В клане Кассиль его не ждали. Встретили насторожённо, но к Ниорэ проводили сразу и без вопросов. Айре наконец понял, почему Элу действовал по наитию: за время дороги так и не смог продумать свою линию поведения, сочинить речь. Ниорэ смотрела на него, не задавая даже протокольных, ритуальных и кто ещё знает каких вопросов, положенных при встрече. И без эмоций, равнодушно и устало. Вымоталась, понял Айре. Она ведёт переговоры с тремя кланами и готовится к войне. Не потому, что повод есть, не потому, что не доверяет слову Айре, а потому, что не доверяет вообще никому.

— Я пришёл просить прощения. Понимаю, такое не прощают, и всё же… Ниорэ, позволь мне начать всё сначала. Обещаю, клан Наянс не причинит вреда клану Кассиль. Также я согласен и на односторонний договор о военной помощи, обещаю ни сам, ни через третьих лиц не выведывать ваши тайны, только то, чем сами захотите поделиться и за вами назначенную цену. — Айре замолчал. Дианора, будь она здесь, вздохнула бы и сказала о личном и деловом. Деловые предложения порождают деловой отклик, но Айре ехал сюда не за этим, все эти договоры можно составить и на официальной встрече. Айре подошёл ближе, опустился на колени:

— Ниорэ, прости меня. Пожалуйста, давай помиримся.

Ниорэ не отвечала. Айре поднял глаза и увидел то, чего от Ниорэ совсем не ожидал. Скорее, для Элу это было бы нормально…. Ниорэ билась в истерике. Совершенно бесшумно, но это была именно истерика. Как успокоить истерящую женщину? Истерящую телохранительницу? А как он успокаивал Элу? Элу истерил тихо. Не в том смысле, что бесшумно, а в том, что совсем в открытую этого не демонстрировал, только результат, а тогда не успокаивать надо, а спасать. Айре сгрёб Ниорэ в охапку и крепко прижал к себе. Через пару минут Ниорэ замерла на всхлипе, медленно выдохнула, так же медленно вдохнула.

— ¡Ojalá!* Я проиграла катану! — простонала она.

* Исп. что б тебя!

— Что? — не понял Айре.

Ниорэ взглянула на него и опять зашлась в беззвучных рыданиях пополам со смехом.

— Повтори, пожалуйста, все свои предложения, чтоб я поверила ушам, — попросила она, успокоившись.

Айре повторил. Ниорэ честно попыталась не дрожать. Потом они составляли договор, окончившийся ночевкой в спальне Ниорэ.

А утром Ниорэ указала ему на дверь. К целителю. Да, конечно. Хейлин. Когда у целителя умирает пациент, особенно, когда это не старость, особенно, когда знаешь и любишь этого пациента всю свою жизнь… Айре просил прощения. Да, обычно главы кланов ограничиваются принесением официальных извинений, и не целителю, но так правильнее. И Дианора учила действовать чаще по личному, не по официальному. И целитель простил. Хоть и уткнулся головой в стену и простонал что-то невнятное, заканчивающееся словами «никогда не спорь со Снежным Лисом!». При чем тут персонаж мифов и детских сказок, Айре начал догадываться, когда Хейлин открыл дверь в уже знакомые целительские покои.

Да, Элу был там. Совсем измученный, осунувшийся и бледный, с нездоровым, лихорадочным румянцем и почти физически ощущаемым жаром, но живой. И улыбался устало и чуть лукаво.

Сразу захотелось надавать ему по морде. И обнять. Нет, обнимать не хочется, жутковато, совсем жалкое подобие живого тела. Но и дать по морде – не правильно. Остаётся который уже раз восхититься безумством и непредсказуемостью.

— О! Элу! — простонал-прорычал Айре.

Элу усмехнулся:

— У Снежного Лиса четыре жизни, а я уже пятую живу.

Айре остановился рядом с креслом, потрепал по волосам:

— Ты обещал, когда они полностью побелеют, вести тихую, мирную жизнь.

— Я уже от неё устал, — вздохнул Элу. — Как там Дианора? Как ребята? А Рыбка? И как ты сам?

— Ты – и не в курсе?

