Я разлегся в бассейне с горячей водой. Через пару дней Солнцеворот, а там луну или лучше две, здесь весна позже начнется, и можно вести Дина в другой мир. И самому бы куда сбежать, мне здесь тесно становится, душно и тоскливо. С Айре сказочно, но уже привычно, а это пугает. О, вот и Айре, картинку прислал, приглашает к себе. Надо будет вечером у ребят отнять гитару, пойти к нему, охота мне серенады петь…

Айре приятно удивил массажем, я уже давным-давно забыл, как это классно.

— Буду делать так каждый раз, как ты придешь на тренировку, — пообещал он.

Да я сейчас на что угодно могу подписаться, лишь бы продлить удовольствие, так что лучше промолчать. Или, если эмоции совсем невозможно сдерживать, стонать.

Вечером я пришел к Айре с гитарой, как и собирался.

— Настроение такое, — объяснил в ответ на поднятую бровь.

Айре молодец, не стал уточнять, что он меня не звал, кивнул и продолжил читать. Для затравки я поиграл несколько задумчивых мелодий, слова, как это у меня часто водится, вертелись на языке, но в ответственный момент куда-то пропадали, а на ум приходило откровенно не то. Я же хотел повести Айре в психоделический трип, после таких песен трип будет плохим, Айре может и интересно будет, но мне не понравится совершенно точно.

— Я собирался пообщаться с твоим тёзкой, но чёт настроение какое-то не то, — сообщил я Айре. — Поэтому немного повишу у тебя на ушах и – о, чудо – уйду.

Как идет по переулку тишина…

Пропадают сна хрустящие шаги,

Выходи, с тобою только ночь одна,

Так бери её, как смерть свою бери...*

* Джем – Зверь

К середине песни я сообразил, что выбрал что-то не то… а ведь она целый день в голове крутилась, мог бы сообразить и раньше… Допел, глядя исключительно на струны. Это только моё излишне живое воображение, параллель между зверем и тенью выводит моя прогрессирующая паранойя, верный признак того, что пора сваливать далеко и надолго. Потом меня потянуло ещё на пару таких же добрых песен, Айре заинтересованно слушал. Жаль, по его лицу не прочитать мыслей, жаль, я не умею читать в сознании. Песни моего репертуара, как правило, не обладают четко улавливаемым смыслом, если вообще его имеют, такие будят воображение, заставляют додумывать самому. Что слышит Айре? Что и как доносит переводчик? Какие образы появляются?

— Что это с тобой? — поинтересовался Айре, когда я отвлекся на поиски бутылки.

— Ломает, — пожал плечами я, потихоньку соображая, что бутылку не взял, и выпить нечего. — Дорога зовет. Ладно, Айре, доброй ночи.

— Ты пойдешь пить, — понимающе кивнул он.

— Пойду. Ничего, завтра протрезвею, послезавтра Солнцеворот, куча гостей, повеселюсь, скандал какой-нибудь затею, натанцуюсь, девушку какую-нибудь соблазню, если Дианору вытащить не удастся… Всё путем.

— Останься.

Я не ослышался?

— Спой ещё что-нибудь.

Тут я понял, что в трип уже ушел, не мог Айре такое сказать. Моё настроение в очередной раз качнулось, меня понесло, но уже в другую сторону.

— Флюиды июля

В глазах тонули,

Потоки света

Дарило небо,

И море, покатываясь от смеха,

С разбега прыгало к нам на берег.

Румянец смуглый

Впечатан в скулы,

В оскал акулы

Скривились губы

Улыбкой зыбкой

Беспечно долго

Зрачками зыркай,

За вечность трогай.

Ловите волны любви радары

Нам рады даром, мы радость дарим,

А вечерами звенят гитары,

Вино янтарным нектаром плещёт

Мы растворялись в подводных дивах,

Снующих рыбах, застывших глыбах,

Хотелось глубже хотелось чаще

Дрожали в жилах пружины счастья.*

*Ден Ковалев — Коктебель

Потом я схватил Айре за руку, заставил сесть рядом. Так мы и сидели, на полу, откинувшись на стену, одной рукой я держал его за руку, другой перебирал струны и говорил о том, как прекрасна весной цветущая степь, о солнце, лете, драйве, запахе трав, шелесте листвы, о свежести приближающейся грозы и о вечернем пении лягушек, о купании в ночном море, об искрящейся лунной дорожке, уходящей вдаль, о медузах и радужных рыбках, о том, как здорово – смотреть на солнце из-под воды. А потом я позвал Тайне Айре, и слова превратились в реальность. Айре вздрогнул и напрягся, я успокаивающе сжал его руку.

Слова утратили смысл, но они больше не нужны, они всего лишь символы, а мы были всем. Мы растворялись в океане, ощущали зарождающийся шторм и каждый камень на дне, юркими рыбками сновали в водорослях, которые тоже были нами…

Стон. Единенье распалось, стонал Айре. Ещё ни разу не возвращался в реальность так быстро. Прервать контакт со стеной, не забыв послать волну благодарности Тайне Айре, трип получился неглубокий и радостный. Айре… кажется, в обмороке. Ну ни фига себе я мастер по доведению окружающих! Обратился к Тайне Айре, рекордно быстро создал окно. Морозный воздух ворвался в помещение, я мгновенно замерз. Надо бы перенести Айре на диван, но есть у меня некоторые сомнения, что хватит на это сил.

— Элу, ты что творишь? Зима на дворе! — с интонациями как-же-ты-меня-достал процедил Айре, открывая глаза.

— Ой, действительно, чего это я? — улыбнулся ему ободряюще, убрал окно. — Здорово было?

— Очень, — проворчал он, привставая, — у меня мозг взорвался, пытаясь осмыслить.

