Я не создана, чтобы быть слабой. Мне нельзя такой быть.

И всё-таки, я не выдержала. Пока все смотрели на Зою, я сбежала из-за шторы, пронеслась на огромной скорости прямо к двери под лестницей.

В полутемном коридоре, я не замедлилась. Подбежала к ложной стене, которая в действительности была лишь шторой, и через неё перешла на лестницу, а с неё в комнату охранника. Его я не боялась — он и так знал, что я в доме. Только вот его я там не нашла, почему-то.

Неважно.

Вместо охранника, огромными испуганными глазами на меня уставилась настоящая Оля.

Нельзя было дать ей меня вспомнить, и я быстро открыла дверь. Пусть бежит тоже. Странно, зачем она вообще так задержалась, если Элек уже вышел… Но это неважно. Нет. Не сейчас.

Я пробежала по саду, не глядя ни на кого.

Я бежала в единственное место, где могла хоть немного успокоиться. Я бежала к морю.

***

Я кричала. Кричала, кричала, кричала. И била по воде руками, ногами и камнями, что попадали под руки.

Я ненавидела Стампа. С тех пор, как не стало профессора Громова.

Я ненавидела Стампа. Было за что. Было за что.

Но мысль о том, что я все-таки убила его, все равно разрывала и жгла изнутри.

Ведь, в конце концов, я видела, что Майя живая, не в себе, но живая! Почему же это убило его?! Потому что он был старый, потому что ради секса он пил таблетки, потому что… Потому что У имел при себе что-то поддельное или потому, что Майе этого никогда не давали так много!

Меня разрывало, но не совсем от вины, от чего-то совсем другого. От злости на то, что я не могла радоваться, а была скорее сжата…

Ведь Стамп заслужил!

И мне не время впадать в истерику, потому что Сыроежкин все еще держал Майю, её все еще нужно было спасти.

Но успокоилась я только тогда, когда начало светать.

Не успела ещё задуматься о том, как вытащить Майю, как зазвонил телефон, который не выпал только потому, что я прятала его в потайном кармане рубашки.

Кто мог мне звонить, ещё и в такое время?

Я ответила, не глядя:

— Да?

— Мила. Мила! Вернись к нам, сейчас же вернись! — это оказалась Зоя. Одна из последних среди людей, с кем я дружила. Иногда она звала меня к себе после того, как Стамп отпускал. И с ней вместе мы часто пытались найти способ вытащить Майю. Только и Зоя не знала, кто я. Не знала даже, что и я я ношу чужое. Той девочки, чью внешность дали мне. И теперь мне предстояло сказать ей правду, раз она поймала меня. — Полиции уже нет.

— Хорошо, — отвертываться я не собиралась. Но и сдаваться тоже.

***

Светило солнце, но оно не могло ничего поделать с тем, что дом Стампа умер со Стампом вместе. Все, что было приятным и глубоким — потускнело. И казалось, будет совершенно неправильно, даже если я войду: именно я виновата в гибели этого дома.

И все-таки, я вошла, и белая, разбитая Зоя почти тут же подбежала ко мне и бросилась на грудь, почти с плачем.

— Мила! Милочка!.. Это какой-то кошмар, кошмар, кошмар!.. — не давая сказать и слова, закричала она. — Помоги мне!

— Чем я могу тебе помочь? — я обняла её за плечи. Да, мы были подругами. Да, мы горевали о Майе. Но какая помощь от меня могла быть ей нужна сейчас? Что, настолько особенное, что она не позвала никого из своих людей? Не позвала даже жениха.

Зоя судорожно вдохнула.

— Ты слышала о смерти отца? Ты ведь слышала, я знаю! Не понимаю, почему ты сбежала… Как ты сбежала?

— Твоего охранника не было на месте у черного входа.

— Что?! Гусев! — Гусев. Для себя я не решила, важен он или нет. Но он иногда бывал в доме Сыроежкина, и тогда я боялась, не сделает ли он чего-то с Майей. Но ему, оказалось, это неинтересно. Ему было интересно делать «что-то» с самим Сыроежкиным. — Ах, не надо было его брать к себе на работу! Не надо было! Я, конечно, знала, что он сохнет по Сыроежкину ещё со школы, но не до такой степени! Теперь он, конечно, будет его покрывать, и я даже не сомневаюсь, что он был там и помогал ему! А может быть, это он и убил ту несчастную девочку!..