— Только в общих чертах. Я даже выйти из покоев не могу, Ниорэ закрыла. И к Тайне не пробиться, сил не хватает. Как же достало это существование! У меня чувство, что Хейлин проводит очередное исследование того, что я натащил, и я у него – подопытный.

— Всё правильно, — кивнул Айре. — Кто принёс, тот и испытывает. Фигню ты принёс, если за две луны не очухался.

— Я это уже понял, — вздохнул Элу. — А Хейлин – ещё нет. Сядь, мне надоело голову задирать.

Айре огляделся, сел на подоконник.

— Ну вот, теперь поворачивать… — проворчал Элу, перебираясь ближе, с некоторым трудом устроился рядом, поморщился, пережидая поток неприятных ощущений. — Ну, рассказывай.

— Что?

— Что хочешь. Я на информационном голоде. Ниорэ не до меня, Хейлин кроме своего призвания ничего не знает, не видит и не слышит, а остальным и вовсе дела нет, дохлый я никому не нужен.

Айре честно пересказал межклановую обстановку и последние новости, передал беспокойство Дианоры и успехи в крысковладении мелких. Элу жадно слушал, уточнял, морщил лоб, чему-то фыркал. Айре в очередной раз задумался над тем, как Элу видит мир. Почему его насмешил факт расторжения союза между кланами Таннак и Халле, почему расстроился обострению между кланами Бертен и Эрле. Все упомянутые кланы не имели к клану Кассиль никакого отношения. Или имели? Айре поинтересовался.

— Силину жалко, — пояснил Элу. — Силина Эрле заложница в клане Бертен. Даже если не погибла, всё равно, приятного мало – гадать о своей участи на ближайший час. А Таннак и Халле поссорились… Ладно, там личные секреты.

Помолчали. Айре задумался, наблюдая игру света и тени в листве за окном, а когда повернулся к Элу, тот резко отвёл взгляд. Айре мгновенно построил четыре версии такого поведения… Но в случае с Элу версий могло быть много больше, а спросить напрямую Айре побоялся. Всё-таки, логика мышления Элу слишком альтернативна, неизвестно, что он может ответить, рассудок и без того перепуган давним в него вмешательством. Айре внимательней посмотрел на собеседника, тот ответил грустным взглядом.

— Я очень рад твоему обществу, но из меня плохой собеседник, всё время хочу спать, извини. Заходи ко мне почаще, ладно? — Элу сполз с подоконника, направился к постели, чуть балансируя руками.

Айре испытал двойственное чувство жалости и раздражения. Слабость – это мерзко. Куда милосерднее было не вытаскивать Элу с того света, во всяком случае, последний раз. В этом возрасте регенерацию, если вдруг перестала работать, восстановить трудно. Можно, да, но Элу ведь не будет соблюдать все предписания, он сбежит, едва наберётся сил… И опять нарвётся, потому что устал любить жизнь. Решение пришло мгновенно, идиотское, бредовое, в духе Снежного Лиса. Надо только его подкорректировать, хоть немного. Айре догнал Элу.

— Постарайся скорее оклематься, и я попробую тебя вывезти отсюда, — шепнул он, легонько касаясь белых прядок. — Я буду навещать, как только смогу, но сейчас у меня много дел.

Айре спешно покинул целительские покои, но успел увидеть широко распахнувшиеся глаза, разом утратившие апатию. Осознал, что натворил и выругался. Пообещал на свою голову. Может, Элу всё-таки умрёт? Эй, боги, если вы есть, заберите Элу к себе. И побыстрее. Пожа-алуйста!

Следующий свой визит в клан Кассиль Айре затянул совсем неприлично. Ниорэ успела раз пять побывать у него, заявив, в конце концов, что у неё найдутся дела поважнее, и, чем выставлять себя мужчиной, бегая на свидания так далеко от клана, лучше изобразить мужчину в политике. Договорились, что Айре приедет к ней через пару дней.

Айре подавил раздражение. Элу, ты чучело! Самое настоящее! Ранее никому не удавалось заставить воплощение властности и решительности так оттягивать момент встречи.

И – да, чучело! Боги не пожелали тебя забрать, ты опять выкарабкался. Сидишь у трона, который был твоим почти всю твою долгую жизнь, и довольно скалишься, впору заподозрить, что и это ты подстроил. Провожаешь нас с Ниорэ лукавой усмешкой, придушить бы тебя!