— Нет, — забраковал Като мой банально черный верх, который одобрил три дня назад, и сунул мне в руки темно-зеленую в мелкий черный черепок футболку, когда его сраный перфекционизм вошел в чат. — Эту надень.

— Класс! — восхитился выбором лидера Маса, остановив мои намерения избежать незапланированной обнаженки.

Я приложил к груди дурацкую тряпку перед зеркалом и, не в силах оспорить очевидное, тяжело вздохнул. Зеленый отлично контрастировал с рыжими волосами, а принт выглядел, действительно, стильно.

Лидеру моя кислая мина, естественно, не зашла:

— Чего? Скажешь плохо?

— Не скажу.

— А в чем проблема тогда? Переодевайся.

«В этом и проблема!» — хотел я проорать на всю, выделенную нам на жалких пятнадцать минут, гримерку, но, просто сжав зубы, в раздражении отвел распахнутые глаза.

Оставив меня в покое, Като, меряя шагами комнату, принялся распеваться. Я же осмотрел остальных: Маса был увлечен завязыванием узла своего красного, под цвет волос, узкого галстука, выглядящего на фоне черной с коротким рукавом рубашки особенно сочно; Тору, давно приведя себя в порядок, регулировал на гитаре колки; а Танака встретился со мной взглядом и выключил мозг.

— Только давай ты не будешь просить нас выйти.

— Отлично! — вложил я в это слово все распирающее меня негодование за его идиотизм и, рывками сняв с себя накинутую сверху рубашку, злобно швырнул ее на стул. — Спасибо, что обратил на меня всеобщее внимание, дружище! Теперь я точно переоденусь!

Катсу улыбнулся и, помотав на мои комплексы, о которых знал все, головой, продолжил беззаботно затягивать на ядерно-желтых кедах длинные шнурки. Взгляды же остальных были обращены в мою сторону. Заинтригованный нашим странным диалогом, лидер выжидающе молчал.

Черт!

Смотреть в этот момент я предпочел на стену, нежели на выражения, жаждущих шоу, лиц. Ибо прекрасно представлял, что с ними будет происходить в ближайшем будущем. А впечатлениями парни, по-любому, обзаведутся непередаваемыми, потому что то, что было у меня на носу рядом не стояло с тем, что происходило с моими плечами, с какой стороны на них не глянь. Если поиграть с воображением, можно подумать, что солнышко меня не поцеловало, а окатило последствиями своего неожиданного несварения, когда я по «счастливой» случайности, тупо, мимо проходил.

Развернувшись спиной к парням, я быстро выбрался из мокрой из-за несвоевременного волнения черной футболки и под траурное молчание попытался с не меньшей скоростью влезть в зеленую, но как всегда все пошло по звезде… Руки не слушались, ткань отказывалась нормально тянуться.

Мое комичное пыхтение прервал довольный голос лидера:

— И че ты там про мои волосы говорил?

— Молчи, — попросил я его надо мной смилостивиться.

— Окей. Я припомню тебе ЭТО, когда ты меня закалебешь.

Я согласно промычал, продолжив засовывать себя в проклятую тряпку явно не моего размера, лишь для того, чтобы хоть чем-то себя прикрыть. И попытался расправить закрутившийся на спине подол. К сожалению, моих акробатических способностей для этого не хватило, и, выбившись из сил, я устало бросил руки по швам, отчаянно заныв:

— Она маленькая-яха-ха-хах…

А в следующую секунду неосознанно сменил хныканье на продолжительный стон: зоны лопаток коснулись чужие щекотливые пальцы и скользнули вдоль позвоночника, расправляя собравшуюся в жгут ткань.

Под мою эротическую серенаду футболка обтянула торс, словно вторая кожа, в комнате повисла гробовая тишина. Медленно повернув голову, я увидел вздернутую темную бровь перед собой и потрясающие выражения лиц на заднем плане.

— Твои руки — морозильник, — соврал я, оправдывая свои чувственные порывы, жаль, меня это не спасло. Като был беспощаден.

— И что?.. Тебя это возбуждает?

Забыв о таких понятиях, как честь и достоинство, я, закинув руки на пояс, развернулся к лидеру лицом, выпячивая грудь двумя, подчеркнутыми хлопком, важными стратегическими объектами — напряженными сосками.

— Как видишь!

Като, посмотрев туда, куда я ему намекнул, поджал губы и под громкий смех парней, вынул из своего рюкзака точно такого же цвета майку, кажется, просто надо мной глумясь:

— Пардон. Не рассчитал. Эта посвободнее будет.

— Тогда сам снимай, — пораженно я поднял руки вверх.

***

— Я сделаю! — бодро объявил Катсу и кинулся на помощь то ли лидеру, то ли мне, вертя в воздухе пальцами, словно выставляет их на аукцион. — И руки у меня теплые. — Получил от меня выстрел в лобешник взглядом, и я сто пятьдесят раз пожалел, что однажды ввел его в курс дела касаемо моих в направлении лидера поползновений.

