***

Сквозь жидкую муть стали видны первые проблески, пятна света, иногда закрываемые неясными тенями. К моей банке приблизился чей-то силуэт.

Тук-тук-тук.

Звук раздался как будто отовсюду.

Гулкие отголоски разговора, скрип открываемой крышки, и жидкость стала окрашиваться синим и красным.

Что это? Стало как будто… теплее. Стало…

***

И снова я вынырнул из тьмы.

На сей раз жижа вокруг была гораздо прозрачнее, а может быть у меня прояснилось зрение.

Что это?

Зеленовато-ореховые глаза передо мной… он… она? Улыбается?

— Смотри-ка, твой гомункул всё-таки выкарабкался, Ребекка.

Улыбающееся лицо отстранилось. Они говорят обо мне? Мне сразу не понравился этот голос и его пренебрежительный тон.

— Я не понимаю, почему ты с ним тетёшкаешься. - заговорил другой голос.

— Он такой милый, - заговорила обладательница зелёно-ореховых глаз и положила руку на мою банку. На ней была белая одежда.

— Милый?

— У моего деда была рукописная книга сказок с очень похожим главным героем, я выросла на них.

— Твой дед настоящий псих, - первый голос рассмеялся, - Нельзя детям такое показывать.

— Это многое объясняет, знаешь ли, - второй голос зазвучал мягче, - Ладно. Так или иначе, раз выкарабкался и попадает в основную программу, промаркируйте его и отправьте в инкубаторы к остальным.

— Да, хорошо, - она снова открыла крышку. Я поднял глаза и протянул к ней лапки. Я увидел их: худые и когтистые, полупрозрачные, я видел вены и кости. Она издала звук умиления, протянула палец, и я схватился за него, - Потерпи, маленький, сейчас мы поставим тебе стек, как комарик укусит.

И моё сознание накрыло несколькими мгновениями раздирающей горячей боли от затылка, разошедшейся по всему телу. Я закричал, и мой мир погас.