Сон отступал медленно, неохотно. Дремота окутала расслабленное тело, и Гермиона отчего-то была абсолютно уверена, что проснется в теплых объятиях, повернувшись, уткнется в грудь ненавистного слизеринца, вдохнет аромат яблок, корицы и хвои и не захочет сбегать.

      Прояснившиеся мысли заставили гриффиндорку резко распахнуть глаза и принять сидячее положение, лихорадочно оглядываясь по сторонам.

      Алый балдахин, скинутый вечером на пол плед со львом, пустой флакон из-под зелья трезвости.

      Грейнджер шумно выдохнула, плюхаясь обратно на подушку и потягиваясь, это ж надо было такому привидеться.

      Взгляд зацепился за висевший на стене календарь, сегодняшняя дата была обведена красным фломастером.

      Неужели это закончилось?

      Вчера был последний день действия треклятого зелья, и, отныне, она свободна.

      Больше никакого Малфоя!

      Больше никакого сводящего с ума своей аморальностью наслаждения.

      Тряхнув головой, Гермиона запретила себе думать в этом направлении, вчера она просто сорвалась, не выдержала накатавших проблем.

      В Большом зале взгляд моментально нашел поникшего Рона, однокурсник сидел, угрюмо расковыривая ни в чем неповинный омлет.

      Кажется вчера она перешла черту, не стоило воспринимать ситуацию в штыки, они могли нормально поговорить и во всем разобраться.

      — Ты чего застыла?

      Девушка вздрогнула и, обернувшись, увидела непривычно улыбающегося Гарри.

      — Задумалась.

      — Пошли? — Поттер кивнул в сторону Уизли, и Грейнджер не посмела портить ему настроение, покорно последовав за другом.

      — Миона! Доброе утро! — Рон вскочил со своего места, неловко отводя взгляд, проследив за этой реакцией, Гарри закатил глаза, усаживаясь между парнем и девушкой.

      — МакГонагалл попросила нас зайти к ней после завтрака, сказала у неё что-то важное. — Герой войны попытался разрядить обстановку, но в ответ получил лишь равнодушные кивки.

      Как оказалось, директор ждала троицу не одна: напротив Минервы сидел новоиспеченный министр магии. Судя по лицам собеседников, обсуждаемая ими тема была не из приятных, но стоило гриффиндорцам пересечь порог кабинета, как мужчина поднялся, расплываясь в добродушной улыбке.

      — Мистер Бруствер, рада вас видеть. — Гермиона ответила на рукопожатие.

      — Ну что ты, Гермиона, — волшебник засмеялся, — после всего произошедшего для вас я просто Кингсли.

      — Что ты делаешь в Хогвартсе? — первым решил поинтересоваться Рон.

      — К сожалению, друзья мои, меня привели не самые приятные обстоятельства.

      — Это связано с нападениями? — предположил Гарри, занимая место на диване, куда кивком указала МакГонагалл.

      — Увы.

      — Появились подозреваемые? Держу пари, это кто-то из слизеринцев! Ублюдки всё никак не могут успокоиться!

      — К сожалению, мы до сих пор не выяснили, кто стоит за нападениями: недовольные орденовцы или помилованные Пожиратели. — осадил парня министр магии. — И, в первую очередь, я хотел бы задать несколько вопросов тебе, Гермиона, не против?

      — Я? — Гриффиндорка растеряно бросила взгляд на молчаливую и задумчивую директрису. — Конечно, слушаю.

      — Мне предоставили отчет о…кхм…— Бруствер кашлянул, задумался на мгновение, видимо, пытаясь правильно подобрать слова, — … о последствиях ошибки в зелье, которое ты разделила с Драко Малфоем.

      — Последствия? — встрепенулся Рон. — Вы про цвет глаз? Так оно же вроде прошло быстро.

      — Нет, — Кингсли неловко повел плечами, — я о другом.

      — Было что-то еще? Почему ты не говорила? — Уизли непонимающе вертел головой. — Гарри, ты тоже знал?

      — Гермиона, — перебив рассуждения неугомонного гриффиндорца, министр магии снова обратился к девушке, — пока вы с Драко были связны, ты не заметила ничего странного? Тёмная магия требует сильных эмоций, возможно, ты могла почувствовать что-то?

