Несмотря на морозную стужу, очереди в галерею тянутся от главных ворот вплоть до дорог. Высокие ели уже украшены голографическими гирляндами, а снег у фундамента переливается особенно волшебно. Однако любоваться красотами не позволяет время: выставка вот-вот начнется, а он ещё даже не в здании. Хотч минует пугающие толпы, проходя внутрь по специальному билету — для участников. Располагается быстро, отмечается напротив своего имени в списке и ожидает скорого начала. Пока ждёт, скучающе вздыхает. Если бы не проблемы, ноги бы его здесь не было, но упускать предложение, которое хотя бы в теории может повлиять на бизнес в лучшую сторону, он точно не станет.

Начало довольно приятное: зеваки с интересом рассматривают эскизы, все чаще задерживаясь около его стенда. Некоторые даже заговаривают, спрашивая ерунду, на которую все же приятно отвечать.

— Скажите… Хотч, верно? — спрашивает девушка с длинными рыжими косами. — Вы действительно видите в этих формах смысл? — Она кивает на надпись под одной из работ и тут же испытующе улыбается. — Или для красивого словца?

— Вы не частая гостья здесь, — с улыбочкой отвечает Хотч. — Тут у всех художников глубина смысла, как марианская впадина.

— То есть это все — бессмысленные каракули? — прищурившись, продолжает девушка, будто готовая при неправильном ответе грустно поджать губы и картинно расплакаться.

— Хватит уже к людям приставать, — солидного возраста женщина тихо шикает, одергивая девушку за рукав.

— Мам, перестань, — она мило улыбается, поправляя косы, и поворачивается обратно к художнику. — Простите.

Сказав что-то другому посетителю, Хотч со смешком отвечает:

— Нет уж, я глубоко оскорблен.

— Как-нибудь переживете, — пожимает плечами она и несколько рассеянно идёт к следующему стенду.

Вопросы больше никто не задаёт, и Хотч скучающе разглядывает собравшихся, подмечая образы для новых работ: если где и черпать вдохновение, то здесь при желании его можно собирать в колбочки и продавать поштучно. Как вдруг он становится невольным свидетелем семейной драмы и ещё больше удивляется, когда различает в ее эпицентре девушку, с которой говорил буквально пару минут назад. На этот раз она и правда выглядит подавленно и совсем не играючи хмурит брови.

— Притащился он, — доносится издалека отрывок ссоры. — Не ясно тебе сказали? Нечего по пятам ходить!

— Да подождите, я просто…

— Она не хочет с тобой разговаривать.

Здесь Хотч уже заинтересованно вглядывается, подходя чуть ближе. Эти интонации так просто не забудешь.

— Рикс, я и правда пока не готова к разговорам.

— Давай хотя бы поговорим, пожалуйста. Все случилось так быстро, я… Черт, Тори, я скучаю! Ну дай мне хотя бы минуту!

Ничего не говоря, женщина просто уводит растерянную Тори у Рикса из-под носа, и эта картина выглядит куда интересней всех вывешенных на стендах. Парень остаётся один в центре толпы, окружённый немногочисленными любопытными взглядами, которые вскоре теряют к нему интерес. Он поднимает пустой — а скорее, огорченный — взгляд, врезаясь им прямо в знакомого тату-мастера.

Хотчу, на самом деле, даже не обидно. Он не возмущется, как тогда, в баре, потому что это «представление» минуту назад было слишком забавным, чтобы на что-то ругаться. Более того, его новоиспечённый товарищ сам быстро обращает внимание на смутно знакомые черты лица. Поэтому когда он понимает, кто перед ним стоит, — и хитро, вызывающе улыбается — лицо вытягивается в удивлении.

Хотч подаёт голос первым:

— Ну привет.

Рикс окидывает его взглядом с ног до головы, цепляется глазами за бейдж с именем, а затем его выражение лица меняется с удивлённого на недоумевающее, скептичное. Ну конечно, после таких происшествий он вряд ли захочет общаться с кем-то, особенно с едва знакомым человеком. Но Хотчу почему-то забавно, он доволен тем эффектом неожиданности, который сам и создал.

