Бессилие

Хаджимэ не испытывал к Комаэде ничего особенного. Ни резкого отвращения, ни восхищения. Бывало, что копившиеся неделями эмоции выплёскивались в неадекватную раздражительность или чрезмерную жажду тактильного взаимодействия, но это было скорее беспочвенным порывом. И прямо в момент крика или спонтанных объятий Хината корил себя за происходящее. Пытался найти правдоподобное объяснение своим действиям, но каждый раз приходил к истокам: злосчастному и лживому «Для меня это многое значит».