      Вот он.

      Шанс.

      Грейнджер сжала руки в кулаки.

      Сейчас правильно было бы поделиться своими догадками, рассказать Кингсли об увлечении Малфоя тёмной магией, о списке книг, о его очевидных вылазках в запретную секцию.

      Чертов слизеринец действительно мог быть замешан в этом, он наглядно продемонстрировал свои способности, использовав заклинание, придающее магии материальность.

      Воспоминание о призрачной змее, скользящей по изгибам тела дрожью пробежалось по венам, моментально сводя мышцы, взгляд темнеющих ртутных глаз, следящих за каждым её движением распорол рациональность.

      Нет, хватит, это ненормально!

      Малфой может быть замешан в нападениях! Сообщить о его действиях — её обязанность!

      Насильно вынудив мысли собраться, Гермиона выдала:

      — Нет, я ничего такого не заметила. — и, едва не застонав от разочарования к самой себе. — Если только он не научился как-то маскировать свои эмоции.

      — Хорошо, — Бруствер потер переносицу, — это хорошо, я бы правда не хотел, чтобы в этом были замешаны ученики.

      Гриффиндорка нахмурилась, что-то в здесь было не так, не складывалось, не сопоставлялось, словно она упускает из виду очень важную деталь.

      — Когда произошло первое нападение?

      Мужчина бросил на девушку извиняющийся взгляд, говорящий о куда большем, чем равнодушный ответ:

      — Четвертого сентября.

      Тяжелый вздох — осознание.

      Грейнджер поняла то, что должна была понять уже давно.

      Слишком много нелепых случайностей, которые в итоге привели к столь удобному для министерства положению.

      Был ли Бруствер осведомлен, или быть может всё это было по его приказу?

      Неужели и он оправдывает подлость призрачным благом?

      Все, чего хотела Гермиона — это спокойствия.

      Закончить последний учебный год, как обычная ученица, а не Героиня войны, которую снова и снова используют для достижения целей.

      — Почему вы ищите их в Хогвартсе?

      Вопрос Гарри выдернул девушку из вязкой пучины разочарования, Кингсли бросил взгляд на МакГонагалл и, получив от директора едва заметный кивок, начал пояснять, тщательно подбирая слова:

      — Во время последнего нападения нам удалось поймать одного из них.

      — Так это же замечательно! Ну и кем оказался этот ублюдок? — воодушевленно едва не подпрыгивая на месте, затараторил Уизли.

      — Мы не смогли узнать.

      — В каком смысле? — Поттер нахмурился.

      — На нем было проклятие и, когда мы попытались снять маску, оно активировалось. — Волшебник устало прикрыл глаза. — Он буквально обратился в прах и развеялся. Однако, одному из мракоборцев удалось сдернуть его шеи кулон. — Бруствер снова посмотрел на с виду совершенно невозмутимую директрису. — Этот кулон оказался порт — ключом в Хогвартс.

      — ЧТО?! — голоса Золотого трио слились в одном вопросе.

      — Как такое возможно? Это все-таки кто-то из слизеринцев? — перевозбудившийся от информации разум не позволял Рону смирно сидеть на своем месте, и гриффиндорец принялся нарезать круги вокруг дивана, размышляя и вкидывая какие-то совершенно безумные теории заговора.

      — Когда Кингсли сообщил мне об этом, я тут же проверила всех учеников и преподавателей. — Минерва встала за спиной министра, с явным неодобрением следя взглядом за мельтешащим Уизли. — Все на месте, никто не пропадал.

      — То есть в Хогвартс проникли посторонние? — начал рассуждать вслух Гарри.

      — Исключено. — Минерва выглядела уверенно, но Гермиона не могла не отметить чуть подрагивающие пальцы женщины. — Школа надежна защищена.

      — Ну конечно. — Поттер закатил глаза, видимо собираясь напомнить о том, что пришлось ему пережить за время учебы, но МакГонагалл мгновенно осадила его взглядом.

