В овальных котелках стоял суп. Самый настоящий суп с клёцками. На второе предлагалась картошка варёная с зеленью и холодным деликатесным мясом. А для аппетита - рубиновая наливка в симпатичной бутылке из-под "Секрета Лесника". Даже рюмки имелись.
- Много у нас тем, Славик. Ну, наливай что ли, добрый хозяин.
- Ох, уелся. - Влад откинулся на спинку своего "всепогодного" кресла и сложил руки на животе. -Уелся и упился.
- Я бы не сказал, что ты так уж упился. Глазки ясные.
- Это присказка такая.
- Эх, тебя бы прямо сейчас в Рамидию, знатный эпатаж бы вышел.
- Это да. Эстетов тамошних выкоржит.
- Вот ещё одно словечко..
- А! Нахватаешся ещё. Вот повтори-ка попробуй: Давала баба палту за лапту, да за булту палту дали ей по балду.
- Бррр, ещё бы перевод не мешало.
- Элементарно. Тётка меняла пальто на обувь, но за старое пальто ей дали по голове.
- Высокие нравы.
- Обычные нравы простых людей. А как тебе чащобная присказка "Весна покажет кто где срал"? Типа всё равно про твои пакости узнают.
- Фу! Плохой пёс! Брось бяку!
- Тяф. - лениво отозвался Стахов.
- А вот ещё вопрос - сколько всё-таки у вас эскадронов на бригаду?
- По скольку надо.
- Не хами, мальчик.
- Да я и в мыслях не имел. Просто так и есть. Сколько требуется, столько и есть.
Градский устроился поудобнее и положил ногу на ногу.
- А почему ты тогда 538, а не 501?
- Нумера тактические. Пятьсот первый - это штаб. Со второго по пятый - охрана штаба. С шестого по двадцатый - резерв. Двадцать первый, третий и четвёртый - учебка. Двадцать второй - госпиталь. Двадцать пятый - хозчасть. А вот дальше идут боевые подразделения.
- Даже если так, то на первой линии у вас десять эскадронов и в соседях у тебя тридцатые и сороковые.
- Два семидесятых есть.
- Нумера не подряд?
- Нет. Знамён и документов по уму - ровно сто. Но столько разворачивается в военное время. А в мирное делается так - какое подразделение осталось более-менее целое и со знаменем, его и оставляют под тем же нумером. До меня тут 591й сидел. Точнее даже не до меня, а до бывшего ротмистра. Только от девять-первого рожки да ножки остались и всунули заново сформированый три-восемь, который до того был только на бумаге.
- Уфф.
- Вот тебе и уф.
- Но вот в первой линии у вас десять эскадронов, так?
- Двенадцать, участки бригад неравноценные.
- Ладно, двенадцать. Во второй линии вдвое больше?
- Девятнадцать во второй линии у нас.
- Итого тридцать один плюс двадцать два. Половинный состав?
- Примерно так и есть по нумерам. Только ты сам видел сколько у меня народу. И у соседей не лучше. Эти тридцать один эквиваленты примерно двадцати по реальной численности. А в резерве реально существуют от ноль шестого до десятого, пропуская ноль седьмой. Это штабные церберы укомплектованы на сто процентов.
- А сам штаб двести рыл?
- Триста. Это же условно эскадрон. Писарчуки.
- И эти три сотни охраняются восемью.
- Точно.
- Брррдак!
- Не брррдак, а колониальная армия.
- И батальонного уровня нет.
- Батальоны создают опять же при полном комплекте. Десять эсков - один бат. Просто потому, что одному бригадиру, особенно при побро-башке, рулить сотней ротмистров невозможно. А таких побро более чем хватает.
- Побро?
- Тупой. Вероятно, от басконского "побрекито" - плохой, негодный.
- Вот кстати! Что это тебе сегодня тот обрубок на тележке про басков что-то толковал?
- Охх, Женя-Женёк... любопытство и киску сгубило, смотри.
- Давай, сознавайся.
- Только не орать. При нападении на ферму лисички сожрали коз и данника Мальчиков, который, вместо того чтобы сидеть в усадьбе, как и делается в лисогон, был на дальней делянке с мальчиковскими козами.