— Чего тебе? — Раздражённо спрашивает Рикс.

— Ничего. Просто наблюдаю за семейной драмой.

Рикс отводит взгляд и в раздражении морщит нос. Поняв, что в такой обстановке не получится нормального диалога, бесцеремонно обходит татуировщика и направляется дальше — по всей видимости, к выходу. Однако тот в последний момент хватает его за руку — Рикс оборачивается и с немым вопросом смотрит. Его собеседник мгновенно серьёзнеет, нахальная улыбка сходит с лица, потому что приходить с внезапными разговорами и ставить другого человека в неловкое положение — идея сомнительная, как ни крути.

— Не мое это дело, но… — Неуверенно начинает Хотч, думая, как лучше выразиться в этой ситуации. — Лучше так не налаживать отношения, по секрету тебе скажу.

Рикс задумчиво опускает взгляд в пол, а затем резким движением высвобождает руку из захвата, к его лицу возвращаются все оттенки раздражения и недовольства.

— Сам разберусь. — Резко отрезает он и поспешно направляется к выходу.

Хотч пожимает плечами и вновь остаётся в одиночестве. Его знакомый вскоре теряется в толпе.

На каком он курсе? Третьем, четвертом? А ведёт себя, как совсем мальчишка. Хотча и самого иногда заносит, но, к счастью, у него обычно хватает сообразительности и врождённого спокойствия не устраивать публичные представления с ссорами и разборками на потеху другим людям.

Вскоре он сливается с толпой собравшихся людей. До конца мероприятия больше никаких эксцессов не случается. По крайней мере, не при нем.

***

Сначала Рикс думал позвать с собой Афия или любителя искусства Лабеля. Ну, так, хотя бы для отвода глаз и чтобы не выглядеть совсем уж странным типом. Так он хотя бы может делать вид, что вместе с другом пришел поглазеть на эскизы татуировок просто из интереса.

А потом решил: к черту это все. На той выставке ему вряд ли будет какое-то дело до других людей.

И, как оказалось позже, не зря. Неизвестно, как отреагировали бы Афий и Орвон: скорее всего, сгорели со стыда из-за импульсивных поступков своего друга, а Афий бы наверняка ещё и стал Рикса оттаскивать и приводить в чувства нравоучительными разговорами. У него, в отличие от мягкотелого Орвона, хватает на это духу.

Уже находясь дома, запивая свое поражение чёрным чаем и бездумно листая социальные сети, Рикс думает о том, что, может, сейчас он был бы и не против нравоучений друга. Рикс привык делиться с ним и Орвоном большинством новостей из своей жизни, однако в данный момент, после размышлений о сегодняшней встрече, у него нет желания рассказывать друзьям о том, как он пришёл на выставку, опозорился, опозорил свою девушку, привлек к себе кучу ненужного внимания и в целом, наверное, поступил не лучшим образом. Может, Хотч всё-таки был прав, пусть и в момент встречи на выставке раздражённый Рикс едва ли слушал и вдумывался в его слова.

Неясно, что делать дальше. Наверное, стоит оставить эти отчаянные попытки наладить отношения таким образом. Остаётся только один вариант: признать поражение, жить дальше, заниматься своими делами и ждать подходящего момента, когда они смогут обсудить все тет-а-тет, без посторонних лиц — без матери Тори в том числе, которая на дух не переносит избранника своей дочери. Поэтому, может, Тори решит сама с ним поговорить или предложит встретиться — Рикс знает, что его любимая Тори не умеет злиться и обижаться подолгу, она понимающая и неконфликтная девушка.

Отбросив телефон куда подальше, почти тут же вспоминает, что забыл прописать барабанное соло. В голове оно давно уже звучит, а вот письменно ещё не оформлено. Так что телефон все же приходится взять и заглянуть в беседу их музыкальной группы, в которой за пару дней выключенных уведомлений набралось немалое количество непрочитанных. Рикс отвечает всего на парочку, когда на дисплее всплывает входящий вызов.

Вспомнишь солнце — вот и лучик.

— Да? — прижимает телефон к уху, уже предвосхищая, о чем будет диалог.