      — Я не имею никакого права взваливать это на вас, — Бруствер тяжело вздохнул, — лишь прошу быть внимательнее, и, если вдруг хоть что-то покажется вам странным, немедля сообщить мне. Не лезьте на рожон, даю слово, министерство разберется.

      Трио покинуло кабинет директора прибывая в глубокой задумчивости, первым тишину нарушил Рон:

      — Почему ты не рассказала о связи с Малфоем?

      — Это не имело значения, к тому же, все уже закончилось.

      — Ты спросила про первое нападения, что-то подозреваешь? — присоединился к разговору Гарри.

      — Да. — Гермиона встретилась взглядом с другом и решительно выдала: — Я считаю, что ошибка в зелье была не случайной.

      — Министерство подстроило?

      — У меня нет доказательств, — девушка нервно сжала ремень перекинутой через плечо сумки, — просто слишком много удобных совпадений.

      — Кингсли бы такого не допустил. — встрял Уизли.

      — Кингсли теперь Министр магии, всеобщее благо для него важнее неудобств бывших союзников.

      — Это имеет смысл. — Поттер поджал губы, ему, как и Гермионе, вся ситуация явно не нравилась, воодушевленным казался лишь Рон. — Ты, кажется, думала еще над чем-то или мне показалось?

      Гриффиндорка дернулась, резко остановившись, поежилась, обнимая себя, прячась от взгляда друзей. Она и забыла насколько проницательным порой был Золотой мальчик.

      — Гермиона, ты можешь нам доверять, ты ведь помнишь это? — Поттер приблизился, нарушая личное пространство, словно бы невзначай подавляя девушку.

      Впервые вместо дружеского тепла Грейнджер ощутила зловещий расчетливый холод, от которого стало совсем не по себе.

      Эмоции казались неправильными, постыдными, это же её друзья то, что Рон совершил ошибку не значит, что и Гарри пойдет по тому же пути.

      Они столько пережили вместе, она всегда вставала на их сторону, всегда могла раскрыться, рассказав о самых безумных доводах, но сейчас язык словно прирос к небу, что-то внутри настаивало на молчании.

      — Груз всегда тяжелее нести в одиночку. — Гарри снова слегка надавил, и Гермионе отчаянно хотелось верить в то, что он делает это неосознанно, и все происходящее — лишь его проявление заботы, которое она, отчего-то вдруг, стала воспринимать совершенно не так, как раньше.

      — Я думаю, что Малфой может быть в этом замешан.

      Прошептала на одном дыхании, мгновенно жалея о своем порыве, но слова уже соскользнули с губ, рассеялись по коридору, оставляя неприятный осадок.

      — Я так и думал! — Уизли сжал кулаки. — Да я этому выблядку…

      — Это всего лишь предположение, — попыталась оправдаться, сгладить ситуацию, — оно вполне может быть неверным, прошу вас, не лезьте, не трогайте его, я хочу кое-что проверить и, если окажется, что он замешан, мы немедленно расскажем Кингсли.

      — Он просил нас сообщить о любых подозрениях. — напомнил рыжеволосый друг.

      — Гермиона права, — неожиданно Поттер принял сторону девушки, — нам нельзя спешить, мы теперь не просто обычные ученики, а Герои войны, и каждое наше слово имеет вес. Если мы начнем обвинять тех, кого совсем недавно защищали, это приведет к проблемкам.

      Гриффиндорка подхватила рассуждения:

      — Нам нужны неопровержимые доказательства его причастности.

      — И как ты собралась их добывать? — явно недовольный коллективным решением, поинтересовался Рон.

      — У меня есть идея, но вам лучше не вмешиваться.

      — Хорошо, мы не станем лезть. — Гарри снял очки и протер линзы краем торчащей рубашки. — А еще вам нужно помириться, я вижу, что вы в крайне натянутых отношениях, но сейчас не лучшее время для их выяснения, нам стоит снова стать командой, или вы верите в то, что министерство все решит без нашего вмешательства?

      Уизли тут же согласно закивал, делая шаг в сторону на миг растерявшейся Гермионы:

      — Прости меня, ты была права, я не должен был как-либо реагировать, но… — чертыхнувшись, парень отвел взгляд, — давай отложим это всё на мирное время?