- Что такое данник?
- Ты обещал не орать. Раб.
Волна холода накрыла Евгения. Перед глазами поплыло. Рабство в Империи Славянской в двадцать четвёртом веке. Немыслимо. Невероятно. Попрание всех божьих и человечьих законов и традиций. Колонель потянулся за вином. Влад налил рюмку и спокойно ждал, пока друг придёт в себя.
- Это как? - Еле выдохнул князь.
- И очень просто, Женя. - спокойно объяснил Стахов, вытянув босые ноги с заметными вмятинами и потёртостями от берцевых швов на коже. - Следствие нищеты и безработицы. Родители Димы взяли в долг денег у Николая, а в залог и в отработку отдали ему сына.
- И что с ним мог сделать этот урод?
- Убить данника нельзя. Можно продать, тогда должники будут выплачивать новому хозяину только его расходы на покупку. Обычно их не калечат, это опять же невыгодно да и осуждается обществом. Могут изнасиловать, это на одном уровне с подзатыльником. Могут продать в бордель или на опасное производство. Никаких купчих свидетельств, конечно, не составляется.
- Бо-о-ожеее... Вла-а-ад. - Застонал Евгений. - Ты об этом так спокойно говоришь!
- Это практика не одной Хларау, Женя. И не одного Севера. Данники встречаются и в центральных провинциях. Вот на западе их нет и на юге.
- Ужас. Тихий ужас.
- Колян толковал вот что: он не станет требовать с отца Дмитрия остатки долга, потому что это всё равно, что требовать долг с покойника. В законах Новой Басконии, которая от нас за морем, есть положение, что долг переходит на наследников. Так что, как видишь, кое-какие моральные ограничения у местных землепашцев имеются.
- А если данник сбежит?
- Будут ловить всем миром, тем более, что мир наш не так велик и все друг друга в лицо знают. К нам и в полицию не обратятся, это для нас неприемлемо. Но вот невмешательства от нас ждут. Помнишь, я тебе рассказывал про унтера, который приручил варана?
- Да.
- Так вот, Заварзин летом помог двум данникам - брату с сестрой - добраться до Черногрязи, откуда их местная посконная братия забрать не может. И вообще, по старому обычаю, если данник прожил в городе двести один день, в соответствии с записью в отделе регистрации, то все обязательства с него снимаются. Просто редко кому удаётся добраться до среднего города.
- И унтер погиб.
- Да, погиб от пули в спину. Понятно, кто стрелял. Но эти люди очень живо отсюда смылись, понимая, что ротмистр Лашевский им унтера своего не простит. Не и-ме-ет права драгунский командир такое прощать.
- И кто эти гады?
- Зеленовы. С хутора Зеленский. Вовремя им сахарный королек подвернулся. А может и убили потому, что уже контейнер с барахлом отправили. Заварзин недавно погиб. В сентябре.
- Ну а прочий ваш разговор, Влад? О чём он? - допытывался князь. Горло сдавливали спазмы.
Он только сейчас начал понимать в каком кошмаре всё это время варился его друг. Начал понимать насколько изуродована его прежде светлая добрая душа. Евгения трясло и ломало от бессильной ярости. Ему внезапно захотелось скорей вывезти Влада из страшного безжалостного шабаша чудовищ и отвезти в Светломорск, в поместье. Он даже представил седого ротмистра в расстёгнутой лёгонькой рубахе и шортах, развалившимся в шезлонге на белой, завешеной от солнца длинными полотнищами, мраморной веранде. Ветер колышет занавеси, под рукой Влада столик, хайболл с коктейлем, вот-вот приедет психолог и начнётся тихая беседа.
Мама велит слугам не беспокоить больного и ходить тише, а отец будет вздыхать, вспоминая каким сам вернулся из ВКФ. Бабушка утроенно возьмётся за прислугу, чтобы комнаты Влада были всегда в порядке. А сестра Марина возьмёт их на свой катер и погонит вдоль разноцветных скал к маленькому пляжику. А с дедом они будут вечером пить чай в столовой после ужина и чинно рассуждать о политике и коммерции.