— Привет. Наконец-то ты освободился, — в своей вежливой манере начинает Лабель. — Когда у меня появится ударная партия на руках? У нас скоро в «Ар-Драме» выступление, а новыми песнями как-то никто горит желанием не заниматься.

— Опять этот идиотский паб…

— Рикс! Это наш шанс.

Парень закатывает глаза, перекладывая телефон в другую руку.

— Да-да, никто не занимается, я понял. Ну, надо бронировать репточки и назначать точные даты, чтоб мотивации больше было у ребят.

В чужом голосе сквозит привычная язва:

— И иногда включать уведомления, да?

— Если б не пришлось наблюдать твою аватарку, обязательно включил бы, — отвечает Остер, вспоминая запечатленных на фото двух счастливых парней.

Лабель смеётся.

— Да… Мы уже не вместе. Скоро поменяю, не беспокойся.

— Как? Он же на прошлый концерт приходил, недавно ведь было.

— Не все такие замечательные, как ты, Рикс. Кто сразу прямо говорит. Другие… изводят.

Парень едва ли может понять его, ведь сам никогда с парнем не встречался, да и Лабелю сразу сказал, когда тот пытался с ним флиртовать. Рикс тогда с самого начала обозначил границы, стараясь не обидеть Лабеля, чтобы группа в конце концов не распалась из-за их маленькой размолвки; потом как-то оно все забылось. Но сейчас чужая горечь мешается со своей собственной, и он слушает историю Лабеля со всей присущей ему эмпатией.

В конце концов Флавий возвращается к теме:

— Отец говорит, «Скариум» ждёт большой успех. Если все пройдет хорошо, есть шанс пробиться на радио.

— С таким барабанщиком по-другому быть не может, — безапелляционно заявляет Рикс, с характерным щелчком открывая банку энергетика.

— Да ну тебя, — мягко возражает Лабель. — Лучше б партии писал вместо того, чтоб эту гадость пить.

— О-дно… — говорит он, делая глоток, но как назло обливается. — Одно другому не мешает. Мать его… Новая футболка! Специально для выставки надел. Из волонтёрского центра.

— Хотел впечатлить Тори?

— Да. Постой, как ты.?

— Несложно догадаться. Ты надеваешь красивые вещи, только когда косячишь. Последний раз это было на репетиции, Сторция…

— Так! Не надо, я понял, понял. Мне это, пойти бы уже делом заняться.

— Давай так: до полуночи чтоб всё было написано.

— Устрою в лучше виде.

— Я в тебе не сомневался, — на том конце слышится улыбка. — Ладно, давай. Удачи, Рикс. — И отключается.

Конечно, как ответственный участник группы Рикс принимается за работу. Правда, сначала допивает свой энергетик, потом валяется пару часов на кровати, думая все о том же, затем ещё час проводит за учебой и только ближе к ночи открывает наработки новых песен.

Новый день маячит перед глазами светлеющим небом и уже звонящим будильником, но Рикс на волне вдохновения ставит последнюю точку и отключает раздражающую трель, проваливаясь под утро в сон.

Открывает глаза ближе к обеду, понимая, что проспал важную пару и теперь его либо снова мастерски отмазывает Орвон, либо он слетает с автомата. К счастью, телефон рядом с подушкой уже жужжит от уведомлений.

Орвон, 08:49

В сети же утром был

08:50

Ты там уснул что ли?

08:50

Придурок

08:59

Я за тебя больше говорить не буду

09:10

Ладно, это был последний раз!

Рикс, 13:59

Спасибо, Орв! Я знал, что на тебя можно положить

13:59

Положиться

Хихикнув с забавной опечатки, Рикс вяло плетется в ванную. Состояние после бессонной ночи совсем не настраивает на продуктивный день, но хотя бы одно радует: его учеба ещё не полетела под откос так, как личный фронт.

Завершив второпях утренние процедуры, надевает первое попавшееся, набрасывает сумку на плечо и сломя голову бежит в университет, хрустя снегом под ботинками. Влетает в ворота, едва не сбив сокурсника, и так же ускоренно преодолевает шесть этажей до кабинета, не забыв перед этим драматично вздохнуть.

