Белокурый оголил чужой торс, вскоре прижимаясь к нему, оставляя более сильные «розы», вдобавок, закинув свободную руку на шею любовника. Можно было предположить, что под конец сего прекрасного события, на туловище Учихи останется целый… тайный сад.

      Это было так пошло. Однако, полезно и удобно. Он не думал ещё о том, что эти рты могут быть настолько развратными и мокрыми. Они всегда пережевывают глину и, казалось, что будут грубыми и обезвоженными? Но, похоже, хозяин за ними хорошо ухаживает.

      Обито добровольно скинул с себя плащ акацуки и снял полностью верх. Он остался обнажён наполовину. Теперь было видно его изуродованное тело. Как ему удалось так странно восстановиться?

      Рука мужчина начала ласкать член товарища. Скоро он прижался к нему плотнее. Теперь их члены соприкасались.

      — Не думал, что ты такой извращенец, Дейдара, — подметил томный голос Обито, который обнимал парня, опустив голову на его плечо. Он прижал его очень крепко. Тем временем, руки спустились по бёдрам и проникали между булочек. Грубые пальцы мужчины стали вонзаться в узкое отверсие Дейдары.

       Сердце замерло. Дейдару словно пробило током, заставляя вздрогнуть всем телом. Стало так неловко и стыдно от такой реакции тела, что захотелось спрятать лицо на груди Учихи.

      — Сука… — выругался Дейдара, начиная сжимать сильнее. — Не делай этого так резко!

      Пальцы растягивали кольцо, поворачивая то в одну сторону, то в другую. Плавные движения стали сопровождаться хлюпающим грязным звуком. Вторая рука издевательски ходила по стволу члена блондина. Возбуждение не позволяло его опустить, тот сразу отскакивал, вставая в прямое положение.

      — Не игрался с ним… Ах… — умоляюще простонал Дей, содрогаясь от каждого нечаянного касания к плоти члена.

      Розовая кожа покраснела, по бугристой гладкой головке стекала смазка. В нос бил приторный запах. Ладонь ощущала покалывание и подергивания от напряжения.

      — Мы только начали, а ты уже столько правил мне придумал, хаха, — издеваться над высокомерной мордашкой было одно удовольствие. Этим напарник занимался изо дня в день, но когда подрывник не сопротивлялся, получалось особенно аппетитно. Пальцы продвинулись глубже, сгибание, фаланги пальцев намеренно желая нащупать жемчужину. Резкий подскок, и рука вцепившаяся в плечо Учихи с новой силой, искры в глазах и немой стон, срывающийся на звук.

      — Нет! Ах! Прекрати… Это не то…

      — О нет! Это ещё как-то, — ускоряя движения рукой со скользким звуком, Обито заставил товарища содрогаться с новой силой, искать себе место и не находить покоя в эти секунды.

      Искры только интенсивнее заполняли голубые, широко раскрытые глаза. Откинувшись назад, юноша попытался оттолкнуть партнёра, бил кулаком в грудь, уже перестав того ласкать и медленно съезжая со стола. Изливаясь постыдно на собственное тело. Белая полупрозрачная жидкость переливалась на неспокойно подрагивающем торсе Дейдары. Грудь вздымалась и опускалась, пресс напрягался, а ноги чуть подрагивали. Одинокая свеча освещала капли пота на бледной, порозовевшей коже. Липкий, разгорячённый, Дейдара не мог поверить в то, что сейчас произошло.

      Высвободив пальцы из плена его содрогающегося анального отверстия и опустив взгляд вниз, мужчина увидел, насколько там всё мокро, насколько дырочка продолжает сжиматься и разжиматься, словно зовя, приглашая заполнить пустоту вновь. Член Учихи охотно откликался, желая уже войти.

      Громко проглотив накопившееся напряжение вместе со слюной, брюнет грубо, резко, по-хозяйски раздвинул ноги парня за колени. Стоило приставить головку члена к неутолимому аналу, как тот почти сразу принялся словно засасывать её.

      — Ты только глянь… Какая ты всё-таки шлюха, Дейдара-сама ~ — невозможно было скрыть его наслаждения от данного положения. Издевательски двигая головкой неглубоко, Тоби начал изводить подростка.