      — А ты думаешь, оно когда-нибудь для нас настанет? — попытка отшутиться вышла крайне жалкой и, чтобы окончательно все не испортить, девушка приняла осторожные примирительные объятия.

      Наблюдавший за этим Гарри удовлетворенно улыбнулся и похлопал друзей по спинам:

      — Мы справимся! В прошлые разы смогли, и этот исключением не станет.

***

      Эрни, спрятав руки в карманы брюк, поднимался по винтовой лестнице, ведущей на Астрономическую башню, уже около двери, он осознал, что побыть одному ему снова не удастся.

     Гуляющий по помещению ветер почти полностью скрывал тихие девичьи всхлипы, но, при желании, их вполне можно было расслышать.

      Пэнси Паркинсон, словно зеркально отражая буквально недавно сидящую тут же Гермиону, прижала колени к груди и уткнулась в них лицом.

      Правильнее было бы сейчас уйти, но что-то заставила парня приблизиться, скинуть с плеч мантию и осторожно опустить её на подрагивающие плечи слизеринки.

Девушка ощетинилась, словно пародируя символ своего факультета:

      — Какого хрена, Макмиллан?

      — Ты замерзла. — выдав очевидное, пуффендуец устало опускаясь рядом.

      — Уёбывай, место для страданий занято.

      — Плеваться ядом совсем не обязательно.

      Паркинсон закатила глаза, но мантию не отдала, поёжилась, плотнее укутываясь в неё, и пытаясь незаметно стереть с щёк слезы.

      Эрнест задумчиво окинул однокурсницу взглядом: как бы ужасно это не звучало, но прошедшая война пошла ей на пользу.

      По крайне мере внешне.

      Спутанные тёмные волосы, покрасневший от холода нос, который она пыталась спрятать в ворот мантии, делали её какой-то по-особенному трогательной.

      Ужас.

      Трогательная Пэнси Паркинсон.

      Услышь кто-нибудь подобное словосочетание, и его отправили бы в Мунго как психически нестабильного.

      — Ну и? Чего вылупился?

      — Ты красивая. — выдал первое, что пришло в голову.

      Слизеринка саркастично рассмеялась.

      — Что, Макмиллан, Аббот не дала, и ты решил в другом месте удачу попытать?

      — Мы с Ханной просто друзья.

      — О, разве секс помеха дружбе? — продолжала ехидничать староста Слизерина.

      — Это твоя политика? — парень выгнул бровь. — Ты со всеми своими друзьями постель делишь?

      — С Забини не спала, он, кажется, с самого зачисления бредил только Дафной. — девушка беспечно пожала плечами.

      — Зачем ты пытаешься выглядеть хуже, чем есть на самом деле?

      — А зачем ты лезешь туда, где тебе не рады?

      — Справедливо. — Эрнест прикрыл глаза, облокачиваясь на стену. — Ты же знаешь, что твой отец присылал моему предложение о нашей помолвке?

      — Знаю. — Паркинсон отвела взгляд. — А еще знаю, что он отказал, потому что «его сын сам выберет себе жену».

      — И я благодарен ему за эту позицию.

      — Что, они бы даже полукровку Аббот одобрили?

      — Я повторюсь: у нас с Ханной не такие отношения, …

      — И грязнокровку Грейнджер?

      — Мои родители более лояльны к чистоте крови.

      — Какой ты счастливчик. — Пэнси наигранно рассмеялась.

      — Он бил тебя? Твой отец?

      — Макмиллан, девочек и мальчиков в чистокровных семьях воспитываю по-разному, пока вы познаете прелести жизни и трахаете всё, что движется, мы обязаны быть чистыми, непорочными и послушными. — Взгляд зелёных глаз впился в явно смутившегося парня. — Представляешь какое я разочарование? Приплюсуй сюда еще парочку отказов от брака и тадаааам! Получишь мою жизнь.

      — Мне жаль.

      — Ой, засунь всё вот это вот себе в задницу и поглубже, — Пэнси встала с пола, отряхнула юбку и вернула пуффендуйцу мантию, — если хочешь сделать доброе дело, оприходуй Грейнджер, она падкая на всю эту рыцарскую херню.