Когда открывает дверь, лекция уже идет. Улыбнувшись виновато преподавателю, отвлекшемуся на его появление, тихо проскальзывает куда повыше, ища глазами Орвона. Однако, когда все же находит, оказывается, что место рядом уже занято. Рикс садится позади.

— С каких пор мы местами поменялись? — доставая тетрадь из сумки, полушепотом усмехается он.

— Тс-с, не мешай, я записываю, — несколько раздражённо бурчит Орвон, и правда сосредоточенный на лекции. Риксу тоже стоило бы, на самом деле: весь поток знает, что эту дисциплину без автомата не потянешь.

— Не волнуйся, я поделюсь конспектами, — мягко улыбается Афий и кладет руку тому на плечо.

Дождавшись паузы в речи преподавателя, Рикс снова наклоняется вперёд и так же шепотом говорит:

— Сегодня концерт в «Блоре» в десять вечера, мы вторыми. Ждать не ждать?

— Ты бы ещё позже предупредил, — задумчиво тянет Орвон, обдумывая, видимо, планы на вечер.

— Нас только вчера пригласили!

Друг ещё немного мнется и в конце концов шепотом отвечает:

— Не, прости, я так подумал, сегодня никак. Завтра сдача матстатистики за прошлый семестр, если я ещё дальше засуну подготовку, меня точно отчислят.

— Ладно, понял. Не страшно. Афий?

Парень поворачивается и, в полуобороте поправляя мешающие кудри, извиняющеся пожимает плечами.

— Тоже не смогу, я обещал Орвону помочь с подготовкой. Извини.

— Да забейте, — говорит Рикс, снова утыкаясь в телефон. Что ж, в этот раз коротать время до выступления придется в одиночестве.

Остаток лекции проходит как обычно: скучно, нудно и без единой заметки в конспекте. Ничего, потом у кого-нибудь спишет.

***

В баре вся группа собирается как и следует за четыре часа до начала: настраивает аппаратуру, располагается на сцене. Они довольно часто играют здесь, их уже знают и поэтому приглашают из раза в раз, иногда сообщая о концерте совсем поздно, как, например, сегодня.

Однако когда расстановка заканчивается, а до концерта ещё целых три с лишним часа, Рикс не знает, что ему делать. Обычно он проводит это время с друзьями, иногда переписывается с Тори, ведь та почти никогда, особенно последние месяцы, не приходила к нему на концерты. Сейчас ни девушки, ни друзей рядом нет, а до дома с десяток километров, поэтому он решает посидеть в баре и помочь по возможности кому-нибудь из персонала. Привычка всем помогать у него с детства, а со вступлением в волонтёрское общество и вовсе стала безусловной частью его жизни. Поэтому уже вскорости парень принимается протирать столы, болтая изредка с организаторами.

Проходит время, и в бар начинают стекаться редкие гости. Один из них занимает как раз тот столик, который обустраивает Рикс.

— Можно меню, пожалуйста?

Остер не сразу понимает, что обращаются к нему.

— Извини, я не официант, — смеется он, оставляя цветы-декорации в покое. — Но могу постараться для тебя, так уж и быть. Минуту.

Он уходит и возвращается уже с каталогом, кладя его на стол перед клиентом.

— Спасибо. Мне до сих пор неловко, — смущённо говорит парень глубоким баритоном, и Риксу кажется, что с таким голосом обязательно работают либо на ТВ, либо на радио. — Александр, — добавляет тот, протягивая руку.

— Рикс, — отвечает, крепко пожимая. — Будем знакомы.

Его терзает чувство дежавю. Неужели заводить знакомства перед концертом — его новая привычка? Но, к счастью, новоиспечённый знакомый выглядит спокойным и вполне дружелюбным, да и в этот раз Рикс более настроен на нормальный разговор.

— Какими судьбами здесь? — Спрашивает Александр, вырывая собеседника из своих мыслей.

— Сегодня мы тут выступаем.

Александр в удивлении вскидывает брови, окидывая Рикса оценивающим взглядом.

— Музыкант, значит? — Рикс уверенно кивает, чувствуя прилив гордости. — А на чем играешь?