Он обязательно свозит Владика в самый лучший бьют-салон. Устроит в серьёзную дорогую клинику. И когда-нибудь они возникнут на пороге нелепого бревенчатого огромного дома Стаховых, чтобы тот, наконец, обнял свою сестричку Лару, а возможно и братца, если тот вернётся из спейса к этому дню.
- Дима оказался с козами за триста метров от дома, потому что хозяин велел ему сделать спил.
- Это что?
- Это шлифмашинкой с функцией пылесоса обшлифовывают козам копыта, а козлам и рога. Дело это вонючее и шумное. Вообще-то в одиночку оно не делается, но Николай безногий, а спил дело традиционно мужское.
- А на кой чёрт козам копыта опиливать?
- Из этой костяной пыли делают горс.
- Переводи давай.
- Наркотика. Всё та же дешёвая наркотика, Женя. Коммерция "Асфарма". В Рамидию эта дрянь не идёт. Это уж совсем отрава. Её курят вместе с табаком. Или раствором в элретах. Вызывает расслабленность, безразличие. При долгом потреблении - притупление эмоций, заторможеность мозговых процессов, импотенция, расслоение мышечной ткани и - обычно - смерть от инфаркта или остановки сердца. Один плюс - чтобы сесть на "гору" надо курить её года два-три и регулярно.
- Хм, интересное дело. Я всегда считал, что наркотика бывет либо бионическая, либо химическая. Но чтобы из рогов и копыт...
- Полагаю, дело не столько в копытах, сколько в том, что эти копыта топчут, а рога чешут. Мне тоже не доводилось ранее слышать, чтобы из костных тканей делали отраву. Мокроусов за грамм спила даёт гривенник, одна коза - грамм пятнадцать, козёл - все сорок. Одиннадцать коз и козёл... кхм, Коля неплохо бы подработал.
- Я его спалю вместе с телегой.
- И изгадишь нам связи с местным населением. Так что сиди ровно. Ничего сверхъестественного хуторянин Николай Мальчик не сотворил. Всё в рамках местных обычаев и приличий. Разве что проявил нерасчётливость, но за это не жгут.
- Интересно, кто ему ноги из жопы выдрал?
- Поезд. Колёк на железке служил. Зазевался и готово. Пришлось на хутор возвращаться в уполовиненом виде. Как отец его помер, а брат пропал, так и мучается. Вот и решил взять приймака в дом с соседнего хутора.
- А приймак что за форма рабства?
- Да не рабство это, Женя! Это когда сыновей много, а хутор один. Тогда старший приводит жену в дом, а остальные - либо в большой мир, либо в семью жены - это и есть приймак, то есть принятый. Если приданое большое - ставят свой хутор, но тут земельки маловато.
- А о чём ты его просил?
- Спил не делать, агенту "Асфарма" не продавать. А поп камостровский, Ларион, сволочь этакая, его благословил на труд богоугодный. Явно не зря господин Мокроусов к нему на пивко захаживает.
- К святому отцу - на пиво?
- Вот у святого отца пиво брать и надо, Женя! Оно у него наилучшее - монастырское, Свято-Пантелеевское. Ну что ты уставился? У батюшки и благословение от архиерея на торговлю есть.
- Господи! Низвергни ты сей ад в преисподнюю! - только и сказал окончательно убитый откровениями Стахова князь.
- Да мы уже там. Не заметил?
- Почему же люди отсюда не уходят?
- Уходят. Кое-кто уходит. Но кого-то держит привычка, кого-то какой-никакой дом. Мещеряковы ведь тоже хуторяне.
- Родные погибшего?
- Да. Просто их хутор притопило и они еле сводят концы с концами.
- Я слышал, что провинцию топит от завалов естественных сливов.
- Ну говорю же - главная ошибка природы - человек. Хомо не очень-то и сапиенс. Мешает речка улицу строить - в трубу её! А то, что труба узкая - а, пролезет как-нибудь! А она не лезет. В другом месте вылезает. Топит низины, размывает почву. Когда я сюда приехал десять лет назад, именно сюда, в Ведис, унтер-офицером ещё, перед Мальчой была чуть подболоченая мокроватая впадина. Но папаша Коляна, Антон Иваныч, был далеко не глуп и заранее построил ряжи высотой в четыре метра. А уже в ряжи насыпал земли с Деньговки.