— А у меня мозга нет, поэтому я просто наслаждался. — я поддержал Айре, не делая попыток помочь ему подняться, не удержу ведь, ему ещё плохо.

— У тебя всегда такие слияния?

— Обычно глубже, фантастичней и невыразимее, но не тянуть же тебя туда, тебе и этого хватило. Чем тебя море так напугало?

— Элу, ты псих.

— Ага.

Айре поднялся, пошатываясь, но отвергая помощь, поплёлся под водопад. Жаль, что ему не понравилось.

Айре как всегда лежал, раскинувшись, на спине, я прижимался к нему, боясь отпустить хоть на мгновение, трип качнул маятник моего настроения, и теперь дорога больше не влекла, я боялся расстаться с Айре.

— Сними каст, – поморщился он, — я не разрешал кастовать.

— У?

— Каст, говорю, сними.

Ой, а я разве что-то кастовал? Не помню и не вижу…

— Айре, — осторожно начал я, — я не помню, что и когда сделал, поэтому не знаю, что снимать. Что ты чувствуешь?

— Желание впечатать кулаком по ребрам.

— Тогда всё нормально, это твоё, родное, я здесь ни при чём. И рад бы снять, да не знаю как.

— Я не хочу тебя отпускать, — зло выдохнул Айре.

— Ну так и не отпускай. Вот он я, в тебя вцепился…

— Снимай каст!

— Извини, но эмпатия не висит. Либо это твоё, в чем я сомневаюсь, либо наша связь вышла на новый уровень, и ты меня чувствуешь уже без моего вмешательства.

— Удушить бы тебя…

— Иногда я радуюсь, что в мою сторону эмпатия не работает.

— Я тебя ненавижу!

— Именно поэтому хранишь? Всё, молчу.

Раскрутить, что ли, своё настроение, если не поменять, то сместить акценты и спросить, не изменилось ли настроение Айре? Или пусть насладится в полной мере новыми для себя эмоциями?

— Как ты только живешь? Я б с ума сошел, если б кто знал обо мне сверх того, что я сам решаю показать, — проворчал Айре, и меня накрыла волна неприятия, желание закрыться и не пускать никого-никого.

— Jodido tomate… — мне стало по-настоящему страшно.

Кажется, нашим отношениям сейчас настанет стремительный коллапс: пик взаимопонимания превратится в мощное отторжение, мы слишком разные, да и сокращение дистанции до предела ещё ни одну пару счастливой не сделало… Я теперь что, всегда буду фонить эмоциями? Бедный Айре! Знал бы место, где упаду, заранее покрыл бы его матом! Я скатился с постели, поспешно оделся и сбежал.

— Элу? — Лиса смотрит растерянно, такого меня она ещё не видела.

— Diablo, совсем про тебя забыл! — я сделал попытку развернуться и слинять куда-нибудь ещё, подальше, но Лиса вцепилась в меня мертвой хваткой.

— Стой! Я не буду тебе мешать, честно-честно, я уйду в свою спальню и поставлю завесу тишины, можешь что хочешь творить, я не услышу. Всё равно спать собиралась. Я уже ухожу!

Она действительно убежала, а я выпустил пар на стене, руку отбил. Боль несколько тормознула, уже спокойнее открыл бутылку, приложился к горлышку. Айре, жизнь моя, хранитель, любимый, как я смогу без тебя? Ты делал всё, что в твоих силах и ещё сверх того, ты ломал себя, чтобы я не разбился, но всё напрасно.

Держу себя в руках, но чувствую, что вырвусь. Что делать – поистерить, мощно так, на всю катушку, или попытаться вести себя достойно? Всё в порядке, я разбился, но это не первый раз, я знаю, что всё пройдет, всё будет хорошо… только не сейчас и не с нами!!! Поистерить, конечно же, окунуться в рассыпающуюся мечту, нырнуть ещё ниже, вместе с этой любовью оплакать все предыдущие, дойти до апофеоза отчаяния – и излечиться; всё лучше, чем тянущая тоска на долгие луны.

Стоило принять решение истерить, как весь запал прошел, я сполз на пол, отхлебнул ещё вина, поискал сигареты, вспомнил, что этой гадости из последней поездки к людям привезти не догадался, да и не курил раньше, так, пробовал, расстроился ещё больше. Не зря меня звала дорога, надо было срываться по первому зову, первому намёку, я же опытный бродяга, я же знаю, к чему приводит игнорирование своего предназначения, почему так распустился? Чтобы отвлечься, начал вспоминать предыдущие случаи, когда я не откликался на зов своего божества, пришел к выводу, что на этот раз мне повезло, никто не умер, ничего не сгорело, никаких катаклизмов не произошло, да и я жив-здоров…

Мироздание, пожалуйста, дай мне отпуск! А я приведу тебе ещё адептов, я даже не Дина имею в виду, я найду, научу… Торгуюсь, как будто с судьбой можно торговаться, да и зачем мне отпуск? Раньше надо было просить, теперь уже поздно, теперь бежать, открывать телепорт, который сам кинется мне навстречу, идти туда, куда поведет дорога… Выть хочется, подобно волку, где здесь луна, нарисуйте мне её! Тяну руку к потолку, попробую перестроить интерьер в авангардном стиле, через съехавшую крышу лучше видны звёзды.

Подошла Лиса, сунула мне в руки чашку. Выпил, не чувствуя вкуса, Лиса настойчиво потянула меня куда-то. Механически поплёлся за ней, механически лег в постель. Лиса укрыла меня пледом, «тем самым», — напомнила память в попытке опять отправить меня в истерику, но сил не было даже на то, чтоб отослать Лису, которая, похоже, собиралась что-то кастовать. А день был таким хорошим…