— Барабаны. — В глазах Остера пляшут черти, а губы растягиваются в хитрой улыбке. Как же он любит рассказывать о своей деятельности другим людям и наблюдать за удивлением на их лице.

— Барабанщики всем нравятся. — Отвечает собеседник после недолгой паузы, задумчиво растягивая слова. — От поклонниц, наверное, нет отбоя?

Рикс смущённо усмехается.

— Пока не доводилось.

Он кидает взгляд на часы в телефоне — время подходит к назначенному. Риксу не хочется снова заставлять Сторцию нервничать, поэтому, поблагодарив Александра за приятную компанию и предложив встретиться после концерта, поднимается на сцену к остальным членам группы.

И начинается. Вскоре Рикс растворяется в громкой и ритмичной музыке, как, впрочем, и остальные. На следующие пару часов больше нет ни Рикса, ни Сторции, ни Лабеля и остальных — есть только «Scarium».

После окончания концерта Рикс находит своего знакомого за тем же столиком, что и раньше. Он садится за свое место счастливый, довольный, взмокший и раскрасневшийся. Собеседник тут же осыпает Рикса благодарностями за приятное времяпрепровождение, хвалит музыку и совместную работу их группы, пожирая его восхищенным взглядом. В этот момент Рикс думает, что этот мужчина вполне мог бы стать постоянным посетителем их концертов. Может, они даже могли бы подружиться — почему нет?

— Какие у тебя дальнейшие планы? — Спрашивает Александр.

Рикс думает. Ему, как прилежному студенту, учащемуся на бюджете, стоило бы сейчас поехать домой и лечь спать, чтобы встать вовремя и успеть на первую пару, но раз у него появилась такая приятная компания, то, наверное, первой парой можно и пожертвовать. С понедельника он точно начнет учиться и разгребать долги.

— Не знаю. А у тебя?

Александр задумчиво пожимает плечами.

— Зависит от тебя.

Рикс задумчиво выгибает бровь.

— О чём ты?

Его собеседник пару секунд мнётся, что не ускользает от взгляда Остера, затем поднимает на него взгляд, не сулящий ничего хорошего. В следующую секунду Рикс чувствует прикосновение к колену и аж вздрагивает от неожиданности.

— Как насчёт… поехать к тебе?

Образ приятного и душевного собеседника с завораживающим баритоном рассыпается как карточный домик. На языке у Рикса вертятся два слова: «что, прости?», однако он находит в себе силы, чтобы ответить с должным спокойствием и сдержанностью:

— Э-эм… Кажется, мы друг друга неправильно поняли.

— Да? — По интонации Остер не может понять, искренний ли это вопрос или нахальный собеседник не верит его словам. Чужая рука все ещё лежит на его колене.

— Во-первых, у меня есть девушка. Во-вторых, я из общежития. — Врёт, конечно. Но лучшего варианта вывернуться из неприятной ситуации он не смог придумать. — Приятного вечера. — Грубо отрезает, поспешно поднимаясь со своего места, из-за чего ладонь падает с колена — эту часть тела неприятно покалывает. Слушать оправдания Александра даже не хочется.

Чужая бестактность и озабоченность испортила все настроение. Как он вообще додумался предложить это Риксу? Что в его поведении или словах подтолкнуло мужчину к этому? Он ведь даже не удосужился спросить, есть ли у Рикса кто-нибудь!

А ведь казался таким приятным и спокойным собеседником, но, видимо, первое впечатление действительно очень обманчиво. Похоже, Александр изначально рассматривал Рикса как партнёра на одну ночь. Неприятно. Хочется поскорее сходить в душ, чтобы смыть с себя всю грязь — мерзкие слова вместе с потом.

После таких приключений Остер вызывает такси и уезжает домой. Причем, дожидаясь прибытия нужной машины, он стоит рядом со стеной, чтобы не попадать под свет фар и уличных фонарей. Мало ли, вдруг его новоиспечённый знакомый решит докопаться и на улице, а тут уже не получится уйти от него до приезда такси. Ну, после таких эксцессов даже пара минут разговора — это уже много.