— Хм, на чём ты играешь? — Дэн посмотрел на футляр Лиры, который она всё ещё крепко сжимала.

— На альте, — бросила она.

— Это… — Дэниэл собрался было задать вопрос, но Ли перебила его:

— Что-то вроде скрипки, но чуть больше… Да и звучит по-другому.

— А, ясно.

Лира озиралась по сторонам, пытаясь найти предлог, чтобы галантно закончить разговор: хотелось поскорей пройти прослушивание, потому что чем больше она ждала, тем сильнее у неё крутил живот.

Дэн этого, конечно, не знал и продолжал разговаривать. Девушка слушала вполуха, находясь далеко в своих мыслях.

— Нервничаешь, наверное, — между фразами как-то невзначай обронил он.

— Как будто ты абсолютно спокоен, — как можно более язвительным тоном ответила она.

— Верно. — Он остался невозмутимым, что сильно удивило Ли. Обычно все после таких фраз либо распылялись ещё больше, либо просто отставали, предпочитая больше не разговаривать.

— Меня уже взяли, — пояснил он. — Я играю здесь вот уже четвёртый год.

Лира понимающе кивнула. Говорить больше не хотелось. К счастью, мистер Олдридж сам её позвал:

— Мисс?..

— Эллингтон, сэр. — Она улыбнулась учителю, радуясь, что диалог наконец закончился.

— Ладно, ты иди. Удачи, — Дэн кивнул в сторону Олдриджа.

Она кивнула на прощание и пошла к педагогу.

Прослушивание было довольно простым. Сначала проверили её музыкальный слух, попросив напеть мелодию, которую он сыграл на фортепиано. Потом Олдридж начал по-разному хлопать в ладоши, создавая замысловатые ритмы, которые Ли должна была повторить. Убедившись, что девушка довольно неплохо слышит, он попросил сыграть любое произведение на альте, после чего поставил ноты и велел играть с листа.

Довольно часто он поднимал брови, но всё равно молчал, не улыбаясь, не говоря ни слова. Наверное, понял, что у юной девушки абсолютный слух.

К концу прослушивания Лира была в высшей степени довольна собой, уверенная, что её возьмут. Мистер Олдридж записал что-то в большую тетрадь и разрешил Ли уходить.

***

— Имена тех, кого взяли в школьный оркестр должны опубликовать в школьной стенгазете примерно сегодня-завтра. Ты только не расстраивайся, если тебя не возьмут, — предупредила Джу, — мистер Олдридж очень придирчив. Я бы сказала даже слишком. — Она сильнее сжала руку подруги, то ли пытаясь утешить Ли, то ли успокаивая собственные нервы.

Они шли бок о бок после последнего урока, когда остановились, увидев образовавшуюся толпу. Пробравшись глубже, Лира увидела то, на что все глазели.

Стенгазета.

Быстро пробежавшись глазами по статьям, она наткнулась на нужную. Заголовок гласил: «Состав школьного квартета»

«Амиас Мэддисон. Энн Мэддисон. Дэниэл Рэтбоун… — Девушка затаила дыхание. — Лира Эллингтон.»

Стало вдруг так хорошо. Будто она только что выпила чай, и неясное тепло вдруг разлилось где-то внутри, проникая в каждую клеточку её тела. Было настолько приятно, что казалось вполне возможным сойти с ума от этого чувства. Радость билась в сердце подстреленной птицей, которая не может лететь ровно, всё время то падая, то поднимаясь вверх. Создавалось впечатление, будто всё это было лишь счастливым сном, а стоило только проснуться, и чудесный день кончится.

— Лира! — Джу пробралась ближе к подруге. — Господи, так ты же прошла! — Она порывисто обняла её, уткнувшись подбородком в плечо Ли. — Умничка ты моя, молодец, — Джу шептала какие-то бессвязные слова и предложения, она радовалась за Лиру также, как если бы поступила сама.

Лира чувствовала поддержку, какую не ощущала со смерти мамы. Однако она не могла видеть счастливые слёзы, которые жемчужинами скатывались по щекам Джулии. «Ли смогла, — кричал разум. — Смогла!»