      — Ах, что ты делаешь…? — Дей чуть подался вперёд, опираясь на локти, и стесняясь и желая взглянуть. От падения его удерживали лишь крепкие руки Учихи, сжимающие плоть под коленями. — Придурок, не изводи меня! Агх!

      Наказание за упрямство не заставило себя долго ждать. Сведя брови, мужчина, ничуть не медля, сделал резкий толчок вперёд. Дейдара в тот же момент пожалел о своём решении. Резкая боль и ток, пробежавший по всему его телу, показали, какую большую ошибку он совершил. Однако, на каком-то одном толчке всё не закончилось. Наращивая темп, бедра Обито двигались. Член то и дело выскальзывал, и приходилось его снова и снова с силой вставлять в умоляющую дырочку.

      Чем дольше это продолжалось, тем скорее тихий сокровенные секс превращался в громкий. Акустика пещеры эхом отражала и усиливала стоны, пламя свечи заставляло тени неспокойно прыгать по стене.

      Изрядно взмокнув, чуть запыхвашись Обито опустил чужие ноги и наклонился к чужому телу, проходясь по коже поцелуями.

      В ответ Дейдара подался вперёд, продолжая цепляться за изуродованное тело двумя руками, покрывая его лопатки засосами, укусами, нежными поцелуями и царапинами от ногтей.

      Хотелось ещё, ещё и ещё. Пусть он только посмеет остановится. Подросток его не простит.

      — Как… ах… как я могу звать тебя… да, чёрт возьми, кто ты такой?! — стонал он на ухо своему любовнику. Перед глазами уже не было тех звёзд, но был плотный туман. Хотелось пить, было жарко и душно.

      Снова схватившись за чужие волосы, Обито оттянул парня и тут же впился в его губы. Грязно, липко, смердящее, их тела липли друг к другу. Пальцы сжимали мягкие блондинистые локоны, рука обнимала женственную спину. Этого явно было недостаточно. Недостаточно, чтобы закончить.

      Разрывая поцелуй, которой казался Дейдаре наркотиком, чем-то сильнее афродизиака, Учиха уронил его на пол. Грубо, но ненарочно. Можно было сказать, что тот скорее сам упал. Подхватывая обессиленные руки, поднял, ставя на дрожащие тощие ноги и заставляя опереться на стол. Грубо надавил на спину, резко, с силой, да так, что тот рухнул на деревянную поверхность. Сил не осталось, он впервые себя так чувствовал. Словно его отравили каким-то ядом.

      Член снова вошел, заполняя пустоту и отдаваясь дрожью по всему телу. Снова долбежка, неспешная, ритмичная. Руки Обито сжимали чужую талию, оценивали её изящность, подростковые черты, своего рода хрупкость. В отличие от тела Учихи, тело Дейдары не было обезображено любовными метками и иными отметинами.

      Какое упущение.

      — Ах, стой… Постой… Не надо! — начал возмущаться еле соображающий подопытный кролик, когда острые зубы прильнули к чужой коже, кусая плоть. Проводя языком, мужчина ощущал привкус соли. Не сравнится со вкусом глины, однако, то ещё удовольствие. Учиха словно искал место послаще, доходя до плеч, хватая его за горло и прижимая к себе.

       — Зови меня… Мадара, — пропел он парню на ухо, как томную песню. Ах, такая безыскусная ложь, кто в неё поверит?

      — Ч… что? Мадара? Разве он не должен был сдохнуть? Кого ты пытаешься наебать, ах! Я… я хочу выстанывать твоё имя… М… молю… — прикусывая губы из-за разгоряченных губ на своей шее, что без стеснения покрывали ее багровыми узорами.

Увлекаться этим мальчишкой с каждым мгновением становилось все боле и более желанным.

      — Уговорил. Зови меня Обито, — как бы он не хотел называть это имя, но что-то его заставило. Похоже, он тоже потерял рассудок. — Но ты должен умереть с этим именем. Понял? Я не слышу! Ты понял?

      — Ах! Да! Обито, да! Я всё сделаю! — выкрикивал Дейдара каждый раз, как тяжёлая рука обрушалась на его ягодицы, оставляя с каждым разом всё более яркий след. Ноющий, болезненный, обширный, такой, что долго будет напоминать о себе.