— Чем она тебе вдруг так помешала?

      Паркинсон бросила на парня какой-то странный, задумчивый взгляд, а после потрясла головой, прогоняя, очевидно, не самые позитивные мысли.

      — Не буду мешать наслаждаться самобичеванием. — Слизеринка выпрямила спину и исчезла за дверью, громко цокая каблуками по каменному полу.

      Эрнест посидел несколько минут, наслаждаясь тишиной, затем поднялся, решив всё же сделать то, ради чего пришел сюда.

      Вытащив из спрятанной в сумке помятой пачки магловскую сигарету, пуффендуец магией поджег кончик, затянулся и, прикрыв глаза, выдохнул облако дыма.

      В голове немного прояснилось, стало спокойнее, свободнее.

      И почему в последнее время на его пути встречаются лишь столь глубоко травмированные и запутавшиеся девушки?

***

      Драко захлопнул очередную книгу и отодвинул её на край стола.

      Снова тупик.

      Бесполезно потраченное в никуда время.

      И без того паршивое настроение благополучно скакнуло вниз.

      Сегодня Малфой проснулся среди ночи от ощущения тяжелой пустоты, словно изнутри что-то выдрали с корнем, оставив при этом догнивать крохотный росток.

      В один миг мир, наполненный красками и эмоциями, потускнел.

      Вот оно.

      Возвращение в его ебанную реальность.

      Поразительно, как всего за месяц Драко успел привыкнуть, возможно, даже привязаться к этому ощущение чужого присутствия, не подавляющего, как было при Тёмном Лорде, а мягкого, почти ласкового.

      Слизеринец бросил взгляд на зеркало, отражение смотрело на него измученными не по годам серьезными глазами.

      Кажется, в тот момент, он впервые пожалел, что не настоял на том, чтобы Пэнси осталась, потребность в человеческом тепле дробила мозг, заражая рассудок ледяным одиночеством.

      Малфой долго метался по кровати, безуспешно пытаясь согреться, но сердце вновь сковывал металл, разрывая в клочья надежду на хоть что-то хорошее.

      Как итог: не выспавшись, парень с трудом отсидел лекции и почти сразу сбежал в свою комнату, погрузившись в книги.

      Отсутствие результата давило, унижало.

      Почему ОН смог, а Драко всё никак не найдет столь необходимую информацию.

      Очевидно в ближайшее время старосте школы вновь придется проникнуть в запретную секцию библиотеки.

      Само собой, хранившиеся архивы в поместье Малфоев, помогли бы в куда большей степени, но, увы, доступа к ним сейчас не было, Драко был уверен, что гребанные авроры не поленились наложить отслеживающие заклинание на каждую книгу, где упоминалась бы темная магия.

      Коснись он их, и отряд мракоборцев мгновение ока оказался бы на пороге.

      Время приближалось к ужину, и слезеринец решил, что это прекрасная возможность хоть немного отвлечься, однако судьба решила преподнести ему не самый приятный сюрприз.

      Грейнджер сидела на подоконнике и выглядела так, словно очень хотела перемахнуть через него и выпрыгнуть в окно. Рядом с ней освещал пространство своей самой обворожительной улыбкой Теодор.

      — Да ладно тебе, Грейнджер, я разве многого прошу? Ты же такая хорошая, правильная девочка, помоги заплутавшему в темноте.

      — В темноте тебе поможет Люмус, Нотт. — раздраженно отозвалась грязнокровка.

      — Да брось, ты же староста школы, твоя обязанность помогать всем нуждающимся.

      — Ты не нуждающийся, я видела, как легко тебе даются руны и не собираюсь тратить на тебя свое время.

      — Ну Грееейнджер, — Тео явно не был намерен сдаваться, — там такое сложное задание, а ты самая умная девочка, если хочешь, — парень наклонился ниже, почти задевая носом скулу ошарашенной гриффиндорки, — я могу достать Эйфорийный эликсир, примем его вместе, будет весело…

      Ладони грязнокровки уперлись в грудь наглого старосты Слизерина, отталкивая его, на лице при этом читалось отвращение вперемешку с плохо скрываемой паникой.