Я уже хотела сказать Зое, что она зря, или почти зря ругает охранника Гусева, и совсем зря — Сыроежкина, каким бы он ни был, но последние слова меня остановили. Я осторожно остранила Зою за плечи и заглянула ей в глаза.

— Какую девочку?

Её лицо было выдало желание разрыдаться бесповоротно, превратив потеки туши в потоки, но через миг Зоя с собой справилась.

— Поэтому я тебя и позвала, Мила. Сейчас мне больше не к кому обратиться — Урри успокаивает банду, остальные помогают, бегают по всему городу, чтобы унять болтливых, и особенно наглых. Не знаю, придётся ли мне самой поехать. Мик сказал мне ложиться спать — пока не найдём завещание отца, я могу верить ему… И я правда пошла, Мил, правда. Я очень устала. Но… По дороге вспомнила, что именно сегодня отец вытащил к себе одну девочку. Она сбежала из плена — её держали на цепи, голую, в подвале! Ужас… И ведь понимаешь, я сразу подумала, что подобное почти происходит с нашей Майей… Эта девочка должна была быть в потайной комнате. Я пошла узнать, как она… А она… — тут рыдания все же прорвались.

Я снова прижала Зою к себе, хотя сама была где-то на грани срыва. Я была почти уверена, что эта девочка — Герда. Настоящая Герда. Это объяснило бы все: где она была, почему я не могла её найти, почему её нашёл Стамп и почему… Почему она готова была продать двойницу. Ведь пока у нас была Герда-робот, настоящую никто не думал искать.

Но кто, кому она-то мешала?! Кроме этой женщины, Сноквин, которая держит у себя её брата и её копию…

Я вспомнила вдруг, что Герда и Кай выходили из зала. Если охранника не было на месте… Если все это всплывет, мою Герду могут обнаружить!

Но что насчёт Стампа? Это совпадение, я убила его, а кто-то успел убить Герду?

— Стамп. Стампа отравили, так?

— Что?! Его зудушили! Мила, если бы ты не ушла, ты бы знала, а ты!..

— Извини. Я была уверена… — я осеклась, но продолжила твердо: — Я подсыпала ему в бокал шипучку Вотертвист, и была уверена, что это я его убила.

Зоя вскрикнула. Потом, широко распахнув глаза, вцепилась в мои плечи.

— Ты дура, Мила, ты дура! Ты что, сыпала шипучку и не знала, зачем она нужна и чем является?!

Я кивнула.

— Дура! — повторила Зоя. — Но теперь ясно, почему он не мешал себя убивать… — устало вздохнув, Зоя упала на стул. — Где ты её взяла?

— Он давал её Майе.

Зоя… Выругалась. Впервые на моей памяти. Застонала и схватилась за голову, но так же резко это отбросила.

— Ты, Мила, очень вовремя это придумала! Нет, конечно, он заслужил, но… Слушай. Эта шипучка… Знаешь фильм «Марья-искусница»? Нет? Э… Морской царь, которого звали Водокрут какой-то там, похитил эту Марью, а чтобы не сбежала, заколдовал её. И она на все говорила: «Что воля, что неволя, все одно», — цитату Зоя произнесла насколько могла безэмоционально, но тут же снова стала слишком быстрой и торопливой: — В общем, эта шипучка, это искусственный депресант, вроде такого.

— Майя так себя и ведёт, — именно так: все одно!

— Милочка, хорошая, мы разберёмся с Сыроежкиным, теперь уже это не так сложно сделать. Но сейчас надо что-то делать с этой девочкой! Сейчас мне больше некого просить о помощи!

Я решительно протянула ей руку.

Стыдно. Но мне стало легче. Да, мой суд над Стампом состоялся. И то, к чему я его приговорила, возможно, облегчило его конец, но помешало поимке убийцы. И не я убила его. Не я.

— Почему ты не хочешь позвонить в полицию снова? — уточнила я, пока она вскочила.

— Во-первых, я одна, и все узнают, что я сейчас здесь одна, — начала Зоя спешно увлекая меня к лестнице наверх. — Во-вторых, дело в том, что отец пошёл на помощь ей против одной своей подруги. Госпожи Сноквин. Не знаю, в чем там дело, но одно дело — он, а моё положение сейчас шаткое! Если она прознает, что наш дом помог этой девочке с побегом, она начнёт портить мне жизнь, а сейчас это мне совсем уж не нужно! Поэтому… А… — ей все же оказалось тяжело это сказать, и она осеклась, сжалась. А потом окончила: — Поэтому, помоги мне увезти её и похоронить тихо. Хорошо, Мила?