Майка села идеально. Като, в отличие от меня, был полность удовлетворен. А через полчаса мои комплексы ушли далеко на второй план, и я помирал совершенно по другой причине.

— Да не трясись ты так. Ты делал это раз пятьсот. — Като стоял у меня за плечом и наблюдал мое волнение лично, пока мы ждали своего выхода за кулисами и становились свидетелями чужих бестолковых попыток взбодрить неживую публику.

— Но не перед ними же, — вытер я запястьем мокрый висок.

— Ага. Передо мной. А никого страшнее моей персоны ты в этом зале сегодня точно не увидишь.

Я насмешливо фыркнул.

— Боюсь, я слишком привык к твоей физиономии. Ты меня уже не напугаешь и уж вряд ли чем-то удивишь, — заметил вялую реакцию толпы на разворачивающееся на сцене действо и почувствовал тремор в руках. Только этого не хватало.

— Ладно, — твердо произнес Като и потянул меня за плечо, заставив встать к нему лицом. — А если так?

Я нахмурился, пристально уставившись на парня, конечно, любуясь, но не отмечая для себя чего-то непривычного.

— И что я должен увидеть?..

— Улыбку, слепошара.

— Что?! — хохотнул я. — Это не так работает, тупица, — смело приложил пальцы к уголкам его губ и оттянул их в противоположные стороны. — Во. Совсем другое дело, — подержал еще чуть-чуть и убрал руки — вылепленная усмешка тут же исчезла. Снова хохотнул. — Да улыбнись ты уже! Или кто-то умрет, если ты вдруг это сделаешь? Ну! Вспомни футболку! — забыл я про выступление, почувствовав, как меня отпускает, и принялся в голос ржать. Один уголок пухлых губ напротив подпрыгнул вверх, и все вокруг будто заволокло туманом.

— Ты слепень, — завел Като нашу любимую шарманку.

— А ты баран, — с удовольствием я парировал.

— Жираф недоделанный.

— Верблюжья колючка, — увидел я улыбку в его глазах.

— Мухомор пережеванный.

— Брокколи протухшее.

— Дуй на сцену. — К одному поднятому уголку присоединился второй.

— Сам иди куда подальше.

— На сцену, говорю, бегом. Мы выходим.

— А? — дымка резко рассеялась, и я чуть не словил инсульт, если бы не своеобразное успокоительное.

Положив руки мне на пояс, меня нежно развернули к сцене, и почти коснувшись мочки уха, бонусом произнесли:

— Удачи.

В животе захлопали крыльями не бабочки, а птеродактили, я, как загипнотизированный, потянулся на сцену за парнями.

***

— Юске-е!!! Ты лучший, дружище! Я тебя так люблю! — Чуть присев, Катсу обхватил мои бедра руками, и, вытягиваясь в полный рост, оторвал меня от пола на пару секунд.

В зале творилось сумасшествие, толпа разрывалась восторгом и требовала нас на бис.

— Охренеть… — кажется, не верил Тору в происходящее.

Маса снимал визжащих девчонок из-за кулис.

— Тебе понравилось? — спросил меня друг.

— Да… Наверное… — не мог я определиться со впечатлениями, не совсем осознавая, где вообще нахожусь. Чувство эйфории перемежалось волнением, в ушах стоял звонкий гул. — А где Като? — огляделся я по сторонам, сам не поняв, когда упустил его из виду. Все выступление он отирался рядом, держал со мной зрительный контакт и явно приковывал ко мне внимание зала. Я же пялился на него, как помешанный, и сейчас понимал, что не шлепнулся в обморок только благодаря его поддержке, а еще то, что лидера лучше просто нет. Он пишет, он поет, он идет на контакт, вылизывает все до идеального, считается с чужим мнением и заряжает всех уверенностью в себе. И его срывы при такой ответственности больше чем оправданы. А я его еще и сигаретами пытал.

— Свежим воздухом пошел подышать, — сообщил Катсу. — Или водички попить.

— Спорим, курнуть? — заключил Тору, и я открыл рот.

— Как?.. После двух недель?

— Наркоман же, — пожал он беззаботно плечами.

— Ну уж нет, — твердо заявил я, полный намерения все исправить.

***

— И тогда все будет замечательно! — улыбнулся симпатичный парень своему отражению в зеркале, словно репетирует речь, и я сразу узнал эти губы.

— Сеито?

Меня встретили самой очаровательной улыбкой на свете.

— Привет, сладкий. Давно не виделись, — оттолкнулся блондин от мраморной столешницы, на которую опирался руками, и в грациозном развороте встал ко мне лицом.

— Что ты тут делаешь? — имел я ввиду эти подозрительные симптомы шизофрении, а не сам клуб и уж тем более не его санузел.

— На тебя пришел посмотреть, — не понял Сеито намека, но внимание мое переключил ловко.

— Откуда знал, что я выступаю?

— А это секрет? — произнес он с такой насмешкой в мягком голосе, что я почувствовал себя дураком. И дабы не выглядеть им хотя бы в глазах напротив, решил пройти к раковине и освежиться. Но не смог мельком не заглянуть под двери кабинок в поисках знакомых монохромного цвета кед. Мой маневр, естественно, заметили. — Кого-то потерял?