      Нет ничего приятнее для человека, чем слышать собственное имя. А собственное имя — это именно то, чего Учиха не слышал уже больше десяти лет. Да, это он. Он, Обито Учиха, и сейчас его имя произносят с такой мольбой. С уст изнемогающего товарища это звучало как молитва, как что-то сокровенное. Ещё несколько движений, приближающийся пик, вид блондинки что надрачивает себе уже самостоятельно, задыхается, в слюнях, стекающих по подбородку, слезах, соплях, и всё это едва прикрыто запутавшимися волосами…

      Снова пара движений, ещё чуть-чуть, уже почти! Резкий заход внутрь, по основание, да так, чтобы яйца заболели. Не пожалел ничего, вжимая бёдрами парня в стол и кончая прямо на него. Неожиданно и резко, вздымаясь и выпрямляясь, Дейдара никак не ожидал подобного окончания. Глина, над которой он так старался до прихода недоумка Тоби, была испорчена благодаря стараниям новоиспеченного Обито. Неужели это будет его новый ингредиент? Как мерзко даже думать о таких грязных вещах.

      В защиту Дейдары, стоит сказать, что и не такое придет в нетрезвую голову. В помещении было душно, влажно и, соответственно, сыро, дышать было нечем. Протянув свои руки к голове в попытке прийти в себя, пальцы сунулись в некое подобие гнезда на голове, к тому же насквозь мокрое. Ноги подрагивали, делать шаги самостоятельно казалось невозможным, он вата и ходит по ватному миру. Болели ляжки, суставы ног, попа, горло и поясница — и всё это только ощущения после секса.

      «Какой ужас», — резонно подумал подрывник, падая на собственное кресло как небрежно скинутая тряпка. Сердце не находило покоя, и это было видно по содрогающейся груди. Воды бы… капельку дождя — хватило бы с головой.

      Обито наблюдал какое-то время за обессиленным телом, прибирая своё достоинство обратно в штаны. Скоро сокровенная тайна, которую так желал Дейдара, даже не зная, насколько сильно хочет этого, снова покрывалась слоями ткани. Его изуродованное тело с неравномерным цветом кожи, руки, совершенно по разному ощущавшиеся мгновения назад… каждая из них. Крепкие плечи скрылись под тёмным плащом с алыми облаками, под ним скрылся и тот самый тайный сад, над котором так корпел художник. Самое главное, маска, керамическая маска снова вознеслась над незнакомым до этого дня лицом.

      — Вам надо поспать, Дейдара-сама. Скора снова на миссию. — Бездна снова уставилась на творца, и тот издал уставший вздох, теряя последние силы говорить и даже моргать.

* * *

      Сознание проснулось раньше. Всё тело будто не принадлежало Дейдаре, будучи тяжелым, непослушным, словно чужим. Веки намертво слиплись друг с другом. Еле-еле разомкнув один глаз, он смог пошевелить кончиками пальцев. Ещё немного пробыв в этом состоянии, снова провалился в сон. Он точно помнил несколько таких случаев. В очередной раз парнишке удалось всё же разомкнуть глаз целиком, поднять руку, перекатиться с одного бока на другой и почувствовать боль от затекшего плеча. Это значило только одно — он точно живой. Продрав глаза, осмотрел серые стены, освещаемые почти догоревшей свечой. Откинув гнездо на голове, осмотрел комнату. Всё подозрительно стояло на своем месте, словно так быть не должно. Подросток был голым, его не удосужились одеть, но явно обтерли мокрым полотенцем, как заботливо. О произошедшем напомнила загудевшая плоть в районе ног, с непривычки растянутая в непривычном положении на уже прибранном столе.

      — «Какой ужас!» — повторно подумал блондин, стиснув крепкие зубы, скрипя ими от злости. Мало того, что дал себя трахнуть, так он, Дейдара, позволил себе заигрывать, просить больше, изнемогать от чужой власти над собой. С другой стороны, он чувствовал себя таким наполненным. Напоённым энергией, но точно не бодростью. Подобного рода игры были для него в новинку, вымотали сильнее, чем какой-нибудь затяжной бой.

      Черт, как же это было хорошо…~

      — Ах, вот что поменялось, — осенило блондинчика, стоило ему подойти к столу. На деревянной поверхности лежал листок, на нём строгими мазками твердой рукой было расписано задание. Прослеживалось, как строгость переходила в мягкое выведение иероглифов, появление неуместных закорючек и словечек, что заставляли встряхнуться. А когда под конец в ехидной форме было упомянута деталь их встречи, так это и вовсе заставило глаз задергаться, а руки сжимать ими неприятно шуршавший лист.