      Драко слегка наклонил голову вбок, силясь внимательнее рассмотреть пестрящее эмоциями лицо старосты девочек.

      Словно наркоман, впитывая то, что больше ему не было доступно.

      Ледяная пустота внутри, вспоротая до скрежета зубов раздражающей фамилией, больше не позволяет быть «как раньше».

      Жадный взгляд вылавливал малейшие изменения в мимике, доказывающие её страх, и это бальзамом лилось на давно зарубцевавшиеся раны.

      На него грязнокровка смотрит иначе.

      И хер пойми почему это вдруг стало таким важным.

      В какой момент вообще это началось?

      Когда она прижалась к нему в том ёбанном коридоре?

      Или, когда он заметил, что от неё исходит легкий аромат ванили?

      А может раньше, когда Тео вынудил его обратить внимание на длину и стройность её ног?

      — Эй, отойди от неё! — непонятно откуда взявшийся Уизли, точно пикси налетел на нагло ухмыляющегося Нотта.

      И она расслабилась.

      Малфой едва не выругался вслух, отмечая, как девушка, при виде своего ненаглядного дружка, перестала держать спину идеально ровно, губы дернулись в мягкой улыбке, морщинки на лбу разгладились.

      Жизнь идиотку явно ничему не научила.

      — Что я вижу? Двое на одного? — Драко медленно приблизился к явно назревающему конфликту. — Позвольте угадаю, это проявление хваленой гриффиндорской справедливости?

      Взгляд Грейнджер изменился, в нём снова появился страх, но он отличался от того, с которым она взирала на Теодора, карие радужки чуть потемнели, нервничая, девчонка прикусила щеку изнутри.

      — А ты чего…?

      — Драко! Ты представляешь?! — перебив гриффиндорца, Нотт метнулся к другу. — Староста школы не выполняет своих обязанностей! И это после того, что между нами было!

      Изображая искреннюю скорбь и обиду, Теодор положил голову на плечо выгнувшему бровь Малфою.

      Уизли сжал кулаки, нервно бросил взгляд на шею явно обескураженной разыгравшейся драмой девчонки, а, после, прищурившись, изучающе посмотрел на старосту Слизерина.

      Неужто спалилась.

      Губы кривятся в наглой ухмылке, заостряя черты лица.

      Щеки Грейнджер покрываются едва заметными алыми пятнами.

      О, он знал, как это чувствуется.

      Как внутри всё горит от стыда и смущения.

      Ёбанная грязнокровка заставила его прочувствует это дерьмо на собственной шкуре.

      — Ну-ну, не расстраивайся, — Драко по-отечески успокаивающе похлопал друга по плечу, — это у гриффиндорских шлюх фишка такая, они сначала проявляют инициативу, а потом строят из себя бедных, несчастных, непорочных жертвенных овечек.

      — Какого хрена, Малфой?! — староста девочек спрыгнула с подоконника и, очевидно находясь в состоянии эффекта, приблизилась к веселившимся слизеринцам. — Что ты себе позволяешь?!

      — А что не так, Грейнджер? — парень легким движением плеча вынудил Теодора отлипиться и шагнул ей навстречу. — Скажешь, я не прав?

      Друг напротив друга стояли змей и львица.

      Чистая кровь против грязной.

      Ртуть против шоколада.

      Взгляд как бы между прочим мазнул по искусанным от нервов губам.

      Она видит это, чуть хмурится, проходится языком, увлажняя потрескавшуюся кожу.

      — Малфой! — предостерегающий голос Уизли вызывает желание не глядя пустить ублюдку в висок Аваду.

      — Моё разбито сердце требует двойную порцию тыквенного пирога! — не выхода из своего драматично-страдающего образа, Теодор потянул Драко в сторону Большого зала.

      Староста школы бросил последний взгляд на грязнокровку и последовал за другом, решив по дороге всё же поинтересоваться:

      — Ты что, всерьез решил взяться за Грейнджер?