- Ряж это клетка из брёвен?
- Да. Это саперный термин. Такие ряжи позволяют быстро соорудить мост из подручных средств - леса и какого-нибудь груза. Камни, обломки техники, мешки с глиной - что угодно. Мост слишком прочным не будет, но пехоту и небольшие грузовики, пикапы выдержит.
- Век живи - век учись.
- Иваныч был когда-то сапёром. Потому и знал про ряжи. Но ряжи на Мальче похитрее - у них есть дощатые осмолённые стены. А внутри они загерметизированы и проклеены толстой плёнкой.
- То есть он соорудил своего рода огромные ящики.
- Ты их видел и можешь заценить размеры. А вот по деньгам оценить не сможешь, потому что не знаешь, что этот лес дед Антон выписал из почти моих мест, из Нижней Чащи. Это не местные полусухие стволы, а настоящая яхтенная сосна. Смолистая и выдержаная несколько годов в соли. Эти вот острова, а их восемнадцать штук, обошлись ему в двадцать тысяч.
- Он бы мог купить ферму в Ржевне или Ниве.
- Много берёшь, хорошая оснащённая овощная ферма стоит семь-девять, не больше.
- Так какого чёрта, Влад?
- Такого, что отцы наши тут за веру стояли и мы постоим. И всё вот это - с глубоким оканьем.
- Б-б-божечки мои. Будто в других местах верить воспрещается!
- А им верить везде воспрещается. Заозёрье, Сорокаречье, Инградия, Рокоземь с Рокоградом, Полхвостье и Исток - это область славяно-ведческих общин, Женя. Именно в те девяностые начались гонения на иноверцев. А тут двоеверие до сих пор не редкость.
- И при это к попу за советом бегают.
- Потому и бегают, чтобы как бы не удумал чего поп. А не то наедет господин Лебедников, становой пристав сельской полиции, и давай рыть. Хотя бы веночек найдёт ивовый - уже язычник богопротивный, посягатель на духовность славянскую и прочая, и прочая ебалда. А там уж как повезёт. Какие отношения. Он вон пристава на свадьбу позвал - с чего? Приедет Лебедников или нет - второй вопрос. Главное пригласить, честь оказать. Почтение выказать. Глядишь, и обойдётся штрафельником и публичным покаянием.
- И тебя за тем же.
- За меня Ион съездит, сказать ему надо. Пусть Лебедников учитывает, что у Коленьки и драгуны в дружбанах. В этих краях, Женя, мы реальная сила.
- Так если пристава там не будет - как он узнает?
- За это не извольте беспокоиться, ваше сиятельство. Через любого мимокрокодила и узнает. Свадьба начинается в церкви, а не за столом. Можно даже за стол не ходить, а только на венчание приехать с каким-нибудь подарком. Всё, такой-то на свадьбе был, молодых тем-то одарил, с тятей невесты ручкался.
- Милые нравы.
- Ещё какие милые. Браты друг другу все, опора и поддержка. Пока ты концы с концами сводишь.
- Вот бляди!
- Во, видишь, ты уже по-славянски заговорил, Женя. Погоди, ещё раскрестим тебя на пару с Авдеем.
- Это что за персонаж?
- Огарков Авдей. Самый-рассамый местный язычник, ведун и волхв. По совместительству - отец того самого Васи, жениха Надьки Мальчик. Ну и чтобы уж совсем тебя убить - хуторской старшина.
- То есть предводитель хуторян.
- В точку. Его хутор Гарь в такой чащобе стоит - туда кайман не во всякое время проберётся. Они иногда продукт свой на долбнях вывозят. Это лодка такая узкая, из цельного ствола выдолбленая. Можно по снегу, как санки, тащить. Дешёво и сердито. Ты думаешь, чего Коля попросил лисьи бошки ему оставить? Авдею покланяться. На обереги.