Шо пять лет. У Шо перемазанные йодом запластыренные коленки и дырка там, где должен быть передний зуб. Он выпал на прошлой неделе, когда Шо гонял мяч с соседскими мальчишками и, неудачно споткнувшись, упал лицом в металлические ворота. Тогда дырка от зуба налилась кровью, и Шо плевался ею в песок, как герой боевика — это было очень круто, и все Шо очень завидовали. Мама, правда, сказала, что зуб молочный, и через какое-то время на его месте появится новый, и Шо немного расстроился: он только-только научился высвистывать дыркой заставку из Дораэмона. Когда он сказал об этом маме, та только рассмеялась. И пообещала, что с новым зубом Шо сможет свистеть ещё лучше.

Мама Шо была очень, ужасно умная. Даже умнее папы — потому что каждый раз, когда Шо что-то у папы спрашивал, тот говорил: иди спроси у мамы. Шо думал, что его мама, наверное, втайне лауреат Нобелевской премии — Шо не очень представлял себе, что это, но знал, что её дают очень-очень умным людям, таким, как его мама. А его мама знала ответ на что угодно.

Ну, почти на что угодно.

— А когда папа вернётся? — спрашивал Шо, и мама никогда не отвечала, а если и отвечала изредка, то только: «Не знаю». И улыбалась — очень грустно.

Шо пять лет. У Шо десятка три разноцветных карандашей, и он возит ими по листу бумаги, лёжа на животе посреди веранды. Вокруг него — рисунки роботов и героев мультфильмов, немного нескладные, но Шо думает, что чуть-чуть практики, и к следующей весне он уже сможет отправить свой комикс в «Джамп».

Шо не сразу замечает, что мама сидит рядом, наверное, уже какое-то время, а когда замечает, старается побыстрее закрыть рисунок руками.

— Что ты рисуешь? — спрашивает мама, как если бы вовсе не наблюдала за ним.

— Секрет, — тут же говорит Шо. Ему не хочется показывать неготовый рисунок, но мама делает наигранно обиженное лицо, и Шо знает, что это она просто придуривается, чтобы ей рассказали; но ему так не нравится даже эта наигранная обида, что он мгновенно сдаётся.

— Ну хорошо, я тебе расскажу, — объявляет он. — Это супергерои.

— Из мультика?

— Не из какого не мультика. Я сам придумал.

Шо медлит, но всё-таки протягивает маме лист бумаги. Та очень долго, очень внимательно смотрит на фигурки в героических позах, ещё недокрашенные, но уже весьма внушительные.

— У них команда, — поясняет Шо, хотя, наверное, мама и так догадалась.

Потом он ещё долго рассказывает про них: про Невероятного Кулака, который самый сильный, и про Человека Лёд-и-Пламя, и про героя, который умеет превращаться в гигантского барсука, и про робота с другой планеты, и про самую умную в мире волшебницу. Шо пока не всех назвал, и какое-то время они с мамой придумывают им имена; мама опять дурачится и предлагает всякие глупости, типа Барсукмэна и Прекрасной Фей. Но Шо не говорит, что ему эти имена не нравятся — расстраивать маму он не хочет. Вместо этого Шо рассказывает, как герои вместе борются со злом и защищают мир от злодеев. И как путешествуют по далёким мирам и помогают всем-всем.

— Они будут называться Супер Мега Пять, — говорит Шо. Мама смеётся.

— Длинновато, не думаешь? — спрашивает она.

— Тогда, — Шо задумывается на мгновение, — тогда просто Супер Пять?

Мама не успевает сказать, нравится ей так или нет, потому что откуда-то из-за забора доносится звук подъезжающей машины, и мама тут же уходит. Шо вскоре уходит тоже, бережно собрав все листы и карандаши. Папа, если увидит, скажет, что Шо занимается глупостями. Папе не очень нравятся супергерои.

Впрочем, Шо они очень скоро тоже разонравятся, когда он поймёт, что супергероев не существует. Что никто не борется со злом и не защищает мир, что никто никому не помогает, что есть только ты один. И что когда тебе будет больно и страшно, и грустно от того, что твоя мама перестала улыбаться, а твоему папке окончательно снесло кукушку, никто не придёт и не спасёт тебя, кроме тебя самого.