Чуть задумавшись и не найдя в вопросе ничего криминального, я ответил:

— Вокалиста нашего. Не видел его?

— Тосиро? Заходил сюда пару минут назад.

— Знаешь Като?

— Было бы странно, если бы нет. Я же в вашей школе учился, глупышка.

— А, я не знал, — увидел я в отражении зеркала свои зарумянившиеся щеки.

— Как дела, детка? — встал Сеито за моей спиной и заключил меня в клетку из длинных рук, опершись ими о край столешницы так, как делал до этого. Но теперь между ним и зеркалом был я. Острый подбородок опустился на мое плечо. Меня сковали в тисках пристального взгляда.

— Нормально все, вроде.

— Потрясно выглядишь, — оглядел парень мой огонь в волосах с нескрываемым восторгом.

— Спасибо, — закончил я с водными процедурами, стряхнул с пальцев воду и, робко развернувшись, попытался уйти. — Можно?..

— Кстати, я тут вспомнил, с тебя ведь должок, — не двигался с места блондин.

— За что это?.. За бутылку воды, которую я в итоге не взял? Или за вишню, которую я не просил? — Удивила меня чужая наглость.

— Ну за что-то же ты мне сказал «спасибо».

— Да, и, думаю, этого вполне достаточно.

— А это уже мне решать, — вдруг сузились его глаза, а выражение приобрело небывалую хищность.

— Ладно. Наверное, так будет проще. Тебе что-то от меня надо?..

На красивом лице зазмеилась улыбка, глаза настойчиво поймали мой неуверенный взгляд. Ко мне смело потянулись губами, и я от неожиданности протестующе вскинул руку вверх:

— Стой…

Не видя для себя препятствий, Сеито в ленивом движении отодвинул мою ладонь, и заткнул мой рот поцелуем, смело запуская в него язык. Я одеревенел.

Желание смыться скоропостижно меня покинуло, а тяга к блондину сменила мимолетную неприязнь. От чувства взаимной симпатии по мозгам будто бы ударил градус. Глаза сами собой закрылись, мысли улетели, и я невольно погрузился в процесс, вообще забыв, зачем сюда приперся. Впервые за все время моего существования меня кто-то по-настоящему желал. А с учетом привлекательности субъекта, его звездного статуса и впечатляющей техники, я стал растекаться по столешнице, на которой практически сидел, сладкой карамелью. Чужой язык занырнул глубже и сплелся с моим в уверенном ответном движении. Я таял.

Сквозь неожиданно распахнувшийся дверной проем в помещение проникли шум закулисья и мужские голоса, хмель тут же покинул мою голову. Знатно запаниковав, я пихнул блондина в грудь и он, все же поддавшись, отстранился. В дверях никого не было. Я перевел дыхание, но от чужого прикосновения в районе бедра, меня тут же бросило в жар снова. Лицо блондина озаряла нахальная улыбка, его наглая ладонь скользила вверх по внутренней стороне моего бедра. Вложив все свои силы в мощный толчок, я высвободился из этой ловушки и под заливистый ненормальный смех бросился на выход с громким в адрес блондина:

— Да ты не в себе, чокнутый!

***

Охваченный чувством дикого стыда, я заметался по закулисью как ошпаренный, в поисках парней, представляя лицо каждого в тот самый момент, когда они открывают дверь санузла и распознают в одном из пидорасов своего коллегу. Как назло, Катсу не брал трубку, а остальных я в принципе не набирал, навооброжав себе всякого. От красочных картинок в голове меня знатно замутило, и я, выскочив наружу, попытался прийти в себя и просто подышать свежим воздухом.

— Юске! — помахал Танака мне рукой, и улыбка на его лице помогла мне справиться с задачей чуть быстрее.

Тору и Маса непринужденно общались с парнями из других групп. Я с облегчением выдохнул. Но отсутствие лидера вернуло чувство тревоги, и меня прошиб мелкий озноб.

— Он что, так и не объявлялся? — сунул я в рот костяшку и принялся ее с усердием грызть.

— Като? — поднял Танака брови. — Думали, ты его нашел.

— Не нашел. Чего ты трубку не брал?

— Черт, звук забыл включить. Точно, — полез друг за мобильным.

— О, вот он! — махнул Маса рукой на выход из клуба, и я ощутил слабость в ногах.

Взбудораженный лидер выскочил наружу с таким видом, будто бы он коп, пытающийся догнать мошенника, но, потеряв того из виду, нервно заозирался по сторонам.

— Мы зде-есь, — подал голос Тору, помогая Като сориентироваться. Тот обведя нас пренебрежительным взглядом, отошел к компании местных куряк и без зазрения совести выклянчил у самого щедрого пару сигарет. Одну лидер сунул за ухо, а вторую — в зубы, тут же задымив. Парень осмотрел нас с прищуром, оценив выражение лица каждого, и отчетливо перескочив взглядом мою персону, мотнул головой вбок:

— Ну что? Идем праздновать?