Мне было очень жаль Герду. Потерять свою жизнь из-за двойника, быть запертой, сбежать и тут же погибнуть совсем. Может быть, от рук брата или даже той же ложной Герды. Но… Ложная Герда — часть моей семьи. Если она виновата, то я должна её остановить сама и только сама. Никто не должен знать.

Кроме того, Зоя — мой друг. И я, пусть косвенно, привела к тому, что теперь ей ещё долго не будет покоя.

— Хорошо.

***

Мы вошли в комнату Стампа. Здесь тоже все посерело без него…

Но не задержались, а тут же перебрались в другую комнату, поменьше.

— Здесь живёт Урри, — объяснила Зоя, подбираясь к большому, тяжёлому чемодану в углу комнаты. Она подняла излишне тяжёлую крышку и перед нами оказалась чернота. — А это проход в ту комнату, единственный проход. Она… Она в тоннеле. Там узко, и тесно, и очень неудобно…

— Я её вытащу, Зоя. А ты иди, заведи машину, хорошо?

Она резко кивнула и убежала.

А я спустилась в тоннель. Здесь было ни встать, ни даже пройти на корточках. Только ползти. Нет, нет, Герду вряд ли тут и убили. Скорее, просто спрятали здесь… Но зачем? Чтобы скрыть, что она была целью? Только вот, если Стамп выпил то, что я ему дала, он не мог пойти и заметить убийство. Ему было бы все равно… А вот она могла увидеть, как его убили, и тогда…

И все же, я должна подобраться ближе к моей Герде, к электронной Герде.

А настоящая уже лежала совсем передо мной. Даже для меня было трудно вытянуть её из тоннеля. Она была уже совсем холодная и неподвижная, и тащить её было неудобно. И хуже того, тащить человека как куклу…

Но я запрещала себе об этом думать. Отвлекала себя мыслью о том, что Майю мы скоро спасем, обязательно. И она больше не станет смотреть на неволю как на то, что равно воле.

***

Мы торопились и могли легко нарваться на дорожный патруль. Но нет, повезло, и мы оказались в лесу. Нашли место, и там я вырыла яму, хотя бы как-то так, чтобы Герда могла лежать в полный рост.

Мы засыпали её и укрыли старой, сухой листвой.

Шёпотом я попрощалась с ней:

— Пожалуйста, прости меня, за то, что я не успела найти тебя и тебе помочь. И, пожалуйста, прости мою сестру. Особенно, если она виновата.

Обратно ехали подавленные, Зоя не казалась при этом сонной, скорее перевозбужденной. И я понимала, что мои слова её не обрадуют.

— Знаешь, о чем я думаю? Может быть, госпожа Сноквин уже все знает? Может быть, она послала кого-то к твоему отцу, чтобы отомстить?

Зоя затормозил. И снова выругалась.

— Ведь она правда вела себя слишком тихо для себя! — выкрикнула она раздражённо. — Ведь правда могла, Милка, могла! Но что нам с этим делать?! Если она виновата, я не могу этого ей спустить с рук!

Я кивнула.

— Я давно пытаюсь попасть к ней на службу, она зовёт служанок снежинками, я хочу стать одной из них. Помоги мне, Зоя. Позвони ей и скажи, что ты считаешь меня достойной. Тогда я смогу узнать больше.

Зоя закусила губу и отвела взгляд от меня куда-то на поле.

— Если она узнает, что ты была проституткой, Мила…

— Думаю, она не узнает. Там, в Зеркальном королевстве, все прячут свои лица.

— Ну да… Хорошо. Я ей позвоню, когда придём в себя. Ты поедешь ко мне, хотя бы помоешься, а то вся в земле.

Мне не очень хотелось, но я согласилась, чтобы не терять шанс.

Только в доме Стампа я не успела даже снять рубашки. Зоя вбежала ко мне, прямо в ванную, и я очень скоро поняла её поступок.

Она держала в руке телефон, а на нем светилось сообщение:

«Светлова

Сыроежкин не помешает. Приезжай. 3.21»