      Имя само закрутилось на языке, процеживаясь сквозь сжатые зубы:

       — Тоби… рррр… Взорву ублюдка!

      Резкие солнечные лучи ослепили шиноби-отступника на выходе из логова. Глаза неприятно щурились, рука потянулась прикрыть ладонью и рукавом горящий шар. Как интересно, ещё вчера небо было затянуто тяжелыми тучами, беспросветной серой пеленой. От моросившего вчера не умолкавшего дождя остались лишь зеркально чистые лужи. Под пеклом даже грязь почему-то успела подсохнуть и где-то даже потрескаться. В тенях всё так же было сыро, гонимый ветром аромат сырости ощущался при вдыхании полной грудью. Но это не имело ничего общего с плесневой подвальной сыростью.

       Поморгав, приходя в себя от слепоты, Дейдара увидел Тоби, сидящего на большом камне и ждущего его. Голубые глаза сами нечаянно приковались к спиральной маске, устремляя взор в единственное отверстие, к которому стремился узор. Его пробрало дрожью с толпой мурашек, стоило только вспомнить, что… нет, не Тоби перед ним больше стоит. Перед ним — безжалостный Учиха, властный и целеустремлённый.

      Мотнув головой, приводя себя в чувства, парень двинулся навстречу. Снова, как ни в чем не бывало, Тоби затеял бессмысленный разговор, но на этот раз его трёп сливался в единый шум, который не воспринимал отступник. Это точно было на него не похоже.

      — У тебя всё на лице написано… а, Дейдара-сама? — томный, глухой из-за маски голос тронул барабанную перепонку как мёд, липко и густо. Узкие плечи приобняла сильная рука, пробило током, волосы на затылке встали, дыхание остановилось, как и сердце, замерло. Это были словно не его эмоции… Не его тело. Глаза широко раскрылись, а перед глазами всё поплыло… щёки аж загорелись, наверное, со стороны ещё и покраснели!

      — ПрИдУрОк! -продрожал подрывник, упираясь ладонью в чужую грудь, а потом и вовсе резко отталкивая напарника. — Чего пугаешь?! Не видишь, я размышляю?

      — Ну-ну! Мне показалось, вы совсем меня не слушаете. Неужели ваша голова заполнена кем-то другим? Ах, я так ревновать начну, Дейдара-семпай!

      — Заткнись, скотина! — выругался тот, замахиваясь и кидая в собеседника кусок глины, небрежно слепленный. — Кто виноват, что я теперь не могу ни о ком другом думать?! А?! Ворвался ко мне, и как давай на мне эксперименты ставить!

      — Ах! Тссс! — встрепенулся Обито, маша руками. — Вы же не хотите, чтобы другие члены Акацки выдали ваш секрет любопытным, верно? К тому же… — зыркнув на подростка, он заставил мороз пробежаться по коже, а может это просто ветер холодный? Зябко, осень всё-таки… — Не хочешь же, чтобы я повторил этот эксперимент так скоро, верно?

      Белокурый нахмурился. Его таким не напугать.

      — Ха! Вот ещё… напугал ежа голой жопой! В следующий раз всё будет по-моему, слышишь?

      А тело трясло, трясло каждую клетку тела. Места, где Учиха его целовал, покусывал, трогал, особенно горели и ныли. Ныли так, словно при ломке.

      — Угомонись. Соберите себя в руки, Дейдара-сама, а то вы меня сейчас разденете прямо тут. Ихи! Вы только гляньте, к чему приводит ваша несобранность? — поднимает, злорадно потрясая перед лицом художника его недо-детищем. Несуразный кусок глины, что даже сложно назвать пародией на птичку. — Она даже взорваться не сможет, ха-ха! — подметил Тоби, прикладывая руку к лицу и делая вид, что скрывает злорадную ухмылку.

      «Точно… Кусок глины… Бесповоротно испорченный, тот самый, над которым я кряхтел до прихода… вот этого. И как можно делать из себя такого придурка?» — подумал ниндзя, хватаясь за руку и пытаясь сдержать нервные подергивания на своем лице. А ему ещё с ним сейчас идти на задание. Ах… Надо попросить хорошую награду… за свою терпеливость.