      — Грееейн-джеее-р, — задумчиво протянул Нотт, зачем-то растягивая гласные в и без того раздражающей фамилии. — Нет, мне просто нравится смотреть на истерики Уизли, они меня вдохновляют. Однако, — губы расползлись в елейной улыбке, — если вдруг она клюнет, я не стану сопротивляться.

      — Мерзость. — отрезал Малфой, спрятав руки в карманы и неосознанно отводя взгляд.

      — Ты когда-нибудь задумывался о том, что нас ждет после выпуска? — то ли не заметив реакции друга, то ли решив не акцентировать на этом внимание, пустился в рассуждение Теодор.

      — Ага, пять лет работы на благо Магического мира в составе министерства.

      — Да я не о том, — староста Слизерина покачал головой, — я о семье, Малфой, о супруге, о детях, ты представлял какой будет твоя жизнь? У нас ведь есть то, чего не было у наших родителей, уникальный шанс использовать нестабильность положения чистокровных в свою пользу. — Нотт обогнал Драко и повернулся к нему лицом, пытаясь заглянуть в глаза. — Мы можем сами выбрать себе пару, решить, с кем хотим прожить всю жизнь, и никто ничего не посмеет нам сказать.

      — Какой в этом смысл? — блондин выгнул бровь, искренне пытаясь не задумываться о словах однокурсника.

      — Как это какой?! — Тео аж подпрыгнул от негодования. — Малфой, очнись! Уж не знаю, как ты, а я бы хотел, чтобы моя жена любила меня, чтобы встречала дома потому, что соскучилась и хочет меня видеть, а не потому, что так положено по этикету! Я хочу, чтобы она не боялась со мной спорить, высказывала своё мнение, чтобы с ней было весело и интересно, а не постоянные интриги за спиной. — Поймав равнодушный взгляд собеседника, Нотт поумерил пыл. — Тебе повезло, твои родители любили друг друга ещё до помолвки, но посмотри на большую часть чистокровных семей. Они живут как соседи, порой ненавидя друг друга. Мой отец даже не горевал, когда мамы не стало. Ему было плевать.

      Внешне невозмутимый Драко ощутил внутри странное, совершенно несвойственное ему волнение.

      Грейнджер бы регулярно спорила с ним.

      Доводила бы своей раздражающей праведностью, цитировала бы учебники и…

      Староста школы дернулся, словно кто-то швырнул ему в спину Сектумсемпру.

      Что за ёбанутые мысли?! Какая, нахуй, Грейнджер?!

      — … Пэнси просто исключение, — тем временем продолжал рассуждать собеседник, — она явно не дружит с головой, поэтому и вытворяет Салазар пойми что, зато с ней не было бы скучно. — Обернувшись на немного отставшего друга, Тео выгнул бровь. — А Дафне просто не повезло встретить Блейза и связаться с нашей компанией, согласись, если бы не эти обстоятельства, была бы в школе еще одна Астория. Ты не подумай, — спохватился, очевидно вспомнив о помолвке Драко и младшей Гринграсс, — она девочка хорошая, но настолько правильная, что аж тошнит.

      — Значит, предпочел бы жениться на Пэнс? — усмехнулся Малфой, вслед за однокурсником заходя в Большой зал.

      — Нет, она меня не любит, как, впрочем, и тебя. — Парни нашли взглядами в толпе представителей змеиного факультета обсуждаемую персону. — Мы оба понимаем, что ей нужен кто-то намного лучше, кто-то, кто будет ставить её чувства и желания превыше своих.

      Паркинсон увидела друзей и замахала рукой, указывая на занятые рядом места за столом.

      — В общем, ты как знаешь, а я не хочу проебать такой шанс построить личное счастье. — Нотт подмигнул, мгновенно меняя амплуа с серьезного на привычно-клоунское и поспешил к ждущей их подруге, оставив Малфоя наедине с мыслями.

      Взгляд на одно предательское мгновение почти привычно, автоматически, метнулся туда, где пестрили красно-золотые цвета, задерживаясь на ещё пустующих местах Золотого трио.

      Слова Теодора вспарывали грудную клетку, медленно, по кусочкам, вычленяя заложенные устои, оставляя на костях давно позабытые истины.

      Драко тоже хотел бы «живую» супругу, а не красивую, но пустую декорацию.