***

— Как думаешь, когда уже начнутся репетиции?

Девочки сидели в библиотеке, делая домашние задания в спокойной обстановке. Прошла целая неделя с прослушивания, а мистер Олдридж их так и не вызывал. Им даже не дали свои партии, которые они могли бы учить, коротая время.

— Сама не знаю. Думаю, вам скажут, когда будет надо.

«Не очень утешает», — со вздохом подумала она.

Лира стала бесцельно листать первую книгу, что попалась под руку.

— Ненавижу ждать.

Книга, которую она держала называлась «Сонеты» Уильяма Шекспира. На одной из страниц печатным текстом красовалась надпись: «Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, а тем, кто прочь бежит, кидается на шею…»

Лира ухмыльнулась.

«Странный этот Шекспир, — подумала она тогда. — Чудаковат немного».

Она захлопнула книгу и небрежно бросила её на стол. Пора начинать выполнять уроки, а то потом за пять минут до занятия надо будет клянчить у Джулии, чтобы та разрешила списать. Ли довольно неплохо училась, но учителя почти всегда находили к чему придраться.

— Пойду, поищу книжки для реферата, — сказала Ли, медленно поднимаясь со стула и разминая затёкшие мышцы.

— Угу, — Джу кивнула, не особо слушая подругу. Она поправляла очки, вглядываясь в записи, что-то меняя, что-то зачёркивая.

Библиотека была наполнена учениками и ученицами, которые шныряли туда-сюда. Лира остановилась возле одного из шкафов. Пройдясь пальцем по корешкам, Ли остановилась на одном из них. «История Англии», — гласила обложка.

Снова заумные параграфы о мудрых правителях и жестоких завоевателях, известных людях и богатой культуре. Из года в год одно и то же. Так не хотелось сейчас это читать.

Лира вспомнила о книге «Всё о Рэтбоунах», что на данный момент покоилась в тумбочке возле кровати. Почему бы не почитать её?

***

Ли сидела в комнате, листая заветную книгу. От неё исходил чудесный аромат клея, чернил и… какой-то непонятной старины. Девушка медленно вдыхала любимый успокаивающий запах.

Она остановилась.

— Что за бред?

Девушка удивлённо подняла бровь. В конце книги был пришит небольшой кожаный карман. Несколько страниц были вложены в книгу. Они выглядели такими старыми, что казалось, будто вот-вот рассыпятся. В уголке одного из них тёмными чернилами была от руки нарисована роза. Такая же, какая была у Дэна на шее. Лира осторожно подобрала листочки, начав медленно читать. Записи напоминали заметки из дневника.

«Символом рода является чёрная роза. На языке цветов это означает печаль и смерть. Каждый, кто когда-либо влюблялся в Рэтбоуна неизбежно умирал. Агата Дэйли (подруга одной из Рэтбоунов и моя напарница) объяснила, что род и вправду был проклят ведьмой, но на самом деле, она была женой Себастьяна Рэтбоуна. Напившись как-то раз, он привёл домой незнакомую полуобнажённую девушку, громогласно объявив, что отныне будет жить с ней.

Ведьма, ясное дело, вспылила и со злости наложила проклятье. И, когда она взглянула в сторону герба семейства Рэтбоунов, там тут же, как по велению волшебной палочки, вырос куст чёрных роз, обвивая старую ткань. С тех пор, всё поменялось полностью.

Мне жутко от этой истории. Не хочу в это верить. В особенности по той причине, что влюбился в Элю. Эльвиру Рэтбоун».

Лира листала дальше. Следующие записи были короткие:

«Сегодня что-то резко кольнуло в грудь, но потом довольно быстро отпустило. Не знаю что это. Сердце у меня здоровое».

«Сначала я просто кашлял. Думал, что где-то продуло. Но это не проходит уже третью неделю. Агата очень переживает».

«Кашляю слишком часто. Начинаю сомневаться, что это простуда».

«Стало хуже. Вместе с кашлем теперь выходит кровь. Страшно».

«С кровью выходят лепестки цветов. Напоминает чёрную розу».

Дальше размылись чернила, ничего больше девушка прочитать не могла.

Она в страхе поёжилась.